Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Клан Ла (Часть первая)

Глава 6: Клан Ла (Часть первая)

— Мы уверены в этом? — размышляла Маомао, потягивая чай. Фамильярность может быть опасной вещью — она притупляет чувство опасности.

— Полагаю, это считается теплым приёмом, — сказал Лахан, тоже потягивая чай.

Через стол от них сидел человек с каменным лицом и сложенными руками.

— Итак, мой дорогой брат... — сказал Лахан. Если верить ему на слово, мужчина, сидевший перед ними, был его старшим братом. Он был среднего телосложения, не слишком высок, черты его лица были более или менее невыразительны, и это, похоже, было всё, что с ним было связано. Лахан говорил, что эксцентричный стратег усыновил его, но никогда не говорил, что у него нет других братьев и сестёр. Маомао просто предполагала.

Лахан привёз их в поместье, расположенное неподалёку от места причаливания лодки, достаточно близко, чтобы дойти пешком. Рикусон сошёл с лодки вместе с ними, но Лахан сказал ему: "Я не уверен, что стоит брать с собой незнакомцев", и сейчас он находился в трактире неподалёку от причала. Маомао подумала, что с таким же успехом она могла бы продолжить путь домой вместе с А-Дуо и супругой Лишу, но, видимо, такой возможности не было.

Что касается бесконечно веселого Кокуё, то он сказал, что найдёт карету, которая отвезёт его в столицу. Если судьба распорядится, они встретятся снова.

Дом, в который они отправились, находился не в городе, а где-то в стороне. Это был достаточно роскошный дом, но он просто стоял в сельской местности. Возможно, сюда сослали какого-нибудь высокопоставленного чиновника из столицы; для такого человека это было бы унизительно.

«Неужели мы можем вот так запросто зайти сюда?»

Маомао разглядела вокруг поля, похожие на посевы. Вдали виднелись небольшие домики, но они были слишком далеко друг от друга, чтобы можно было назвать их деревней. На полях росло что-то необычное для Маомао. По виду она напоминала вьюнок, но вьюнок считался сорняком, потому что редко давал плоды. Но это, что бы это ни было, было посажено на большой площади.

«Интересно, что это может быть?»

Как раз, когда они шли к дому, на дороге им попался этот человек. Он бросил на них потрясенный взгляд, а затем потащил к ближайшему сараю, где они сейчас и находились. Что касается чая, то чайник был тут же, и они просто взяли его. Запаха от него не было, так что, скорее всего, он был безопасен. Однако вкус у чая был необычный, скорее всего, что-то жареное. Судя по всему, это была небольшая мастерская, обслуживающая полевые работы; аккуратно расставленные сельскохозяйственные орудия говорили о щепетильности хозяина.

— Зачем ты здесь?! — потребовал мужчина.

— Зачем? Что, твой младший брат не может прийти в гости?

(Маомао подозревала, что они действительно здесь, потому что Лахан учуял запах денег).

— А папа здесь? Я бы хотел с ним поговорить.

— Папа! Ты имеешь в виду своего лисоглазого "отца"? 

— Нет, я имею в виду папу. К твоему сведению, мой почтённый приёмный отец находится в столице.

Брат Лахана замолчал, пока с силой не ударил в дверь.

— Убирайся отсюда и иди домой! Немедленно, пока тебя не нашли!

— Ты ужасен. Ты сто лет не видел своего младшего брата — спокойно ответил Лахан.

— Ты больше не сын моего отца.

Разговор звучал как-то нелепо. Маомао открыла крышку заварочного чайника и заглянула внутрь, обнаружив там не чайные листья, а обжаренный ячмень.

«Да, впечатляет; это один из способов его использования».

Лахан невозмутимо потягивал свой напиток, пока его брат, разбушевавшись, приказывал ему идти домой. Маомао тем временем осматривала лозу, лежавшую в углу небольшого здания. Похоже, это была та же самая лоза, что и на полях за домом. Лоза была обрезана и уложена в ведро. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это корни — значит, её собирались пересадить?

Листья и впрямь напоминали вьюнок, но, видимо, это было что-то другое. Маомао принялась рыться на полках. Что-то в этих полях привлекло её внимание и не отпускало. На полках она не нашла ничего, кроме вёдер и тряпок, поэтому выглянула наружу через окно. Хотя маленький сарайчик отбрасывал тень в том направлении, она увидела горшки с молодой ипомеей*.

(П.п. *Ipomoea violacea (Morning Glory) - это однолетняя лиана с округлыми, чётко выраженными сердцевидными листьями. Ее так же часто называют "Утренняя слава")

За сараем было много цветов ипомеи. Были ли они чисто декоративными? Или, может быть, семья делала из них лекарство? Семена ипомеи использовались как слабительное и мочегонное средство. Однако они могут быть довольно ядовитыми, и обращаться с ними нужно было осторожно.

Когда брат Лахана увидел Маомао, выглядывающую в окно, он захлопнул его.

— Что ты делаешь?!

— Ничего. Просто любопытствую насчёт ипомеи.

— А ты кто такая, черт возьми?

Поздновато для такого вопроса.

— Она моя младшая сестра, дорогой брат.

— Я просто незнакомка, господин.

— Что вообще происходит?! - недоуменно воскликнул брат Лахана, сжав кулаки.

Маомао и Лахан посмотрели друг на друга, затем Маомао сказала:

— Его, конечно, легко вывести из себя.

— Правда? Таких, как он, не так уж много. Он действительно может так отреагировать, когда ты этого хочешь.

— Прекратите! Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите!

Брат Лахана топнул ногой. Подкалывать его было действительно весело.

Лахан налил из чайника ещё чаю и протянул его другому мужчине, который выпил его одним глотком, а затем отбросил чашку - должно быть, напиток был очень горячим. Маомао сходила за деревянным сосудом для питья.

— Великолепная реакция - все как по книжке, — сказала она.

— Да? Можно подумать, что такие, как он, повсюду, но его типаж достаточно редок.

— Чёрт возьми, я не понимаю ни слова! — воскликнул брат, высунув язык изо рта.

«Ладно, хватит веселиться за счёт брата. Пора вернуться к теме».

— Похоже, Вы намерены нас прогнать. Могу я спросить, почему? — сказала Маомао. — То есть я понимаю, как Вы можете презирать этого человека за то, что он предал свою настоящую семью и объединился с этим ужасным лисом-стратегом.

— Ты всё не так поняла, младшая сестра, - попытался вразумить ее Лакан.

— Она всё понимает почти правильно, но дело не в этом.

— Почти всё правильно, брат?! — сказал Лахан, искренне расстроившись. Неужели он действительно не понял?

Брат не обратил на него внимания и посмотрел на Маомао.

— Он называет тебя своей младшей сестрой. Значит, ты девочка Лакана?

Маомао ответила с поистине грозным видом. Брат вздрогнул и отпрянул назад.

— Маомао, не смотри так на моего дорогого брата, ты доведешь его до сердечного приступа. Я сказал, не надо!

Лахан говорил так, словно обращался к ребёнку, и это только сильнее раздражало её. Она отвернулась от них обоих и сделала ещё один глоток чая.

Брат Лахана сел, лицо его вытянулось, и он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Он открыл было рот, но Маомао уставилася на него. Он приложил руку ко лбу и тщательно подбирал слова.

— Послушайте, неважно, кто вы - вы должны убираться отсюда как можно быстрее. А если ты та, за кого тебя выдает Лахан, то тем более.

— Судя по твоему тону, это не пустяк, — сказал Лахан.

— Если вы это понимаете, то прекратите спорить и уходите!

Подобное обращение могло только разжечь любопытство человека. Очки Лахана сверкнули.

— Брат, что случилось?

— Безопаснее всего будет, если вы не будете спрашивать.

— Мы просто хотим знать, что происходит. Тогда мы будем вести себя хорошо и отправимся домой.

— Если я расскажу вам, спасения не будет.

«"Брат", такие разговоры приведут к эффекту, прямо противоположному тому, которого ты хочешь», — подумала Маомао.

По ходу разговора Лахан всё время пытался выудить из него нужную информацию. В конце концов, подозревала Маомао, он узнает правду. Вот только сначала сюжет закрутился.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошли пожилой мужчина с тростью, женщина средних лет и несколько, судя по всему, слуг.

— Мне показалось, что я услышала шум, — сказала женщина, сузив глаза на Маомао и Лахана. Брат Лахана побледнел.

— Прошло много времени, Лахан. Три года, если мне не изменяет память? — спросил старик.

— Действительно, прошло много времени.

Лахан шагнул вперед и глубоко поклонился.

— Мать. Дедушка.

«Мать... Дедушка...»

Другими словами, это была семья, которую прогнали из столицы. Старик являл собой образ упрямого старца: обветренные глаза, осунувшееся лицо, длинная борода.

Что касается женщины, то у неё было красивое лицо, но сузившиеся глаза заставляли Маомао думать о ней, как о хищнике. Она была похожа на женщину из клана Ши — мать Лоу Лань. Короче говоря, она внушала страх. Её наряд был несколько кричащим, а на запястье красовался белый браслет, возможно, она ещё не догнала нынешнюю моду.

— Я вижу, ты привёл с собой какого-то маленького неряшливого беспризорника. Кто это, твоя служанка? — спросила женщина. Похоже, для новых знакомых было практически обязательным высмеивать Маомао, и она уже привыкла к этому. Она молчала, не отрывая глаз от земли.

— О, боже, матушка. Это моя младшая сестра.

— Лаха-?! — старший брат начал было кричать, но захлопнул рот руками.

— Младшая сестра... Дочь Лакана, не так ли? — вмешался старик. Маомао продолжала смотреть в землю, но её лицо исказилось в гримасе.

Был там один человек, которого это имя оскорбило не меньше, чем Маомао, — мать Лахана. Маомао даже слышала, как она скрежещет зубами.

— Да... Да, это так, — вызвался Лахан. Даже брат вперил в него ошеломленный взгляд. Так вот почему он так стремился вывести Лахана и Маомао оттуда незамеченными. Он не хотел, чтобы их нашли мать или дед. В этом Маомао была с ним согласна: похоже, жизнь была бы проще, если бы они никогда не встретили этих людей.

Старик издал приглушенный звук, который на секунду смутил Маомао, прежде чем она поняла, что это, похоже, смех.

— Ха-ха-ха-ха. Как ты узнал об этом?

Лахан выглядел озадаченным.

— Как мы...?

«О чем это он? — поинтересовалась Маомао, выражая такое же замешательство, как и Лахан. Остальные, похоже, ничего не заметили, возможно, потому что и у неё, и у Лахана было относительно мало мимики.

Не обращая внимания, старик продолжил:

— Если вы пришли сюда из-за Лакана, забудьте о нём. Он — пустая оболочка человека. Даже не сопротивлялся, когда мы посадили его в тюрьму. Он просто продолжает бормотать про себя. Честно говоря, это настораживает.

— Подождите... В тюрьме?

Маомао и Лахан посмотрели друг на друга.

Брат Лахана приложил руку к брови и испустил долгий вздох.

— Дедушка, о чём Вы вообще говорите? — спросил Лахан.

— О, не прикидывайся дурачком. Может, твой приёмный отец и эксцентричен, но даже ты начал бы что-то подозревать, когда он не возвращался целых десять дней. Поэтому ты здесь, не так ли?

Маомао не понимала, что именно происходит, но понимала, что это звучит как боль в шее. И если верить этому старику, деду Лахана, то этот урод где-то сидит в заточении. Не то чтобы она могла в это поверить.

— Дедушка, десять дней для нас ничего не значат. Мы с Маомао уже больше месяца не были в столице, — сказал Лахан, почёсывая затылок.

Старик медленно повернулся и посмотрел на Маомао.

— Ты шутишь.

Маомао достала из багажа небольшую коробку, открыв которую, обнаружила горшок с необычным растением. Это был маленький кактус, который она получила в подарок.

— Таких здесь не встретишь, по крайней мере, пока, — сказала она. У них также было крыжовниковое варенье и кое-что ещё, но она решила, что бесформенный комок еды не будет столь информативен.

— А ещё у нас есть меха и шелка, — добавила она.

Мать и дед Лахана уставились на растение, подобного которому они никогда прежде не видели. Да, это было нечто, убедительно говорящее "сувенир с запада".

— Вы шутите, — повторил дедушка.

— Почему мы должны вам врать? — сказал Лахан. — Мы и сигары привезли. Хотите?

Он тоже открыл часть багажа. Табачные листья обычно привозили из-за границы, и в столице они были предметом роскоши, но на западе их можно было купить дешево.

Мать и дед молча смотрели друг на друга. В конце концов дед взмахнул рукой вверх.

— Взять их.

Стоявшие за его спиной слуги двинулись на Маомао и Лахана. Вскоре они были схвачены, всё ещё немного ошеломленные.

— Как это могло случиться? Как они могли запереть меня? Меня! Я думал, что я член семьи.

— Думаю, ты имел в виду предатель.

— Как грубо! — сказал Лахан и сел на стул. Они действительно были заперты, но в довольно обычной комнате. Мебель была старой, но прочной, а в помещении царила приличная чистота. Маомао знала это, потому что, как жестокая свекровь, провела пальцем по полкам и подоконникам в поисках пыли, но не нашла.

— И всё же... — сказала Маомао. Здесь было много загадок. Если верить дедушке Лахана, этот урод был где-то в этом особняке, да ещё и под замком. Может быть, он и беззаботен, но Маомао не была уверена, что он позволил бы так просто себя задержать.

— Думаешь, этот старый пердун говорит правду? — спросила Маомао.

Лахан почесал свои всклокоченные волосы.

— Не могу быть уверен, что это не так.

— А старикан?

— Маомао... Я тебе кое-что не сказал, — отрывисто произнёс Лахан.

— Куртизанка, которую он купил в прошлом году в Малахитовом дворце, была не в лучшем состоянии.

— Полагаю, что нет.

Женщина уже выглядела так, словно могла умереть в любой момент. И кому, как не эксцентричному стратегу, покупать эту увядающую куртизанку?

— Вот почему мой уважаемый приёмный отец не поехал в это путешествие.

Так вот почему Рикусон так настаивал на том, чтобы Маомао отправилась к стратегу? Маомао облокотилась на подоконник. Окно было заколочено деревянными решетками, и, судя по всему, шансов на спасение не было. За решеткой виднелись крестьяне, работающие на полях. Что же они там выращивают?

— Отец редко относился к людям как к людям. Но после того как он принял в своем доме эту куртизанку, он резко изменился. Честно говоря, на это было стыдно смотреть.

— О?

— Они играли в го и сёги каждый день. Го чаще, я полагаю. Что было плохой новостью, когда ему приходилось уходить на работу. Он брал с собой схему доски, и после того, как он делал ход, в дом отправлялся посыльный, чтобы положить камень на доску, затем записать ответный ход и вернуться во двор. И так снова и снова.

— Да, это действительно было бы неприятно.

Она посочувствовала гонцу.

— Посланник всегда был очень занят — вплоть до начала года. После этого у него стало появляться всё больше и больше свободного времени.

— К чему бы ты ни клонил, это не имеет ко мне никакого отношения.

Она не верила, что эксцентричный стратег просто так позволил бы схватить себя и увезти от куртизанки, к которой испытывал столь сильные чувства. Иными словами, просто пришло её время. Возможно, она продержалась дольше, чем продержалась бы, если бы её оставили доживать свои дни в квартале удовольствий. Возможно, именно эта мысль позволяла Маомао казаться такой спокойной. Другим она могла бы показаться даже холодной, но когда вы занимаетесь медициной, вам приходится регулярно сталкиваться со смертью людей. Если бы вы тратили всё своё время на рыдания по этому поводу, то никогда бы не добрались до следующего пациента.

«Хотя есть и такие, кто проливает слезы каждый раз».

Некоторые из них, хотя им лучше было бы просто привыкнуть к этому, так этого и не сделали. Некоторые так и не научились просто принимать это. Такие, как её приёмный отец. Она считала его неумелым, глупым, но именно за это она его так уважала.

— Тебе нечего делать? Хватит унывать. Если бы эта куртизанка умерла, не думаю, что даже мой почтенный приёмный отец смог бы пережить потрясение.

— И ты думаешь, они использовали эту возможность, чтобы привезти его сюда?

Это была нелепая мысль. Несмотря на всё это, старый урод был высокопоставленным чиновником. Если бы он пропал на целых десять дней, можно было бы ожидать беспокойства от гораздо большего числа людей, чем просто его приёмный сын.

Однако, когда Маомао высказала это возражение, Лахан ответил:

— Когда он выкупил свою куртизанку, ему пришлось уйти с работы на две недели. А когда вернулся, его всё равно почти не ждала работа.

«Он должен зарабатывать себе на жизнь!»

Или же всем остальным нужно признать, что на самом деле он им не нужен.

— Дело вот в чём: пока все остальные выполняют свою работу, то, если не случится откровенного кризиса, они, вероятно, смогут продолжать функционировать еще добрых полгода, прежде чем кто-нибудь заметит его отсутствие.

«Честно. Почему бы императору просто не уволить его?»

Маомао начала беспокоиться, что, возможно, у стратега есть какие-то рычаги влияния на правителя. А может, всё дело в том, что этот урод так хорошо подбирал талантливых подчинённых.

— По-моему, это звучит несколько халтурно. Неужели придворные просто более ленивые и неряшливые люди, чем я думала?

— Всё, что я могу сказать на это... ну, он мой отец.

Маомао вздохнула.

— Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что дед и остальные заперли отца в надежде, что место главы семьи окажется вакантным и таким образом оно достанется им, — сказал Лахан.

— Семейная политика — это не совсем моё. Как они решают, кто станет главой клана?

Она слышала, что старый урод украл у деда Лахана титул главы семьи, но не понимала, как именно. Может, там были какие-то бумаги, показывающие, кто чем владеет.

— Обычно среди названных кланов есть предмет, который передается по наследству вместе с именем. Тот, кто им владеет, является главой клана, и он приносит его с собой, когда представляется во дворце. Разумеется, они не бывают во дворце каждый день — только по особым случаям. Обычно украшения хранится в надежном месте. Когда глава семьи меняется, прежний глава сопровождает нового, когда они официально приветствуют императора. Я знаю, говорят, что отец "украл" место главы семьи, но на самом деле эта процедура всё равно соблюдалась.

— Как ему это удалось?

Судя по тому, что она видела о деде Лахана, он не был похож на человека, который спокойно сдаст свой пост. Неужели он просто вежливо отправился бы с... ну, сами знаете кем на встречу с императором?

—  Всё было очень просто: Деда вынудили уйти. Он, видите ли, никогда не любил красивые цифры.

— Дай угадаю — ты нашел доказательство.

Она подумала, что было бы неуместно спрашивать вслух, сколько лет ему было на тот момент.

— То, что задумал дед, было... ну, не более чем мелочью, так что наказан был бы только он сам. Дед сказал, что разоблачение запятнает имя семьи, но отца вряд ли волновали такие вещи.

Итак, "дедушку" должны были спустить с высоты, и он мог выбирать: либо сделать это как преступник, либо отказаться от главенства - и не кто иной, как его внук, помог ему оказаться в таком положении. Красивые цифры, действительно. Лахан, вероятно, с удовольствием помогал старому чудаку, проводя все эти исследования.

— Я вдруг поняла, почему здесь не относятся к тебе как к члену семьи.

— Извиняюсь? Какая странная смена темы...

А сам человек даже не заметил этого! Да, он точно был племянником этого урода.

— Ладно, но ведь они все это время тихо жили здесь, в глуши, верно? Почему они решили действовать именно сейчас?

— Я могу назвать несколько причин, по которым они могли бы это сделать.

Лахан начал считать на пальцах.

— Первая: государственные документы в этой стране уничтожаются через десять лет. Или, думаю, можно сказать, что они изнашиваются; всё, что не является чрезвычайно важным, просто очень бережно хранятся. Доказательство того, что я нашёл деньги, украденные моим дедом, будет иметь значение, только если они смогут сравнить его с этими бумагами.

Он поднял ещё один палец.

— Вторая: возможно, они нашли какой-то рычаг давления на него, что-то, чем они могут угрожать ему и защищаться, если понадобится. Хотя, конечно, они рискуют навлечь на себя его гнев.

Он повернулся к Маомао, и та беспокойно отступила от него. Конечно, в данный момент гнев должен был обрушиться не из-за Маомао, а из-за куртизанки.

— Думаешь, они могут получить такую информацию здесь? — спросила она.

— Да погоди же ты. Дай мне закончить, — сказал Лахан и поднял третий палец.  

— Третья: кто-то дал им эту информацию.

О! Ситуация вдруг стала казаться знакомой.

– Думаешь, это и здесь происходит?

И здесь: и разбойники, напавшие на супругу Лишу, и история с гадалкой в западной столице заставили её вспомнить о " белой" бессмертной. Почерк в обоих случаях был схож.

— Я лишь предполагаю возможность. Но её нельзя исключать.

Да, он был прав. Они не могли быть уверены ни в чём, но должны были исходить из того, что это возможно. Однако у Маомао остался вопрос. — Если все эти происшествия связаны между собой, то меня беспокоит одна вещь.

— Что?

Она не могла избавиться от ощущения, что над чередой загадочных событий в последнее время нависла тень Белой Леди, и некоторые вещи в этом происшествии пахли одним и тем же виновником. Но она задалась вопросом:

— У нас были случаи и на востоке, и на западе, которые, казалось бы, могли быть связаны с бессмертной. Как вы думаете, она действительно как-то связана с ними?

Ей пришлось бы проявить недюжинную ловкость.

— Даже если предположить, что это дело рук не самой Леди, а её агентов, информация будет распространяться слишком быстро.

— Верно...

Гадалка в западной столице могла вести себя очень похоже на Белую Леди, но как она могла узнать о сводной сестре супруги Лишу, которая находилась далеко на востоке? Если они обменивались информацией, то как это происходило? Вопрос оставался без ответа.

— А что, если у Белой Леди есть сообщник в столице? — спросил Лахан. Тогда она смогла бы узнать, кто едет на запад.

— Как тогда объяснить само существование гадалки? Она уже была там, по крайней мере, десять дней назад.

— Именно так. Это кажется невозможным, — простонал Лахан.

— И всё же... — пробормотала Маомао, глядя в окно.

— Что ещё? — спросил Лахан.

— Я не могу не задаваться вопросом, собираются ли они нас кормить, — сказала она, глядя на поля. Крестьяне по-прежнему трудились не покладая рук.

Опасения Маомао оказались беспочвенными. Им принесли еду, и она была неплохой. Приличные ингредиенты - мясо и рыба. Рыба была немного солёной. Чем дальше в глубь страны, тем чаще попадались соленые морепродукты. В столице рыбу брали свежей из моря и везли в рестораны на быстрых лошадях, поэтому маринованные морепродукты там не встречались.

А вот что оказалось на удивление вкусным, так это булочки с кунжутом. Они были наполнены не кунжутной пастой, а толчёными каштанами, красной фасолью или чем-то ещё. Начинка была густой и сладкой; возможно, для придания ей такой консистенции они использовали мёд или сироп.

«Нет, подождите. Это... сладкий картофель?» — удивилась она, задумчиво пережевывая пищу. Это было бы логично.

Даже Маомао, которая не очень-то любила сладкое, съела две булочки, а Лахан и вовсе умял не меньше пяти.

— Ты только посмотри! Я почти впечатлена, — сказала Маомао.

— К твоему сведению, использование мозга вызывает тягу к сладкой пище, — ответил Лахан и запихнул в рот ещё одну булочку.

— Интересно, есть ли в этой семье сладкоежки, — сказала Маомао.

Сладкий картофель был необычным продуктом питания. Живя и в Малахитовом дворце, и в заднем дворце, Маомао встречала его и раньше, но на рынке его было не так-то просто найти. Остальные ингредиенты, участвовавшие в приготовлении блюда, были непримечательны — возможно, здешние жители отличались особой требовательностью к начинке.

— Не совсем. По крайней мере, я не помню, чтобы они были такими. То есть, не то чтобы они ненавидели сладости.

— Хм...

Маомао отпила чай после еды. На этот раз он имел вкус не жареного ячменя, а настоящих чайных листьев. Затем, ухватившись за мимолетную мысль, она сказала:

— Кажется, мы ещё не видели твоего отца. Что с ним происходит?

— Да, чем же он занимается? Я тоже хотел его увидеть, — сказал Лахан, слизывая жир с пальцев. Это напомнило Маомао о лисьем глазе стратега и заставило её нахмуриться.

— Как ты думаешь, твой отец замешан во всём этом? — спросила она.

— Хм. Сомневаюсь. Мой приемный отец всего лишь попросил освободить место главы клана. Однако слухи имеют свойство распространяться, а мой дед был гордым человеком. Он понял, что не может больше оставаться в столице. Папа, он мог бы остаться там, если бы захотел. Он просто решил этого не делать.

— А твоя мать, похоже, не в восторге от этого факта.

Лахан сардонически улыбнулся.

— Да, это дедушка выбрал маму. Она и мой приёмный отец ладят друг с другом как вода с маслом.

Было бы удивительнее, если бы они были друзьями. Маомао представила себе эту коварную женщину и почувствовала симпатию.

— Я всё же задаюсь вопросом, насколько разумно помещать нас обоих в одну комнату. Надеюсь, они хотя бы дадут нам отдельные места для сна, — сказала Маомао.

— Да если они заставят нас спать в одной комнате, какая разница? Всё равно ничего не случится.

— Это точно.

Это было всё, что можно было сказать по этому поводу. Они оба смотрели друг на друга, как будто не могли поверить, что ведут этот разговор.

— Кстати говоря, вы с младшим братом императора...

— Пожалуй, я немного посплю, — сказала Маомао, повернувшись на кровать рядом с ней.

— Эй! А где я буду спать?

— Вон там есть диван.

— Тебе следует больше уважать старших!

— Я думала, что старшие должны заботиться о нас, детях.

Лахан, очевидно, был не согласен с таким раскладом, но Маомао это не беспокоило. Вместо этого она лежала в постели и пыталась разобраться в фактах.

Лахан и эксцентричный стратег, похоже, давали бывшему главе клана и его семье достаточно денег на жизнь - у них были средства, чтобы нанять слуг, хотя, возможно, и не для того, чтобы обновлять мебель по последнему слову роскоши или есть шикарные блюда на каждом приёме пищи. Для Маомао это казалось достаточно хорошим предложением, но тот, кто когда-то жил в роскоши в столице, вполне мог счесть его глубоко унизительным. Унижение копилось долгие годы и теперь было готово взорваться, но кто зажег фитиль?

Маомао вспомнила белый браслет, который носила мать Лахана. Она не очень хорошо его рассмотрела, но он напомнил ей белую, похожую на змею веревку. Она надеялась, что это просто недоразумение, но оно навевало неприятные воспоминания.

«Эта "бессмертная" очень упорна».

Она была похожа на фантом, и, казалось, её следы повсюду. Этого было почти достаточно, чтобы убедить Маомао в том, что она действительно обладает сверхъестественной способностью находиться во многих местах одновременно.

Маомао заснула, желая, чтобы кто-нибудь поторопился и поймал эту женщину.

В следующее мгновение она поняла, что наступил вечер. Она вышла из спальни, зевая, и обнаружила там не только Лахана, но и его противного старого деда. Если бы это был просто дедушка, она, возможно, ударила бы его и попыталась убежать, но за его спиной виднелся слуга.

Лицо старика исказилось, когда он увидел Маомао. Может быть, у неё все еще лохматая голова? Или заспанные глаза? А может, подушка оставила след на её щеке, и ему это не понравилось?

— Мы уходим, — сказал дедушка и вышел из комнаты, прежде чем Маомао успела что-то возразить. Они с Лаханом переглянулись, но, поскольку альтернативой уходу было предположительно снова оказаться взаперти, они пошли.

— Похоже, ты действительно дочь Лакана, — заметил дед, но Маомао промолчала: ей незачем было отвечать на это. Однако это свидетельствовало о том, что, пока она спала, семья выясняла отношения. Она удивилась, как им это удалось, ведь она спала не более четырех часов.

— Этот человек - полный полудурок, — продолжал дедушка, — Что бы мы ни делали, что бы ни говорили, он только бормочет себе под нос. Даже не пытается с нами разговаривать. Но твое имя... Твое имя, по крайней мере, он помнит.

Маомао замерла на месте. Этот разговор наводил на мысль о том, кто будет в пункте назначения, и ей это не нравилось.

— Я знаю, что ты не большой фанат, но нам лучше уйти. Споры нас сейчас ни к чему не приведут, — сказал Лахан, и, к сожалению, он был прав. Маомао снова начала идти.

Они направлялись к зданию на окраине поместья с большими круглыми окнами с решетками. Можно было заглянуть внутрь и увидеть грязного мужчину средних лет на полу.

Мужчина лежал на спине, его подбородок был покрыт неопрятной щетиной. Волосы на голове свисали за спину, как будто он их раздражённо смахнул. На полу рядом с ним стояла грязная миска. Зерна риса прилипли к его одежде и пальцам, как будто он ел руками, а не палочками.

— Отец! — закричал Лахан, подбегая к решётке. Вид этого человека, явно не в себе, должно быть, что-то его терзало.

Похоже, с ним действительно было что-то не так. Его рот постоянно двигался, складываясь в беззвучные слова, он выглядел так, словно наркоман, переживающий какую-то ломку. Лахана, видимо, посетила та же мысль, потому что он повернулся к пожилому человеку.

— Дедушка, я знаю, Вы говорили, что отец Вас не слушает, но Вы же не давали ему опиум или что-то в этом роде?!

— Хмф, я не могу об этом говорить. Но я хочу, чтобы он рассказал, где находятся украшения.

Старик властно посмотрел на Лахана. Затем он развел руками и сказал:

— В любом случае, я его не вызывал. Он вызвал меня, и я отправился за ним в столицу. Он был в таком виде, когда я его нашёл.

Маомао согласилась с ним — это точно было не отравление опиумом.

— В доме не было ни слуг, ни кого-либо еще. Только он, этот болван, склонился над доской для го и что-то бормотал себе под нос.

Дед утверждал, что привёз стратега сюда, потому что больше никого не было.

«Никого?»

Она посмотрела на Лахана: это казалось невозможным.

— Неужели ему пришлось уволить всех своих слуг или что-то в этом роде, потому что он был слишком погряз в долгах, чтобы платить им? — удивилась Маомао.

— Нет, он оставил минимум домашней прислуги. Ему нужно было, чтобы кто-то готовил и убирал, а также присматривал за пациентом.

Потом, однако, Лахан добавил:

— И всё же... Я предполагал, что это может случиться.

Что он имел в виду? Вернее, кого: он должен был иметь в виду куртизанку, которую стратег взял в прошлом году. Слуги могли уехать, но она всё ещё была там, и лисоглазый стратег не стал бы уезжать и просто оставлять её дома. То, что он был здесь и выглядел потрясенным, означало, что куртизанка умерла.

Он выглядел так, словно сама его душа покинула тело, но при этом тело двигалось. Казалось, он обращен к чему-то, чего нельзя было увидеть. Он сидел перед кем-то, кого уже не было.

— Может, ты сможешь что-нибудь сделать для него, Маомао? — спросил Лахан. На мгновение эксцентричный стратег дернулся, но затем продолжил свою неустанную тягомотину. Он был в плохой форме.

— Предполагается, что вы — его дети. Неужели вы не знаете, где могут находиться фамильные украшения?! — потребовал дедушка.

— Боюсь, Вы можете кричать сколько угодно, господин, но... — сказал Лахан, покачав головой.

Маомао была более откровенна:

— Понятия не имею.

Она тоже покачала головой.

— Тогда, может быть, ты помнишь вот это!

Старик достал из складок своей мантии пачку бумаг. Они были испещрены какими-то цифрами.

— Это было при Лакане. Такие вещи — твоя специальность, Лахан. Эти цифры должны открыть скрытое место или что-то в этом роде!

Старик, очевидно, полагал, что цифры — это какой-то код. Лахан взял бумагу и прищурился. Маомао заглянула ему через плечо.

Они оба сразу поняли, что это такое. На бумаге было два числа, расположенные рядом друг с другом, и десятки страниц.

Они также знали, что в пачке нет ответа, который искал старик, но в сложившихся обстоятельствах не было причин говорить ему об этом сразу. Вместо этого они решили, что нужно что-то делать со сдувшимся уродцем. Честно говоря, Маомао была бы так же счастлива не иметь с ним ничего общего, но рано начали — рано закончили.

— У Вас в доме есть доска Го? — спросила она.

— Какое это имеет отношение к делу?!

— У Вас есть? — повторила она, не меняя тона. Старик хмыкнул и позвал слугу, который принес доску для игры в го и камни.

Они вошли в комнату стратега. Когда перед ним положили доску, его плечи вздрогнули. Маомао села напротив него, по другую сторону доски. Она взяла черные камни, а Лахан положил белые так, чтобы стратег мог до них дотянуться.

Маомао взяла черный камень и положила его на доску, следуя написанным на бумаге цифрам. В ответ урод взял белый камень и со щелчком положил его на доску.

Она полагала, что бумажки — это записи, которые вел посыльный, пока стратег и его куртизанка играли в го. Помимо двух чисел, справа вверху были аккуратно вписаны бегущие цифры. Маомао просто играла в соответствии с цифрами, а стратег отвечал.

Маомао не была особенно хорошим игроком в го. Она знала, что в начальной части игры есть так называемые дзёсэки - последовательности ходов, которые в основном заданы. Таким образом, она могла ожидать, что стратег сделает те же ходы, что и в реальной игре. Она продолжала переворачивать страницы, играть и снова переворачивать их, пока не осталась на последних трех листах.

Лахан, наблюдая за ней, наклонил голову.

— Это был плохой ход.

Он имел в виду камень, который Маомао только что положила, но она сыграла его точно в соответствии с бумагой.

Стратег на мгновение сузил глаза, а затем, щелкнув, сделал ещё один ход.

— Положить камень туда... Это должна быть жертвенная игра. Но почему? Почему она сделала это именно так? — пробормотал Лахан. Маомао мало что знала о Го, но Лахан был с ней знаком. Как бы то ни было, она просто продолжала играть так, как было написано на бумаге.

Но когда они дошли до конца бумаги, они все ещё находились в середине игры.

— Нет... Ты никогда не совершишь подобной ошибки, — пробормотал уродец с моноклем. К его щетине прилипли зерна риса, и Маомао пришлось побороть желание сказать ему, чтобы он вымыл своё чертово лицо.

— Ты же знаешь, я никогда не пропущу это... Так почему?

Стратег не двинулся с места и не стал играть белым камнем в руке, а просто уставился на доску.

Помолчав немного, Маомао ворчливо заметила:

— Может, ей просто надоели обычные ходы?

Она мало что знала о го, но за многие-многие годы существования этой игры сложилась общая мудрость: При такой-то и такой-то ситуации на доске следует играть вот так. Тогда и другой игрок должен был ответить определенным образом.

— Это, конечно, правда, в такой ситуации обычно поступают так. Затем ответ здесь, а потом чёрные ходят сюда...

Монокль продолжал бормотать про себя, возиться с белым камнем в пальцах, но потом, похоже, к нему пришло какое-то осознание. Щелчок. Камень упал на доску.

— Но это… — сказал Лахан, и выражение его лица помрачнело. Видимо, это тоже был не самый удачный ход. Без бумаги Маомао уже не знала, куда играть, поэтому она пододвинула чашу с черными камнями к стратегу. Тот поднял один и щелчком отправил его на доску.

Лахан, который, очевидно, знал о го больше, чем Маомао, сложил руки и наблюдал. Сначала он смотрел скептически, но один из последующих ходов, казалось, что-то зажег в его сознании, и его глаза расширились.

— Эй! Сейчас не время сидеть и играть в игры! — взорвался дедушка. — Поторопитесь и...

— Тише, — сказал Лахан. — Сейчас начнётся самое интересное.

Он смотрел на доску с заученным выражением лица. Интересное? Этот урод играл сам с собой! Но в то же время ему казалось, что черные камни держит кто-то другой. Цвет постепенно возвращался к его прежней призрачной бледности.

Единственным звуком было щелчок, щелчок камней на доске, ход за ходом, ход за ходом.

Наконец урод остановился.

— Мы перешли в финал.

Он опустил руку, как бы давая понять, что закончил игру. Затем он прищурился на доску.

— Исход вполне очевиден. С учетом пяти с половиной очков коми, черные выигрывают полтора очка.

Лахан тоже посмотрел на доску.

— Так и есть. Он прав, — сказал он. Очевидно, он умел читать территорию в го так же быстро, как и в любом другом виде расчетов.

Стратег подтянул колени к груди и уперся в них подбородком. Он катал камень Го по пальцам, не отрывая взгляда от доски.

— Мне было интересно. Я всё время спрашивал себя: как ты могла уйти, не закончив нашу последнюю партию? Ты всегда ненавидела проигрывать. Я был уверен, что ты не уйдешь, пока всё не закончится.

Слова словно сами собой вырвались у него изо рта.

— И я подумал: почему ты сделала такой шаг? Я был уверен, что это ошибка, хотя знал, что ты никогда не ошибешься.

Он говорил сам с собой; его слова не были обращены ни к кому из них. Его прервал старик.

— Эй! Лакан! Где фамильные украшения? Мне они нужны, немедленно!

Он отпихнул Лакана в сторону и навис над эксцентричным стратегом.

Стратег на секунду поднял на него злобный взгляд и пробормотал:

— Ты довольно шумный камень Го.

Но затем он хлопнул в ладоши и сказал:

— А! Отец, это ты?

— "Отец, это ты?" Пфа! Разве ты не помнишь лицо своего родителя?!

Но дело было не в том, что он помнил, а в том, что он просто не мог отличить одно лицо от другого.

— Родитель? Ах, да... Да, это мне напомнило...

Он говорил совершенно невпопад, но все же достал из халата завернутый в ткань сверток.

— Боюсь, я говорю вам об этом довольно, кхм, запоздало, но я взял жену.

Внутри пакета лежали волосы. Около пятнадцати сантиметров в длину, перевязанные лентой. Маомао знала, кому они принадлежат.

Дед покраснел и ударил тростью в висок стратега.

— Отец! — воскликнул Лахан, вскочив на ноги. Маомао достала платок из складок своего халата. Трость скользнула по виску стратега, задела его щеку и попала в нос. Прямого удара по лицу не было, но из носа все равно капала кровь.

— Ты всегда такой! Ты никогда не слушаешь, что я говорю, только болтаешь о вещах, которые не имеют смысла! И как только я подумаю, что ты полностью поглощен собой... Это! Что это?!

Дедушка указал на пачку бумаг.

— Ты опять надо мной издеваешься?!

— Я не издеваюсь над тобой. Именно поэтому я тебя и позвал.

Маомао подозревала, что, по крайней мере, в этом есть доля правды. При дворе этот человек мог выставить людей на посмешище, но у неё было ощущение, что с этим стариком он не поступил так же. Дед Лахана говорил о том, что стратег вызвал его, надо думать, это и было причиной.

Однако это было сказано с точки зрения стратега. Иногда люди просто не могли понять друг друга, родитель и ребёнок или нет. Пожилой человек и эксцентричный стратег были просто слишком разными.

— Неважно. Украшения, парень. Давай уже украшениями!

Дед был в полном бешенстве. Он снова схватил свою трость, и из неё выскочило лезвие. Это был меч-трость.

— Ты ведь знаешь, что с тобой будет, если ты будешь от меня скрывать?

Стратег поднял глаза, но не на клинок. Его взгляд был прикован к чему-то другому.

— Маомао? Что ты здесь делаешь?

Значит, он наконец-то заметил её. Возможно, если бы он не заметил, то никогда бы не стал таким уступчивым. Это лишний раз доказывало, насколько он был сосредоточен на своей игре.

— Так ты пришла повидаться с папой!

— Нет.

Маомао хотела, чтобы он сосредоточился на ситуации, в которой они оказались. Почувствовав опасность, она отошла к стене.

— А, Маомао здесь! Сегодня мы должны устроить пир! — сказал стратег, сжимая в руке локоны волос. Затем он повернул руку к Маомао.

— Ты ничего не скажешь? Только одно слово, своей матери...

Он смотрел на неё с самым странным выражением. С изможденным лицом и грязной бородой он вдруг стал выглядеть на много лет старше.

В обычной ситуации Маомао могла бы просто проигнорировать его, но сейчас, на удивление, она почтительно склонила голову в сторону волос. Нет, ей нечего было сказать, но она могла сделать и это.

— Не игнорируй меня, чёрт возьми! — прорычал разъярённый старик, размахивая мечом-тростью. Возраст взял своё, но когда-то он был солдатом и оказался крепче, чем можно было ожидать. Перед ним стояли стратег, который был солдатом, оставлявшим всю реальную работу своим подчиненным; закоренелый чиновник, чьим оружием были счёты; и Маомао, которая не была уверена, что сможет помочь в бою.

Трое слабаков разбежались, и все, что они смогли сделать — это убежать от старика и его размахивающей трости. Слуги стояли за спиной деда, но явно не собирались никому помогать. Маомао в поисках хоть какой-то безопасности спряталась за столбом.

Но тут они услышали медленный, спокойный голос.

— Убери это, это опасно. Вдруг ты кого-нибудь заденешь?

Маомао посмотрела на старика и увидела, что он парит в воздухе, поджав ноги. Он болтался на обветренных руках, обхвативших его; его держал человек с потемневшей от солнца кожей и платком на шее. По одежде его можно было определить как фермера — возможно, того самого, которого Маомао видела из окна своей комнаты. Он был высок, широкоплеч и очень хорошо сложен, но глаза его были кроткими и спокойными.

— Эй, что ты делаешь?! Отпусти меня!

— Да, да. Как только ты отдашь мне этот меч, — сказал крепыш, выхватывая оружие у старика и убирая его обратно в трость.

— Когда ты нашел время сделать это? — пробормотал он. Слуги, вместо того чтобы попытаться помочь дедушке, с облегчением смотрели на фермера.

«Кто это?» — подумала Маомао, но тут же получила ответ на свой вопрос.

— Давно не виделись, папа, — сказал Лахан, склонив голову.

— А ты хорошо выглядишь. Несмотря на то, что я нашел тебя в несколько тяжелом состоянии. А вон та девушка — это моя племянница?

Фермер перебросил трость-меч одному из слуг, и его и без того мягкое лицо смягчилось ещё больше. Мужчина был похож на медведя, но от его присутствия веяло теплом и утешением.

— Могу ли я считать, что это мой младший брат, который только что пришел? — улыбнулся эксцентричный стратег.

— Можешь, хотя мне бы хотелось, чтобы ты когда-нибудь узнал, кто я такой, — саркастически улыбнулся отец Лахана.

Он всё еще не отпускал старика, который продолжал брыкаться.

— Я делаю это ради тебя, отвали! Разве ты не хочешь вернуть свое право по рождению?!

— Я? Не особенно.

— И ты можешь с этим жить?! Ты слабак!

— Именно так! Ты всегда был таким!

Внезапно появилась мать Лахана. Похоже, она не очень-то ладила со стратегом; должно быть, услышала переполох и пришла разобраться. Отец Лахана выглядел встревоженным, обнаружив, что столкнулся с ещё одним критиком.

— Какая польза от того, что я унаследую главенство в семье? Шут, управляющий домом, может только смутить всех.

Его покорный тон только раззадорил старика и мать Лахана.

— Ты всё равно будешь лучше этого болвана! — крикнул дед.

Болван, о котором шла речь, глупо ухмылялся, глядя на Маомао. Это было в высшей степени отвратительно.

— Разве ты не любишь нашего сына? Разве ты не хочешь, чтобы он унаследовал место главы? — настаивала мать Лахана.

— Но Лахан тоже наш сын, — запротестовал фермер. Очевидно, под сыном женщина подразумевала старшего брата Лахана, с которым они познакомились ранее. Похоже, Лахан считался предателем и больше не был её ребенком.

В доме произошел раскол: те, кто ещё недавно выполнял приказы старика, теперь смотрели на отца Лахана с явным недоумением.

— Какая польза от того, что я унаследую главенство? — сказал отец Лахана. — Ведь меня некому заменить, верно?

Затем он добавил:

— Кроме того, может быть, всем будет всё равно, если мой дорогой брат Лакан не вернётся, но я думаю, что Лахан будет скучать.

Его тон был спокойным, добрым.

В этот момент подбежал слуга.

— Господин! Здесь человек по имени Рикусон...

Дедушка и мама нахмурились.

— Ну и что?! Вышвырните его на улицу!

— Но, господин, с ним ещё несколько человек, которые, похоже, являются солдатами...

— Знаете, я припоминаю, что здесь был гарнизон, — сказал Лахан, как будто это только что пришло ему в голову. Но для Маомао это была заготовленная фраза.

— Проклятье! Неужели ты рассчитывал на это, когда решил приехать сюда?!

— О, нет, ничего подобного. Хотя, похоже, это не помешало.

Его бесцеремонный тон разозлил дедушку; старик ударил морщинистой рукой по стене.

— Меня окружают идиоты! Некомпетентные! Вся моя семья - позор!

Теперь он топал по земле с такой силой, что казалось, он может пробить ногой пол.

— У меня есть один сын, который понятия не имеет, с кем разговаривает, и другой, который считает себя фермером! Будь проклято чрево, родившее их обоих! Мне следовало бы родить ещё одного сына — может, хоть тот получился бы правильным!

Ярость старика не ослабевала. Его слушатели отказывались смотреть на него; от его слов даже мать Лахана скривила губы.

— А тут ещё Луомен — никогда не умел пользоваться мечом, а тут ещё и изувечил себя! Есть ли здесь хоть один человек, достойный моего внимания?!

Маомао внезапно пришла в движение. Она выскочила из-за столба и схватила стоявшую на земле миску, остатки супа стратега. В следующее мгновение она оказалась перед дедушкой и вывалила на него всю тухлятину.

— Какого черта ты делаешь?! — разгневался дедушка. Он ударил Маомао открытой ладонью, отчего её щека запылала.

Маомао попятилась назад.

— Маомао! — закричал стратег. Он попытался схватить её, но она ловко увернулась от него. От руки старика ей не удалось уклониться, а вот от стратега — запросто.

— Мне просто не понравился Ваш тон, — тихо сказала Маомао. Это был неправильный поступок, и если её за него ударят, то придется смириться. Но она хотела помешать ему высмеивать её старика.

— Я не услышу от Вас ни слова против моего приёмного отца. Я хочу сказать, что, пожалуйста, замолчите!

— Ах ты, болтливая малявка! За кого ты меня принимаешь?

«За кого?»

По её мнению, это был старик, который не понимал, кто он такой.

— Без этих украшений Вы просто дряхлый старик, который не знает, как обрести уверенность в себе, — с улыбкой сказала Маомао. Её губа была рассечена, но это была незначительная деталь.

Лицо старика напряглось, и мать Лахана тоже покраснела.

— Забудьте о фамилии. Забудьте о главенстве. Что Вы сделали своими руками, чем Вы можешь гордиться? — спросила Маомао.

— Послушайте эту тощею сопляку...

Тот факт, что он ответил не реальным ответом, а невнятным издевательством, был достаточным ответом. Он продержался на посту главы семьи, совершив ряд мелких проступков. Она не знала, чем объясняется его нежелание вступать на путь серьезной коррупции — истинной рациональностью или простой трусостью.

Маомао хотела сказать старику ещё кое-что, но тут кто-то встал между ними.

— Простите, юная леди, но прошу вас. Хватит.

Обладателем доброго голоса был отец Лахана, его брови озабоченно нахмурились.

— Я знаю, что ты дорожишь моим дядей, но, пожалуйста, помни, что этот человек — мой отец.  

С усилием она проглотила то, что собиралась сказать.