Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Мысль, скрывающаяся за мыслью

Глава 8: Мысль, скрывающаяся за мыслью

В первый выходной день за долгое время подозрение Маомао о том, что что-то происходит, переросло в уверенность. Ей захотелось узнать, как обстоят дела в квартале удовольствий, поэтому она выскользнула из общежития и направилась в Малахитовый дом.

Она обнаружила примерно то же, на что указывали письма: всё было в порядке. В середине дня здесь царила расслабленная атмосфера: ученица подметала у входной двери, а несносный мальчишка играл с Мяомяо.

— Веснушки! — воскликнул Чоу-у, увидев Маомао. Он бросился к ней, всё ещё держа на руках кошку, которая боролась, сопротивлялась и пинала Чоу-у в живот, пока ей не удалось ускользнуть от него, а затем укрыться за Маомао. Так что, по крайней мере, она её ещё помнила.

Маомао подняла животное на руки и перебросила его через забор, где оно убежало. Это был непостоянный пушистик. Маомао надеялась, что в благодарность кошка принесет ей редкие травы.

— Почему ты никогда не возвращаешься домой? — потребовал Чоу-у.

— Потому что я работаю. У меня нет выбора.

Чоу-у выглядел так, словно собирался вцепиться в неё, поэтому она прижала руку к его голове, чтобы удержать его.

«Хм?»

Ей показалось, или он стал выше? А его кожа стала более загорелой, возможно, потому что он каждый день играл на улице. Передние зубы даже выпрямились, и он стал выглядеть заметно менее глупым.

— Сазен где-то рядом? — спросила Маомао, оглядываясь по сторонам в поисках подмастерья-апотекаря.

— Да. Он сейчас с одноглазым парнем.

Значит, Кокуё тоже был здесь.

Маомао направилась к аптекарской лавке, занимавшей помещение, арендованное у Малахитового дома, по пути здороваясь со знакомыми куртизанками. Изнутри послышались голоса.

— Всё верно. Вам нужно убедиться, что вы измельчили его в очень мелкий порошок. Если вы хоть немного ошибетесь с количеством при изготовлении пилюль, они не будут столь эффективны.

— Хорошо...

Сазен что-то измельчал, а Кокуё усердно давал ему указания. Это было здорово, что они выполняли свою работу, но, когда она взглянула на них двоих в магазине, её мнение быстро испортилось.

Было жарко, поэтому все двери и окна были открыты, но это создавало свои проблемы: несколько куртизанок ухмылялись, наблюдая за тем, как двое мужчин усердно работают в тесном помещении. Кокуё мог быть очень привлекательным, если только скрывал шрамы на лице, а Сазен, хотя он и выглядел непримечательно, нельзя было назвать уродливым.

«Эти дамы прогнили насквозь».

В мире было немало женщин, которые с энтузиазмом относились бы к мужской любви. Малахитовый дом не занимался мужской проституцией, поэтому Маомао была уверена, что женщины получают от этого удовольствие.

Она подошла к двум мужчинам, которые, казалось, даже не подозревали, что являются источником такого развлечения.

— Похоже, здесь всё идет хорошо, — сказала она.

— О, да, у нас всё отлично! — ответил Кокуё, выглядя при этом полным болваном, каким он обычно и был.

— А я думаю, что это было довольно трудно, — сказал Сазен. Он с трудом скрывал обиду на лице.

— Я так рада, что у тебя нет проблем.

— Эй, вы меня не слушаете?! — взвыл Сазен. Разве не он написал ей, что всё в порядке? Или старуха заставила его это написать? Маомао знала, что, спросив его об этом, он только начнет перечислять жалобы, поэтому решила не обращать на него внимания. Сазен может быть таким упрямым.

Маомао оглядела магазин, чтобы убедиться, что всё в порядке, и бегло осмотрела, нет ли чего-нибудь на складе, или если там есть что-то, чего не должно было быть.

 — Что это? — спросила она.

На аптечке что-то лежало, и это были не лекарства. На самом деле она никогда не видела ничего подобного. Они были похожи на тонкие рисовые крекеры. Может быть, что-то вроде закуски?

— О, это они. Это мой последний эксперимент! — сказал Кокуё, взяв один из крекеров и посыпав его толченым лекарством.

— Люди могут принять лекарство, посыпав его на один из них и съев. А можно размягчить его в воде и положить внутрь!

— Хм. Это что-то новенькое.

Маомао была действительно впечатлена. Старая поговорка гласила, что лучшее лекарство для организма — худшее на языке, и одна из причин, по которой некоторые люди избегали лекарств, заключалась в их неприятном вкусе. Маомао иногда заставляла людей принимать лекарства, советуя им смешивать их с мёдом, но мёд сам по себе был предметом роскоши. Если бы существовал способ принимать лекарства так, чтобы они не касались языка, никто бы не беспокоился о вкусе.

— А не слишком ли они большие, чтобы их проглотить?

— Да. Да, великоваты. Не могу рекомендовать их детям или пожилым людям. Они могут подавиться.

Он потряс кувшином с водой, как бы подчеркивая, что она есть.

— Я слышал, что на западе люди постоянно принимают лекарства таким образом. Говорят, у тамошних людей больше слюны, чем у нас.

— Правда? Вы очень осведомлены...

Глаза Маомао начали блестеть. Кокуё мог выглядеть настоящим тупицей, но на самом деле он знал кое-что о медицине. У него, несомненно, были сильные основы; она поняла это, слушая, как он инструктирует Сазена.

— А где вы научились медицине, Кокуё? Не может же быть, чтобы вы были полностью самоучкой?

— Ха-ха-ха! Тот человек, который взял меня под свое крыло, был родом из западной страны. Золотистые волосы, густая шерсть по всему лицу и телу.

— Он был из Шаоха?

— Хм, думаю, гораздо западнее, — сказал он.

Этого было достаточно, чтобы заинтриговать Маомао.

— Вы говорите на их языке?

— Совсем чуть-чуть.

— И где же тот человек, который вас вырастил?

Она хотела бы встретиться с ними, если бы могла.

— О, сейчас их нет. Вот что их настигло, — сказал Кокуё, указывая на свои шрамы от оспы.

— Понятно...

Ей было жаль это слышать. Врачи нередко заболевали и умирали — это случалось постоянно. Они проводили с больными людьми больше времени, чем кто-либо другой.

Сазен, который остался в стороне от всего разговора, подтолкнул Маомао.

— Простите, что прерываю вас, когда вы так мило беседуете, — сказал он, — но они просят вас.

Он указал на улицу, где его ждали госпожа и Лахан.

Как это часто бывает, Маомао оказалась в отдельной комнате, предназначенной для приватных бесед. Госпожа всегда предоставляла помещения в соответствии с потенциальной выгодой, которую она видела в посетителе; это была одна из её самых забавных черт. Сегодня закуски, которые она предоставила, были на уровне среднего. (Кстати, когда приходил "отец" Лахана, она выставляла только теплую воду в обломанной чашке. По крайней мере, она больше не прогоняла его метлой).

— Я слышал, что у тебя сегодня выходной, и подумал, что ты можешь быть здесь. На мою удачу, ты здесь!

— Конечно, удача. Я знаю, что ты проверил, прежде чем прийти, — сказала Маомао.

Лахан никогда бы не сделал ничего подобного, не подготовившись как следует.

— Но в любом случае, забудь о любезностях и переходи к делу, будь добр. Я занята.

— Чем занята? Болтаешь?

— Может быть. Но разговоры с тобой всегда кажутся пустой тратой времени.

— Тон! Тон! Я твой почтенный старший брат, и ты должна обращаться ко мне именно так.

Маомао устала от этого балагана, ей не терпелось поскорее перейти к делу. — Я знаю, зачем ты здесь. Это из-за того, что ты хотел сделать с помощниками врача, верно?

— Как хорошо, что мы с тобой на одной волне, — сказал Лахан. Он был очень осторожным человеком. Несомненно, он изучил биографию Яо и Эньен, ознакомился с их личностями и не увидел причин для беспокойства. И всё же он не хотел доверять им истинную суть дела.

— У меня всё ещё есть вопросы по поводу обследования, которое вы должны провести с девой святилища Шаоха.

— Какие? — спросила Маомао.

— Например, если предположить, что дева святилища не является девой святилища? Если ты меня понимаешь.

Она не поняла.

— Не притворяйся. Просто расскажи мне, что происходит.

Маомао взяла булочку, приготовленную на пару, и разрезала её пополам. Начинка была сладкой и липкой. Она цокнула и положила оставшуюся половину на тарелку Лахана. Маомао не очень любила сладкое, но, к несчастью для неё, госпожу не очень волновало то, что ей не очень нравилось. Она хотела угодить Лахану.

— Ты слышала, что сказала наложница — только женщина, у которой не было менструации, может быть девой святилища.

— Да, я слышала, но есть женщины, у которых всю жизнь не было менструации.

Это было необычно, но отнюдь не неслыханно.

Лахан, однако, сказал:

– Да, но был ли у такой женщины когда-нибудь ребёнок?

Это заставило Маомао замереть. Она удивленно нахмурилась.

— Это же всё перевернет с ног на голову, не так ли? — сказал Лахан.

— Когда это было? — спросила Маомао.

— Было время, когда дева святилища почувствовала недомогание и покинула столицу Шаоха, чтобы поправить здоровье в другом месте. Это было около двадцати лет назад, а вернулась она после лечения лишь несколько лет назад. Как раз в то время, когда наложница Айлин служила ученицей святилища.

«Ученица святилища...»

Маомао предположил, что если Айлин была ученицей, то она готовилась стать настоящей девой святилища. Значит, если бы нынешней девы святилища не было, Айлин вполне могла бы сама занять эту должность.

Маомао попытался вспомнить, когда именно художник видел прекрасную бледную женщину. Людей, подходящих под его описание, было не так уж много, но странствующему художнику вряд ли удалось бы увидеть такую величественную особу, как дева святилища Шаоха. Однако если бы она находилась в деревне, восстанавливая силы, тогда это имело бы смысл. А если бы во время выздоровления святая дева родила ребёнка...

— Какова вероятность того, что бледная женщина родит бледную дочь? — спросил Лахан.

— Полагаю, выше, чем у родителя не альбиноса, — ответила Маомао. Если бы отец тоже был альбиносом, бледный ребёнок был бы почти гарантирован, но даже если бы речь шла только о матери, это было бы вполне вероятно. Если бы дева святилища действительно родила ребёнка, это породило бы целый ряд вопросов.

— Ты предполагаешь, что этот ребёнок и есть Белая Леди?

Лахан усмехнулся. На его лице появилось тревожное выражение.

— Я не могу сказать наверняка, но в этом есть смысл, не так ли? Сейчас мы держим Белую Леди под замком, но она не хочет говорить, по чьему приказу действовала. Хотя наложница Айлин с радостью утверждает, что это была Айла.

Всё, казалось, были странно зациклены на Белой Леди.

— Ты хочешь сказать, что госпожа Айлин видела этого ребёнка, когда он родился?

— Может быть, поэтому она обратилась к нам

Белая леди, по какой бы то ни было причине, буйствовала в чужой стране — Шаох счел бы это политически не более подходящим, чем Ли. Однако некоторым людям это могло бы понравиться лично.

— Политический враг, изгнавший госпожу Айлин из её дома — это ведь не эта дева святилища? Если да, то это многое объясняет, — сказала Маомао.

Айлин утверждала, что за всем стоит Айла, но что, если это она сама дергает Белую Леди за ниточки, разжигая неприятности в соседних странах, чтобы свергнуть бледную Деву святилища, чьего положения она жалала? Чтобы не мешала, когда рано или поздно Шаоху придётся прибегнуть к помощи Ли?

Может быть, Маомао попросили выяснить, является ли Белая Леди дочерью Девы святилища, потому что такое знание само по себе было бы сильным козырем.

Она покачала головой.

«Может быть, я просто слишком много думаю».

Но почему тогда её попросили расследовать это дело?

— Пока что я исхожу из того, что наложницаАйлин говорит правду. Не думаю, что она настроена враждебно по отношению к деве святилища, но она хочет выяснить, не скрывает ли та что-нибудь. Просто, возможно, она думает, что, когда правда раскроется, она сможет использовать рычаги, чтобы привлечь Деву святилища на свою сторону. Она утверждает, что Айла вызвала Белую Леди, чтобы подорвать её авторитет, так что она вполне может считать, что враг её врага — её друг.

— Удивительно, как легко такие нелицеприятные вещи слетают с языка.

Однако правительства не были монолитными; они могли быть, можно сказать, трилитными или даже квадрилитными. Политически изгнанная Айлин, возможно, готова использовать любые доступные средства, чтобы отомстить.

«Хотя в прошлом году, когда она была здесь, она такой не казалась...»

Обе посланницы приехали в одинаковых нарядах и выглядели практически как сестры-близнецы. Неужели столько всего произошло за год?

— Ты уверен, что помогаешь госпоже Айлин не просто потому, что неравнодушен к красивым женщинам? — спросила Маомао.

— Что за глупость — обвинять своего почтенного старшего брата!

Она решила не обращать на это внимания. У неё не было на это времени.

В политике никогда не знаешь, кто и когда может стать твоим врагом. Возможно, Айлин вошла в задний дворец, потому что знала, что Ли задержало Белую Даму. Если ей удалось заполучить святую деву в свои ряды, собиралась ли она вернуться в Шаох?

«Всё это так сложно».

Столько вопросов, столько поводов для сомнений. Стала бы она так легко делиться правдой о Белой Леди с кем-то из другой страны, даже если бы это было сделано для того, чтобы привлечь Деву Святилища на свою сторону? Не станет ли это большой головной болью для Шаоха?

«Наверное, у неё есть свои причины».

Даже Маомао, которая не была политическим экспертом, понимала одно: Ли не могла просто так взять и казнить Белую Леди. Это должно было стать её отправной точкой во всём.

Лахан, к счастью, похоже, понял, о чём она думает.

— Похоже, ты не понимаешь, к чему я клоню. Если Белая Леди — дочь девы святилища, то, пока она у нас под стражей, у нас есть рычаги влияния на деву святилища, и у нас есть информация об Айле, которая прогнала Айлин из Шаоха.

Белая леди была ключом к нынешней международной ситуации. Маомао нахмурилась.

— Ты понимаешь, почему я не могу говорить об этом ни с кем другим.

Предположительно имелись в виду Яо и Эньен.

— Это не оправдание для того, чтобы втягивать меня в это, — сказала Маомао. Ей захотелось разбить его дурацкие очки.

— Я очень волновался, что буду делать, если ты не пройдешь наш тест. Думаю, мне пришлось бы обратиться к благородной Су, но, учитывая её положение, хлопот было бы невообразимо много.

Маомао догадался, что он имел в виду Суйрей. Для того чтобы использовать кого-то, кто уже не должен был существовать, потребовалась бы фальшивая личность. Они могли бы легко заявить, что она дочь какого-нибудь бюрократа, но её настоящее происхождение всё равно могло бы преследовать их - не говоря уже о том, что в прошлом она регулярно посещала медицинский кабинет. В лучшем случае все были бы удивлены, если бы умершая женщина вернулась к жизни.

Маомао беспокоилась о том, какой "статус" она получит в результате этого последнего испытания. Она с самого начала просила их относиться к ней как к приёмной дочери Луомена. Теперь, когда он стал полноценным членом медицинского персонала, проблем быть не должно.

— Так что же, на этот раз я должна отправиться в Шаох? Было достаточно сложно добраться до западной столицы и обратно.

Маомао практически потеряла счёт времени, которое заняла поездка туда и обратно.

— Об этом можешь не беспокоиться, — сказал Лахан, доедая вторую половину отброшенной Маомао булочки. — Дева идет сюда.

— Что?! — почти закричала Маомао, так напугав Лахана, что тот подавился булочкой и был вынужден глотнуть чаю.

— Что значит "приедет сюда"? Если она больна, ты не можешь заставить её проделать такой путь!

Она потерла виски.

Лахан вытер рукой чай со рта, а затем властно протянул руку, чтобы остановить её.

— Это политика. Ли — такой же фактор в мышлении Шаоха, как и Шаох — в нашем. Естественно, они захотят присутствовать на важной церемонии.

— Важная церемония?

— Разве ты не слышал? Поскольку императрица Гёкуё теперь законная жена Императора, а её сын — следующий в очереди на престолонаследие, её семья должна получить официальное имя. С точки зрения Шаоха, это означает появление сильного клана с прямыми связями с императорской семьей прямо на их границе. Они не захотят выглядеть второсортными.

— Верно.

Он говорил об официальном дебюте молодого принца, событии достаточно значимом, чтобы на нём присутствовали посланники из других стран.

«Другие сыновья Императора были слишком скоротечны».

Все они умерли, не дождавшись такой церемонии. К тому же нынешнему принцу было меньше года. Возможно, у него были политические соображения, чтобы представить его так рано.

— Я понимаю, что путь неблизкий, как бы вы его ни проделали, но через Шаох проходит главный морской путь. Если плыть с сезонным ветром, это гораздо быстрее, чем по суше, — сказал Лахан.

— Я всё ещё не уверена.

Если с девой святилища что-нибудь случится, пока она находится за границей, можно с легкостью и тревогой представить, что ответственность за это будет возложена на принимающую страну. Принятие иностранных высокопоставленных лиц всегда сопряжено с подобным риском; политические враги высокопоставленных лиц могли даже рассматривать такие моменты как возможность. Однако если всё пройдёт хорошо, это приведёт к укреплению связей с Шаохом.

— Я знаю, что ты, возможно, не хочешь этого делать, но ты должна. Поэтому я здесь и прошу.

Маомао погрузилась в угрюмое молчание, потягивая холодный чай. Она услышала достаточно, чтобы больше не притворяться, будто не замечает происходящего.

— Между прочим, это была идея мастера Джинши.

«Вот ублюдок».

Слова едва не сорвались с губ, но она как-то заставила себя сдержаться. С его социальным статусом Джинши не мог лично участвовать во всём, но Маомао хотелось, чтобы он подумал о тех, кого он беспокоит вместо себя.

— Полагаю, я получу вознаграждение за эту работу, — сказала Маомао.

— Оставь переговоры мне.

Лахан стукнул себя по груди, и свет блеснул в его очках. Маомао знала, что может доверять ему в этом деле.

[П.п: Мы вспомнили о Джинши. На сегодня всё, может повториться ситуация как вчера, но не расчитывайте особо. ]