Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Загнивающая обида (Часть первая)

Глава 7: Загнивающая обида (Часть первая)

Жизнь, казалось, была веселой и беззаботной в медицинском кабинете на данный момент.

— Вот эта маленькая кошечка, она умница, — говорил шарлатан. — Она любит рыбу, но не ест голову, хвост и внутренности.

Прошло всего несколько дней, но он, казалось, прекрасно понимал, что никогда не сможет научить Луомена ничему о медицине; вместо этого он полностью придерживался не медицинских тем, в которых он считал себя неким авторитетом. И отец Маомао, всегда приветливый, реагировал соответствующим интересом на каждое наблюдение шарлатана. Маомао подумала, что у его усов даже появился немного более живой вид, чем обычно.

Действительно, её отец был самим собой:

— Это её потеря. Я сам буду наслаждаться этим горьким вкусом.

Он взял кусочек маленькой рыбы, которую нарезал доктор-шарлатан, и положил его себе в рот. Конечно, он всегда учил её не оставлять еду без дела, но даже по этому стандарту это было немного неловко. Это не был район удовольствий; в заднем дворце он мог рассчитывать на приличные приемы пищи, но, тем не менее, Маомао не остановила его; она знала, что это просто его натура.

Луомен никогда не забывал то, что видел или слышал; из одного простого факта он мог сделать десять выводов. Он был гением, величайшим врачом в стране. Единственное, о чём он, казалось, ничего не знал, это жадность, амбиции или что-либо ещё кроме личной простоты. Для него остатки от кошки были так же хороши, как пиршество.

Маомао готовила полынь, которую она использовала для прогревания. Она уже раздавила её в ступке и высушила. Это был сложный процесс, и было бы проще просто купить готовую, но ингредиенты случайно росли в заднем дворце, и в любом случае, это давало ей повод прийти в медицинский кабинет.

Ежедневные задачи Маомао не изменились только потому, что её отец был здесь.

— Мы должны позволить Маомао продолжать делать всё, что она обычно делает, — предложила Хоннян, упрямая главная фрейлина, всё ещё не могла примириться с присутствием преступника. Маомао предполагала, что её старик будет сидеть сложа руки в медицинском кабинете, но это не так: иногда его отзывал евнух, который приходил его позвать. Маомао подозревала, что за этим стоит Джинши.

Её отец никогда не раскрывал, куда он идёт или где он был, но Маомао могла догадаться. В заднем дворце, помимо Гёкуё, была хотя ещё одна беременная женщина, и пока он здесь, Луомен будет обязан лечить всех наложниц одинаково. И хотя она была дамой Гёкуё, Маомао почувствовала облегчение, зная, что её отец обходит всех. Она хотела, чтобы ребёнок Супруги Рифы вырос здоровым на этот раз, и это начиналось с безопасных родов.

Она слышала, что после ухода Син, её бывшей главной фрейлины, к Рифе пришли более старые и уравновешенные женщины. Они знали, как вести себя, и, скорее всего, имели опыт родов.

Задний дворец был полон относительно молодых женщин, а именно женщин, которые приходили и уходили каждые два года. Он должен был быть местом для воспитания королевских детей, но в настоящее время не служил этой цели. Можно было бы возразить, что Император должен просто производить как можно больше потомства и позволить самым сильным выжить — такова была подходящая судьба потомства правителя. Но, учитывая количество мужчин в нынешней императорской линии, этот аргумент пришлось бы пересмотреть.

Чтобы сказать прямо, не хватало достаточного количества племенных жеребцов.

«Если бы они каким-то образом могли исправить эту проблему...»

Её отец что-то писал, поедая рыбные внутренности. Несомненно, он опередил Маомао; что бы она ни придумала, он уже сам об этом подумал. В данный момент он составлял список проблем в заднем дворце. Шарлатан поднял котёнка, чтобы остановить его и не мешать Луомена писать, затем сам заглянул на список.

— У тебя самый прекрасный почерк, — заметил он.

«Вот что привлекает его внимание?»

Ну, шарлатан такой, какой он есть. Конечно, его не интересует, что там написано.

— Но стиль письма практически детский. Ты не считаешь, что ему не хватает серьёзности? — продолжал шарлатан, посмеиваясь и проводя свободной рукой по своим усам.

— Ты абсолютно прав. Здесь есть те, кто всё ещё может понимать только простые предложения, — ответил Луомен.

Маомао хлопнула в ладоши, когда до неё дошло, что он собирается сделать. Её отец передал ей лист бумаги.

—Я что-нибудь я упустил? — спросил он.

— На первый взгляд, выглядит хорошо.

«Хорошо, хорошо», — она подумала, что слышала, как он бормочет, обращаясь к шарлатану.

— Мой дорогой Гуэн. У вашей семьи, случайно, есть бумага, скажем, половинного размера?

Он сложил лист бумаги пополам и поднял его, чтобы продемонстрировать.

«Гуэн? Кто это?» — подумала Маомао, но в комнате было только трое, так что по исключению остался только шарлатан.

Это имя едва ли похоже на него, подумала она и решила продолжать думать о неё как о "докторе-шарлатане".

— Конечно. Мы не можем использовать такие обрывки. Мы перерабатываем их и восстанавливаем в новую бумагу, — сказал шарлатан.

— Возможно, вы согласитесь продать мне некоторое количество по сниженной цене?

— Конечно, я могу. На самом деле, это было бы для меня удовольствием.

Луомен обратился к Маомао.

— Я думаю, здесь недавно открылся институт практических исследований, верно?

— Верно.

— Все ли достаточно хорошо учат свои иероглифы?

— Ну, это разнится от человека к человеку. Но если писать аккуратно и чётко, практически каждый сможет прочитать то, что вы написали.

— Интересно, может быть, они смогут использовать это для практики письма в институте. Можете предложить? Я сомневаюсь, что они примут идею от меня, но они могут послушать вас.

Маомао отшатнулась, оказавшись между изумлением и раздражением. Насколько готов этот человек использовать всех и всё, что он может найти? Он был хитрее торговца.

«С такой расчётливостью, удивительно, как он мог давать милостыню, когда самому было нечего есть».

— Сегодня я попробую спросить, — сказала она, укладывая полынь в бумажный пакет.

— Отлично, спасибо.

Затем её отец встал и вышел из медицинского кабинета. В туалет, предположительно. Назовите это пустой мелочью, но, когда становишься евнухом, приходится чаще справлять "малую нужду".

Это напомнило Маомао, что ей самой кое-что нужно. Она встала и открыла ящик медицинского шкафа.

— Я возьму несколько бутылок спирта, хорошо?

— Конечно, конечно.

Маомао сама приготовила этот спирт, поэтому ей было трудно испытывать совесть из-за того, что она берёт его для себя, но, когда она это сделала вчера, её старик разозлился на неё. Очевидно, он считал, что она должна проявлять больше уважения к врачу.

«Давайте посмотрим...»

Было ли что-то ещё, что ей нужно? Придя в себя, она вспомнила, что Гёкуё сказала что-то о том, что у неё недавно были проблемы со сном.

— Мне бы не помешало немного снотворного. Это возможно?

— Конечно, бери всё, что хочешь.

Врач был поглощён игрой с котёнком. Маомао просмотрела содержимое медицинского шкафа, хотя на этот раз она почувствовала укол совести.

«Что-то, что не навредит беременности».

Необычно, когда женщина спит легче во время беременна. Маомао не нужно никакое сильное лекарство, просто немного чего-то, чтобы помочь супруге расслабиться.

«Может быть это», — подумала она, открывая ящик с травяным средством.

Внезапно она обнаружила, что Мяомяо свернулась у её ног, когда она туда попала? Она попыталась оттолкнуть котёнка в раздражении, но кот протянул свои когти по юбке Маомао.

— Стой, ты её порвешь!

— Эй, что ты делаешь? — сказал врач, схватив котёнка.

«Это то, что она хотела?»

Маомао задумалась, глядя на травы в своей руке. Мяомяо мяукала самым необычным образом и хлопала по Маомао своей маленькой лапкой.

— Ну, ты это не получишь.

Шарлатан и старик Маомао могли лелеять котёнка, но сама Маомао не была так легко убеждаема. Она точно не собиралась отдавать драгоценные травы такому маленькому комочку шерсти. Она быстро положила их в бумажный пакет, чтобы убрать их с пути кота.

— Тогда я пойду, — сказала она и покинула медицинский кабинет.

Джинши, вероятно, одобрил бы то, что делал её старик.

«Тем не менее, я думаю, что будет вежливо спросить его лично».

Потребуется несколько дней чтобы этот вопрос прошёл через Джинши, поэтому она направлялась в школу первым делом.

«Кстати...»

Шпильку для волос, которую ей подарил Джинши, она положила в складки своего халата. Она спрятала её, пока работала, потому что Супруга Гёкуё, Инфа, Гуйен и Айран не переставали ухмыляться и дразнить её из-за этого.

«Потом я должна буду вспомнить надеть её обратно».

Она добралась до школы в северном квартале, пока ещё размышляла о том, сколько неприятностей принесёт ей эта шпилька. Обычно в школе жил пожилой человек с умеренно невыносимым характером, но сегодня он не стоял за кафедрой. Это был человек, который наблюдал за храмом, предназначенным для определения происхождения будущих императоров. С ним было непросто иметь дело, но было бы быстрее всего поговорить с ним. Он знал отца Маомао, и, если она скажет, что Луомен здесь, это, вероятно, сгладило бы все преграды.

Она прошла по коридорам, направляясь в кабинет евнуха, который находился недалеко от класса. Дверь была приоткрыта.

— Вы здесь, господин? — позвала она. Она заглянула в комнату и увидела, что старик смотрит на книгу, прищурившись. Он поднял бровь, и, заметив Маомао, стоящую в дверях, махнул ей рукой, чтобы она вошла, не отпуская книгу.

— Сегодня нет Сяолан? — спросил он. Он привык учить её различным предметам. Живая и приветливая служанка, кажется, очаровала не одного жителя дворца.

— Нет, сегодня я здесь по личным делам, — сказала Маомао. Она решила, что самым быстрым способом объяснить будет показать ему, поэтому она положила бумагу, на которой написал Луомен, на стол. Старик снова поднял бровь, и на этот раз он жестом указал на стул, как бы говоря: "Садись". Маомао села.

— Это почерк Луомена, если я не ошибаюсь.

— Очень проницательно, господин.

— Мы все старались подражать его почерку, в те дни. Говорили, что если ты можешь писать, как он, то сдашь государственные экзамены с отличием.

Этот день, должно быть, был давно, очень давно. Сорок, может быть, даже пятьдесят лет назад. В этой стране государственные экзамены были отдельными от экзамена на врача, но отец Маомао сдал их оба. У него были способности стать отличным государственным чиновником, но он увидел бродячего ребёнка, свернувшегося от болезни на обочине дороги, и жалость заставила его выбрать путь медицины. Он всегда был таким и, как она слышала, его личность отчуждала его от её биологического отца.

— Он пришёл так далеко, чтобы доставить это нам? —  поинтересовался старик.

— Нет, господин, он сейчас в заднем дворце.

— Что, что. Я не услышал.

Глаза старика, скрытые между морщинами, широко открылись; его удивление было явно искренним. Северный квартал был своего рода дикой местностью в заднем дворце, и, по-видимому, новости о новых событиях до него доходили медленно.

Теперь, когда она об этом подумала, Маомао поняла, что Сяолан почти не проявила реакции, когда увидела отца Маомао. Несмотря на то, что девушки любили слухи и сплетни, после прибытия всех этих красивых молодых евнухов, один старик едва заслуживал её внимания.

— Так Сяолан знала. Она могла бы мне сказать...

— Подозреваю, что все эти прибывшие молодые евнухи вытеснили это из её головы.

— Ах, молодые евнухи.

Пожилой учитель погладил подбородок и посмотрел в окно. За вырезанным круглым проёмом находился храм, где определяли детей Ван Му, Королевы-Матери. Но он не на это смотрел. Он смотрел куда-то дальше.

— Я знаю, как мало здесь возбуждения, но всё равно я сомневаюсь во всей суете из-за таких как они.

— Что вы имеете в виду, господин?

— Хм? Если бы все молодые евнухи находились в южном квартале, это бы мешало работе, поэтому некоторых из них отправили сюда.

Это имело смысл. Гораздо меньше женщин дворца посещали северный квартал.

— Они отправились помогать в клинике, где, по-моему, они оказались очень полезными.

В клинике тоже не было молодых женщин. Вместо этого там работали только уравновешенные пожилые женщины. Маомао легко представила себе дворовую женщину, которую она встретила там, Шенрю; так ли её звали? - лучше всего использовавшую евнухов своим характером.

— В любом случае, вернёмся к делу. Что вы хотели у меня спросить?

— Я задумалась, не могли бы мы использовать это в качестве образца для практики письма для женщин в школе. Мы предоставим вам бумагу для использования.

Это вызвало ещё одну поднятую бровь у старика, который тщательно изучал длинную, тонкую полоску бумаги.

— Он писал что-то подобное давным-давно. Тогда он делал это сам, довольно сложная задача, и прежде, чем я понял, что делаю, я оказался помогающим ему. Видно, годы хотя бы научили его использовать людей. По сравнению с помощью, которую я ему тогда оказал, это детская игра.

— Он писал что-то подобное раньше?

— Конечно, и размещал это во всём заднем дворце. Я никогда больше не хотел видеть это проклятое дело, и не позволял ему ставить его где-либо рядом со мной.

Старик покачал головой, как будто даже сегодня ему было бы неприятно написать этот текст ещё раз. Маомао посмотрела на список предостережений на бумаге. Среди прочего, там была краткая заметка о токсичной пудре для лица.

«И он уже публиковал что-то подобное?»

Эта мысль показалась ей странной. Охваченная желанием исследовать, она положила бумажный грузик на список и встала, намереваясь следовать своему чувству, куда бы оно ни вело.

— Хорошо, мы принесём бумагу позже, — сказала она.

— А не хотите ли вы чашку чая перед уходом?

 — Нет, спасибо, я спешу, — ответила она и покинула комнату старика. И с этим она отправилась...