Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Императрица

Глава 9: Императрица

Так супруга стала императрицей. Теперь Гёкуё была официально замужем за Императором, и было важно, чтобы она ясно дала это понять окружающим. В бою можно было свести к минимуму потери, если у тебя было подавляющее преимущество в силе. Если бы супруга Гёкуё такого же ранга родила сына в то же время, что и она, могла бы начаться кровавая баня. Но именно Гёкуё стала императрицей, потому что родила ребенка до того, как Рифа произвела на свет наследника мужского пола.

Родословная Рифы позволяла ей стать императрицей, но, хотя она уже родила сына, её не возвели в этот ранг. И не без оснований.

С одной стороны, неизвестно, сколько проживет её ребенок. Но родословная сама по себе представляла определенную проблему.

Император, похоже, старался избегать браков со слишком близкими родственниками, ведь в прошлом именно это ослабило императорскую родословную и позволило одной болезни убивать её членов одного за другим. Рифа имела полное право стать императрицей, но на её пути стояла её родословная, над которой она не имела никакого контроля.

Возможно, была и ещё одна причина: необходимость подружиться с семьей Гёкуё, чтобы в будущем вести дипломатию.

Что бы ни привело её к этому, императрица Гёкуё теперь возвышалась по статусу даже над теми, кто жил "над облаками" императорского двора. Люди, не знавшие её лично, вполне могли ожидать, что в её присутствии они будут трусить, что и происходило.

— Хи-хи-хи! Надеюсь, вам нравятся мои закуски.

Прошло почти полгода с тех пор, как Маомао слышала приятный голос той, кто готовил эти не слишком сладкие лакомства: Инфа, фрейлина, которая была очень компетентна, но при этом быстро улавливала слухи и сплетни. Маомао была рада, что Инфа обращалась с ней так же, как и всегда, даже если Маомао не осмеливалась делать глупости и разговаривать с ней. Главная фрейлина Хоннян внимательно наблюдала за ними. Однако вскоре надсмотрщик вышел.

«Может быть, я возьму одну?»

Не у всех в комнате хватало сил на такие легкомысленные размышления. Рядом с Маомао застыла Яо, словно ледяная глыба. Эньен сохраняла невозмутимое выражение лица, но по её взглядам, которые она украдкой бросала на Яо, было видно, что она беспокоится за неё. После того как женщины привыкли к медицинским визитам к наложницам в заднем дворце, их наконец позвали на визит к самой императрице Гёкуё.

Гёкуё, несомненно, с нетерпением ждала этого. Ведь она лично рекомендовала Маомао сдать экзамен на помощника врача. Она считала визит Маомао одним из немногих удовольствий и относилась к нему как к чаепитию.

— А где, кхм, доктор Кан? — спросила Яо у Инфы.

Доктор Кан — это отец Маомао, полное имя которого было Кан Луомэнь.

— Он пошел осматривать молодого принца, — ответила Инфа. — Раз уж вы все здесь, госпожа Линли и фрейлины тоже пройдут осмотр. Делать пока нечего, поэтому госпожа Гёкуё предложила выпить чаю.

Хоннян, должно быть, отправилась присматривать за проверкой.

Принцесса Линли сильно выросла с тех пор, как Маомао видела её в последний раз. Когда они приехали во дворец, ребёнок, который раньше был совсем маленьким, выбежал встречать гостей. Казалось, она не уступала матери в своенравности. К сожалению, она не помнила Маомао, но сочла новоприбывших друзьями по играм и повсюду следовала за ними, пока Хоннян не оттащил её. Принцесса выглядела весьма удрученной. Маомао решила, что они видели её не в последний раз.

«По крайней мере, она здорова. Они обе здоровы».

Императрица Гёкуё сидела напротив Маомао, сверкая глазами, ожидая любого намека на забавную, пикантную или вообще интересную историю.

«Которых, к сожалению, у меня нет, а если бы и были, то я, скорее всего, не смогла бы о них рассказать».

Впрочем, ей было что рассказать о командующем войсками, но она предпочла не говорить о нём и решила оставить их при себе.

Инфа подсела к ним и сказала:

— Я бы хотела услышать какую-нибудь сочную историю. Нет ли у вас чего-нибудь?

«Вечно она пристает с расспросами!»

Если бы она могла по первому требованию придумать какой-нибудь увлекательный анекдот, люди могли бы счесть её лучшим собеседником, но, к сожалению, болтовня была не её сильной стороной.

Однако кто-то очень неожиданно вызвался: Эньен.

— У меня есть история, хотя я не знаю, та ли она, которую вы хотите услышать.

— Правда?

— Она о том, что случилось давным-давно. Если вы не против?

— Не могу дождаться, чтобы услышать это, — с любопытством сказала Гёкуё. Эньен, обычно такая немногословная, начала рассказывать.

***

Давным-давно жили-были два повара, которые соревновались друг с другом в кулинарном мастерстве не только ради гордости, но и чтобы получить место главного повара в доме богатого человека. Один из поваров родился и вырос в этой стране, а другой был молодым новичком из другого места. Назовем их шеф-повар и молодой шеф-повар.

Соревнование заключалось в приготовлении любимых блюд хозяина: яиц и пельменей. Он также любил грибы, поэтому для поваров было приготовлено несколько дорогих грибов. Оба конкурсанта были опытными поварами, они могли показать свое мастерство даже в самом простом блюде.

По идее, между ними не должно было быть особой разницы. Однако у молодого шеф-повара всё пошло не так. Особенно плохо получились яйца, которые никак не подходили для представления хозяину. Юный повар, по крайней мере, сумел сделать несколько пельменей, но когда хозяин попробовал их, он пришел в ярость и пригрозил, что убьёт Юного повара на месте.

Юный повар был в полном замешательстве. Еда была приготовлена только из предоставленных ингредиентов, которые должны были быть идентичны тем, что использовал другой повар.

Что же произошло?

***

«Это не столько история, сколько... загадка».

Она взглянула на Эньен и поняла, что та воспринимает это как своего рода испытание.

— Вы знаешь, почему блюда получились такими неправильными? — спросила она, глядя в сторону Маомао. Ситуация показалась ей до странности знакомой.

— Молодой шеф-повар не просто ошибся в рецепте? — спросила Инфа. Она по-прежнему казалась самой домашней из всех, как и в те времена, когда Маомао жила и работала в Нефритовом павильоне.

— Все-таки он молод.

— Да, но всё равно первоклассный повар. Иначе бы их не вызвали издалека.

Пока Эньен давала объяснения, её госпожа Яо сидела тихо, сосредоточенно глядя на рябь в чае.

«Должно быть, это была серьезная ошибка».

Если пельмени вызвали такую бурную реакцию, то речь шла об ошибке на уровне смешения соли и сахара.

«Может быть, у повара нарушено чувство вкуса?»

Нет, это не казалось вероятным. Маомао считала более вероятным, что со вкусом с самого начала было что-то не так.

— Несколько вопросов, — сказала она, подняв руку.

— Давайте, — ответила Эньен.

— Какая вода использовалась для приготовления?

— Разве вода — это не просто вода? Вы же не станете специально использовать морскую воду или что-то подобное? — возразила Инфа.

Маомао покачала бы головой, но Эньен сделала это первой.

— Это была не морская вода. Однако пресная вода в этих местах очень ценна, поэтому для всего, что не собирались пить, обычно использовали соленую воду. Вода здесь в любом случае жесткая, и это место было производителем каменной соли, поэтому её обычно добавляли.

— Это значит, что повар, не знающий досконально свойств местной воды, может приготовить блюдо с солёной водой, сам того не подозревая, — сказала Маомао. Эньен кивнула, а Инфа захлопала в ладоши, как будто для неё всё вдруг стало ясно. Она сама готовила в Нефритовом павильоне и, похоже, поняла, что произошло.

А вот императрица Гёкуё продолжала выглядеть озадаченной.

— Неужели так плохо сварить пельмени в солёной воде? — спросила она.

Ответила Маомао.

— Вы вынимаете пельмени из воды, как только они нагреются. Они всплывают на поверхность, так вы узнаете, что они готовы.

Присутствие соли в воде меняло ситуацию. Она делает воду тяжелее, а значит, пельмени всплывают ещё до того, как полностью сварятся.

— Значит, пельмени были недоварены?

— Да, госпожа, — сказала Маомао. Эньен кивнула. Видимо, Маомао дала правильный ответ.

— А что тогда с яйцами? Соленая вода здесь ни при чём, верно? — сказала Инфа.

— Если бы мы точно знали, какое блюдо из яиц было приготовлено и какие именно ингредиенты использовались, думаю, мы смогли бы ответить и на этот вопрос, — сказала Маомао.

— Как вы думаете, что они готовили и что использовали? — ответила Эньен.

— Наверное, яичный крем на пару и грибы майтаке.

Майтаке в некоторых местах были роскошным ингредиентом. Это было первое, о чём подумала Маомао, когда Эньен упомянула грибы.

— Его приятная текстура — часть того, что делает его приятным для еды, поэтому я полагаю, что молодой шеф хотел избежать пережаривания. Однако сырые грибы можно использовать для размягчения мяса. Предположительно, яйцо неправильно приготовилось.

— О! — глаза Инфы заинтересованно блеснули.

— Совершенно верно, — сказала Эньен, приподняв бровь. Она по-прежнему оставалась безучастной, но то, как легко Маомао ответила ей, казалось, выбило её из колеи.

С некоторых пор Эньен стала более разговорчивой, чем обычно; Яо же, напротив, замолчала. Она смотрела в пол, словно смущаясь.

— Ну, что с ними случилось? Что случилось с молодым шефом? — спросила Инфа.

— О, не волнуйтесь. Его спасла другая прекрасная особа. Он не стал шеф-поваром в особняке этого богача, но нашел работу в другом доме, где жили те, кто хотел поесть приличного яичного крема. К счастью, эта девушка оказалась дочерью человека, с которым молодой шеф был знаком.

— Приятно слышать, — рассмеялась императрица Гёкуё.

— Да, госпожа. Так получилось, что у Юного Шефа была младшая сестра, и благодаря такому повороту событий они оба были спасены от того, что им некуда было идти.

Уголки рта Эньен поползли вверх.

«Ого, так она умеет улыбаться?»

Выражение лица было добрым, и казалось, что оно обращено к застенчивой Яо. Понятно. Маомао показалось, что она понимает, почему Эньен решила рассказать именно эту историю. А то, что Маомао решила промолчать и притвориться невеждой, было своего рода проявлением доброты.

Императрице Гёкуё беседа показалась столь же приятной, сколь и тревожной для Яо и остальных. После рассказа Эньен было немного дружеских сплетен, пока не вернулся старик Маомао с шумом: Хоннян держала на руках кронпринца, а рядом с ней — принцесса Линли.

— Ребёнок — образец здоровья, — объявил Луомень.

— Приятно слышать, — с чувством глубокого облегчения произнесла Гёкуё. У младенца уже прорезались зубы; когда он открывал рот, виднелись белые отблески.

— У меня есть некоторые опасения по поводу его отлучения от груди, — сказал Луомен императрице и Хоннян. Организмы людей по-разному переносят разные вещи. Младенцам нельзя было давать мёд, а рыба или пшеница могли вызвать аллергическую реакцию.

— Когда вы вводите в рацион принца новые продукты, делайте это постепенно, и только по одному новому продукту за раз.

Начните давать ребёнку сразу несколько новых продуктов, и в случае плохой реакции невозможно будет определить, в чём дело.

«Мы имеем дело с сыном самого императора».

Простолюдины, особенно те, кто жил в бедных кварталах, не беспокоились о том, что дадут ребёнку неправильную пищу — у них часто вообще не было еды.

Яо и Эньен внимательно слушали, что говорил Луомен. Кстати, врач-шарлатан тоже вел записи.

— Будет ли безопасно для принца появиться на презентации? — спросила Гёкуё, в её голосе прозвучала нотка беспокойства.

— По правде говоря, я бы не советовала долго держать его в незнакомой обстановке. Детей это утомляет.

Он может разразиться плачем, когда все должны были замолчать, или ему понадобится сменить подгузник. Он может проголодаться.

Двумя годами ранее принцесса Линли приехала на один из садовых праздников, и это было непростое испытание. Чтобы она не простудилась, ей пришлось положить в колыбель теплые камни. Это мероприятие будет ещё более долгим.

— Я передам Императору, что нашему мальчику не стоит задерживаться, — сказала Гёкуё.

— Спасибо за понимание, госпожа, — ответил Луомен.

Маомао понимала, почему императрица может быть обеспокоена. Её сын был лишь одним из детей императора; была ещё принцесса Линли и сын супруги Рифы. Он тоже претендовал на трон. Если Маомао не верила, что Рифа совершит немыслимое, то другие, жаждущие власти, могли быть не столь щепетильны. Рифа не могла контролировать всех, кто мог бы покуситься на жизнь принца. Могли быть и те, о ком она не знала и на кого не могла повлиять, замышляя зло против кронпринца.

В прошлом одна дворцовая дама пыталась отравить одну из супруг. Она сделала это из любви к собственной госпоже и совершенно без ведома или согласия супруга. Её заговор провалился. Тот, кто желал, чтобы супруга Рифа стала матерью нации, рассматривал нынешнего кронпринца как препятствие, которое необходимо устранить.

Да, опасностей было много.

«Кстати, о потенциальных опасностях...»

С тех пор как Маомао в последний раз видел Джинши, прошло немало времени, но что он думает по этому поводу? У него есть свои претензии на престол.

Джинши должен был идти за кронпринцем и ребёнком супруги Рифы. Обычно младенца не называли кронпринцем: ему давали больше времени, чтобы вырасти, и чтобы за ним наблюдали окружающие. Однако Джинши проявил полную незаинтересованность в том, чтобы стать императором; он был откровенно рад рождению принца и даже надеялся, что его низведут до статуса обычного советника. Однако это было не его решение.

«Так как же всё это будет происходить?» — задалась вопросом Маомао, глядя на руку принца, красную и нежную, как кленовый лист.

— Всё уже закончилось? Когда вы вернетесь? — спросила императрица Гёкуё, которой хотелось продолжить беседу. Хоннян молча стояла рядом с ней.

Они уже собирались покинуть резиденцию императрицы, когда позади раздались шаги. Это была Инфа.

— Прекрати, это неприлично, — сказала Хоннян. Она ограничилась тихим выговором, потому что рядом были врачи, но Маомао знала, что Инфа ещё не раз придется отведать её костяшек.

— Мне кажется, вы что-то здесь оставили. Не будете ли вы так любезны зайти и забрать это?

Инфа потянула Маомао за запястье. Она ухмылялась.

Как только они скрылись из виду, она отпустила Маомао.

— Я действительно что-то оставила? — спросила Маомао.

— Конечно, нет. Я только что это придумала. Разве что это может считаться.

Она вложила что-то в ладонь Маомао: шпильку для волос с нефритовым украшением. Символ Гёкуё. Маомао получила ожерелье из того же материала, когда служила в Нефритовом павильоне.

— Госпожа Гёкуё сделала их для всех своих фрейлин, когда стала императрицей. Я тоже получила одну!

— Это хорошо, но я не одна из её фрейлин.

— Она сделала ещё одну для тебя, надеясь, что ты вернёшься. Она попросила меня отдать её тебе только что. Она сказала, что не стоит оставлять её без присмотра.

Если это правда, то было бы невежливо не принять её подарок. Однако теперь Маомао знала, что в принятии шпильки для волос есть смысл.

— Госпожа Гёкуё желает, чтобы ты продолжал работать на неё. Ты можешь вернуться в любое время, когда захочешь, — сказала Инфа.

«Легче сказать, чем сделать».

Это была огромная возможность, не такая, что выпадает каждый день, и в какой-то степени было жаль отказываться от нее. Маомао верила, что работа у императрицы Гёкуё будет по-своему приятной.

«Но я просто не подхожу».

Не только с точки зрения социального статуса; личность Маомао была бы чем-то вроде квадратного колышка в круглом отверстии образа жизни императрицы.

— О, точно. Люди задавали бы вопросы, если бы шпилька для волос была единственной вещью, которую я тебе дала.

Инфа протянула Маомао три бумажных пакета, слабо пахнущих маслом.

— Поделись этим с другими девушками, хорошо? Прости, я знаю, что ты больше любишь солёное.

Так что у неё уже был готов подходящий подарок. Маомао взяла закуски и направилась обратно к входу, где её ждали остальные.