“Что за ужасающая интуиция. Даже не осознавая того, что “Герман Воробей” перед тобой - двойник, ты всё равно чувствуешь подвох…” - внутренне выдохнул Клейн, прячась в далёком здании. Мысли быстро мелькали в потоке сознания, пытаясь отыскать подходящую стратегию.
- Я тоже несколько волнуюсь, - глубоким голосом сказала марионетка. - Если, открыв "дверь", вы первая выйдете, то сможете затаиться и подстеречь, когда выйду я. Да и затаиваться не надо. Можно просто подождать снаружи. Я уверен, первым следует идти мне. А перед этим вам нужно вернуть мне мои плоть и волосы. Когда придёт пора, сможете приблизиться к "двери". Так вам хватит времени пройти через неё до того, как ваши Нити Духовного Тела воспарят к вершине собора.
- Ну а как тогда мне не дать вам разрушить "дверь" после того, как уйдёте?
- Это и для меня непростой вопрос, – отвечала марионетка, ничем не выдавая слабость. - Когда я добуду тот особый символ, я покажу его вам. И так, даже если я закрою "дверь", вы всё равно её сможете открыть.
Панатийя замолчала, обдумывая детали, но внешне было ясно, что внутри неё что-то постепенно разгорается, будто бы её безумие постепенно заполняло её.
- Думаю, чистое проклятие не сможет ранить тебя, - спустя десять секунд ответила она. - Провидцы не испытывают недостатка в средствах для избежания ущерба, как вот, например, та Бумажная Фигурка, которую ты применял раньше.
“Она и вправду не оставляет ни одной лазейки. К счастью, персона перед тобой целиком фальшивая, с головы до пят…” - хмыкая про себя, Клейн приказал Сенору достать одну за другой Бумажные фигурки, после чего сжечь на глазах у Демонессы Отчаяния.
- Я не могу быть уверенной, что вы одну из них не спрятали, – с подозрение в голосе сказала она, с некоторой нервозностью.
"Герман Воробей" подëргав уголками рта на невозмутимо-каменном лице, сказал:
- Можете попробовать погадать. Разве Ведьмы не хороши в этом?
- Отсюда нельзя связаться с духовным миром, - в нетерпении улыбнулась Панатийя, - а мой дух… - она не договорила. В её глазах начало загораться нечто опасное.
Клейн знал, к чему клонила Демонесса Отчаяния. Её дух был поражён порчей после полугода таких "трапез" – в чём-то хаотичный и безумный, он давал "ответы", на которые нельзя было полагаться, особенно в сравнении с Потусторонним, умевшим гадать лучше всего.
Когда эти двое зашли в тупик настолько, что представленная им задача казалась неразрешимой, на крыше слева раздался хриплый, глухой голос:
- Я могу быть вашим "свидетелем".
"Герман Воробей" и Панатийя одновременно обернулись и взглянули на говорящего. Фигура мистера А в кроваво-красной мантии выросла из тени.
- Как вы будете "свидетельствовать"? – спросил через Сенора Клейн.
- Я, - сказал с проникновенным смешком мистер А, сняв капюшон, - с помощью магии плоти и крови вопьюсь в ваше тело, и буду управлять вашим состоянием. Как только вы оставите управление Нитями Духовного Тела, или едва попробуете применить Бумажные Фигурки, я тотчас предупрежу или попытаюсь вас остановить. Как только откроется та "дверь", о которой вы говорите, я оставлю ваше тело и пройду сквозь неё так, чтобы не успели повредиться мои Нити Духовного Тела.
“Вы думаете, что "Герман Воробей" - идиот?”
- Насколько я знаю, - Клейн заставил марионетку изогнуть губы в ухмылке, - Епископы Роз умеют скрываться в чужих телах, но хозяин умирает, как только они оставляют тело.
- Нет, они так делают, чтобы уйти от расследований, а потому им нужно сливаться с плотью и кровью хозяина. Но в нынешних обстоятельствах нет нужды делать это, и я просто спокойно подожду у вас в животе, - разъяснил мистер А.
“Не в моём животе. В животе Сенора…”
Клейн велел “Герману Воробью” достать золотую монету и притвориться, будто пытается погадать - безумный искатель приключений что-то забормотал вполголоса, перекатывая её между пальцев, после чего, звякнув, золотая монета подлетела и упала в ладонь, и тот с опаской на неё посмотрел.
- Похоже, вы не лжёте. Однако вам придётся покинуть моё тело, прежде чем я покажу Леди Отчаяния особый символ.
Если этого не произойдёт, "Германа Воробья" может, в конце концов, погубить их заговор. Ведь если Панатийя добудет открывающий “дверь” символ, имея при себе обсидиановый кирпич, то при условии достаточного времени, ей не нужно будет беспокоиться о каких-либо аномалиях с Нитями Духовного Тела. И тогда ей не понадобиться от "Германа Воробья" никакая помощь. Присутствие мистера А нужно будет лишь затем, чтобы не давать применить Бумажные Фигурки.
Но "Герману Воробью" не нужно будет сильно волноваться, если мистер А выйдет раньше времени. Не нужно будет бояться Панатийи, узнавшей открывающий символ, так как Бумажные фигурки спасут от неминуемой гибели, а погони опасаться не нужно будет из-за того, что в итоге она была бы подвешена, если бы упустила время, а значит, ей нужно будет сразу воспользоваться “дверью”!
А более того, никак нельзя было взять с собой обсидиан, ведь иначе бы у “Германа” не осталось бы шансов для побега.
Хоть в деталях этот план оставался далёким от идеала, но обстоятельства всех трёх участников в нём полностью учитывались. Панатийя подняла руку, хватая скользнувшие по щеке волосы, и вдруг спросила:
- Сбеги я первой, не боитесь, что буду поджидать вас в засаде?
В том и была проблема, прежде беспокоившая Германа Воробья.
- Боюсь, - тут же скривились губы марионетки. - Но у меня остаются и другие пути к отступлению. Я рискну.
Панатийя в раздражении сделала пару шагов.
– Тогда сделаем, как договорились, - сказала наконец она, после чего её улыбка стала крайне расслабленной. - Вы человек поистине особенный – человек, вселивший в меня надежду. Когда уйдём, я не против показать вам, что такое запредельное удовольствие, если не боитесь.
"Герман Воробей" с большим усилием перевёл взгляд на мистера А.
- У меня нет больше вопросов.
С завыванием ветра мистер А слетел вниз и приземлился неподалёку от "Германа Воробья", и его фигура, вместе с “одеждой”, стремительно растаяла, превратившись в липкий комок из плоти и крови, что тут же собралась в кучу, после чего превратилась в “ручеёк” с руку толщиной, что хлынул к “Герману Воробью”.
Находясь на отдалении, Клейн ощутил некое отвращение и даже рвотные позывы, но заставил “Германа” открыть рот, в который тут же ворвался вскарабкавшийся по одежде “ручей”. Чуть тëплый, склизкий, он прошёл через пищевод в желудок.
“Тяжёлый… Но плоть и кровь мистера А поддерживает живот, не даёт ему чересчур обвиснуть…” - изучил марионетку Клейн, после чего приказал Сенору посмотреть вверх на затянутую луну и сказать Панатийи:
- Начнём.
- Хорошо, – Панатийя, едва сдерживающая свои порывы, нетерпеливо зашагала ко входу в собор.
Клейн велел "Герману Воробью" идти сбоку от неё и перво-наперво выщипал у себя волосы, а затем сделал так, чтобы из руки выросли два мясистых усика, и сорвал их. Хлынула кровь.
“Будь здесь кто-то, кто хорошо меня знает, он бы явно заподозрил неладное, потому что я с такой решительностью причинять себе телесные повреждения не умею... Хмм, возможно, безумный искатель приключений Герман Воробей в глазах других выглядит так, что с лёгкостью способен совершать подобное…” - заметил несостыковку Клейн и тут же сделал вывод, после чего велел марионетке пройти в приоткрытую главную дверь древнего собора, а затем передал Панатийи волосы и плоть.
Панатийя замедлила шаг и достала уродливого вида куклу с ладонь величиной, натëрла всё тельце куклы переданной плотью и повязала волосы на её тоненькую шейку.
Держа прóклятую куклу одной рукой, Панатийя ступила в дверь собора. Клейн сразу же приказал "Герману Воробью" управлять их Нитями Духовного Тела. Мистер А же наложился на марионетку, так что он доставлял особых хлопот.
“Хм-м, даже я могу это сделать. А с теми силами, что показал Заратул, вполне можно было помогать Потусторонним не с пути Провидца справляться с потерей управления Нитями Духовного Тела в соборе. И если бы Он хотел, чтобы Демонесса вошла внутрь, то Он бы давным-давно открыл бы дверь… Тогда почему Заратул этого не сделал? Он не может общаться с другими вне собора? Значит, в этом причина, что Потусторонние, ниже Кукловода, не могли подойти к нему?” - анализировал ситуацию Клейн через чувства марионетки.
Тем временем в соборе всё так же висели трупы со склонёнными головами и закатившимися глазами, и время от времени покачивались от ветра, бормоча:
- Хорнакис… Флегрея…
От увиденного тело Панатийи резко одеревенело, однако быстро вернула самообладание, и вместе с “Германом” прошла под “взглядами” подвешенных, и вскоре они могли видеть чёрный алтарь и статую потомка древнего бога.
Заратул, в капюшоне, с белой бородой, неподвижно сидел за статуей, наискосок от неё, и при приближении “Германа” и Панатийи он медленно поднял голову и усмехнулся:
- Очень хорошо. Потусторонним пути Провидца надо уметь думать головой, а не только быть всегда нацеленными на драки.
Казалось, Он предвидел, что все бумажные фигурки "Германа Воробья" будут уничтожены. Решительно протянул руку, раскрыв морщинистую ладонь, за что-то схватился и вытащил желтовато-коричневый пергамент, окрашенное чернилами перо и чернильницу.
От этого у Панатийи задёргались брови.
Заратул взял перо, начертал какие-то слова и символы, затем свернул пергаментный свиток и передал "Герману Воробью":
- Это символ для открытия дверей, а вот ещё формула зелья Странного Колдуна, которая вам нужна. Они продержатся лишь сорок пять минут, и их нельзя выносить наружу.
Клейн, сторонясь Демонессы Отчаяния, развернул пергамент и позволил формуле зелья и символу для открытия дверей появиться перед его глазами.
И тут вдруг у него сузились зрачки и едва не остекленели глаза.
Символ для открытия дверей и символ, переданный книгой записей рода Антигонов через Тряпичную Куклу Несчастий, были в целом одинаковы, представляли собой глаз с вертикальным зрачком, составленный из множества таинственных меток!
Однако были отличия в мелочах. Рисунок полумесяца поменялся местами с меткой, расчерченной пунктирными линиями!
*****
Перевод сделан при поддержке Ангела Zetman99 и мистера Дакала. Снимаю шляпу!
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления