Онлайн чтение книги Призрак и Тьма. Книга 2 серии Фоллокост The Fallocaust Series
Глава 52. Киллиан

Ногти царапали красное пятно на руке снова и снова, пока кожа не лопнула и не начала кровоточить. Язвы покрывали тело и лицо, горячие, жгучие на ощупь язвы, которые, казалось, появлялись всего за ночь.

Даже мои ногти почернели. Я проверил покрытые коркой грязи пальцы рабов, с ними происходило то же самое. Хотя это не грязь въелась в мягкую внутреннюю поверхность моих ногтей, они были черными от того, что под ними скопилась кровь. Я оторвал один из них, царапая руки, и меня залило кровью. Еще один побочный эффект от радиации? Я был слишком сломлен и устал, чтобы спрашивать, прямо сейчас я просто ждал смерти.

Ждал, когда смерть заберет меня и подарит душевный покой, которого так и не смогла обеспечить моя жизнь.

Смерть для смертного мальчика, который когда-то давно так сильно хотел жить.

Периш шел впереди нас, его черный пыльник стал серым от пепла, а шляпа на голове переливалась всеми цветами Серой Пустоши, но в основном серым и красным. Красный был нанесен на холст пятнами и мазками - побочный эффект от избиения рабов, этим он чаще всего занимался.

Позади меня, отставая, шли мои друзья рабы. Тиджей, спотыкаясь, шел впереди, Дэнни пытался не отставать. Эдвард слабел с каждым днем, и хотя его обрубок руки не загноился, но он и не заживал. Его глаза уже начали затуманиваться, и он говорил не так много, как раньше.

- Киллиан? Пойдем со мной, - внезапно позвал Периш. Его голос все еще был сильным и властным, наши же стали хриплыми и тонкими. Радиация, казалось, медленно пожирала наши голосовые связки, мне уже было трудно говорить.

Я честно попытался ускорить шаг, но в итоге Перишу пришлось замедлить свой. Я поравнялся с ним, низко склонив голову, разглядывая кляксы на земле от капающей с ногтей крови.

Периш поднял руку и указал вперед. Я посмотрел в ту сторону и увидел что-то желтое - знак, прикрепленный к деревянной балке. 

Присмотревшись, я увидел, что эти знаки были повсюду. Я и не замечал их, но они окружали меня, как часовые на страже, одинаковые желтые треугольники со словами, которые издалека мне было не прочесть.

- Радиация, держитесь подальше, по приказу Скайтех, - Периш прочитал их для меня. - Мы сейчас в Чумных Землях, Киллиан. Мы уже недалеко от того места, где умер Скай.

Я повернул к нему голову и сказал сухим хриплым голосом:

- Скай покончил с собой здесь?

Это тебе Скай сказал? Я был слишком уставшим и больным, чтобы спрашивать его об этом.

Периш медленно кивнул, глядя перед собой. Я посмотрел в направлении его взгляда, и увидел перед нами то, что когда-то было шоссе, хотя большую его часть занесло пеплом. Только наполовину открытые бетонные разделители давали представление о том, как выглядело это место до катастрофы.

- Да, в его лаборатории. В лаборатории Ская... моей лаборатории, - медленно произнес Периш. Он так часто выдавал себя за Ская, что я уже не обращал внимания. - Мы скоро дойдем до нее, там будет тепло и сухо. Там ты сможешь принять душ.

Я медленно кивнул и почувствовал, как рука Периша коснулась моего лица. 

- Эти радиационные ожоги заживут. Мне пришлось дать тебе мощную последнюю порцию, но сейчас твое тело выводит ее из организма.

Затем ученый бросил взгляд за спину, и его лицо потемнело. 

- Если ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть это. Не думаю, что мы с тобой выживем. Думаю, они убьют нас обоих раньше.

- Кто? - спросил я, рассматривая один из знаков, предупреждающих о радиации, он все еще был обмотан голубой пленкой. - Скай сделал...

Периш схватил меня за плечо, когда я направился к пленке, и сжал его. 

- Только не говори мне, что ты забыл? Рабы хотят нашей смерти, Киллиан.

Я остановился, серый мир вокруг меня сплющился в тонкую линию, когда я нахмурился, пытаясь понять смысл его слов. 

- Нет, не они… они…

Периш притих, что было странно. Его рука с моего плеча скользнула по спине, пока он наполовину не обнял меня. Ученый притянул меня к себе и прошептал мне на ухо:

- Киллиан, ты забыл? Дэнни пытался изнасиловать тебя всего несколько дней назад. Он засунул в тебя свои пальцы. Мне удалось отбиться от него. Ты не помнишь? Ты не помнишь, Киллиан? Как ты мог забыть такое?

Я сдернул голубую пленку и уставился на нее. Я протянул ее Перишу.

- Посмотри, какая она голубая, подходит к моим глазам?

Периш улыбнулся мне и приложил руку к моей щеке. Я не отшатнулся, когда он погладил ее, я уже научился. 

- Киллиан… что ты помнишь о том, как Дэнни засунул в тебя свои пальцы?

Я не мог смотреть ему в глаза, поэтому уставился на пленку и тихо ответил: 

- Ты сделал это со мной, Периш. Ты сказал Ск…

- Нет, нет… Я бы никогда так не поступил, - его голос стал приторно медовым. - Я люблю тебя, зачем мне причинять тебе боль?

- Ты всегда причиняешь мне боль.

Он посмотрел мне за спину, когда шаги рабов начали приближаться, и осторожно подтолкнул меня в сторону шоссе. Никаких зданий уже не было видно, вокруг простиралась холмистая местность с горами. Как-будто все выжег гигантский пожар, - бетонные разделители покрывали подпаленные пятна. Я провел рукой по одному из них, оставляя ржавые полосы своими кровоточащими черными ногтями по всей длине обожженного блока. Под моими руками он был грубым и шершавым, но странно теплым. Хотя тепло могло исходить от моих собственных рук, я чувствовал тепло от излучения внутри моего тела. Интересно, будет ли смерть теплой?

Нет, она будет холодной. Зима, может, и уходит из Серой Пустоши, но я знал, что в моей могиле будет холодно и темно.

Я огляделся вокруг, ища какие-нибудь признаки того, что зима уходит, но плотный серый пейзаж так и не изменился. Только по температуре воздуха и маленьким росткам желтой травы можно было догадаться, какое сейчас время года - мухи не улетали, запустение, безлюдье, серые и красные краски никогда не покидали Серую Пустошь. Я оставил красное на сером в виде своей кровавой метки и продолжил идти рядом с Перишем.

- Мы можем отдохнуть? - прозвучал сухой голос Дэнни. Я обернулся на то, что осталось от раба - призрак, который, пошатываясь, ковылял за нами. Его лицо осунулось, исхудало и полностью покрылось воспаленными красными волдырями, несколько из которых лопнули, покрывая его всклокоченную бороду застывшим гноем.

Их волосы выпадали из-за радиации. Я не знал, выпадали ли мои - я сам вырвал большую их часть.

Периш остановился и уставился на него, потом медленно кивнул. 

- Да, вы можете открыть банку собачьего корма. Киллиан, посиди со мной дальше, на том блоке.

Я посмотрел на сумку с нашей едой в руке Дэнни. Собачий корм был последней большой банкой у нас, кроме нее осталась маленькая консерва с неизвестным содержимым. В банках поменьше обычно был тунец или другая рыба, которую мы не сможем съесть, хотя однажды я наткнулся на ростки бамбука.

- Киллиан? Пойдем со мной...

Я тогда впервые пробовал ростки бамбука, они оказались невкусными, но волокнистая текстура мне понравилась…

Мое сердце подпрыгнуло, когда Периш схватил меня за плечо, хотя его захват не был сильным, он всего лишь возвращал меня к реальности. Я развернулся и пошел с ним к разделительной полосе, более обожженной и осыпающейся по мере удаления вглубь пустыни. Вдалеке виднелись телефонные столбы, становясь все более туманными в том месте, которым теперь была остальная часть планеты.

Ничем.

Периш протянул мне энергетический батончик, подтаявший от тепла его тела, я взял его окровавленными руками и начал есть. Пока я жевал черничный батончик, Периш не сводил меня глаз. Потом он оглянулся и нервно вздохнул. 

- Ты видел, как Дэнни попросил нас отдохнуть? Он хочет, чтобы мы как можно дольше добирались до лаборатории. Он ждет, когда ты умрешь. Дэнни, Тиджей и Эдвард хотят съесть тебя, как только закончится последняя банка.

- А она уже почти закончилось, Киллиан.

- Еда почти закончилась, и настанет время, когда они съедят тебя. Пока что я их сдерживаю, но меня одного мало.

Дэнни сидел спиной к нам на земле, держа в руке банку с собачьим кормом, а двое других стояли перед ним и смотрели вперед. Эдвард стоял к нему лицом, и его я видел лучше остальных. Его глаза теперь выглядели так странно, а кожа становилась все темнее и темнее.

- Видишь, как он отказывается смотреть на тебя? - прошептал Периш. Он погладил меня по шее, потом провел вниз по руке. Я поморщился от боли, когда он схватил мою кисть и сжал ее. - Наблюдай за ним, наблюдай за тем, как он смотрит на тебя, слушай, что он говорит. Он хочет убить тебя, он уже изнасиловал тебя однажды. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.

Он уже… делал это?

Я покачал головой и почувствовал, как мое тело съежилось, словно морская актиния, сжавшаяся от странного чужеродного прикосновения. Воспоминания о том, что произошло в том доме, были еще свежи в моей памяти, но в общем потоке мыслей они превратились в дымку. В голове смешались лица и предметы, только ужас и страх оставались отчетливыми. 

Ужас от ощущения, как его пальцы впиваются в меня. Боль была пустяком - я подружился с болью, но отвратительное чувство, что меня оскверняли.…

Я вздрогнул и отвернулся, не заметив, как оказался в объятиях Периша.

Воспользовавшись моей безропотностью, Периш положил руку мне на затылок и успокаивающе шикал мне. 

- Я никогда не позволю им причинить тебе боль, милый. Я сделаю все для того, чтобы никто больше не мог причинить тебе боль. Послушай, малыш, даже радиация тебе не повредит. Скоро ты полностью исцелишься.

- Убей меня, - прошептал я и закрыл глаза, но слез не было. Из моего тела высосали всю жидкость: во рту пересохло, в глазах пересохло, осталась только сухая боль. - Перри… прояви ко мне ту же любовь, что и я к тебе. Убей меня.

Периш цокнул, прижавшись губами к моему лбу. 

- Я проявлю ее и даже больше, тебе просто нужно мне довериться. Ты мне доверяешь?

- …

- Бедный Киллиан, ты так запутался. Ты забываешь, как все тебя мучали? - бормотал он.

Дэнни вдалеке поднес ложку к губам, потом передал ее Тиджею. Тот медленно взял ее и застыл, как будто у него не было сил даже поднести ложку к губам.

Они пытались убить меня?

Меня бросило в жар. Я резко втянул воздух в горящие легкие.

Доверял ли я Перишу? Я попытался вслушаться в его голос, ища в нем какие-то признаки враждебности, но, как ни странно, я ничего не уловил.

Неужели я запутался?

Дэнни забрал банку обратно, и я услышал скрежет ложки по металлическому дну. 

Периш выдохнул и снова сжал меня в объятиях. 

- Смотри, он даже ничего не оставил ни тебе ни мне. Это наша последняя большая банка еды, и он ничего нам не оставил. Теперь они заботятся только о себе. Тебе нужно быть начеку, Киллиан, они попытаются съесть тебя.

И я наблюдал за ними, как и нашептывал мне Периш. Трое мужчин передавали по кругу банку собачьего корма с таким видом, будто они могут упасть в обморок в любой момент. Если Дэнни еще как-то держался, Эдвард был совсем плох. 

Неужели они правда это сделают?

Я попытался вернуться к более ранним воспоминаниям, которые теперь были просто размазанными пятнами на рухнувших, заброшенных стенах моего сознания. Процесс болезненный и тяжелый, но я заставил себя сосредоточиться, чтобы воскресить в памяти прошлые события.

- Он накормил тебя кукурузой в сливочном соусе, а потом внезапно набросился на тебя, пока я лечил Эдварда. Он прижал тебя животом в пол, его пальцы входили и выходили из тебя, пока ты кричал, - прошептал Периш мне на ухо. - Это было ужасно, ты так кричал и плакал. Он хотел трахнуть тебя, Киллиан. Мне пришлось оттащить его от тебя. Разве ты не помнишь, что я прошептал тебе на ухо? Я бы никогда не причинил тебе боль, Киллиан. Я слишком сильно тебя люблю. Я оттолкнул Дэнни от тебя, как раз когда он собирался вставить тебе. Разве ты не помнишь? После этого сломался твой чип Гейгера. 

Я продолжал пялиться на Дэнни. Тот взял банку с собачьим кормом и с громким стуком бросил ее за обгоревший разделительный блок. 

Периш продолжил: 

- Мне так стыдно, что я допустил это, но обещаю: я убью его, если он хотя бы посмотрит на тебя. Клянусь тебе.

Я посмотрел вниз, почувствовав что-то влажное, и увидел, что впился пальцами в бетонный блок. Несколько ногтей отслоилось, и теперь их черные пластинки свисали с кусочками красного мяса. Меня охватила сильная тошнота, и если бы было чем, меня бы уже выворачивало наизнанку.

Периш обнял меня и притянул к себе на колени. Он начал раскачивать меня взад-вперед, крепко прижимая к себе.

- Все хорошо, милый, все хорошо. В конце концов, все будет хорошо. Я обещаю тебе, мой милый, любимый мальчик. Мы покажем им всем, Силас. Я всегда буду защищать тебя.

Мое лицо поморщилось, но слез не было. Пусть я в Чумных Землях, пусть я окружен врагами, но в этот момент мне не хватало объятий. Они приносили мне давно утраченное утешение. Когда и кто дарил мне такие объятия, я уже не помнил, но чувство, которое они приносили, я еще не забыл. 

Медленно и всего на мгновение я расслабился и принял это ощущение - мимолетный миг безопасности в своем внутреннем и внешнем аду. 

Да, я очень хорошо знал это чувство – даже когда мой мир пожирало черное пламя, я прижимался к нему, и все это исчезало. Его крепкие объятия, его негромкий, но властный голос, его запах, его… его маленькие ушки, которые когда-то снова срослись после взрыва.

Всего на миг я поддался этому ощущению и ухватился за единственное утешение, которое у меня было. Мой разум тянулся к нему, как мотылек к лампе. 

Да, я помню его. Я помню этого человека. Я думал, что потерял его. 

- Ты… ты защитишь меня? - прошептал я. Он прижал меня крепче, и мое лицо исказилось. Но не от боли, не от агонии или страха, а от облегчения. 

Он был здесь.

- Конечно… Я защищу тебя, котенок Килли.

Мои зубы сжались, и с губ сорвался стон. Я крепко обнял его и зарыдал.

Я обнимал его… но он ли это был? Я не… Я не помню его. Я просто…

Он называл меня котенком Килли.

В темноте, когда мы уже извели друг друга до пота и усталости, он называл меня своим котенком Килли, своей пчелкой Килли. У него было так много прозвищ для меня, но я называл его просто своим, родным.

- Мы будем в безопасности в моей лаборатории, мой радиоактивный котенок, но нам могут помешать рабы. Они пытаются остановить нас, они хотят съесть нас, котенок Килли, - прошептал мужчина, целуя меня в лоб. - Ты будешь присматривать за ними?

Я кивнул и уткнулся лицом в его куртку: 

- Буду

- Ты мой хороший, просто наблюдай за ними. Наблюдай, как они смотрят на тебя, следи за тем, что они говорят. Ты сам увидишь, что мы в опасности, - прошептал он и отстранился.

Я рассматривал его лицо, и эти голубые глаза не приносили мне такого облегчения и утешения, как его слова или объятия. Это смутило меня, но не настолько, чтобы насторожить. Мы все здесь изменились, и я больше всех.

- Кто ты? - прошептал я ему, касаясь потемневшего от пыли лица. - В твоем теле так много людей – кто ты сейчас?

Мужчина улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. 

- Глупенький, я - Периш. Человек, который защищал тебя несколько месяцев. Тут только я и ты, Киллиан, только я и ты, хорошо?

Я не сводил с него глаз, гадая в своей помутненной безумием голове, смогу ли я увидеть другого, если буду смотреть достаточно пристально. Того, кого звали Скай, и кто мучал меня, казалось, бесконечность.

Я снова прижался к нему, не в силах выдержать его пристальный взгляд, и облегченно вздохнул, когда он обнял меня.

Знаки остались далеко позади, охраняя границу Серой Пустоши, предупреждая людей не ступать на порог смерти. В Чумных Землях не было никаких предупреждений, ничего, кроме обгоревших остовов домов и таких же почерневших дорог и обочин. Следы ожогов покрывали даже серые камни, видимо, когда-то здесь был сильный пожар. 

Периш медленно шел рядом со мной, подстраиваясь под мой темп, чтобы не слишком сильно дергать меня за руку. Теперь он всегда держал меня за руку, осторожно, мягко сжимая кисть, хотя я не чувствовал его кожу сквозь бинты.

На мне было много бинтов: белоснежные, серые и синяя эластичная повязка, которую он наложил мне на ноги. Меня замотали, как мумию, и ходил я тоже как мумия.

Он сделал это прошлой ночью, когда мы разбили лагерь на обочине дороги, потому что вокруг не было домов, в которых мы могли бы переночевать. Сгоревшие остовы зданий вдалеке давали не больше укрытия, чем бетонное ограждение на обочине дороги, поэтому мы не заморачивались.

Этим утром мы открыли последнюю баночку с неизвестной едой, и нам повезло - в ней оказался кошачий корм. Я попробовал немного, и это было вкусно. По-моему, это была курица, я почувствовал на зубах перемолотые косточки. Я успел съесть совсем немного, прежде чем рабы забрали остальное. 

Рабы забрали всю еду.

Периш поднял мою руку и погладил ее, сокрушенно покачивая головой. 

- Бедняжка, скоро мы придем в лабораторию и приведем тебя в порядок. Как поживают ожоги на твоем лице? Еще болят?

Я поднес руку к лицу и ощупал воспаленные нарывы, один с правой стороны был самым большим и болезненным, но постепенно все они заживали. Помню, кто-то говорил мне, что так и будет, но я не мог вспомнить почему…

Я просто… с трудом теперь что-то вспоминал.

- Да, - пробормотал я, убирая руку от лица и разглядывая ее. Кожа на ней облазила, как от сильного солнечного ожога. На шее было еще хуже. - Я все еще уродлив?

Он покачал головой и наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. Я хотел уклониться, но был слишком заторможен, поэтому Периш медленно поцеловал меня и отстранился только, когда я слабо протестующе замычал.

- Ты прекрасен, - тихо сказал он. - Не волнуйся больше, все почти закончилось. Скай скоро уйдет.

Что почти закончилось? Я хотел спросить, но позади меня раздался шум.

Мы оба одновременно обернулись и увидели Эдварда, стоящего на коленях, прижав руку к лицу, поддерживая голову, как будто его шея уже не справлялась.

- Нам нужно отдохнуть… Он… Мне кажется, он превращается в рейвера, - Дэнни запнулся, в его голосе слышалось сильное беспокойство. - Может… Может нам... - шелушащиеся и потрескавшиеся губы Дэнни поджались, едва заметные под уцелевшими еще клочками бороды. Он отвернулся от Эдварда и, пошатываясь, подошел к нам.

Раб посмотрел на меня, а затем на Периша. 

- Периш, просто... избавь его от страданий, пока он не превратился в гребаного рейвера. Если его разум отключится посреди ночи, а ты будешь спать, он может убить нас всех.

Периш положил руку мне на грудь, защищая от настойчивого раба. 

- Он слишком слаб, чтобы стать рейвером, он просто умрет.

- В любом случае, ему конец. Ради всего святого, прояви хоть немного милосердия, - Дэнни кашлянул в куртку, добавляя новые брызги крови к уже засохшим. - Ты почти дошел до лаборатории, просто отпусти нас. Киллиан умрет здесь, мы все умрем.

Я умру здесь? Это допущение заставило меня отступить на шаг назад. Я всмотрелся в лицо Дэнни, как сказал мне Периш, и меня пронзила тревога. Я сжал руку Периша и прикусил нижнюю губу. Неужели Периш прав? Дэнни действительно надругался надо мной?

Киллиан умрет здесь. А что, если он убьет всех нас? Периш был моим единственным защитником, единственным источником утешения. Он обнимал меня и... и я узнал это ощущение.

Его глаза стали голубыми, но разве они не были черными? Обманчиво черными, как кофе, такой темно-насыщенный коричневый.

Не голубыми.

Но если его разум изменился, то и глаза, наверное, тоже могли.

- Киллиан никогда не уйдет от меня, - язвительно сказал Периш и сжал мою руку в ответ. - Завтра я убью его, и мы сможем вкусно и сытно поужинать. 

- А как насчет нас? - Дэнни снова закашлялся. - Давай, просто... просто отпусти нас, чувак.

Позади него Тиджей положил руку на плечи Эдварда, ободряюще поглаживая их. Подозрительные рабы. Они попытаются убить нас.

Дэнни протянул руку, чтобы дотронуться до меня, но я отшатнулся, мое сердце подскочило к горлу. Он опустил руку и уставился на меня. 

- Киллиан? Ты все еще там? Киллиан? Алло?

- Он в порядке, - сказал Периш. - Поднимай Эдварда, нам нужно еще немного пройти.

Лицо Дэнни потемнело и нахмурилось, проявив морщины, заметные из-за грязи, покрывающей каждую складку. Он отступил на шаг от Периша, прежде чем, прищурившись, посмотреть на меня. Мне не понравился этот взгляд, он заставил меня придвинуться ближе к Перишу.

- Будь осторожен, Киллиан, - сказал он и, отвернувшись от нас, вернулся к Эдварду и Тиджею.

Периш цокнул. 

- Видел, Киллиан? Ты следил за его лицом? Видел, сколько в нем ненависти. Ты заметил ее, когда он посмотрел на тебя? Когда он сказал мне, что хочет забрать тебя? Я видел это по его лицу, разве ты этого не видел?

- …

- Ты видел это, Киллиан?

Я... видел. Я видел это. 

Дэнни отошел от нас, на его ботинках отпали задники и из дыр виднелись большие фиолетовые язвы на пятках, кровоточащие и поливающие мутной жидкостью землю. Возможно, он был слаб, но…

Дэнни обернулся, и я отшатнулся назад. Он посмотрел в глаза Перишу и произнес мертвым скрипучим голосом:

- Я трахну его, как только убью тебя, Периш.

- Перри! - взвизгнул я. 

Периш крепко прижал меня к себе и озабоченно прошептал:

- Что такое? Что случилось? 

Разве он не видел этого? Разве он не слышал его? Я видел… или нет?

Или мне показалось?

Я всхлипнул, но, к моему ужасу, в моей голове снова зазвучал голос Дэнни.

- Киллиан, ты все еще там? Мы трахнем тебя сегодня вечером, все трое. Мы трахнем тебя, а потом съедим. Уверен, ты будешь восхитительный на вкус. - Звуки его голоса били по моему мозгу подобно ударнику в колокол, сметая остатки разума. Они обрушивались на меня в быстрой последовательности, один за другим, бам, бам, бам.

- Все в порядке, я не позволю им навредить тебе, - успокаивал Периш. - Я буду защищать тебя, все хотят тебя обидеть, но я не буду, хорошо?

- Хорошо, - прошептал я, крепко зажмурившись, пока угрозы Дэнни травили мое сознание, как вирус. - Обещаешь?

- Конечно, милый.

Той ночью я спал в объятиях Периша. Он обнял меня и притянул к себе, и я заснул, вдыхая запах его рубашки и его шеи. Моя забинтованная рука лежала на его боку, а другую я подогнул под голову вместо подушки. Меня мучали кошмары, казавшиеся более реальными, чем окружающие наяву предметы, но всякий раз, когда я просыпался, я был с ним и успокаивался.

Думаю, это он успокаивал меня, потому что, когда я открывал глаза, он шикал мне и целовал, пока я снова не засыпал. Пару раз он назвал меня Силасом, но я не возражал. Скай появлялся ночью, и теперь я к этому привык. По крайней мере, он больше не домогался меня.

Нет... это был Дэнни.

Или нет?

Больше не пищал чип Гейгера, шершень под моей кожей больше не жужжал, не давая мне уснуть. Может быть, я вырвал его из своей собственной плоти, не уверен. Мой разум сохранил для меня не так уж много воспоминаний, только реальность ада, в котором я сейчас находился.

- У меня болят ноги, - тихо сказал я Перишу на следующий день. 

Я попросил его продолжать путь, держась позади рабов, потому что больше не хотел поворачиваться к ним спиной.

- Мы почти на месте, любимый, - Периш сиял, глядя на меня. Этим утром он проснулся воодушевленным и в хорошем настроении, видимо, мы приближались к месту назначения, но я не был уверен. Несколько часов назад он указал на бескрайнюю металлическую плиту, которая представляла собой расплавленную покореженную лужу. Периш сказал, что на этом месте когда-то был город, но он расплавился.

- Значит, я смогу отдохнуть? - я погладил горло, потому что от движения мышц на шее лопнула кожа. 

Периш нахмурился, глядя на спины рабов и ответил приглушенным шепотом:

- Если мы доберемся… Думаю, они хотят нас убить в ближайшие часы. 

Я застыл на месте, Периш тоже остановился. 

- Ч-что? Так скоро? 

Периш кивнул с обеспокоенным видом:

- Разве ты не видел, как Дэнни смотрел на тебя утром? Они все утро смотрели на тебя, Киллиан, - он наклонился, и я почувствовал его горячее дыхание у своего уха. - Они решали, кто первый тебя трахнет. Никто не хочет совать свой член в кровь и чужую сперму. Очень скоро они убьют меня и трахнут тебя, Киллиан.

- Нет! - я вырвал свою забинтованную кисть из руки Периша и замотал головой. Я хотел убежать, но мои ноги стали как резиновые, поэтому я упал на колени, все еще мотая головой. - Нет, они не станут... делать это… - мои глаза закрылись. Растерянный, запутавшийся, я больше не знал, что происходит, и чему верить.

Я посмотрел на свои руки, серые от грязи, с коричневыми кругами там, где мои ногти кровоточили. 

- Я… Я...

- Вставай, Киллиан. Мы скоро дойдем, - успокаивающе сказал Периш. - Я уверен, что смогу одолеть их, но хватит и одного, чтобы убить меня исподтишка. Тогда ты будешь принадлежать им.

- Ты больше никому не можешь доверять, Киллиан.

- Только мне, ты можешь доверять только мне. Все остальные пытаются обмануть тебя, предать тебя, изнасиловать тебя. 

- Но только не я, Киллиан, только не я.

Тела в воде,

Тела в подвале.

Пчелка Килли жу-жу-жу.

Я поднял голову - по-прежнему ни одной слезинки, никакой жидкости, ничего. На меня смотрели пустые глаза троих рабов, их лица ничего не выражали. Они были похожи на холсты, чистые холсты, но все они когда-то были нарисованы, до того, как кто-то провел скребком по их лицам.

Теперь мы все были пустыми, абсолютно опустошенными и стертыми.

Периш поставил меня на ноги и поцеловал в щеку. Я не двигался, пока он не потянул меня за руку, побуждая идти, словно бездомную собаку.

Я позволил ему тащить меня, и пошел следом, хлюпая намокшими бинтами между пальцев ног. Я осмотрел местность впереди, и спросил Периша: 

- Мы близко?

Периш обернулся на меня и кивнул. Местность медленно менялась, хотя на самом деле изменилось то, по чему мы шли.

Теперь мы шли по расплавленному металлу, его неровности напоминали то, что осталось от оловянного солдатика после того, как вы положили его в микроволновку. Когда я смахнул носком ботинка грязь, я смог рассмотреть его поверхность, искореженную и деформированную, с забитыми пеплом трещинами. Металл окружал нас со всех сторон, маскируясь в некоторых местах под холмами принесенного ветром пепла, или совершенно невидимый под слоем пыли, пока ее не тревожили подошвы ботинок. Это место когда-то было охвачено таким сильным пожаром, что город склонился перед ним. Как огонь мог быть таким жгучим? Как он мог нанести такой большой ущерб?

- Потребовалось двадцать лет, чтобы поверхность перестала гореть и остыла. Скай каким-то образом устроил так, чтобы тут все горело после его смерти, - сказал мне Периш приглушенным голосом. - Силасу потребовалось двадцать лет, чтобы признать, что Скай действительно умер, - он посмотрел вперед, на металлические скульптуры и разбитые дороги, и понизил голос. - Он приходил сюда и так сильно обгорал, что мне приходилось избавлять его от боли. Потом он воскресал и возвращался, раскидывал кипящий раскаленный металл голыми руками, сжигая себя заживо среди тяжелого оборудования, чтобы спасти хоть что-то. Но его не было… Скай умер, я знал, что он умер. Он доверил мне совершить последний шаг, так что я знал - мой брат мертв.

- Почему? - спросил я его. - Почему Скай хотел умереть?

Лицо Периша напряглось, и я увидел блеск в его глазах, крупицу человечности, которую я не видел уже долгое время.

- Потому что Скай знал, что он плохой человек, и ненавидел себя за это. Он был жесток к Силасу, человеку, который любил его больше всего на свете, и он устал причинять ему боль. Хотя Силас терпел его издевательства и все равно любил его… Скай не мог вынести того, кем он стал. Он объяснил мне это, и после многих лет наблюдения за тем, как он погружался в собственное безумие, я, наконец, согласился помочь ему покончить с собой. Мы нашли способ, и мы сделали это.

И тут, словно старый мотор, мой разум взбрыкнул, и я вспомнил кое-что из давних времен. 

- Но ты создал его ХМТ? - спросил я. - Ты хотел сохранить его воспоминания?

Периш кивнул. 

- Грег удалил кусочки нашего мозга и поместил их в свое изобретение. Наши ХМТ содержали как наши воспоминания, так и наши способности. Мой он удалил, чтобы я не знал, как умер Скай, чтобы Силас никогда не смог получить эту информацию.

- А Скай? Почему его удалили Скаю?

- Потому что я не мог его отпустить, и это было моим единственным условием, - ответил Периш. - Я любил этого человека. Он был моим близнецом, мы должны были защищать друг друга и принимать правильные решения, когда другой больше не был на это способен.

Рука легла мне на голову и нежно погладила по волосам, вернее, по тому, что осталось от моих волос. Я вырвал большую их часть, и радиация собиралась забрать остальное, точно так же, как у рабов.

Рабы…

Я посмотрел вперед, на трупы, медленно идущие впереди нас, сгорбленные, с кровоточащими ранами по всему телу.

- И зачем мы идем в лабораторию? - прошептал я. - Что ты со мной сделаешь?

Периш продолжал гладить меня по волосам, успокаивающими скользящими движениями, как будто касался дорогой ткани. Вверх и вниз, мягко и с любовью. Запечатлевал на мне, как на тела, так и в душе, фантомные ощущения, которые, я знал, будут преследовать меня до конца моих дней.

- О, котенок Килли, мой котенок Килли... Скоро все закончится, я обещаю.

- Я обещаю, Киллиан.

- Скоро все закончится.

- Прости, я сожалею о том, что Скай заставил меня сделать, но у нас был уговор, соглашение.

- Но я люблю тебя.

- Я люблю тебя, Киллиан.