Онлайн чтение книги Цикл историй: Сезон монстров Monogatari Series: Monster Season
23 - 49

У меня получилось? Правда?

Мои мысли были в беспорядке, поэтому сразу после мимолётных рассуждений, как и когда-то в старшей школе, я ворвался в диалог между двумя вампирами прямо посреди его кульминации, несмотря на то, что я, в отличие от времён старшей школы, в настоящий момент был практически обыкновенным человеком.

Обе блондинки смотрели на внезапного вторженца своими изумлёнными золотыми глазами. Казалось, что я успешно разрушил напряжённую атмосферу.

— …Извращенец? Нет, Арараги-сэмпай, верно? — произнесла старшеклассница.

Хоть она и перефразировала, однако, вероятно, была права в обоих случаях.

К тому же, она по-прежнему называла меня сэмпаем. Впрочем, моя кохай была одета в чёрный плащ на голое тело, так что чувство моды у неё было не хуже моего.

Харимадзэ Киэ… также была извращённой.

Человек, извративший своё существо, став демоном.

Как и я.

— Приятно познакомиться, Арараги-сэмпай.

Похоже, она в курсе всех событий. Даже будучи обескураженной, белокурая златоглазая старшеклассница широко улыбалась.

— Я впервые говорю подобное, но о вас давно ходят слухи. Как обычно, рвётесь помогать людям? Но здесь нет людей.

«Включая вас».

Она не произнесла этих слов, но они читались во взгляде.

«Разве вы имеете право останавливать меня?»

Этого она тоже не произнесла вслух.

— …

Мне было интересно, где находится Хатикудзи… Я небрежно оглянулся по сторонам, но не обнаружил намёков на её присутствие.

Бог перешёл в режим ожидания?

Я считал, что был в достаточной мере осторожен, да и мне сказали не беспокоиться по этому поводу, но, в конце концов, я всё-таки поставил её между странностями и людьми… Ужасное чувство.

То же самое касалось и Синобу, скрывающейся в моей тени. В данной ситуации было совершенно непонятно, кто чью позицию займёт и какие действия предпримет.

Я инстинктивно остановил Харимадзэ-тян от нападения на Суицидмастера, но если она лишь пыталась снова стать человеком, как некогда поступил семнадцатилетний Арараги Коёми во время весенних каникул, то у меня, определённо, не было повода останавливать её.

Или же я по какой-либо другой причине должен помочь Гаэн-сан в прекращении охоты на древних вампиров, не признанных безвредными.

Разве я обладаю такими полномочиями?

Если бы на карту были поставлены жизни Камбару и других бывших членов клуба, то я бы рефлекторно выбрал вступить в сражение, но её план потерпел неудачу. О чём они вообще разговаривали?

Нет никакой гарантии, что эти двое не в сговоре. В таком случае это тоже накладывает ограничения на действия Синобу. Для Синобу, как для вампира, порождённого Суицидмастером, Харимадзэ-тян была кем-то вроде сестры… Или нет?

Буду честен.

Прямо сейчас я стою перед дилеммой.

Внутри меня старшеклассник и студент стоят перед дилеммой.

Я прошлый и я нынешний.

— Слушай, Харимадзэ-тян. Точно так же, как и ты кое-что знаешь обо мне, я кое-что знаю о тебе…

Не в силах противостоять давлению безмолвия, я начал излагать свои мысли в том виде, в котором они были в моей голове. Я не знал, какой компромисс хочу найти и как собираюсь уладить ситуацию.

Надо было всё-таки связаться с Гаэн-сан.

В этом заключался неизбежный недостаток велосипеда. Даже если по максимальной мгновенной скорости вы и сможете превысить скорость автомобиля, позвонить по телефону во время вождения без использования рук у вас не получится.

— Не буду говорить, что понимаю твои чувства. Честно говоря, я их совершенно не понимаю… Да, я и сам когда-то изолировался от остальных, потому что для меня было большим стрессом работать в группе. Тем не менее… ты перешла черту.

Напасть на товарища.

Превратить товарища в мумию.

Она точно перешла черту.

— Не перешла, а ушла. Уйти из клуба я не могла, поэтому подумала, почему бы не уйти из прежней жизни…

— …?

Это звучит не более чем отговорка для того, чтобы добровольно стать вампиром… И что это вообще за метафора?

— Ка-ка, — Суицидмастер радостно рассмеялась следом за этими словам… Что значит этот смех?

Нет, сейчас нужно думать не об этом.

— Ещё не поздно. Давай просто подумаем. О том, как исправить неисправимое… Как вернуть к жизни всех, на кого ты напала, и как вернуть тебя…

— Меня оставьте в покое, а что насчёт всех остальных? — сказав это, Харимадзэ-тян бросила многозначительный взгляд на Суицидмастера. — Вернуться к жизни? Но разве сейчас им не легче? Я действительно напала на них, но они практически умоляли меня об этом… Меня попросили напасть. Если бы я этого не сделала, то не смогла бы им помочь, разве нет?

Идиотка! Что ты несёшь?

Она настолько чёрствая, что я буквально не могу сказать, жива она или мертва…

— Разве не все старшеклассники такие? Не знают толком, живы они или мертвы. Разве они не так же черствы?

Стать бы ей студентом.

Позабыл ли я уже об этом чувстве?

— Как же мы всё-таки похожи. Постоянно ноем по поводу собственной юности. Вас не смущает, что вы так похожи на старшеклассницу, Арараги-сэмпай?

— …

Да уж.

Как-то сложно себе это представить.

Пока это не произошло, я ведь даже не знал, даже не пытался узнать, каково это… Я простодушно завидовал тем, кто был в клубах, этим сплочённым командам, проливающим пот ради общего дела.

— Синева юности[✱]Слово 青春 (seishun, «юность») дословно переводится как «зелёная весна» или «весенняя зелень». Поэтично, да. При этом первый иероглиф 青 (ao), как правило, используется для обозначения оттенков синего. Зелёный цвет он обозначает лишь в отдельных устоявшихся выражениях, что является лингвистическим артефактом тех лет, когда он обозначал все холодные оттенки (сине-зелёные). темнее, чем вы думаете. Она тёмно-синяя, почти как тьма.

Если так, значит у меня ещё была довольно бледная юность.

Бледная, как разбавленные чернила.[✱]Этим фразеологизмом обычно называют серый цвет. К примеру, свинцовый цвет пасмурного неба.

Я полагал, что мой опыт был особенным. Я бросался такими выражениями, как «адские весенние каникулы» и «кошмарная Золотая неделя». Но можно ли сравнить мой опыт с яркой и весёлой юностью старшеклассницы?

Все считают себя самыми лучшими, самыми важными. Считают свои проблемы самыми сложными, свои трагедии самыми трагичными, а себя самыми несчастными.

— Ка-ка, — вновь раздался смех маленькой девочки. — Юность значит, весна жизни. Я свою юность давно уж позабыла. Моя жизнь уже давно подобралась к поздней зиме, так что даже как-то неловко вклиниваться в ваш спор. Такого рода диспуты — удел молодых, да? Смех да и только. А всё потому, что ты слишком долго думала над своим решением.

Думала над решением? Над каким решением?

Неужели Суицидмастер заставила Харимадзэ-тян сделать какой-то выбор? Неужели я проиграл?

Сделать выбор. Принять решение.

— Пан или пропал. Съесть или быть съеденным.

Или же.

Съесть своего хозяина или съесть главного героя.

В ответ на слова Суицидмастера, смысл которых был настолько глубок, что я его не увидел вовсе, Харимадзэ-тян ответила:

— Всё так. Мрачная или яркая, к чёрту любую юность. Моим выбором стала красная тьма. Я ошиблась.

«Так что… я не прочь ошибиться вновь».

Не знаю, что за тумблер переключился в голове у Харимадзэ-тян, но она развернулась на 180 градусов относительно той позиции, с которой собиралась атаковать Суицидмастера, обнажила свои ядовитые клыки и прыгнула в мою сторону.

Это был акт разрушения. Ею двигало желание уничтожать. Даже со своими остатками вампирских сил, я едва смог уследить за её сверхскоростным убийственным выпадом.

Смог.

Но хоть я и увидел её атаку, у меня нет ни такой силы, чтобы заблокировать её, ни такой скорости, чтобы уклониться.

Будь я старшеклассником, я бы заранее дал Синобу выпить моей крови, что значительно подняло бы мои физические способности. Я бы стал практически бессмертным и ворвался бы прямиком в кровавую баню. Сейчас я уже знаю, что это было бы ошибкой.

Я прекрасно это понимаю. Ощущаю каждой клеткой своего тела.

И поскольку я уже совершал эту ошибку, я должен был что-то сказать Харимадзэ-тян, которая совершала её осознанно и добровольно.

Я был для неё совершенно чужим, и поэтому был обязан что-то сказать.

Но я не мог.

Я больше не учусь в старшей школе.

— Ох, я почти забыла! — прокричала девушка. Прокричала белокурая старшеклассница. — Моё имя — Харимадзэ Киэ! День рождения — 4 апреля, 16 лет, рост — 170 сантиметров, позиция — запасной игрок, больше всего в игре нравится обманывать!

Баскетболистка, которая всё это время обманывала нас, водила всех нас за нос, внезапно решила представиться, словно назвать своё имя перед тем, как кого-то убить — это обязательный жест вежливости. Какая безумная отсылка к самому началу книги.

Про тип пижамы она кстати умолчала, но учитывая, что она превратилась в вампира, бодрствующего по ночам, то как минимум ватное кимоно[✱]夜着 (yogi) — это что-то среднее между пижамой, одеялом и спальным мешком. Представляет собой длинное и очень утеплённое кимоно, в котором раньше спали зимой. ей не подойдёт.

— На этот раз я съем главного героя!

Однако, меня не съели.

Выпрыгнувшая из-за угла Хатикудзи… меня не спасла. Выпрыгнувшая из моей тени Синобу… тоже не спасла меня.

Они обе не успели.

Как и Харимадзэ-тян не успела дотянуться до своей жертвы. Она была остановлена коленом.

Другими словами, Харимадзэ-тян не успела, потому что получила удар коленом прямо в голову. Человеческое колено, подобно межконтинентальной баллистической ракете со страшным треском приземлилось сверху прямиком на голову вампиру.

Таким вот ультимативным образом закончилась эта бессмысленная беседа.

— Давненько не виделись, Арараги-кун. Благодарю, что выиграл мне немного времени. Хвостики тебе к лицу.

Излишне говорить, что колено принадлежало Кагэнуй-сан.

Эксперту по бессмертным странностям.

Которую также называли жестокой оммёдзи.

Мне было несколько неприятно, что она отнеслась к моим смертельно опасным переговорам, как к «немного выигранному времени». Также было непонятно, почему это оружие судного дня появилось на сцене так рано, хотя она должна была приехать не раньше, чем завтра утром.

Мне следовало бы придать большее значение тому факту, что этим днём Ононоки-тян не было в комнате Цукихи. Судя по всему, как верный сикигами, она отправилась к своей хозяйке с целью помочь быстрее добраться до города.

Не могла же эта способная девушка быть простой посланницей Хатикудзи. Конечно, она смогла обо всём догадаться. Более того, она даже напрямую связала нас с Гаэн-сан.

Если эта кукла, которая должна лишь следовать приказам, способна действовать по своему усмотрению, то только ради Кагэнуй-сан. Ради своей хозяйки, не способной ступать на землю, она готова стать лучшим средством передвижения, быстрее любого велосипеда или автомобиля.

Проще говоря, Ёцуги-тян при помощи своего Unlimited Rulebook запустила ракету под именем Кагэнуй Ёдзуру, нацелившись прямиком в Харимадзэ-тян… впрочем, может и не в Харимадзэ-тян, а в Суицидмастера.

А может и в меня, кто знает.

В принципе, в прямом попадании не было бы ничего удивительного, если бы Харимадзэ-тян, ставшая точкой приземления, не двигалась бы в тот момент с огромной скоростью. Ононоки-тян попала с такой же точностью, с которой Суицидмастер умудрилась сделать обратное — не попасть в Хатикудзи.

Это было чем-то похоже на длинный пас в баскетболе… ведь в этом саду…

В этом саду не было ни одного человека.

— Вы слегка перестарались… Кагэнуй-сан.

Она буквально топталась на Харимадзэ-тян, вжав её в землю. Когда-то она так сделала и со мной. Кагэнуй-сан использовала её то ли как коврик, то ли как подставку для ног, поэтому я посчитал нужным указать ей на это.

— Разве я уже не говорила об этом, а? Арараги-кун, с бессмертными монстрами невозможно перестараться.

«Вот как? Суицидмастер», — не обращая никакого внимания на попираемую старшеклассницу, Кагэнуй-сан обратилась к маленькой девочке, находящейся позади.

Тон её голоса тяжело описать.

— Нет. С моей точки зрения, с точки зрения монстра, ты перестаралась, Кагэнуй. Ты всё такая же жуткая леди, как и раньше. Пришла, чтобы разрушать всё на своём пути. Или не разрушать, а использовать в своих целях?[✱]Насколько ваш покорный слуга может судить, здесь игра слов 台無しにする (dainashi-ni suru, «уничтожить», «свести на нет») и 踏み台にする (fumidai-ni suru, «использовать кого-либо в своих целях» или буквально «использовать кого-либо в качестве ступеньки»).

Суицидмастер изображала полное спокойствие, однако, её интонация отличалась от той, с которой она разговаривала со мной или с Харимадзэ-тян.

Прочертила ли она таким образом черту между ними? Или уже переступила эту черту?

А может, уже готова к схватке?[✱]一線 (issen, «[одна] черта») и 一戦 (issen, «схватка») звучат одинаково.

Гаэн-сан ранее уже дала понять, что какая бы между Кагэнуй Ёдзуру и Дэстопией Виртуозо Суицидмастер не была связь, она определённо не была позитивной.

— Мне сейчас лишние заботы не нужны, так что я бы попросила тебя этим ударом и ограничиться. Достаточно. Твоё сердце и голова слишком горячи. К тому же, твоим соперником в данном случае является даже не вампир. Скорее желторотый цыплёнок.

— Моим соперником является не вампир? Цыплёнок? Ой, уж не про нынешнюю ли себя ты говоришь?

— В то время ты и сама была похожа на маленькую девочку. Ка-ка. К сожалению, в настоящее время я действительно нахожусь в таком состоянии, что не гожусь быть твоей целью.

— …Действительно. А я ведь буквально с самого Северного полюса прилетела, что было весьма непросто. Видимо, вынуждена на этот раз дать тебе поблажку.

— Повезло. Не знаю, правда, кому повезло, тебе или мне. Но как бы то ни было, похоже, что мне вновь довелось выжить.

— Ой да заткнись уже.

Кагэнуй-сан многозначно выдохнула и указала себе под ноги:

— Ой, Арараги-кун. Это кто? — спросила она меня.

Кто это? Хороший вопрос.

Ответить, что её зовут Харимадзэ Киэ-тян? Ведь она держала своё имя в секрете до тех пор, пока я сам не назвал его, пока не обвинил её, и представилась она лишь в самом конце… Она упорно притворялась другим человеком, даже используя чужую подпись.

Подобно тому, как Суицидмастер дала имя Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд, или как Осино Мэмэ дал имя Осино Синобу, так и я, может, должен здесь и сейчас придумать новое имя этой блондинке с золотыми глазами?

Было бы круто даровать ей титул «какого-то, такого-то, сякого-то вампира» и придумать какое-нибудь пафосное и безумное имя, чтобы оно было пропитано и любовью и ненавистью. Только вот я сам для этого недостаточно hard и cool.

Как, впрочем, и она.

Если бы я не потерпел фиаско, если бы я стал настоящим вампиром…

— Эта девушка… Этот демон…

Неожиданно встретила вампира, стала жертвой вампира.

Жаждала стать главным героем, жаждала стать монстром.

Хотела обрести товарищей, ненавидела товарищей, причиняла боль товарищам.

После настолько никчёмной юности, что ей даже опротивело быть человеком, после получения особой силы, она была в конце концов раздавлена специалистом. Старшеклассница, у которой не получилось быть ни человеком, ни демоном.

— Это я. Кто-то, очень похожий на меня.

— Ха?