Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
1 - 5

◇ ◇ ◇

—

0

—

Элизабет сидела в своей комнате, закинув ногу на ногу.

Сидя на троне с ножками в виде когтистых лап, она смотрела в мрачное, затянутое тучами небо. Шар бледно-голубого света парил перед ней. Кайто не было сказано подробностей, но когда шар медленно вращался, он проецировал изображение кого-то, казавшегося довольно важным. Однако, несмотря на то, шар был сфокусирован на лице человека, оно было настолько размытым, что казалось, будто бы оно было помещено в облако тумана. Было трудно выделить какую-то одну отличительную черту.

Таинственная фигура говорила низким голосом, холодным как лед.

— Мы обсуждали вопрос о передаче ИМПЕРАТОРА в столицу, поэтому его печать была неготовой. Кроме того, Клуллес обладал талантом подлизываться, и таким образом сумел выведать у офицера, ответственного за задержание ИМПЕРАТОРА, строго секретное место, где он был заключен, а также способ его освобождения. Кроме того, большая часть церковного руководства, включая меня, направлялась в столицу, чтобы подготовиться к фестивалю, оставив Церковь беззащитной… Этот инцидент был вызван различными недочетами и проблемами с нашей стороны.

— Просто признайся и скажи, что это можно было предотвратить, глупец. Хватит разговаривать с публикой — займись более важными делами.

— Церковь формально требует, чтобы ты, Элизабет Ле Фаню, убила или задержала ИМПЕРАТОРА.

Элизабет вздохнула с молчаливой победой, услышав заявление шара. Она снова скрестила ноги и усмехнулась.

— Мне опять придется исправлять ваши ошибки. Раз за разом, снова и снова. В очередной раз Ваш Бог сидит без дела, оставив вас без поддержки. Все, чем вы можете себя защитить — это ваш авторитет. Вы привязываете псов на поводок во имя Вашего Бога, а затем бездельничаете и наказываете их кнутом.

— У нас нет силы, необходимой для борьбы с этими монстрами. Вот почему мы вынуждены полагаться на тебя. Но это никоим образом не противоречит тому факту, что Бог постоянно находится рядом с нами. Он испытывает нас, это правда, но Его благословения с нами, ибо они для всех Его детей.

— Ха! Какие прекрасные обещания ты изрыгаешь, мошенник! Согласно вашему учению, разве эти люди, низведенные до гротескных форм своими демоническими контрактами, не являются также его творениями? Разве я, Принцесса Мучений, не творение твоего Бога? Могу я спросить, где Его благословения для нас? Твои слова полны лицемерия!

— Его благословение всегда было с тобой. Бог бесконечно милостив. Если бы ты только знала, что даже сейчас Он проливает кровавые слезы, наказывая тебя и надеясь, что ты сможешь искупить свои грехи. Я знаю тебя с детства, Элизабет, дочь моего дорогого друга... и у тебя есть все основания ненавидеть Демонов.

Бровь Элизабет дернулась. Ее лицо потемнело, и она сжала губы. Со своей позиции Кайто настороженно наблюдал за выражением ее лица. Но когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он быстро выпрямился.

Не обращая внимания на молчание Элизабет, голос продолжил говорить:

— Постарайся не забыть слова, которые мы начертали на твоем мече: «Ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится. Но молись, чтобы Бог был твоим спасением. Ибо начало, середина и конец — все лежит у него на ладони.»'

Церковь также наложила ряд ограничений на ИМПЕРАТОРА. Мы активировали их сегодня утром. Они продлятся семь дней, так что за это время ты должна исполнить уготованный ему приговор.

Сообщая об ограничении во времени, тон мужчины не изменился. В нем не было и намека на угрозу. Именно этот факт и вселял страх глубоко в сердце Кайто. Он стоял рядом с Элизабет, и мысли его путались.

Семь дней, а? Сможет ли она вообще что-нибудь сделать с ИМПЕРАТОРОМ за это короткое время? И что будет, если нет?

Какие бедствия постигнут мир в этом случае?

Голос закончил говорить с последним, леденящим душу приказом:

— Пока не наступил день смерти твоей, сотвори же хотя бы одно благое дело.

Свет в шаре померк, и он с легким шлепком упал на землю. Кайто наклонился и поднял его. Шар был сделан из тонкой бумаги. Он понятия не имел, откуда шел этот свет.

Все еще озадаченный, он посмотрел на Элизабет и спросил:

— Так что же это было?

— Сообщение от Годо Деуса, главы Церкви. Я бы назвала его расфуфыренным стариком.

Она покачала головой, не говоря больше ни слова. Пока она смотрела в пустоту, Кайто решил начать с вопроса, который больше всего тяготил его:

— У тебя есть идеи, куда отправился ИМПЕРАТОР?

— Конечно.

Она незамедлительно ответила. Кайто сразу же почувствовал облегчение. Сложность их задачи сильно варьировалась в зависимости от того, могли ли они точно определить местонахождение ИМПЕРАТОРА.

Элизабет прищурилась, глядя сквозь дыру в рухнувшей стене, как будто смотрела на что-то очень далекое. Перед ней раскинулось, казалось бы, бесконечное пространство темных деревьев и слабо мерцающих серых облаков.

— ИМПЕРАТОР вернулся домой. В мой замок, место моего рождения. Почему ИМПЕРАТОР вернулся на родину Элизабет?

Почему он так нежно окликнул ее по имени?

Кайто ожидал услышать детали. Но Элизабет больше ничего не сказала, и он не стал настаивать. Они просто стояли, глядя в дыру в стене.

Они продолжали молчать. Снаружи дул ветер, неся с собой запах дождя. Элизабет наконец глубоко вдохнула и выдохнула. Она щелкнула языком и встала с такой силой, что чуть не опрокинула стул.

— …Пошли.

— …М-м-м, — сказала она голосом, наполненным яростью, и Кайто кивнул.

В следующее мгновение он почувствовал резкую боль в ноге. Очевидно, его ответ был неподобающим для слуги.

—

1

—

Родной город Элизабет лежал за высокой стеной.

Из всей территории, которой некогда владел благородный дом Ле Фаню, этот город-замок был особенным. Именно здесь началась кровавая легенда о Принцессе Мучений.

Город располагался веером, в центре которого возвышался великолепный замок Ле Фаню с белыми стенами, а на заднем плане виднелся крутой горный склон. Его уникальной топографией воспользовались на полную. Стена, окружавшая его, служила платформой для вызова мифических зверей и обеспечивала защиту на случай непредвиденных обстоятельств. Но теперь эта стена служила совсем другой цели.

С крепко запертыми воротами стена отрезала город от внешнего мира. Если бы кто-то сделал хотя бы один шаг за этот порог, они оказались бы окружены смертью.

Этот громоздящийся барьер теперь служил массивным надгробием для города.

Согласно слухам, сама Принцесса Мучений, Элизабет Ле Фаню, когда-то запечатала эти ворота и вызвала пыточные устройства по всему городу, установив их на всех жителей. Кровавое пиршество продолжалось три дня и три ночи, и в течение этого времени беспрерывные крики боли наполняли воздух подобно великой симфонии.

Она использовала бойню в этом городе как возможность превзойти Равнину Вертелов и Пляску Смерти в Деревне у Гор, чтобы породить больше трупов, чем когда-либо прежде.

…Чем больше правды я узнаю, тем хуже она становится. Все это Кайто узнал от самой Элизабет.

Когда он спросил ее о месте, куда они направлялись, Элизабет бросила ему документ, созданный Церковью под названием «Записи о Принцессе Мучений». Увидев его испуганное лицо после прочтения вступительной части, она злобно фыркнула:

— За кого ты меня принимаешь? Я — Элизабет Ле Фаню, Принцесса Мучений. Пусть я и охочусь на Демонов, но я все еще самый великий преступник в этом мире, та, кто даже со смертью не познает искупления.

Земля, на которой сейчас стояли Элизабет, Кайто и Хина, была местом, где были рождены все эти мрачные истории.

Перед ними простирались обугленные руины.

После резни те, кто отвечал за утилизацию огромного количества трупов, не знали, что делать, и в конце концов решили просто поджечь все за стенами. Огонь оставался гореть семь дней и семь ночей. Однако после того, как пожар был потушен, никто не пытался забрать тела. Город был просто помечен как «проклятый» и заблокирован.

Кайто, увидев груды человеческих костей, выглядывающих из трещин обуглившихся обломков, тихо пробормотал:

— Ну, зрелище не из приятных.

— Ни в малейшей степени. Церковь списала это на то, что они были «покинуты Богом», — Элизабет говорила так, словно это не имело к ней никакого отношения, и Кайто коротко кивнул.

В этой формулировке не было никакого преувеличения. Гниющие дома, орудия пыток и бесчисленные скелеты, разбросанные по развалинам, вызывали в памяти образы религиозных картин, представляющих Ад. Кирпичные фундаменты домов с обгоревшими крышами образовывали фон, а бесчисленные скелеты, насаженные на железные колья, выглядели практически как подношения Дьяволу.

По контрасту с мрачной сценой белый замок казался высоким и сияющим. Лишь он один не был испорчен сажей или разложением.

Он выглядел почти как игрушка, положенная в кучу грязи и пепла.

Элизабет, ответственная за этот ужасный, причудливый пейзаж, цокнула языком:

— Тч. Я не в том положении, чтобы жаловаться, но воздух здесь неприятный. Будьте осторожны, чтобы не потерять бдительность. ИМПЕРАТОР уже обосновался здесь. Даже я не имею ни малейшего представления о том, что нас ждет, но что бы это ни было, вы можете быть уверены, что будет не очень приятно.

— Как скажете, Госпожа. Я буду оставаться в боевой готовности. Мастер Кайто, я умоляю Вас остаться позади меня, чтобы Вы могли избежать вреда.

— Ах, хорошо. Спасибо.

Кайто кивнул и послушно подошел к Хине. Хина улыбнулась и отвесила поклон:

— Будьте спокойны. Чего бы это ни стоило, я защищу Вас, Мастер.

Ее слова сочились обычным для нее восхищением, но в руках она держала массивную алебарду.

Оружие отбрасывало злодейский силуэт и было намного выше ее. Его наконечник копья был пугающе толстым, а к наконечнику топора был прикреплен большой меч. Должно быть, оружие было ужасно тяжелым, но Хина несла его с тем же изяществом и достоинством, с каким несла бы чайник на чаепитие.

Кайто не мог сказать, была ли сцена перед ним шуткой или кошмаром. У него закружилась голова от этого зрелища.

Элизабет была права — воздух здесь был неприятный. И в атмосфере чувствовалась неприятная жара. Казалось, что этот огонь все еще тлеет где-то глубоко под землей. Все тела уже должны были сгнить или превратиться в пепел, но Кайто время от времени улавливал сильный запах чего-то гниющего. Он не мог избавиться от ощущения, что чувства и сожаления тех, кто умер здесь, разлагаются подобно их плоти, превращаясь в густую грязь.

А ненависть и злоба, которые извергала грязь, были направлены на одну женщину.

Отвратительная Элизабет, омерзительная Элизабет, жестокая, уродливая Элизабет!

Проклинаем тебя, проклинаем тебя, проклинаем, проклинаем, навеки проклинаем тебя, Элизабет!

Весь город соединился в беззвучном рычании. Это был не просто обман слуха.

В конце концов, это было место смерти. Это был родной город Элизабет, место, где родилась Принцесса Мучений. Но женщина, о которой шла речь, не обращала внимания на давление, угрожающее ей со всех сторон. Элизабет шла с невозмутимым видом правительницы.

Что сейчас творится у тебя в голове?

Кайто даже представить себе не мог, что она чувствует. Но он понятия не имел, как спросить ее. Он даже не был уверен, есть ли вообще какая-то причина спрашивать об этом. Кроме того, главным приоритетом было выяснить, как разобраться ИМПЕРАТОРОМ.

Он просто следовал за Элизабет, шагая по дорогам из затвердевшей грязи и пепла.

Город был усеян памятными вещами о зверствах, которые там творились. Наполовину погребенные черепа были выстроены рядами, как огород. Большое дерево пережило пожар, и с его ветвей свисали три человеческих скелета и один собачий скелет, связанные проволокой. Без сомнения, все было устроено так, что при попытке собаки освободиться, ее когти впивались в выживших.

Кайто нахмурился, глядя на эту ужасную сцену. Внезапно один череп медленно поднял голову.

— …Хах?

— Хмм? В чем дело, Кайто?

— Взгляните туда.

Скелет неторопливо наклонял шею, пустые глазницы смотрели прямо на Элизабет. Кайто потер глаза. Но сколько бы раз он ни проверял, груда костей, которая должна была лежать ничком, смотрела прямо на них. Вот тогда-то все и случилось.

Щелк, щелк, щелк.

Группа скелетов появилась из-за полуразрушенного дома, выскакивая на дорогу и издавая жалкие, сухие, щелкающие звуки. Копья были воткнуты в заднюю часть их тел и торчали изо рта, их хребты были изрешечены обломками. Их руки и ноги были отрезаны. Со своими трагически изуродованными телами они танцевали на улице, кружась словно в радости.

Увидев, как отвратительная пытка искривила их кости, Кайто ахнул. Заметив его замешательство, один из скелетов приблизился к нему. Словно умоляя его, он протянул то, что осталось от его руки, и Кайто не думая схватил ее. Когда он это сделал, скелет попытался прыгнуть на него. Но затем с грохотом разбился вдребезги.

— Не смей поднимать руку на Мастера Кайто, жалкий лакей!

— Ах, упс.

Кайто поспешно спрятался за спину Хины. Скелеты бросились на них один за другим. Но их главная цель, Элизабет, даже не удостоила их взглядом.

— Боги, какие же они шумные.

Она зевнула, щелкнула каблуками и продолжила свой путь. Каждый раз, когда она это делала, железные колья вырывались из земли дождем тьмы и алых лепестков. Но даже будучи насаженными на колья, скелеты просто разрушались в груды костей, а затем вновь формировались из неповрежденных частей, чтобы возобновить свою погоню. Даже когда Хина размахивала алебардой, а Элизабет отгоняла их, трупы казались неубиваемыми.

Кайто почувствовал, как у него похолодело в груди, когда он понял, что это все люди, которых убила Элизабет.

Как будто присоединившись к параду, новая партия скелетов бросилась на них. Элизабет прищелкнула языком:

— И как долго ты собираешься продолжать эти мелкие, жалкие, ничтожные нападки? Ну же. Ты ведь понимаешь, что даже если пройдет столетие, эти скелеты никогда не смогут даже поцарапать меня, не так ли? Не соизволишь показаться? Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя закончились тузы в рукаве? Это было бы так убого.

Отбивая нападения скелетов, они втроем отправились на восток и вышли на главную дорогу, ведущую к замку.

Дорога была широкой и аккуратно вымощенной кирпичом для удобного движения карет. Вдоль нее тянулись оплавленные металлические вывески, каркасы некогда великолепных домов и покрытые пеплом лавки с нетронутыми крышами кровельного покрытия. Даже в своем нынешнем плачевном состоянии главная дорога все еще хранила следы утраченного процветания города. Но в данный момент в дверях, ведущих в трагическое прошлое этого места, стояла зловещая фигура.

Там была высокая женщина, одетая в траурное платье, словно она горевала по бесчисленным мертвецам.

Ее лицо было скрыто за черными кружевами, и когда она опустила голову, блестящие черные волосы ниспадали на спину. Все, что на ней было надето, от шелковых перчаток и длинной юбки до стоячего воротника, закрывавшего шею, было черным. Женщина была странно худой, и ее аккуратное платье оставляло много места для воображения. Единственным не маленьким местом была ее необычайно соблазнительная грудь. Ее широкополая шляпа украшалась ароматической коллекцией белых лилий.

Элегантное мерцание мрачных цветов, что обычно оставляют на могиле, было единственной аномалией в ее полностью черном наряде.

Элизабет остановилась и раздраженно спросила женщину:

— Подозрительная женщина в черном, это ты некромант, ответственный за эти надоедливые нападения?

— ...Значит, Вы не колеблетесь, даже когда сталкиваетесь с жертвами, которых вы мучили, с теми, кого Вы осквернили и кого Вы безжалостно убили?

Ее голос был глубоким для женщины, но все же отдавался в ушах мягким эхом. Элизабет нахмурилась. Она прищурила свои алые глаза, словно пытаясь что-то вспомнить.

Кайто, стоявший позади нее, тоже наклонил голову. Он не привык, чтобы Элизабет показывала своим врагам эмоции, отличные от гнева или разочарования. Женщина продолжала говорить голосом, похожим на чистую воду:

— Может быть, Вы хотите сказать, что после того, как Вы съедаете мясо, Вам плевать на то, что будет с костями?

— Действительно, это я и хотела сказать… Подождите… этот голос, эта манера речи… Ты не можешь быть…?

Женщина никак не отреагировала на бормотание Элизабет. Вместо этого она подобрала подол своей длинной юбки с груды пепла на земле, затем подняла его достаточно высоко, чтобы были видны ее бедра. Похоже, на ней не было нижнего белья, поэтому количество показываемой ею обнаженной кожи было очень опасным. Из юбки начали выпадать кости, задевая ее кожу.

Кости тарахтели, возвращаясь к своим первоначальным формам. Женщина погладила череп одного из новообразованных скелетов так, как будто гладила кота. Глядя на полностью сформировавшиеся скелеты, Кайто потерял дар речи.

Их руки и ноги были искривлены, а спины вытянуты в виде моста. Они передвигались на четвереньках. Когда они были живы, их тела, вероятно, были зафиксированы в подобной позе так долго, что они больше не могли нормально ходить.

И все эти крошечные скелеты принадлежали детям.

Скелеты с грохотом неслись по земле к Элизабет. Они издавали звуки из щелей между зубами, как будто пытались закричать. Но без малейшего колебания или жалости Элизабет качнула ногой в сторону.

— Довольно!

Она раздавила детские черепа каблуком. Их кости рассыпались. От ее удара на женщину налетел порыв ветра, ее шляпу сорвало, и она упала на землю. В поле зрения появилось лицо женщины, уже не скрытое черным кружевом.

Она улыбнулась. Она была красива, но ее пухлые губы, миндалевидные глаза и родинка на щеке производили невзрачное впечатление.

— От вас давно не было вестей, Мадам Элизабет.

Она низко поклонилась, а ее пепельно-голубые глаза наполнились слезами. Подняв шляпу и стряхнув с нее грязь, она надела ее по диагонали так, чтобы лицо больше не было закрыто. Продолжая говорить, она сузила глаза от ностальгии:

— Я вижу, Вы ничуть не изменились, юная Госпожа. Хотя я снова и снова намекала, что, возможно, будет лучше, если Вы что-нибудь сделаете со своим поведением.

— Так… Ты, значит, Марианна?

В первый раз голос Элизабет дрогнул. Женщина радостно кивнула. Увидев редкую реакцию Элизабет, Кайто инстинктивно спросил:

— Марианна?

— Когда-то она была моим учителем. Итак, что ты здесь делаешь? Насколько я помню, ты была обычной женщиной, с приличным образованием и сносной внешностью, но раздражающе привередливой и упустившей свой шанс выйти замуж. Так зачем же ты здесь, и почему ты некромант?

— Вы серьезно спрашиваете, юная Госпожа? Неужели Вы всерьез думаете, что я могла бы остаться обычной женщиной после того, как увидела это жестокое зрелище? — женщина, Марианна, ответила монотонным голосом. Ее тонкие руки, обтянутые черными шелковыми перчатками, начали двигаться.

Каждый раз, когда она поднимала и опускала руки, скелеты, разбросанные по улице, подпрыгивали синхронно с ними, как будто ими управляли нити. Марианна продолжала говорить, направляя их глупый маленький танец.

— О, по всем правилам, я должна была сбежать после того, как меня не заметила печально известная Принцесса Мучений. Я должна была бежать из города, перебраться в деревню и провести остаток своих дней в тишине. Но я не могла. Не после того, как я увидела свою собственную ученицу, восхитительно своенравную и в то же время очень кроткую, радостно призывающую орудия пыток и убивающую невинных. После того, как я увидела ад, который Вы создали, юная Госпожа, я подумала… — Марианна подняла голову. Взгляд, который она бросила на Элизабет, был полон раскаяния и жалости, — ...Эта резня была моей виной, порожденной моими собственными недостатками. Если бы я только была лучшим учителем… Если бы я только могла направить Вас на правильный путь, то даже когда Ваши родители умерли, Вы бы не сбились с пути. Вся ответственность лежит на моих плечах. Мне не удалось спасти Вас, юная Госпожа.

— Ты несешь чушь. В каком месте это твоя вина? Ты слишком высокого мнения о себе, Марианна. Жестокость была моей натурой с самого детства, и твое обучение никак не повлияло на это. Все, что ты могла сделать, было сродни пыли на ветру. Это не имело бы никакого значения и не оставило бы никаких следов.

Элизабет подняла свой палец. Кайто, ожидая появления орудия пытки, сглотнул. Но Элизабет ничего не вызвала. Она просто указала куда-то вдаль.

— Уходи. Я не знаю, почему ты появилась передо мной спустя столько времени, но я не хочу снова видеть твое лицо. Ты много сделала для меня в детстве, в те дни, когда я не могла выйти на улицу. Я забуду о нашей сегодняшней встрече. Но третьего шанса не будет. Исчезни с моих глаз. Уходи сейчас же, и ты еще сможешь умереть мирной смертью.

Даже после того, как Элизабет атаковали, она собирается отпустить эту женщину?

У Кайто челюсть отвалилась. Он мысленно вернулся к тому образу юной Элизабет, который видел в Сокровищнице. Он попытался представить себе эту суетливую, но добрую женщину рядом с хрупкой девушкой.

Он на удивление легко мог представить себе эту сцену, где учитель и ее своенравная ученица сидят бок о бок.

Тот факт, что подобная сцена однажды разыгралась в реальности, вероятно, был источником милосердия Элизабет. Но Марианна, похоже, не собиралась принимать ее предложение.

Марианна схватилась за бока, обхватив себя так крепко, что можно было разглядеть кости в ее пальцах.

— Это моя вина.… это моя вина, что Вы оказались такой извращенной… Я обязана…

— Возьми себя в руки, Марианна! Слушай, когда другие гов…

— Ох, юная Госпожа!

Кости в пальцах Марианны заскрипели. Скелеты у ее ног начали подпрыгивать вверх и вниз, словно в ответ на ее неистовую страсть. Затем они рухнули, оставив свои человеческие формы, и все вместе образовали массивную башню. Башня рухнула на Элизабет, скрипя при падении.

Элизабет пожала плечами. Но в следующий момент взрыв потряс кости, и они полетели изнутри.

Из башни выпрыгнул бледный конь.

— Чт..?!

Глаза Элизабет расширились. Кайто тоже застыл. Предполагалось, что РЫЦАРЬ мертв, однако он восседал на фотолюминесцентном коне с большим великолепием и торжественностью. Впрочем, этот РЫЦАРЬ был иным.

РЫЦАРЬ, стоявший перед ними, был сделан из гниющей плоти. Грудь его лошади была распущена, обнажая ребра. Что же касается РЫЦАРЯ, то из щелей в его шлеме сочились личинки и навоз. Даже для восставшего из мертвых его тело было в плохой форме. Но, как и у оригинала, шаги копыт лошади сопровождались вспышками молний.

Когда он пришпорил коня, всадник выхватил из воздуха копье молнии.

— Костедробилка!'

Элизабет взмахнула плоским шипастым молотом. Он врезался в гниющую плоть РЫЦАРЯ, раздробил его кости и развеял тело по ветру. Но прямо перед тем, как погибнуть, РЫЦАРЬ ударил копьем о землю. Его разлагающееся тело было слабым, но сила его атак все еще была впечатляющей.

Марианна, которая все это время смотрела вниз, подняла глаза с улыбкой абсолютной преданности.

— Именно из-за таких вещей я люблю Вас, юная Госпожа! — она закричала в экстазе, ее щеки покраснели. Ее дыхание было тяжелым, как будто она пыталась сдержать свое возбуждение, и она сжала свои упругие груди, обхватив себя руками.

Элизабет сделала шаг назад, ее лицо заметно напряглось. Кайто, чувствуя себя не менее неловко, почувствовал, как по его спине стекает капля холодного пота. Марианна стояла перед ними с горящими глазами.

Она явно была не в своем уме.

Она начала радостно бормотать, еще крепче сжимая грудь:

— Вы никогда не сможете искупить свои грехи, юная Госпожа. Вы умрете недооцененной, нелюбимой, проклятой и презираемой. Я единственная, кто может спасти Вас. Я единственная, кто осмелится попытаться. Но это мой долг, тот самый, который был возложен на меня в момент, когда я не смогла остановить Вас. Я уже приняла решение, юная Госпожа.

Марианна облизнула свои толстые губы. Слюни начали течь вплоть до ее подбородка.

— Я убью Вас своими собственными руками!

— РЫЦАРЬ, хех?.. Ты подобрала довольно странный талант. Хотя я не могу понять его намерения, этот человек, несомненно, подстрекнул тебя. Сколько же силы предоставил тебе ИМПЕРАТОР?

Элизабет проигнорировала ее страстное признание, и Марианна просто улыбнулась в ответ на вопрос Элизабет.

Со звуком ударного инструмента кости снова собрались в башню. Внутри нее клубилось голубое пламя. Сцена напоминала причудливый ритуал, и новый, гротескный РЫЦАРЬ выпал из пламени. Башня поднималась снова и снова, каждый раз производя копию РЫЦАРЯ.

Перед ними башня создавала ряд небольших коробок. Из каждой коробки выпрыгивало по мясной лягушке. Их бесчисленные мокрые руки и ноги шлепали по кирпичной дороге, наполняя ее ядом и навозом.

Во главе этой странной армии стояла Марианна, широко раскинув руки, словно приглашая в объятья.

— Все ради любвииииииииии!

— Ты… Ты сошла с ума.

Крик Марианны был полон нежности, и когда он отозвался эхом, Элизабет заговорила шепотом, ее голос был напряжен, как будто она страдала от головной боли. По какой-то причине щеки Марианны покраснели еще сильнее от смущения.

Хина держала алебарду наготове, не сводя глаз с врага. Не теряя бдительности, она начала говорить:

— ...Я испытываю к ней глубокое отвращение, тем не менее я чувствую, что мы разделяем определенную близость. Интересно, почему это так.

— Умоляю тебя, Хина, не иди по ее стопам.

— О божечки, нет! Это совсем не то, что я имела в виду, Мастер Кайто! Хотя я могу сочувствовать боли, причиняемой сбившимся с пути хозяином, и понимаю силу эмоций, которые вызывают у нее такое безумие, я никогда не буду настолько наглой, чтобы попытаться убить своего собственного Мастера. При таких обстоятельствах для слуги тем более важно служить своему Мастеру с безграничной преданностью, служить своему Мастеру всеми фибрами своего существа и служить своему Мастеру даже ценой собственной жизни. Ибо любить — значит отречься от самого себя, и, если бы это было ради Мастера Кайто, я бы с радостью приняла смерть.

— Хина, прямо перед тобой!

Армия мясных лягушек разом прыгнула. Они не обращали внимания на то, что раздавливали разлагающуюся плоть друг друга, бросаясь на Кайто и Хину. Внезапно Хина покачнулась и исчезла. Она появилась перед мясными лягушками, размахивая алебардой.

— Да как вы, куски плоти…

Грудь самой передней мясной лягушки с треском лопнула. Потроха и яд дождем посыпались на мясных лягушек позади нее. Хина рванулась вперед, почти танцуя на трупе, сделала пол-оборота и взмахнула алебардой. Она уничтожила всех лягушек вокруг себя.

Она снова взмахнула алебардой, чтобы стряхнуть яд с лезвия, и остановилась.

— ...смеете вмешиваться…

Хина опустила свой центр тяжести, а затем перешла на бешеный бег. Проходя мимо коня РЫЦАРЯ, она вонзила в него алебарду и разрубила надвое. По инерции нижняя половина отлетела вдаль, но в конце концов упала на дорогу. Верхняя часть рухнула там, где стояла, и РЫЦАРЬ на ней с тревогой огляделся.

— ...в мою наполненную любовью беседу с Мастером Кайто?!

Хина отправила голову лошади в полет. Когда РЫЦАРЬ упал и приземлился головой к ее ногам, она отшвырнула его в сторону.

Изящные шаги Хины напоминали танец. Затем она в очередной раз взмахнула алебардой, и в воздух полетели куски мяса. Хина сильнее взялась за ручку алебарды и улыбнулась Кайто.

Ее улыбка была ангельской.

— Мои извинения. Чтобы продолжить наш разговор, ради Мастера Кайто я бы с радостью приняла смерть. Будьте спокойны: я не позволю им и пальцем притронуться к Вашему драгоценному телу.

— С-спасибо. Прям гора с плеч свалилась. А т-теперь, чем там занята Элизабет?.. — заикаясь от настойчивости Хины, Кайто огляделся вокруг.

Массово производимые Демоны набрасывались на Элизабет, как зловещие волны. Однако она не выказывала никаких признаков беспокойства. Напротив, Элизабет свободно размахивала шипастым железным шаром, разбивая Демонов на куски.

— Что они такое, Марианна?

— Один из тринадцати Демонов, которого вы уже победили. Или же его подчиненные. Когда они еще были живы, я взяла у них кровь. Используя ее, я могу вызвать часть их души и копировать ее. Это результат помещения их извращенных душ во временные оболочки из мяса.

— Это не работа некроманта-любителя. Безусловно, за этим стоит Влад.

— Верно. Он оказал мне огромную помощь. Чтобы забраться так далеко, мне пришлось пожертвовать многими людьми. Но все это было ради Вас, юная Госпожа. Разве у меня был выбор? Все эти жертвы были необходимы для того, чтобы такая слабая, обыкновенная женщина, как я, пошла против Принцессы Мучений, — пока Марианна говорила, Кайто наблюдал, как группа демонов перестраивается.

Их основным составляющим, вероятно, была человеческая плоть. Хотя этот город был полон костей, ни на одном из трупов не осталось ни клочка плоти. Откуда у Марианны столько мяса? Его желудок скрутило от одной только мысли о количестве материалов, необходимых для ее техники.

Марианна, словно в молитве, сложила руки в шелковых перчатках.

— Ах, и впрямь. У меня не было выбора; у меня не было выбора; у меня не было не было не было! У меня не было другого выбора! Чтобы стать такой, как Вы, мне ничего не оставалось, кроме как нести те же грехи!

Голубое пламя мчалось рядом с ней, словно в унисон с ее повышающимся голосом. Пламя взметнулось вверх, будто воссоздавая огонь, который когда-то заполнял город, и из него хлынула армия РЫЦАРЕЙ.

РЫЦАРИ бросились на Элизабет. Толпа новых мясных лягушек двинулась на Кайто и Хину.

— Как Вы смеете показывать свои уродливые лица перед Мастером Кайто!

Хина взмахнула алебардой и, прежде чем нанести удар, приняла во внимание путь, по которому будет распыляться яд. Но когда она это сделала, кости, которые лежали вокруг, внезапно поднялись как щит, чтобы блокировать ее атаку. Кости рассыпались, но мясная лягушка, в которую она целилась, едва избежала удара.

— Хина, ты в поряд…?

— …Какая наглость!

Хина взревела и ударила лягушачью морду ногой. Она размозжила ей голову, и тело лягушки рассыпалось по земле. Грациозно приземляясь, подол платья горничной Хины затрепетал.

— Благодарю Вас за заботу, Мастер Кайто. Какой же Вы все-таки добрый человек… Но это был пустяк.

Когда Кайто снова взглянул на Элизабет, ее ситуация казалась почти такой же, как и раньше.

Несколько скелетов цеплялись за ее железный шар. Даже когда их тела разбились вдребезги, они схватились за шипы и уперлись ногами в землю, чтобы помешать движению шара. Кайто наконец понял. Марианна планировала использовать бесчисленные трупы, оставленные Элизабет, чтобы превратить это в битву ресурсов.

— Ах, Вы чувствуете это, юная Госпожа? Сожаления, бегущие по Вашей коже, боль, кипящая в груди? Вы на грани того, что будете убиты теми самыми невинными людьми, которых Вы давным-давно изуродовали. Вы чувствуете это? Вы чувствуете, как оно колотит Вас, юная Госпожа, колотит Вашу плоть и кровь? Можете ли Вы почувствовать ярость, ненависть и печаль тех, кого Вы убили? — Марианна схватилась за живот и закричала с силой оперной певицы.

Копья были направлены на Элизабет со всех сторон. Она раздраженно щелкнула пальцами.

— Вы понимаете, юная Госпожа? Вы понимаете, что те, кого Вы убили, жили нормальной жизнью, жизнью, которую они хотели защитить? Вы не имели права убивать ни одного из них, юная Госпожа, ни одного!

Она явно была не в себе. Восторженный румянец исчез с ее щек. Она еще крепче сжала грудь, тяжело дыша, словно демонстрируя свою боль и проливая слезы.

— Почему, юная Госпожа? Почему? Почему Вы совершили такую ужасную вещь? Почему Вы не можете понять, как это неправильно?! Юная Госпожаааааааааа?!

— ...Ее сердце раскололось надвое или что? — Кайто невольно пробормотал что-то себе под нос.

Все, что делала и говорила Марианна, противоречило друг другу. Она радостно пыталась убить Элизабет из-за любви и в то же время со слезами на глазах пыталась заставить ее раскаяться в содеянном.

— Юная Госпожа, почему, почему Вы не можете понять?.. Я остановлю, я остановлю Вас. Совершить подобное, все люди будут плакать, я должна убить, юная Госпожа, я должна остановить ее, я должна…

Кайто наконец понял: дух Марианны разрушился. Она была подавлена и ужасным зрелищем, которое Элизабет заставила ее наблюдать давным-давно, и своей собственной виной за то, что не смогла остановить его.

— …Я, моя, я, моя юная Госпожа, моя вина, так что…

То, что стояло перед Кайто, Элизабет и Хиной, было не более чем оболочкой сломленной женщины.

Марианна пронзительно рассмеялась и закрыла лицо руками. Это прозвучало почти как крик. Лилии мягко покачивались на ее шляпе. Хотя Элизабет прищелкнула языком, она также тихо прошептала:

— …В каком жалком состоянии ты находишься, Марианна. Пожалуй, за это стоит винить меня.

Вдруг она перестала идти. Кайто наблюдал за ней.

Затем костлявая рука протянулась и схватила ее. И сразу же затянула ее в толпу мертвых. Принцесса Мучений была похоронена в жажде крови и ненависти тех, кого она жестоко убила.

Отвратительная Элизабет, омерзительная Элизабет, жестокая, уродливая Элизабет!

Проклинаем тебя, проклинаем тебя, проклинаем, проклинаем, навеки проклинаем тебя, Элизабет!

Кайто казалось, что он тоже слышит язвительные крики мертвых. Он закричал, отказываясь проигрывать им:

— Элизабет! Твою мать, хватит валять дурака, выбирайся оттуда!

— Леди Элизабет, я иду!

Хина тоже закричала и бросилась бежать. Но, прежде чем она успела дотянуться до нее, груда костей начала извиваться и греметь, вгоняя в тело Элизабет ту же самую боль, которую они когда-то испытывали. Марианна снова повысила голос:

— Вы понимаете? Вы пришли к пониманию, юная Госпожа? Юная Госпожа, моя дорогая юная Госпожа!

— Я понимала… с самого…

Тихий голосок просочился из груды костей. Взволнованная Хина остановилась как вкопанная. Как только она это сделала, голос взорвался:

— НАЧААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААЛА!

В унисон с разъяренным голосом рванулись цепи.

Выпущенные Элизабет цепи зазвенели. Они извивались и кружились, как торнадо, с безрассудной самоотверженностью кося мертвецов. Кости дробились, ломались и крошились.

Затем водоворот цепей распространился, расцветая, как железная роза. Они скребли землю, натыкались на обломки и разбивали кости в щепки. Они полностью стерли в порошок всех людей, которых она когда-то пытала, людей, которых она когда-то убила. Увидев, что цепи разъярены, как многоголовая змея, Хина похвалила Госпожу своего Мастера:

— Прекрасная работа, Леди Элизабет! Ничего меньшего от Вас и не ожидала. Однако, это… осторожно! Прошу меня простить, Мастер Кайто!

— Чег…!

Хина вернулась к нему на максимальной скорости, затем подхватила его на руки, прежде чем снова взлететь. Не прошло и секунды, как на то место, где они стояли, обрушились цепи. На их пути появился полуразрушенный дом, и цепи обрушили его. В воздух полетели пепел и обугленные щепки.

Когда впечатляющее облако пыли улеглось, там стояла одна Элизабет.

Она тяжело дышала, как кошка, у которой шерсть встала дыбом.

Меч Палача из Франкенталя горел в ее руке.

Марианна сделала шаг назад. Несколько оставшихся РЫЦАРЕЙ выстроились перед ней. Но, прежде чем они успели броситься в атаку, Элизабет воткнула в землю Меч Палача из Франкенталя.

— Адская Бездна!'

Пока она говорила, земля содрогнулась. Посреди дороги зияла большая конусообразная впадина, и все РЫЦАРИ повалились в нее.

На дне гигантской дыры извивалось и изгибалось бесконечное море насекомых. У них были блестящие, металлические черные оболочки, и они казались потусторонними. Жуки накинулись на РЫЦАРЕЙ, и их крошечные зубы издавали тошнотворные звуки, когда жевали гниющую плоть. Казалось, они были вне себя от радости при виде щедрой добычи.

— !..

Марианна медленно попятилась. Но вокруг нее, словно змеи, из земли торчали цепи. Они связали ее с головы до ног, ее стройную фигуру, упругую грудь и все остальное.

Она повисла в воздухе, как когда-то Элизабет. Она смотрела прямо на нее, словно ожидая ответа на свои предыдущие крики.

Элизабет стояла перед ней, положив обе руки на рукоять меча. У нее было серьезное выражение лица.

— Прости, Марианна. Я уже давно, очень давно все поняла.

Глаза Марианны слегка расширились. Элизабет ответила ее пепельно-голубому взгляду.

— Я не имела права отбирать жизнь людей. Все люди, которых я убила, вели энергичную жизнь, жизнь, которую они имели полное право вести, как им заблагорассудится. Они были невиновны, и я убила их. Я убила их жестоко, ужасно, безжалостно и неразумно. Все так, как ты говоришь, Марианна. Даже моя смерть не будет достаточным наказанием.

Когда Элизабет произнесла свое признание, ее голос был искренним. И все же, после всего сказанного, она сплюнула на землю. Подтверждая и признавая свои грехи, но ни в малейшей степени не сожалея о них, Элизабет твердо стояла на своем:

— Я стала Принцессой Мучений, прекрасно понимая, что это означает, — Элизабет не стала продолжать рассуждения.

Ее черные волосы развевались на пустом ветру, который, казалось, нес тепло от древнего огня, ветру, который стонал, как плач мстительных мертвецов.

Отвратительная Элизабет, омерзительная Элизабет, жестокая, уродливая Элизабет!

Проклинаем тебя, проклинаем тебя, проклинаем, проклинаем, навеки проклинаем тебя, Элизабет!

Вбирая в себя всю ненависть и злобу мертвых, Элизабет продолжала:

— Я не стану просить ни прощения, ни сочувствия. Ибо есть правда то, что наслаждалась я их криками и купалась в их отчаянии. Ты должна презирать меня, когда умрешь. Унижай меня и проклинай мое имя… Прости, Марианна.

— …Юная Госпожа…

— Я намерена вскоре последовать за тобой. В ближайшем будущем.

Губы Элизабет дрогнули. На какую-то долю секунды у нее появилось лицо беззащитной маленькой девочки.

Она собрала силы в руке, сжимавшей Меч Палача из Франкенталя. Марианна, наблюдавшая за ней, покачала головой. Она зажмурилась, снова открыла глаза и заговорила с нежностью наставницы.

— Юная Госпожа, я знаю, что Меч Палача из Франкенталя — это мощный катализатор, способный вызывать цепи и орудия пыток. Но я также знаю, что сам меч был сделан для того, чтобы палачи безболезненно обезглавливали преступников, прежде чем их сажали на кол. Оружие, созданное из доброты. Это то, чем Вы собираетесь убить меня?

— Верно, Марианна. Этим клинком я снесу голову безумной, ничем не примечательной женщине.

— Так не пойдет, юная Госпожа. Это на Вас не похоже. Вы не должны проявлять доброту ни к единому человеку. Если Вы намерены идти по своему извилистому пути до конца, Вы должны замучить меня до смерти.

Лицо Элизабет слегка напряглось. Упрекая Элизабет, Марианна смотрела на нее горящими решимостью глазами.

— Если Вы отвергнете меня через боль, убейте меня через боль, и тогда мир, наконец, будет свободен от любого, кто может навредить вашей решимости. Если сейчас, когда Вас схватили и сделали собакой Церкви, Вы хотите сохранить Вашу тираническую натуру, то именно это Вы и должны сделать, — Марианна закрыла глаза, затем осторожно открыла их. Выражение лица, которое она показала Элизабет, было суровым, учитель из прошлого внутри нее наконец проснулся, — Если Вы дадите слабину и помилуете хотя бы одного человека, это ослабит Вашу решимость. Вот так устроен мир.

Элизабет не ответила. Но выражение лица Марианны снова изменилось — из строгого учителя она превратилась в взрослого, разговаривающего с капризным ребенком. Ее глаза были полны доброты.

— Я любила Вас от всего сердца, юная Госпожа. Даже сейчас я обожаю Вас так же сильно, как в детстве, — она мягко улыбнулась. Ее следующие слова были полны печали, — Как только Вы убьете меня, я думаю, в этом мире не останется никого, кто бы по-настоящему любил Вас.

— Да… не будет никого. Ни единого человека на всю оставшуюся вечность, — Элизабет спокойно подтвердила заявление Марианны.

Марианна кивнула, затем склонила голову, словно ожидая приговора. Элизабет отпустила Меч Палача из Франкенталя.

Ее длинные, гладкие черные волосы развевались, когда Элизабет посмотрела на небо. Выражение ее лица было спокойным. Тяжелое молчание нависло над ними. Ни одна женщина, ни та, что судила, ни та, что ждала суда, не шевельнула и волоском.

В этот момент пространство вокруг Кайто замерло.

—

2

—

— …Какого… черта?

Звук бьющегося стекла затих, и через несколько секунд Кайто осознал, насколько странным было его окружение.

Все, что можно были увидеть, застыло в светло-голубых тонах. Не только Элизабет и Хина, но и осколки костей, развевающиеся на ветру, и облака пыли тоже были неподвижны. Он робко протянул руку, но какая-то прозрачная пленка удерживала его от прикосновения к замерзшим предметам.

— Что происходит? Эй, Элизабет! Хина!

Он окликнул их, но, казалось, его голос не достигал их, так как они не отвечали. В замешательстве он вдруг почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. Кайто в панике обернулся.

— Рада нашей встрече, Безгрешная Душа.

— Приятно познакомиться, Чистая Душа.

Две девушки склонились перед ним, держа подолы своих платьев в вежливых реверансах. Наряды горничных, которые они носили, были еще более старомодными, чем у Хины. Одна держала в руке коробку, перевязанную ленточкой, а другая — часы с остановившейся стрелкой. У обоих были длинные, ниспадающие волосы, сплетенные из спутанных золотых нитей, а вместо глаз у них были потертые пурпурные драгоценные камни. Глядя на их искусственные части, Кайто мог сказать: они не были людьми.

Обе девочки были куклами. Они говорили без всякого выражения, только губы их шевелились:

— Ты думаешь, Элизабет убьет Ее?

— Ты думаешь, Принцесса Мучений может убить Ее?

— Что? О чем, черт возьми, вы двое говорите?

— Как это мучительно — убивать любимого человека.

— Как это печально — убить того, кого Ты любишь.

— Ну, вы правы. Но не то чтобы я мог остановить ее.

Кайто крепко сжал кулаки. Он ничего не знал ни об отношениях Марианны и Элизабет, ни об их связи. У него не было возможности узнать, какие воспоминания они разделяют или что в данный момент происходит в их головах.

Решение лежало на плечах Элизабет. И Кайто, конечно же, не будет позволено взвесить его, особенно с его ограниченным пониманием ситуации. Но горничные дружно покачали головами.

— Никто не просил Ее останавливать.

— Мы ничего такого не говорили.

— Вопрос, который мы хотим задать, касается не Элизабет, а Тебя.

— …Что?

Кайто понятия не имел, о чем они говорят. И вообще, кто они такие?

Служанка, несшая коробку, издала механическое «кхм» и медленно шагнула вперед. Кайто, насторожившись, отступил назад. Но горничная просто развязала ленту, затем открыла шкатулку и с размаху показала ему ее содержимое.

Кайто прикрыл рот рукой, охваченный сильным позывом к рвоте:

— …Ргх.

Внутри коробки извивалась куча пауков с вороньими перьями, растущими по всему их телу. Они ползали друг по другу, расхаживая на своих восьми пернатых лапах. И там, погребенный под грудой крошечных ужасов, лежал ребенок. Только он собрался сунуть руки в коробку с пауками, чтобы спасти его, как Кайто ахнул:

— Не может быть.

— Ох, неужели Он заметил?

— Действительно, понял ли Он?

При втором взгляде Кайто заметил паучьи лапки, растущие из талии пухленького ребенка. Ребенок уже прорезал зубы, и его зубастая улыбка казалась странно жестокой.

Шок пробежал по мозгу Кайто, когда он осознал то, что увидел.

— Эта… эта штука — ГРАФ?

Теперь, когда он подумал об этом, ГРАФ отсутствовал в группе оживших Демонов, которые напали на них минуту назад.

Пошатываясь от отвращения, он шагнул назад. Как только он это сделал, горничные заговорили:

— Марианна также обладала душой ГРАФА.

— Мы поместили его в тело этого ребенка.

— В нынешних условиях он вырастет таким же, как тот гротескный человек.

Малыш погладил пауков своей толстой рукой так, как гладят домашних животных. Хитрый ум таился в его глазах, и он довольно ухмыльнулся, глядя вниз на пауков.

Кайто поднял кулак. Но он не мог убедить себя убить его. Если бы он оказался лицом к лицу с настоящим ГРАФОМ, то убил бы его в мгновение ока. Он, без сомнения, разорвал бы его на куски. Но даже если существо перед ним обладало той же природой, что и ГРАФ, это был всего лишь ребенок.

Удара было бы недостаточно, чтобы убить его. А если он задушит ребенка, то станет ничуть не лучше своего отца. Он заставил себя разжать кулак и осторожно потер свое бледное лицо.

Горничные, наблюдавшие за ним, переглянулись, прежде чем кивнуть.

— Ах, это был слишком трудный выбор, чтобы сделать его в мгновение ока.

— Ну, мы можем подождать, пока Он оправдает наши ожидания.

— Этого пока достаточно.

Внезапно горничная подняла коробку в воздух. Затем, без малейшего колебания, она с силой швырнула ее на землю.

В панике пауки бросились врассыпную из щелей в коробке. Ребенок выполз наружу, давя на ходу пауков. Горничная, которая до этого держала коробку, стукнула ребенка ногой, а потом изо всех сил наступила на него.

— Чт…?

Ее сила была нечеловеческой, и живот ребенка искривился, прежде чем разорваться. Его внутренности, структурно отличные от человеческих, вывалились наружу. Ребенок некоторое время бился в конвульсиях в луже собственной голубой крови, а потом затих. Кайто не знал, что сказать, а горничные пожали плечами.

— Его раздавили. Ты чувствуешь себя лучше?

— С ним разобрались. Ты чувствуешь облегчение?

— С чего бы мне…? Ну, это неправда. Я, черт побери, чувствую облегчение. Боже! Прежде всего, это вы создали эту штуку, не так ли? Зачем вам делать что-то подобное?..

— Точно. Мы сделали это. И хотя мы раздавили его, мы все еще можем создать еще.

— Пока Марианна, некромант, хранящая его душу в своем чреве, жива, мы можем создать столько, сколько захотим.

Услышав это, Кайто почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он посмотрел на изуродованный труп ребенка. То, что они могли создать еще подобных, было фактом, к которому он не мог относиться легкомысленно.

— Итак, вопрос для тебя: «Убьет ли Ее Элизабет? Или нет?»

— Если Она не сможет убить Ее, мы собираемся схватить Марианну и создать армию ГРАФОВ.

Кайто взглянул на скованное цепью бледное лицо Марианны. На нем была выгравирована ее решимость к смерти и ее усталость к жизни. Она была не из тех людей, которые должны были стать некромантами.

— ...Хотите сказать, что вы собираетесь еще больше эксплуатировать ее? Она ведь уже достаточно натерпелась?

— Пока Ее хрупкое сердце не разорвется, мы намерены массово производить ГРАФОВ и выпускать их на свет.

— Ах, и эта сцена разыграется еще раз. Будут иметь место бесчисленные восхитительные Гран-Гиньоли.

Горничные хихикнули в унисон. Зрение Кайто покраснело от ярости.

В то же время галлюцинации пауков ползали в его мозгу. Один за другим дети, кричащие во все горло, проносились в его голове. Ноэ проклинал свою судьбу, потом улыбнулся сквозь слезы. Тело мальчика оттягивается назад и исчезает.

Ему показалось, что он услышал ужасный крик и треск костей мальчика. Первый человек, пожелавший ему счастья, был жестоко убит.

Разум Кайто был закрашен страданием и жаждой мести. Где-то в его голове раздался странный хлопающий звук. Он медленно поднял голову. Его глаза были широко раскрыты в маниакальном смертельном блеске, и он задал вопрос двум служанкам холодным голосом:

— ...Думаете, я вам позволю?

— Твоя доблесть импульсивна, но тем не менее великолепна.

— Но мы не те, с кем Тебе придется столкнуться.

Горничные снова взялись за подолы своих платьев и, согнув колени, грациозно присели в реверансе. Горничная, державшая коробку, указала на Марианну, закованную в цепи. Другая подняла часы.

— Итак, продолжим?

— У тебя есть всего несколько секунд, чтобы сделать свой выбор. Действуй быстрее, пожалуйста.

— Поступай так, как посчитаешь нужным, но убедись, что у Тебя не будет сожалений.

Потом эти двое исчезли. Цвет вернулся в мир. Дул холодный ветер, и облако пыли танцевало в воздухе. Элизабет прикусила губу, затем высоко подняла руку.

Как только она это сделала, Кайто бросился бежать.

Горничные сказали ему, что на принятие решения у него есть всего несколько секунд. У него не было времени ждать, щелкнет она пальцами или нет. Если бы она этого не сделала, у нее не было бы времени, чтобы предотвратить ухудшение ситуации.

Кайто сразу же понял, на что намекали эти двое. Его разум был ясен, он понимал, что ему нужно сделать, и он сделал это без колебаний.

Он вытащил Меч Палача из Франкенталя из земли, где он был похоронен. Клинок был удивительно легким, возможно, благодаря магической помощи, которую он предлагал. Элизабет обернулась. Ее алый взгляд явно хотел спросить, что он делает, но он проигнорировал его, поскольку его тело было практически брошено вперед. Он уже знал, насколько неразумны его действия.

Что бы я ни сделал, Марианна в конце концов умрет, либо от пыток Элизабет, либо от того, что будет истощена и искалечена. Это единственный путь, оставшийся ей.

В любом случае, она столкнется лицом к лицу с адом. Признавая это, реальность ее положения помогла смягчить его вину, когда он ухватился за третий невысказанный вариант.

— …Прости.

Кайто проткнул Марианну мечом.

Магическое лезвие почти не встретило сопротивления, когда оно пронзило ее грудь.

— Чт…?

Марианна закашлялась кровью, ее глаза расширились от удивления. Кайто почувствовал, как он приободрился, когда ее кровь обрушилась на него. Теплая кровь потекла по его щеке. На секунду он даже не понял, что только что сделал. Затем он подавил подступившую к горлу желчь и оторвал руки от меча. Он встретился взглядом с Марианной. Кайто посмотрел прямо на женщину, которую только что убил.

На ее лице отразилось недоумение. Снова и снова Кайто повторял одними губами, что ему очень жаль. Увидев это, она почему-то нежно улыбнулась.

— А-ах… Бла… годарю… Воистину… это… был выход…

Ее слова были прерваны. Все еще сохраняя спокойное выражение лица, она наклонила голову вперед. В изумлении Кайто прокрутил в голове ее предсмертные слова. Когда он это сделал, на ум пришел возможный конец ее последней фразы.

— Стоп, ты что…?

Возможно, Марианна не хотела добавлять еще больше грехов к бремени, которое несла Элизабет. Но, прежде чем он успел подумать об этом, Кайто был отправлен в полет.

— Ургх!

Его сильно пнули, и он соскользнул вниз по дороге. Он споткнулся о гравий и пепел, и, наконец, врезался в груду щебня. Боль, пронзившая его тело, была такой сильной, что он испугался, как бы не лопнул один из его органов. Кашляя кровью, он поднял глаза.

Элизабет стояла на том же месте, что и он минуту назад. Она смотрела на труп Марианны, ее лицо ничего не выражало. Прошло долгое мгновение. Затем Элизабет внезапно схватила рукоять меча, пронзившего Марианну, и дернула ее. Из раны хлынула кровь, окрашивая землю в темный цвет.

Черные волосы Элизабет затрепетали, когда она повернулась к Кайто. Ее глаза сузились и наполнились сухой яростью.

— Зачем ты это сделал, дворняга? Основываясь на твоем ответе, ты можешь представить себе наказание, которое тебя ожидает.

Когда она приблизилась, ее каблуки щелкнули. Она остановилась прямо перед Кайто.

Кайто тупо уставился на приближающуюся к нему бледную руку. Но, прежде чем ее пальцы смогли дотянуться до него, его зрение расплылось по горизонтали. Хина подхватила его и отскочила в сторону. Приземляясь, она царапала землю, неся его в правой руке и держа алебарду наготове в левой. Элизабет прищелкнула языком:

— Перестань, кукла.

— Я отказываюсь. Вы не мой Мастер.

Оба пронзительно уставились друг на друга. Решив, что это не тот противник, с которым она могла бы бороться одной рукой, Хина осторожно опустила Кайто на землю и как щит встала перед ним. Элизабет холодно поджала губы.

Пытаясь предотвратить драку, Кайто открыл рот. Но его дыхание было таким прерывистым, что он не мог нормально говорить. Он изо всех сил старался собрать силы в своей израненной груди:

— Э-эй, вы двое, пре…

Но в тот момент, когда он наконец собрался с силами, чтобы заговорить, Кайто понял, что пространство вокруг него снова замерло.

Даже с затуманенным от боли в животе зрением он смог разглядеть двух горничных, стоящих перед ним. Одна из них была в туфлях, испачканных кровью младенца, а другая держала свои часы. Они молча повернули свои потрепанные фиолетовые глаза к Кайто. В следующий момент их прекрасные лица щелкнули и исказились в выражениях, которые были совсем не естественными.

На лицах горничных застыли кривые, отвратительные улыбки. Они снова грациозно поклонились.

— Ты прошел, Безгрешная Душа.

— Наш Хозяин зовет Тебя.

Удовлетворенно напевая, горничные схватили Кайто за его обмякшие плечи. Он был не в силах сопротивляться, когда его оттаскивали. Когда они потащили его за собой, он слабо обернулся и посмотрел через плечо. После того, как они втроем прошли определенное расстояние, замерзший голубой мир внезапно ожил.

— Хмм? …Кайто?

— Мас… Мастер Кайто? Быть не может! Мастер Кайто, где вы?!

Элизабет и Хина заметили исчезновение Кайто и осмотрелись вокруг. Он был не так уж далеко от них. Он смотрел на них, умоляя обратить на него внимание. Хина повернулась к нему. Но тут раздался какой-то звук.

Грррррррр, гррррррррррр, грррррррррр.'

Словно закрывая им обзор, тьма сгустилась и поглотила свет. Когда оно зарычало, тьма сформировала тонкие, волнистые мышцы и гладкий черный мех.

Вскоре оно приняло форму первоклассной собаки. Багровый адский огонь горел в ее глазах.

Прибыл ИМПЕРАТОР, и сам воздух застыл в благоговейном страхе.

— Га-ха-ха-ха, хе-хе-ха-ха, га-ха-ха-ха.

Он рассмеялся над ними голосом, который звучал почти по-человечески.

Эта безнадежная сцена была последним, что увидел Кайто, прежде чем его сознание померкло.