Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
5 - 5

— О, нет, это совсем не хорошо. Это супер не хорошо. Но мы все должны делать то, что должны. Я служу по воле Бога и Святой Матери. Печать гробницы сломана, и конец близок. Скоро и живые, и мертвые обернутся в пепел. Мы будем в полном порядке, оставив горстку людей охранять эти никчемные старые королевские трупы, спасибо тебе большое. Кроме того, у меня есть еще одна роль, которую я должна сыграть.

Голос девочки был гладким, как шелк. Она резко встала.

Ее длинный алый плащ развевался, и она продолжила свою речь оперным тоном.

— Я могу быть Хранительницей Могил, но я также и Посланница. Я та, кто трубит в рог в конце дней, громко призывая овец: «Смотрите, ибо она пробудилась, и радуйтесь, ибо благочестивым даровано чудо».

Кайто прищурился. Ее речь была странно многословной. Учитывая, что она была членом Церкви, да еще и фанатиком, содержание ее речи было вполне нормальным. Но то, что они исходили от кого-то, кто выглядел как десятилетняя девочка, было чем-то из ряда вон выходящим. Однако самым важным вопросом было то, как она обратилась к себе.

— ...Хранительница Могил?

Кайто вспомнил ужасы, которые он видел в подземной гробнице.

В жестоких яслях живые люди извлекали свою боль для успокоения. А стражем комнаты был монстр, созданный путем взятия божественного существа, кормления его мясом демона и добавления человеческих частей.

За все это отвечала Хранительница Могил.

В результате Кайто пришел к выводу, что у Хранительницы Могил нет ничего похожего на мораль или элементарную рациональность. Но девочка, стоявшая перед ним, казалась совершенно здравомыслящей. От этого факта по позвоночнику Кайто пробежала дрожь.

Вы хотите сказать, что человек, который создал все это, который смог создать все это, прекрасно знал, что делает?

Кайто предполагал, что это были деяния человека, охваченного безумием, но эта мысль была в десятки раз ужаснее.

Затем воздух прорезал резкий звук.

Кайто судорожно поднял голову. Он увидел, что кончик меча Люта упирается в лоб Хранительницы Могил в том месте, где он замахнулся им. Казалось, что в любой момент он может расколоть ей голову. Однако в ответ Хранительница Могил лишь несколько раз моргнула. Когда он заговорил, голос Люта был полон ненависти.

— Какое дело гниющей плоти Церкви до нас?

— Я весьма разочарована. Вы казались таким великодушным, но ваши действия достойны сожаления. Возможно, вы забыли о третьем мирном договоре? Обычно мы не были бы столь снисходительны к таким язычникам, как вы. Но зверолюди - не наш народ, и даже не люди. Поэтому Церковь не замечает ваших грехов и постоянно старается быть для вас добрыми соседями. Но, увы! Увы, вы отплатили мне насилием!

— Не держи меня за дурака, девочка!

Завыл Лют. Шкурки, из которых были сделаны стены переносного жилища, задрожали от вибрации.

Кайто сглотнул и оглянулся на меч Люта. К счастью, он еще не пробил кожу Хранительницы Могил. Впечатляющее проявление рациональности, Лют тщательно поддерживал положение меча.

— Мы знаем все о том, что вы сделали с нашим народом, как вы истребляли его! Наши люди гораздо больше гордятся возвращением долгов, чем люди! И потому, что один мой друг замолвил за вас словечко, у меня нет желания называть человечество злом! Но за предательство нужно отвечать клыками! Если ты - Хранительница Могил, то ты не уйдешь отсюда живой!

— ...Почему?

— Что?

— Какое право имеют такие, как личная армия третьей императорской принцессы, кричать на меня?

В ее голосе звучало пугающее спокойствие. Она сфокусировала свой ясный, холодный взгляд на Люте.

Увидев ее явное преображение, Кайто затаил дыхание. Элизабет слегка насмехалась. У Люта, как и у Кайто, на лице отразился шок.

Хранительница Могил продолжала свою диатрибу беспристрастным, странно старомодным тоном.

— Ты не имеешь права говорить со мной таким тоном. Какие у вас есть доказательства таких убийств? Может быть, ты ошибочно считаешь показания подрядчика демона и Принцессы Пыток действительными? Ты показываешь свою наивность, плут.

— Ты обращаешься со мной как с ребенком?!

— Как и подобает незрелой собачонке вроде тебя. Возможно, это урок для тебя. Если ты хочешь повернуть свой меч на Хранительницу Могил, придумай предлог получше. Вьяд наверняка так и поступит.

— Что ты знаешь о Леди Вьяд Ула Форстласт?!

— Тебе нужно приказать, чтобы ты понял? Какой невыносимый простак. А теперь отставить.

— Гррр—

— Отставить, я сказала!

Когда Лют услышал высокомерный тон Хранительницы Могил, его лицо исказилось. Его руки дрожали от унижения. На лбу Хранительницы Могил появилась царапина, из которой начала капать кровь. Совершенно не обеспокоенная этим фактом, она заговорила совсем другим тоном.

— Ну, если ты действительно хочешь забрать мою голову... тогда давай, давай! Видеть, как один из трех королей должен взять на себя ответственность? Это звучит как хорошее времяпровождение! И не волнуйся! Перестройка станет великим покаянием, обрядом абсолютного разрушения, где все грехи будут прощены! А пока мы будем наблюдать, как наши расы режут друг друга - это просто здорово! Все равно все умрут, так что эй, помните о смерти!

На этот раз она говорила как молодой панк, и энергичная улыбка расплылась по ее лицу. Кайто был поражен снова и снова.

Что, черт возьми, с ней такое?

Речь Хранительницы Могил была ненормальной, и совсем не такой, как у Жанны. Ее речь была несочетаемой, как будто несколько разных людей были смешаны вместе.

Кончик меча Люта слегка дрожал. Кровавый след стекал по губам Хранительницы Могил. Однако, несмотря на это, ее улыбка осталась прежней. Скрежеща зубами, Лют поднял меч над головой.

— Хргх!

— Лют, нет!

Воскликнул Кайто, чтобы остановить его. Убийство Хранительницы Могил могло привести к тяжелым последствиям. Но вместо того, чтобы остановиться, Лют вернул меч в ножны. Затем он рухнул со скрещенными ногами на пол.

Кайто вздохнул с облегчением. Хранительница Могил небрежно слизала свою кровь. Очистив рот так, как это сделала бы кошка, она заговорила.

— Ах, как мило. Церковь весьма великодушна к своим соседям. На этот раз мы не будем обращать внимания на вашу неучтивость.

Должен же быть предел тому, насколько бесстыдной ты можешь быть.

Кайто нахмурился. Лют тоже нахмурился, но оглядел комнату, похоже, придя в себя. Его подопечные тоже направили убийственную ярость на Хранительницу Могил. Даже сейчас казалось, что они готовы броситься вперед и вцепиться ей в горло. Лют сделал глубокий вдох.

Затем, укрепив свою решимость, он поклонился Хранительнице Могил.

— Я благодарю вас за щедрость.

Его подопечные в унисон заскрипели зубами. Их командир извинился, и они не могли оставить это извинение без внимания. Они насильно подавили свой гнев. Но Лют продолжал, его голос был почти рыком.

— Но постарайтесь не забывать. Это Край Света, земля, которая не принадлежит ни одной расе. Если все мы стремимся к одному и тому же, то конфликт неизбежен. А поле битвы таит в себе множество сюрпризов. Вы можете быть влиятельны, но я не могу дать никаких гарантий вашей безопасности. Поэтому будьте осторожны. Помните, что любой старый негодяй может выпустить стрелу, которая лишит вас головы.

— О да, я знаю об этом уже давно. Да я и сама это видела. Просто поле боя - это такое место. Любой и каждый может оказаться в рядах павших. Мертвые образуют круги и танцуют среди черепов, терпеливо ожидая на ладони Бога того дня, когда все вернется в ничто. Такое спокойствие, такой восторг! Но мы еще не на поле боя, и я всего лишь простая посланница.

Хранительница Могил осторожно положила руку на грудь.

Затем, наконец, она изобразила невинную, соответствующую возрасту улыбку.

— А теперь давайте побеседуем! Давайте поговорим мирно и по-пасторски, чтобы все Божьи создания могли прийти к взаимопониманию.

***

— Побеседуем?

Кайто издал ошарашенное бормотание. Предложение Хранительницы Могил выглядело вполне разумным. Но именно это и делало его таким совершенно нереальным. В конце концов, оба лагеря работали над диаметрально противоположными целями и убеждениями.

Жанна, Кайто и остальные пытались защитить и сохранить мир таким, каким он был. Это было спасение, которого они пытались достичь.

Хранительница Могил и остальные фанатики, напротив, стремились к переустройству мира. Это и было спасением, которого они пытались достичь.

В большинстве конфликтов у обеих сторон была какая-то общая точка соприкосновения. Но в данном случае ничего подобного не существовало.

Они никак не могли встретиться на полпути. Пропасть, лежавшая между ними, была огромной и глубокой.

Учитывая сложившуюся ситуацию, о чем можно было говорить?

— Это было бы бессмысленно. И ты, конечно, знаешь это, Хранительница Могил. Обмен словами был бы лишь пустой тратой времени.

— О Боже, ты так уверенно заявляешь об этом. Это печалит мое сердце.

— Вы одобряете перестройку, а мы стремимся выжить. Мир либо погибнет, либо нет. Эти два варианта не оставляют места для компромисса, что представляет нам редкий случай чистой, незамутненной оппозиции.

Элизабет озвучила те же мысли, которые крутились в голове у Кайто.

Все так же томно положив подбородок на ладони и скрестив ноги, она прямо продолжила.

— Взаимопонимание для нас невозможно. Одному или другому придется умереть.

— О Боже, я надеюсь, что нет. По крайней мере, у нас есть возможность все обсудить. Элизабет Ле Фаню, особенно у тебя не должно быть причин желать продолжения мира.

Хранительница Могил улыбнулась. Элизабет угрюмо изогнула бровь.

Кайто сразу понял, что хотела сказать Хранительница Могил.

Элизабет собираются сжечь на костре. Поэтому для нее не должно иметь значения, продолжится мир или нет... Но подождите. Если нам удастся предотвратить перестройку мира и показать всем, насколько коррумпирована Церковь, может быть, мы сможем добиться смягчения ее приговора?

Это был первый раз, когда Кайто рассматривал такую возможность. Но Хранительница Могил еще не закончила.

— Давайте представим на минуту, что перестройка не произойдет, и что вы все успешно воспользуетесь мудростью Вьяд Ула Форстласт и осудите Церковь. В ней, несомненно, произойдет чистка. И секта равновесия Годда Деуса вновь поднимется к власти. Но даже в этом случае существование первого демона все равно будет скрыто от общественности, и истина снова окажется в тайне. Я готова поспорить на это. Вы все предпочтете хранить молчание, и Вьяд тоже.

Элизабет ничего не ответила на смелое заявление Хранительницы Могил. Хотя он собирался резко возразить, Кайто в конце концов придержал язык.

Хранительница Могил была права.

Она права... Я ничего не скажу. И Элизабет, наверное, тоже.

В конце концов, что случится, если он проговорится?

Если бы он публично объявил о существовании первого демона, мир погрузился бы в хаос. Разрушение самой основы одной из самых выдающихся мировых религий, как правило, имело такой эффект. Церковь, ее последователи, некоторые аристократы и даже королевская семья стали бы объектами сильной ненависти и недоверия. История ознаменовалась бы эпохой казней и пыток.

Воля масс могла бы превратиться в безжалостную машину для убийства. Кто знает, скольких повесят?

Кроме того, война с демонами нанесла серьезный удар по мировой экономике. Если бы общество потеряло и своих лидеров, оно погрузилось бы в беспрецедентное состояние беспорядка. А если наступит голод или чума, то катастрофа будет просто невообразимой.

Все это было слишком легко представить. Поэтому у них оставался только один выход.

Они не могли ничего сказать.

— Вкратце, даже если ваши действия позволят миру сохраниться, вас не ждут великие похвалы. Ибо вы сами будете покрывать это. Что в итоге означает, что судьба Принцессы Пыток останется неизменной.

Если бы мы заключили какую-то тайную сделку с Церковью... Нет, это не сработает. Сама Элизабет не хочет амнистии, а массы будут неустанно требовать головы Принцессы Пыток.

Овцы остановились бы перед тем, как броситься в пламя. Но затем, сами того не подозревая, они сожгут своего спасителя до смерти.

Кайто сжал кулаки. Если это так, то вопрос стоял о том, какой конец более почетен: переустройство мира или сожжение на костре.

— Как я уже сказала несколько минут назад, перестройка будет великим покаянием. Когда наступит конец, все твои грехи будут прощены. Пришло время «молиться, чтобы Бог стал твоим спасением». Разве это не звучит приятно? Во всяком случае, это более прекрасный конец, чем сгореть до смерти. Господь наконец-то вознаградит тебя за твои усилия.

Хранительница Могил улыбнулась, как бы давая Элизабет свое благословение. При этом Кайто охватило какое-то сомнение.

Действительно, Принцесса Пыток - великая грешница. Но...

Массы не имели ни малейшего представления о том, сколько добра она сделала, и даже не пытались узнать. Просто они были такими существами. Они слушали только то, что хотели слышать, и видели только то, что хотели видеть.

Стада овец были, по сути, глупы. И так и должно было быть.

...Но не является ли это грехом само по себе?

Невежды не имели права возлагать на себя вину, не так ли? Весь их образ жизни был в корне неправильным, не так ли? Тогда разве перестройка не является способом исправить это?

— Ты так думаешь? Тогда ты тупица.

Резкий голос с силой ворвался в задумчивость Кайто. Вздрогнув, он пришел в себя.

Перед ним по-прежнему сидела Элизабет, подперев подбородок руками.

— Начнем с того, что твоя предпосылка ошибочна. Не народные массы решили вынести мне приговор. Это была я. И великие похвалы - самое далекое от меня занятие. Твоя перестройка может быть более приятной для меня, но меня это не волнует. На самом деле, все совсем наоборот.

Взгляд Элизабет буравил Хранительницу Могил. Ее черные ногти сверкали, когда она шептала.

— Любой, кто скажет, что мои грехи могут быть прощены, умрет от моей руки. Вот и все.

Элизабет провела языком по красным губам. Затем, сладко улыбнувшись, несравненная грешница продолжила.

— Твоя хитрость обернулась против тебя, Хранительница Могил. Твоя смерть будет быстрой.

Это верно. Элизабет сильная.

Кайто только что насильно напомнили об этом факте. Ее решимость полностью исходила изнутри. Он еще не смирился с этим и не принял до конца. Но то, как она отказалась бояться смерти, безусловно, достойно восхищения. Теперь, когда он подумал об этом рационально, Кайто тоже был против перестройки.

Он, конечно, не хотел, чтобы Элизабет сожгли на костре. Но он не видел причин одобрять план, по которому все в мире должны были умереть. Называть смерть «спасением» было не более чем софистикой.

В то же время Кайто осознал нечто странное. Описание Хранительницы Могил было безумным с самой своей предпосылки.

Большинство людей, желающих, чтобы перестройка произошла, считают, что благочестивые верующие останутся в новом мире.

По крайней мере, так считал он сам. Но с Хранительницей Могил все было иначе.

Все это время она явно исходила из того, что все человечество погибнет.

— Что... за черт?

Слова сомнения вырвались из уст Кайто. Хранительница Могил склонила голову набок, пытаясь понять, что он хочет сказать.

Когда он снова посмотрел на девочку, слова практически выскочили изо рта Кайто.

— Ты... ты знаешь, что перестройка убьет всех?

— О нет, не всех. Наша почитаемая Святая, конечно, останется.

— И все же... ты знаешь? Но тогда... как, черт возьми, ты можешь одобрять это?

Кайто высказал свои искренние сомнения. Вера в то, что их набожность в конце концов будет вознаграждена чудом и даст им возможность выжить, была, по крайней мере, чем-то, что он мог понять. И как бы извращенно это ни было, поиск подтверждения своей набожности и праведности имел логический смысл как желание.

Но если они прекрасно знали, что их тоже ждет уничтожение...

Такая преданность слишком пуста.

Это означало бы, что все их желания и молитвы были напрасны. Ни одна вещь, о которой они просили Бога, не будет иметь никакого значения. Ни один человек не будет спасен.

— Разве это не сделает все бессмысленным?

— Почему мы должны искать результатов от молитвы?

В ее голосе прозвучал странный, сухой звон.

Глаза Кайто расширились. Не обращая внимания на его шок, девочка твердо заявила.

— Это было бы богохульством.

Кайто нечего было ответить. Он не знал, что сказать. Но вдруг на лице Хранительницы Могил появилась улыбка. К его удивлению, ее голос стал более мягким.

— А, понятно. Вполне логично, что человеку из другого мира будет трудно понять. Мы прекрасно знаем правду о нашем мире, видите ли. Вот почему мы верим. Бог и Святая искали эту реструктуризацию на протяжении многих веков. Если это так, то и наша аннигиляция - это радость.

— Какого черта вы—?

— Если Бог считает наше существование ошибкой, то это справедливо и правильно.

Голос Хранительницы Могил был торжественным. Она говорила спокойно, как будто проповедуя невежественным овцам.

— Следующий мир будет царством Бога, совершенной, идеальной землей. И о, как это будет чудесно. Сейчас для нас настало время отплатить Святой за любовь, которую она так свободно дарила нам. «Вся слава Богу». «Чудо свершилось». «Мы здесь не нужны». Вот что значит иметь веру.

Кайто вздрогнул. Волосы на хвосте Люта встали дыбом.

Теперь Кайто наконец понял.

Значит, она одна из тех «пастухов, которые с радостью бросятся в огонь, лишь бы увидеть чудо», о которых говорила Жанна.

В то же время он размышлял над словами Изабеллы о том, что учение Церкви необходимо.

«Даже сейчас я считаю, что учение Церкви прекрасно. Использовать веру как способ поддержать жизнь, прожитую благородно и правильно, — это почетно. Люди слабы. Им нужно во что-то верить».

Эта девушка использовала веру не для того, чтобы поддержать себя. Она использовала себя, чтобы поддержать веру. Она даже не верила, что ее молитвы дойдут до кого-то. Она ничего не искала у Бога.

И если бы ей сказали умереть, она бы просто умерла. Такова была природа ее любви.

Кайто раздвинул дрожащие губы. Все еще дрожа, он задал свой вопрос.

— Как ты вообще можешь так думать? Ты так молода, но ты—

— Довольно с тебя, Кайто. Просить такое у Хранительницы Могил - почти комично. Теперь это у тебя небезупречная предпосылка.

Элизабет вмешалась с раздраженным видом. Она сделала грубый жест подбородком в сторону Хранительницы Могил.

Когда она говорила об очаровательной девочке, на которую указывала, в ее голосе звучала ненависть.

— Хранительница Могил наследует память и личность каждого Хранителя Могил до неё. Однако обряд наследования - слишком тяжелое бремя для детского разума. В результате личности смешиваются друг с другом, и происходит своего рода естественный отбор. В итоге остается лишь один общий знаменатель: горячее благочестие к Богу и Святой. Если сказать несколькими словами, она сродни фанатику, олицетворенному фанатизму.

Она выглядит здравомыслящей, но, похоже, на самом деле это не так.

Кайто ясно видел это. В то же время ему еще раз напомнили о глубоко укоренившихся извращениях Церкви. Сохранение воспоминаний и личности Хранителя Могил, несомненно, было необходимым шагом, который они должны были предпринять, чтобы продолжать скрывать смертельную тайну существования первого демона. Люди, которые смогли сохранить свою веру после того, как увидели эту тварь, были, вероятно, реже, чем редкость. Но в результате появилась она.

Знаете, то, о чем говорила Изабелла, вероятно, ближе к тому, какой должна быть Церковь.

Но вместо этого они вовлекли в это весь мир и все глубже и глубже погрязали в своих ошибках.

Что пошло не так? Как все дошло до такой точки? Сколько бы он ни размышлял над этим, удовлетворительного ответа не находил. С тех пор как был создан мир, а может быть, и раньше, тонкие слои безумия медленно пытались поглотить все вокруг. Но даже при такой бурной ситуации, как сейчас, триггер, инициировавший коллапс, был предельно ясен. Все началось с того, что Мясник продал Владу мясо демона.

Им действительно нужно поговорить с Мясником напрямую. Подумав об этом, Кайто задал новый вопрос.

— Где вы, ребята, держите Мясника?

Хранительница Могил полностью проигнорировала его, вместо этого наклонив голову в сторону.

Все еще окруженная подопечными Люта, Жанна невозмутимо сидела на полу. Взгляд Хранительницы Могил переместился на беззащитный профиль Жанны. Затем нежным голосом она обратилась к золотой Принцессе Пыток.

— Я слышала доклады о тебе, ты знаешь. Другая Принцесса Пыток. Девушка, провозгласившая себя девой спасения, отвергающая волю Божью, готовая влить отравленное вино в уста Святой. Ты дура совсем другого сорта, чем мы... Хотя я также слышала, что, несмотря на механическое впечатление, которое ты производишь, тебе очень понравилась наша Изабелла Викер.

— Так и есть. Она была моей первой любовью, видишь ли.

Ответ Жанны был мгновенным.

В следующее мгновение глаза всех присутствующих, кроме Хранительницы Могил, расширились.

— А?

— Что?

— Простите?

— Прошу прощения?

Короткое замечание, которое она произнесла, могло быть равносильно бомбе.

Услышав слова «первая любовь», Кайто, Элизабет, Хина и даже Лют попятились. Смутившись своей реакции, они замолчали, и в комнате воцарилась неописуемая тишина.

Кроме Хранительницы Могил, чья улыбка не изменилась, все они имели очень странные выражения лиц.

Затем Жанна продолжила свое выступление тем же безэмоциональным голосом, что и всегда.

— Простите. Это была шутка.

— Шутка?! Я думала, ты говоришь серьезно! Сейчас не время говорить такие вещи!

Элизабет хлопнула кулаком по земле, и он мягко погрузился в медвежью шкуру. Кайто быстро кивнул в знак согласия. Так называемая «шутка» Жанны была в высшей степени глухой. Однако она еще не закончила говорить.

— Тем не менее, я чувствую, что это было что-то похожее. Но, эй, ударьте меня! Я была выбрана алхимиками для спасения мира и воспитана исключительно для этой цели. Я была принцессой и жертвой. Я была создана ими, и я уничтожила их. Ибо таков был мой договор с ними. Никто из нас не обижался на другого. Однако у меня было мало прямых контактов с людьми, поэтому я была озабочена тем, как лучше взаимодействовать с бродячими овцами, пока не обзаведусь слугой. Поэтому я пошла к разбойникам в соседней горе, забрала их и училась на их примере.

— Подожди, так вот почему твоя речь становится вульгарной через случайные промежутки времени?!

По крайней мере, одна загадка была решена. Теперь они знали контекст того, что выбор слов Жанны регулярно становился невероятно грубым. Но они не знали, почему она решила поделиться с ними этой, казалось бы, неважной информацией. Не обращая внимания на недоумение Кайто, Жанна продолжала говорить.

— Значит, это был мой первый раз.

— Твой первый раз... что?

— Я впервые встретила такого «обычного человека».

На этот раз Жанна ответила на вопрос Кайто. На мгновение ее розовые глаза стали пустыми.

Затем она прошептала нехарактерно туманным голосом.

— Моя маленькая мисс была глупа... но она была галантна, и у нее была честь.

Это простое предложение поразило Кайто, как поезд. Он смотрел на ее профиль и размышлял.

Ее общение с людьми было сильно ограничено. Именно это сделало Жанну такой, какой она была сегодня, - девой спасения. Она никогда не оглядывалась на тех, кого растоптала, и не жалела о своих жертвах. Но если хоть один человек, которого она воспринимала иначе, существовал, то...

Если это так, то... это ведь, по сути, и есть первая любовь, не так ли?

Кайто чуть не сказал это вслух, но придержал язык. То, что он сказал бы сейчас, не принесло бы им ничего хорошего.

Изабелла сейчас находилась далеко от них. Она выполнила свою волю и вернулась в Церковь. И можно было только гадать, что с ней случилось после того, как ее схватила группа людей, похожих на палачей.

Нет, подождите. Есть один человек.

Был шанс, что Хранительница Могил знает, в безопасности Изабелла или нет.

Кайто инстинктивно повернулся, чтобы посмотреть на нее. На ее юном лице расплылась хитрая улыбка.

При виде этого у него по позвоночнику пробежал холодок. Он судорожно попытался спросить о самочувствии Изабеллы. Но Жанна заговорила первой, как бы останавливая его. Ее голос был до последнего спокоен.

— Даже если так, пытаться использовать мою мисс как приманку для переговоров со мной - пустая трата твоего времени, фанатик. Я опоздала, не так ли?! Такие недоумки, как ты, всегда действуют по одной и той же проклятой схеме!

— Подожди, подожди, «опоздала»? Ты хочешь сказать, что Изабелла...?

Лицо Кайто побледнело. В следующее мгновение перед его мысленным взором промелькнуло улыбающееся лицо Изабеллы. Белый свет взрывался у нее за спиной, а она улыбалась. Даже с жестокими шрамами на лице она была прекрасна.

Изабелла...

Из уст Хранительницы Могил незаметно вырвался смешок.

Кайто рефлекторно схватился за воротник своего одеяния.

Скриииииииииииииииииииииииии!

Но прежде чем он успел это сделать, комнату наполнил пронзительный шум. Кожаная заслонка на входе в лагерь с силой захлопнулась.

Все повернулись посмотреть. С величественным вздохом Хранительница Могил поднялась на ноги.

Ее малиновый плащ волочился за ней, когда она молча подошла к входу и расстегнула кожаный узел. Когда она свернула его, внутрь влетела сфера, а вместе с ней - таинственный, режущий ветер.

Шар был одним из коммуникационных устройств Церкви. Крылья на его боках мягко расправились, когда он приземлился на ладонь Хранительницы Могил. По его поверхности бежали руны, гораздо более замысловатые, чем те, с которыми Кайто был знаком.

Похоже, что сообщение, которое только что получила Хранительница Могил, было зашифровано. Когда она прочитала его, ее глаза сузились.

— Хорошая работа. Теперь передай это сторожу: «Это снова Ях Ллодль».

Хранительница Могил аккуратно подбросила коммуникационное устройство вверх. Из его боков выросла свежая пара крыльев.

Затем они взмахнули, и сфера взлетела. Проследив за тем, как ее поглотил снежный пейзаж, Хранительница Могил вернула вход в то место, где она его нашла. Обернувшись, она приложила руку к груди.

Ее алый плащ развевался, когда она отвесила глубокий поклон собравшимся.

— Боюсь, я должна уйти. Это весьма прискорбно, но есть несколько довольно тревожных дел, которые мне необходимо решить. Хотя наша встреча была слишком короткой, чтобы извлечь из нее много важного, я считаю, что она была очень значимой. Языческие охоты и инквизиции так неэффективны, и они оставляют такое плохое наследие, в конце концов. Даже я не хочу настраивать против себя всех существ мира. Вместо этого я просто молюсь, чтобы вы все нашли в себе силы изменить свое сердце, пусть даже на самую малость.

Слова Хранительницы Могил были подобраны тщательно. Но самым страшным было то, что сострадание, звучавшее в ее голосе, казалось совершенно искренним. Она сложила свои маленькие ладони вместе и закрыла глаза, словно молилась.

— Вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится. Но молитесь, чтобы Бог был вашим спасением. Ибо начало, середина и конец - все лежит на Его ладони. Благословение Бога и Святой на всех вас.

Затем Хранительница Могил подняла голову и мило улыбнулась им. Ни один человек не ответил ей. Однако, казалось бы, ничуть не обидевшись на это, она начала идти. Зверолюд уставился на нее, пока она снова сворачивала кожаную дверь. Однако она остановилась на мгновение, прежде чем выйти на снежную поляну.

— Но не волнуйтесь. С этого момента мы будем врагами, как вы и хотели.

С этим тихим бормотанием она снова начала идти. Вход снова захлопнулся.

И с этим она исчезла.

***

Такое ощущение, что здесь только что прошел тайфун.

Кайто в оцепенении осматривал комнату. Она выглядела не иначе, чем раньше, но ощущение было такое, словно ее затянуло плотной пленкой. Так сильно изменило настроение существо, известное как Хранительница Могил. Пытаясь стряхнуть с себя чувство усталости, Кайто переключил свои мысли на самочувствие Изабеллы.

Так... что с ней случилось?

В голове промелькнула извращенная улыбка Хранительницы Могил. Он узнал эту садистскую улыбку; он видел ее снова и снова, когда был жив.

Он открыл рот, чтобы заговорить. Но прежде чем он успел выразить словами свое стойкое чувство тревоги, Элизабет встала.

— Мы уходим, Кайто. У нас появилась четкая цель.

— Цель? Ты имеешь в виду, что мы будем преследовать Хранительницу Могил или что-то в этом роде?

Если бы они так поступили, то, вероятно, смогли бы узнать, где Церковь разбила свой лагерь. Но они также рисковали столкнуться с основными силами Церкви. Кайто предпочел оставить эти опасения в тайне. Однако Элизабет покачала головой, отвечая.

— Она не знает меня, и поэтому она была небрежна. Со времен Годда Деуса я тщательно выкрадывала секретные записи Церкви и взламывала их шифр. Таким образом, я смогла прочитать последнее сообщение.

— Подожди, серьезно?

— Хех, увидев шифр, любой маг захочет его взломать. И я подозревала, что настанет день, когда такие знания станут полезными. И вот он настал. Довольно впечатляюще с моей стороны.

Пропевая себе дифирамбы, Элизабет допила остатки чая, который все это время продолжала держать в руках. Как только она закончила, Хина, ожидавшая наготове, забрала пустую чашку.

— Хорошая работа, Хина. Это было великолепно, как всегда. Твои таланты никогда не разочаровывают.

— Вы слишком добры, Леди Элизабет. Ваши слова наполняют меня такой радостью. Но, если позволите спросить, каково было содержание послания?

Хина задала этот вопрос нервным тоном. От ответа зависели их дальнейшие действия как группы. Все сглотнули, ожидая ответа Элизабет. Его содержание, однако, было неожиданным.

— «Клетка в штабе была открыта. Наблюдатели были без сознания, их ударили по затылку». Другими словами...

Сцена, которую он видел в замке Элизабет, спонтанно промелькнула перед глазами Кайто.

Мясник смог разблокировать даже собственную Клетку Принцессы Пыток. Ни одна искусственная клетка не смогла бы его удержать. И что бы он сделал после того, как вырвался из клетки?

Элизабет продолжала, ее голос в точности повторял мысли Кайто.

— В настоящее время местонахождение Мясника неизвестно. Похоже, что он куда-то сбежал.