Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
75 - 3

— Ммм... Аххх.

Элизабет испустила манящий вздох, когда проснулась. Ее сознание вырвалось из огня и проклятий, составлявших ее кошмар, и ее длинные ресницы затрепетали, когда она открыла глаза.

Затем она грациозно поднялась.

Одеяло соскользнуло с ее обнаженных плеч, и ее гладкая кожа сверкала в утреннем свете, как жемчужина. Элизабет предпочитала спать в естественном виде, и поэтому ее шелковистые черные волосы струились по ее стройному декольте, как вода.

Вся эта сцена имела запретную красоту, а также умиротворяющее спокойствие.

Однако Элизабет вскоре нарушила это спокойствие легким смешком.

— ...Хмф.

Ее спальня была скромной, и в ней она была одна. Человека, который обычно находился рядом с ней, когда она просыпалась, нигде не было видно.

Лишь одному человеку разрешалось входить в ее спальню по утрам, и это была ее механическая горничная Хина. С тех пор как Хина была впервые активирована, она не только служила ценной боевой помощницей, но и выполняла свои обязанности горничной в совершенстве.

Каждое утро Хина непременно приносила ей приветствие и чашку чая с улыбкой на лице. «Доброе утро, моя дорогая Леди Элизабет! Погода сегодня прекрасная, как и подобает вашей красоте и привлекательности моего любимого Мастера Кайто!» Кайто отказался от предложения Хины сделать то же самое для него, поэтому она направила все свои усилия на то, чтобы сделать утренний напиток Элизабет самым лучшим. Поскольку Хина тщательно меняла состав чая в зависимости от температуры и влажности окружающей среды, он всегда получался как нельзя лучше. Однако сегодня Хина отсутствовала на своем посту. Но не потому, что она опаздывала или проспала.

Просто Элизабет проснулась слишком рано.

На улице было еще темно. Рассвет еще не наступил.

В данный момент Хина, вероятно, все еще занималась своим маленьким хобби перед тем, как приступить к приготовлению завтрака (она называла это своей «небольшой поблажкой»). Каждое утро она прижималась к двери в комнату Кайто и прислушивалась к его дыханию. Что она находила в этом приятного, Элизабет было совершенно непонятно.

Однако, по крайней мере, это было безвредно. Элизабет решила оставить ее наедине с собой.

Более серьезная проблема лежала в другом месте.

За окном, по ту сторону ставней, что-то было.

Это неприятное присутствие и разбудило Элизабет. Она не чувствовала никакой враждебности.

Однако факт оставался фактом: от него исходил странный неприятный запах.

— Что, опять эта ерунда? Кто на этот раз так бесстрашно приближается к замку Принцессы Пыток?

Элизабет была раздражена, и не без причины.

С тех пор как она подчинила себе Влада Ле Фаню, с ней происходили один странный случай за другим.

Например, на днях произошла битва с Великим Губернатором. Не успел начаться бой, как она и остальные оказались втянуты в неразбериху, связанную с ушами животных. В конце концов, что такое звериные уши? Чем больше она думала об этом, тем меньше в этом было смысла.

Однако теперь в замке все наконец-то начало налаживаться. Или, по крайней мере, ей так казалось.

— Мой сон был не из приятных, но даже если так, вмешательство в мой сон - отвратительное преступление.

Элизабет подошла к окну. Кто бы ни был по ту сторону, он был готов. Она схватилась за ставни и захлопнула их.

Снаружи темная фигура, похожая на летучую мышь, хлопала крыльями. Как только она увидела ее, Элизабет щелкнула пальцами.

— Шелковая Булавка.

Багровые лепестки цветов взметнулись вверх, сопровождаемые тьмой, чернее ночи. Раздался почти смехотворно тихий стук.

Булавка пронзила странное существо насквозь и прижала его к полу, как выставочный образец. Это было знакомое существо, похожее на нечто среднее между летучей мышью и поросенком. Что-то упало из его когтей на пол.

Элизабет посмотрела на это. Затем она нахмурилась.

Это было похоже на пунцовый цветок. Но это был не цветок.

Это было человеческое запястье.

После того как руку отрубили от половины локтя, она подверглась гротескной обработке. Все кости были удалены по всему поперечному сечению, а плоть была аккуратно вырезана в виде тонких листов. Оттуда их вырезали в виде прекрасной пунцовой розы.

Вместо кости внутрь было засунуто что-то черное и хамское.

— Столько усилий потрачено только ради этого? Они могли бы легко доставить ее содержимое самостоятельно.

Элизабет вздохнула и пошла доставать запястье. Внутри отверстия находился деревянный цилиндр. То, как он был погружен в мягкий мясистый мешочек, вызвало в памяти образ совокупления мужчины и женщины.

Когда Элизабет освободила цилиндр, раздался влажный, хлюпающий звук. С него стекали нити вязкой слизи.

Неожиданно она подняла бровь. Специфика цилиндра превзошла все ее ожидания.

Это была статуя Святой, кровавые слезы и все такое.

— Что это, богохульство? Святотатство? Дешевый акт восстания? Все вышеперечисленное, смею предположить, но все же, не слишком ли это вопиюще? Немного тонкости не помешало бы... Хотя, с другой стороны, я полагаю, что вся эта маленькая затея была раздражающей с самого начала.

Раздосадованная, Элизабет снова взглянула на статую Святой.

Ее стройная фигура была испачкана сверху донизу кровью и жиром, а на шее был порез от обезглавливания. Должно быть, голову отделили, а потом запечатали воском. Элизабет не теряя времени отрезала голову. Внутри она обнаружила свернутый кусок пергамента. Она развернула его и осмотрела.

— ...Понятно. Я уже встречала таких, но хотелось бы, чтобы они хотя бы дождались рассвета.

Элизабет пожала голыми плечами. Затем она щелкнула пальцами, и темнота и лепестки цветов окутали ее обнаженное тело.

Мгновение спустя Принцесса Пыток была облачена в черное бандажное платье.

Оно было громким, смелым и дерзким, как раз таким, какое нравилось Элизабет. Однако это не означало, что она специально создавала этот наряд. Он принял свою форму сам по себе, основываясь на агрессивности маны Элизабет и используемой ею магии. Это был наряд, в котором большинству людей было бы стыдно быть застигнутыми врасплох.

Однако Элизабет он очень нравился.

В конце концов, такой бесстыдный, провокационный наряд как нельзя лучше подходил Принцессе Пыток. Подол ее платья развевался, когда она говорила.

— Что ж, ничего страшного. Как бы это ни было неприятно, но лучше быстро навести порядок. Если к утру дело не будет решено, этот болван Кайто, несомненно, поднимет шум, и... Подождите, хмм? Почему я, хозяйка, должна заботиться о чувствах своего слуги?

Элизабет нахмурилась. Как странно. Однако она быстро взяла себя в руки и перекинула запястье и цилиндр через плечо. Раздалась пара звуков: один - сильный лязг, а другой - мягкий всплеск.

Оба предмета ударились о стену и упали на пол. Элизабет не удостоила их даже взглядом. Когда она уходила, алая изнанка ее платья развевалась позади нее.

Щелкая каблуками, она прошла по замку и направилась к выходу. Мир снаружи был погружен в черноту ночи.

И без единого сопровождающего...

…Принцесса Пыток вышла в лунный свет.

***

Возможно, она казалась такой беззащитной.

Однако это было ничто по сравнению с тем, что замок Принцессы Пыток даже не был закрыт для посетителей.

Голая скала, которой он был окружен, придавала ему грубый вид, и можно было бы даже назвать это место крепостью. Однако на самом деле оборонительные сооружения были на удивление слабыми.

Вокруг него не было возведено никакого барьера, не было ни призванных зверей, ни привратников. Правда, в нем имелось несколько ловушек и ходячие доспехи, но даже они днем отключались и становились не более чем украшением. И существование замка нисколько не скрывалось.

В результате бесчисленные люди говорили о нем вполголоса.

«Принцесса Пыток живет в этом замке из камня и скалы», - говорили они.

Для слуха это была явно фантастическая история.

Все это было сделано исключительно намеренно. По правде говоря, Элизабет специально сделала себя уязвимой для нападения. Используя себя в качестве приманки для демонов, она надеялась ускорить их поимку. Однако на удочку, которую она закинула, попалась и мелкая рыбешка.

Это, конечно, был не первый нежеланный тупица, постучавшийся в ее дверь.

— Для меня большая честь быть удостоенным вашего сияющего присутствия, О прекрасная Принцесса Пыток. О восхитительная Элизабет Ле Фаню!

Голос, переполненный эмоциями, эхом разнесся по темному лесу.

Группа птиц взлетела на внезапный шум, громко крича и улетая.

Говоривший страстно затрепетал и широко раскинул руки. Высококачественный черный плащ, в который он был одет, затрепетал вместе с ним.

На голове у него красовалась шляпа-котелок, а лицо было скрыто за вульгарной маской. Она была покрыта серебром, драгоценными камнями и гусиными перьями, несомненно, чтобы привлечь внимание любого, кто на нее посмотрит, и заставить их забыть об остальной его внешности. Однако...

— О, как долго я мечтал об этом дне... Вы еще прекраснее, чем я себе представлял! Какое великолепие!

— Ах. Это так? Боже мой.

...его голос был неприятно визгливым. Он мог наряжаться как угодно, но это ничего не значило, когда у него была такая отличительная черта, прямо на виду.

Элизабет смотрела на мужчину безжизненными глазами. Она не ожидала, что человек, ожидающий ее, окажется таким идиотом.

Они стояли в лесу под опустевшим холмом, на котором находился ее замок. Это было именно то место, которое было написано на пергаменте.

Элизабет сжала переносицу. Голова болела.

— Ты разбудил человека в такой нечестивый час, а потом имеешь наглость говорить, что я «удостоила тебя своим присутствием»? Если каждое слово, вылетающее из твоего рта, будет таким ничтожным, я готова разрезать тебя на две части прямо на месте.

Мужчина напрягся. Очевидно, он надеялся, что они начнут разговор с лучшей стороны.

Через несколько секунд он притворился, что ему нужно откашляться, затем издал сомнительный смешок и повторил попытку.

— Хьох-хех, полагаю, это в стиле Принцессы Пыток. Эта гордость, это высокомерие... как и подобает той, кто будет вести нас и разделять наш путь!

— Что? Нет, такое опровержение, как это, едва ли отражает высокомерие Принцессы Пыток. Боже правый, неужели ты думал, что я окажусь мягкотелой? У тебя что, еще молоко на губах не обсохло? Если бы Церковь узнала, что ты говоришь такие вещи, они бы не ограничились конфискацией твоей собственности, знаешь ли. Они подвергнут тебя настоящей инквизиции. И, глядя на тебя, ты бы не обрадовался такому опыту...

Элизабет быстро приглушила возбуждение мужчины. Он сильно задрожал. Однако он снова поднялся.

Затем он снова разразился смехом. Элизабет чуть было не пошутила по поводу ограниченного диапазона его ответов, но решила, что это не стоит того.

Вместо этого она перевела взгляд за его спину. Среди деревьев стояла черная лакированная карета. Лоснящиеся шерстинки лошадей были того же оттенка, а водитель, несущий фонарь, тоже был одет во все черное. С первого взгляда невозможно было определить, к какой семье принадлежит этот человек. Однако при ближайшем рассмотрении рельефный герб кареты все же можно было различить, несмотря на то, что он был закрашен.

Не покупать новую карету, когда человек пытается путешествовать инкогнито, было ошибкой дилетанта. Все в этом человеке выглядело до крайности нелепо.

Он - обычный тип... слишком обычный, смею заметить. И голова болит каждый раз, когда такие появляются.

Пока Элизабет что-то внутренне бормотала, мужчина продолжал свое нелепое хи-хи и хе-хе.

Казалось, он не собирался переходить к делу. Элизабет заговорила усталым тоном в надежде начать разговор.

— Так я могу уйти?

— Конечно, нет!

— Тогда я спрошу тебя так - ты поклоняешься демонам? Организация, выступающая против Церкви? Или, возможно, ты лидер собственной религии?

— О-о, Боже, подумать только, вы так точно попали в точку...

— Что? Учитывая то, как ты передал своё сообщение, было бы странно, если бы я не догадалась об этом. Впрочем, неважно.

Элизабет испустила долгий вздох. В данный момент не было смысла выходить из себя.

Это был не первый раз, когда к ней обращались подобным образом.

Принцесса Пыток была пешкой Церкви, которой поручили убить четырнадцать демонов и приговорили к казни. Но даже несмотря на это, среди еретиков и богохульников было немало тех, кто по-прежнему видел в ней человека, которого можно боготворить. Для них то, как она убивала свой народ, грубо попирая Бога, и ее сражения с рыцарями были подвигами, достойными похвалы, а зверства, совершенные ею на Равнине Шампуров, считались особенно похвальными. Однако теперь эта идеальная женщина была низведена до уровня цепной собачки, служащей Богу и Церкви. Некоторые из них отказывались принять этот факт, и поэтому они время от времени обращались к ней.

Мужчина, стоявший перед ней, вероятно, не был исключением. Он поклонился, когда снова заговорил.

— Похоже, мне не нужно представляться, понятно... Очень хорошо! Тогда давайте поговорим, вы и я. Как вы уже догадались, мы выступаем против принудительного промывания мозгов, которое Церковь проводит среди масс, и вместо них мы высоко ценим демонов.

— Я ни на секунду в этом не сомневаюсь. Вы такие же черные, как и они; это ясно из вашего одеяния. Вы, люди, любите этот цвет, не так ли?

— То, как они кричат, чтобы мы верили в Бога и Святую, то, как они настаивают, что их доктрина - единственное истинное вероучение... это противоестественно, не так ли? И все их легенды полны дыр. Чем больше исследований мы проводим, тем больше мы находим сомнений в их догмах. Но, ах, вы же Принцесса Пыток. Конечно, мне не нужно рассказывать вам о том, как извращена Церковь.

— Это правда. Конкретные легенды Церкви слишком расплывчаты, чтобы оправдать слепую веру, которую они требуют, а рассказы о Святой сильно разнятся от книги к книге. Между этим, некоторыми из их более подозрительных инквизиторов и самим существованием святых, у Церкви нет недостатка в примечательных извращениях. И что?

— Значит, наш благородный долг - исправить недостатки, которые происходят от их несправедливого контроля над миром! И чтобы сделать это, мы должны предложить нашу веру и преданность демонам, существам, которые противостоят не только Церкви, но и самому Богу!

— Ну, это не имеет ни малейшего смысла. Бог оказался недостойным, поэтому вы сразу же обратились к Дьяволу и его отродью? Вы просто меняете одну крайность на другую. Но это неважно. Позволь мне тогда задать вопрос, который стоит задать. В конце концов, именно по этой причине я откликнулась на твой бессодержательный призыв и проделала весь этот путь сюда.

Элизабет издала еще один вздох. Она закрыла глаза, затем открыла их.

Когда она открыла их, они сверкнули пунцовым светом, и она заговорила суровым тоном опытного следователя.

— Это мясо было свежим. Они были еще живыми, когда вы его нарезали?

— Ах, так вам понравился наш маленький подарок!

Тон Элизабет был холоден как лед, но мужчина, казалось, не заметил перемены.

Его маска зловеще поблескивала, когда он с энтузиазмом продолжал.

— Наша группа проводит ритуалы, включающие человеческие жертвоприношения, чтобы углубить наши связи и еще больше похулить Бога. Мы берем жертвы живыми и делаем из них прекрасные произведения искусства. Прямо как вы - прямо как Принцесса Пыток!

Уголок рта Элизабет дернулся вверх. Мужчина по-прежнему ничего не замечал. Она покачала головой из стороны в сторону.

Затем ее поведение полностью изменилось, и она скривила губы в сладкой улыбке.

— Понятно. Значит, вы утверждаете, что подражаете мне, как никто другой... Тогда очень хорошо. Ты обладаешь достаточным мастерством, чтобы создать подчиненного, но тебе не хватает сил, чтобы вызвать настоящего демона. И хотя у вас под рукой нет такого существа, вы все равно предлагаете им боль. Но даже это не выделило вас среди других подобных групп, поэтому, несмотря на то, что я, как и прежде, скована Церковью, вы хотите назначить меня своей главой. Так вот в чем суть?

— Боже, как будто вы нас уже знаете.

— Таково желание большинства тех, кто приходит искать аудиенции со мной и просить моего сотрудничества - но очень хорошо. Сначала я должна кое-что подтвердить. Приведите меня в это ваше место встречи, и я сама увижу, подготовили ли вы трон, подобающий Принцессе Пыток.

— В-вы серьезно? Вы станете нашей покровительницей, нашей главой?

— Хватит болтать. Невежливо заставлять леди повторяться.

Элизабет осторожно подняла свою руку, и мужчина протянул свою. Его пальцы дрожали - возможно, от страха, а возможно, от восторга. Не обращая внимания на то, как смешно он выглядит, Элизабет элегантно взяла его руку в свою.

Затем она неожиданно притянула его к себе, приблизила губы к его уху и знойно прошептала.

— Если я сочту вас достойными, то возьму ваши унылые судьбы и навсегда изменю их.

Ее слова были сладкими, как мед, и пронзительными, как яд.

Мужчина вздрогнул. Опасаясь, что она передумает, он поспешил к карете, держа ее руку в своей. Водитель послушно открыл дверцу. Элизабет галантно вскочила на борт, затем величественно опустилась на кожаное сиденье. Мужчина взволнованно сел рядом с ней. Не удостоив его взглядом, Элизабет скрестила ноги. При этом кошачья улыбка на ее лице не исчезала.

С треском кнута лошади рванули с места, и карета тронулась в путь. Но как только она тронулась, ее рама раскачивалась необычным образом. Водитель слегка наклонил голову в сторону. Однако неровность не сохранилась, так что, должно быть, он просто наехал на камень или что-то в этом роде. Повозка продолжила путь.

Рассвет еще не наступил.

Под покровом ночи Элизабет и остальные быстро пробирались через лес.

***

До них доносился звук капающей воды.

На небольшом освещенном участке вокруг них были слабо видны тесные глинобитные стены.

Водитель, шедший впереди их группы, держал в руках фонарь, и каждый раз, когда он встряхивался, земля слабо светилась. Она была мокрой от воды, и свет пламени, отражаясь от поверхности воды, создавал впечатление, что земля горит. Элизабет и остальные топтали это золотое пламя ногами, продвигаясь по коридору.

Пройдя через деревню, разрушенную Рыцарем, группа достигла полуразрушенного дома, затем прошла через него и спустилась под землю.

Здание, как выяснила Элизабет, изначально было построено как загородная вилла знати. Его владелец был набожным прихожанином Церкви, и главное здание виллы было соединено с пристроенной часовней. Под алтарем этой часовни была спрятана лестница, ведущая под землю.

Судя по всему, он был устроен таким образом, чтобы люди могли перемещаться между главным зданием и пристройкой в случае возникновения чрезвычайных ситуаций. Однако было непонятно, насколько набожным может быть человек, если он решил построить алтарь с потайным ходом под ним.

Элизабет нахмурилась, и мужчина, почувствовав ее сомнения, ответил на них.

— Владелец поместья, глупец, каким он был, был набожным верующим, как его отец и дед до него. Однако его сын восстал против их благочестивого образа жизни и предался разврату. Когда долги, которые он наделал, стали подходить к концу, он собрал последние деньги и построил этот дом, чтобы убежать от своих должников. Не то чтобы это принесло ему много пользы: они быстро настигли его. Позже, когда должники начали распродавать его имущество, я узнал секрет поместья и в итоге купил его. Я оставил здание в основном в прежнем виде, но полностью отремонтировал потайную комнату. Думаю, вам понравится то, что я с ней сделал.

После того как он объяснил ситуацию, они отправились по темному подземному туннелю.

Проход казался достаточно прямым, но, несмотря на это, конца не было видно. Элизабет вздохнула в очередной раз.

— Мы все еще не добрались до нее? Эта ваша потайная комната или что там еще.

— Я действительно прошу прощения за плохие условия для ходьбы. Мы почти пришли, надеюсь, вы потерпите еще немного.

Конечно, вскоре мужчина остановился. Водитель поднял фонарь повыше, осветив странную обнаженную гравюру Святой в двери рядом с ними. Оригинальная композиция была известной религиозной картиной, но она была преувеличена таким образом, что она выглядела одновременно сексуальной и комичной. Мужчина прочистил горло, опасаясь, что Элизабет сочтет это оскорбительным. Похоже, он понял, что это было сделано в дурном вкусе. Однако Элизабет это не волновало. Она никак не отреагировала.

Явно почувствовав облегчение, мужчина постучал в дверь. С той стороны донесся приглушенный голос.

— Кого мы восхваляем?

— Тех, кто питается человеческой болью.

— И что мы ищем?

— Бездну жадности и скупости.

Это был ненужный театральный обмен мнениями, да еще и бессмысленный. Если бы паладины узнали о них, они не успели бы спросить пароль, прежде чем паладины просто выломали бы дверь. Элизабет слегка сжала переносицу.

Дверь открылась изнутри, водитель поклонился и отступил назад. Очевидно, он не собирался ехать с ними.

Элизабет и мужчина зашагали вперед. В туннеле стояла мертвая тишина, но внутри их встретил громкий шум. Элизабет могла разобрать множество голосов, но один из них был особенно тревожным.

Кто-то издавал тихий стон.

Когда она услышала его...

…Принцесса Пыток медленно подняла голову.

***

Комната оказалась на удивление просторной. Когда мужчина сказал, что переделал ее, он явно не лгал.

С потолка свисала причудливая люстра, а на кафельном полу лежал ковер со зловещим узором. В середине ковра был вырезан квадратный участок, а на голом полу стоял каменный постамент. Другой мебели не было. Для целей комнаты было достаточно одного лишь постамента.

Вокруг постамента собрались люди в таких же черных одеждах и безвкусных масках, как у мужчины. Это напоминало какой-то причудливый бал-маскарад. Однако настроение в комнате было до странности маниакальным.

Группа в унисон подняла голову. Это напомнило Элизабет стаю ворон - группу, собравшуюся вокруг трупов и пирующую на их гниющих тушах. Не имея возможности сказать, как она их себе представляет, группа в черном испустила крики радости и восторга.

— Может ли это быть? Сама Принцесса Пыток среди нас?! Наконец-то наши молитвы услышаны!

— Ах, какая красота! Ее внешность не сравнится даже со слухами!

— ...Я не могу поверить, что этот трус действительно довел дело до конца. Я должен немедленно пойти и представиться.

Шепот, наполнивший воздух, был полон по-детски откровенного восхищения. Элизабет не обращала на них внимания и не отвечала ни на один из их страстных, почти влюбленных взглядов.

Нет, ее пунцовые глаза были устремлены исключительно на постамент.

На нем была распята юная девочка.

Она еще не достигла зрелости, словно саженец, который только начал прорастать. Возможно, они купили ее, а может быть, забрали из какой-нибудь маленькой деревушки, уговорив ее родителей. В любом случае, ее живот выглядел так, словно его клевали вороны. Ее плоть была темно-багровой, сырой и грязной.

Ее живот был разрезан на части.

Внутри разреза ее внутренности были тщательно перемешаны, и каждый из ее органов был лишен маленьких кусочков.

Элизабет перевела взгляд на фигуры, одетые в черное. Каждая из них держала в руках набор столовых приборов.

Вилки и ножи были мокрыми от крови, а серебряные тарелки перед ними украшали свежие куски мяса. Печень и глазные яблоки отражали свет в комнате. А на столовых сервизах стояли чашки, наполненные свежей кровью.

Даже когда ее ели, девочка все еще дышала.

Пока группа в черном продолжала свое невинное возбуждение, девочка слегка пошевелилась. Она вернула взгляд Элизабет. Из ее единственного оставшегося глаза выкатилась слеза. Языка у нее не было, как и зубов. Но у нее все еще были губы, и они произносили безмолвную мольбу.

Убей меня.

Не спасай меня.

Элизабет щелкнула пальцами.

Раздался тяжелый стук - железный кол пронзил сердце девочки насквозь. Мгновение спустя кровь хлынула из ее груди и окрасила люстру в ярко-красный цвет. Девочка, которую съели заживо, была мертва.

В комнате воцарилась тишина. Никто не ожидал такого от Принцессы Пыток.

В конце концов, один из людей - вероятно, знатный - заговорил.

— Б-было ли что-то не так с жертвоприношением?

— О, заткнись. У меня к вам один вопрос, и только один.

Группа выпрямила спины в тревоге от слов Принцессы Пыток. Элизабет обворожительно улыбнулась, чтобы успокоить их. Они испустили глубокие вздохи, завороженные ее чарующим выражением лица.

Элизабет подняла свою светлую руку и указала на мертвую девочку.

— Все, кто не участвовал в пире, поднимите руки.

По воздуху пробежал тревожный ропот. Однако большая часть группы гордо покачала головой. Но было и одно единственное исключение. Не выдержав враждебности остальных, один молодой человек поднял руку.

Должно быть, кто-то из остальных заставил его пойти с ними. Еще до того, как он поднял руку, его лицо было бледным, как простыня. У него также не было ни столовых приборов, ни тарелок, так что, похоже, его заявление было правдой.

— Вижу, вижу. Хорошо.

Элизабет опустила руку. Все выжидающе смотрели на нее. В отличие от остальных участников толпы, молодой человек издал жалкий крик. Никто из них не сомневался, что его неучастие в жертвенном обряде разгневало Принцессу Пыток. Она собиралась жестоко убить его. Все присутствующие дрожали от нескрываемого предвкушения.

Элизабет одарила молодого человека своей самой прекрасной улыбкой.

Затем она щелкнула пальцами.

— ...А?

раздался сзади нее ошеломленный голос.

Это был тот самый мужчина, который привел ее сюда. Он несколько раз моргнул.

Его голова слетела с шеи, и он держал ее в руках.

***

Даже отделенная от туловища голова мужчины продолжала моргать.

Его глаза поднялись вверх и посмотрели на шею, из которой начала хлестать кровь. Он потрясенно смотрел на это. Затем его губы разжались, и он рухнул на пол, продолжая держать голову. Его ноги болтались взад и вперед, как рыба в воде.

В это время его кровь все дальше и дальше растекалась по ковру, просачиваясь в него и окрашивая его в пунцовый цвет.

После небольшой задержки начались крики. Комната погрузилась в панику.

Элизабет, единственная спокойная из присутствующих, просто пожала плечами.

— «Прямо как Принцесса Пыток», да? У тебя есть наглость, надо отдать тебе должное... Но знай - ты глубоко заблуждался. Я не терплю тех, кто использует меня в своих целях или делает своей собачкой. Это оскорбление высшего порядка, и я убивала всех, кто пытался сделать это раньше. Однако должна признать, что этот банкет, который ты устроил, воистину не похож на мой собственный. Может, я и демон, но вы ничем не отличаетесь. Очень хорошо! Тогда я признаю вас отклонившимися от пути человечества!

Элизабет широко раскинула руки в надменном, великодушном жесте. На этот раз улыбка на ее залитом кровью лице была совсем иного характера, чем раньше. Когда она произнесла свое звучное заявление, выражение ее лица было откровенно злодейским.

— И как таковое, это задание вполне достойно Принцессы Пыток! Ибо убивать тех, кто подобен демонам, - задача, принадлежащая тем, кто так же жалок!

Иногда единственное, что может убить зло, - это другое зло.

Это была одна из многих истин мира.

В конце концов, те, кто пел дифирамбы праведности, никогда бы не смогли найти этот подземный банкет. Чтобы быть приглашенным сюда, нужно было стать таким злом, на которое равнялись другие злодеи. И только злой человек мог бы сказать, насколько злым был этот банкет на самом деле.

Ибо Элизабет могла сказать: милосердие будет напрасно потрачено на таких, как они, и они не способны получить даже самую слабую амнистию. Она могла сказать, что девочка перед ней была не первой, кого они съели заживо. Нет, жертвы, чья кровь запятнала эти стены, исчислялись сотнями.

Это было место, которое вполне можно было назвать банкетным залом демонов.

И поэтому Принцессе Пыток оставалось только одно действие.

— Дочь Герцога Эксетера! [1]

громко и четко прозвучал голос Элизабет, и в ответ на него взметнулся поток тьмы и лепестков цветов. Буря черных и пунцовых цветов с силой пронеслась по комнате.

Затем она исчезла так же внезапно, как и появилась. На ее месте стояла очаровательная девушка.

Все гости в страхе отпрянули назад. Некоторые из них издали растерянные крики.

Девушка отвесила им изящный поклон. Ее льняные волосы шелестели, подчеркивая янтарные глаза. На ней было сдержанное темно-зеленое платье, украшенное белым кружевным воротничком и фарфоровой брошью. На первый взгляд, она выглядела как обычная молодая девушка. Однако странным было то, что ее было четверо. Их лица были одинаковыми до мельчайших деталей.

Можно было подумать, что это четверняшки, но это тоже было неверно. Даже это не объясняло, насколько неестественно они были идентичны. Это было похоже на что-то из ночного кошмара.

Чтобы убедиться в этом, следует отметить, что руки, выглядывающие из рукавов, были явно нечеловеческими. Их пальцы были сделаны из металла и идеально подходили по размеру для связывания конечностей человека. Как будто кто-то взял юную девицу и заменил часть ее плоти на ограничители.

Девушки грациозно подошли к постаменту. Затем они использовали свои ограничители, чтобы схватить кол, воткнутый в человеческую жертву.

— Хыы-хо!

Выкрикнув в унисон, они выдернули кол. Затем они повалили труп на пол, забрызгав его кровью. Кишки разлетелись повсюду, испортив дорогой на вид ковер. Когда они закончили, все четверо встали в элегантную шеренгу.

Элизабет прошептала голосом, похожим на медовый яд.

— Приговор вынесен, и я - та, кто его выносит. Смотрите, как я беру ваши унылые судьбы и навсегда изменяю их.

[1] - Пыточная дыба, находящаяся в Лондонском Тауэре в Англии 15 века.

***

— АААААААААААААААААААААААА!

раздался яростный крик.

Ужасный, графический звук наполнил воздух, и вскоре за ним последовал отчаянный стон.

Тело жертвы было разорвано пополам в талии, из разрыва вывалились органы и кишки. Несколько других таких трупов уже были свалены на полу. Несмотря на то, что в воздухе витал запах крови, улыбки девушек ничуть не померкли. Да и с чего бы? Дочь Герцога Эксетера была пыточной дыбой, облеченной в плоть.

Ни разу они не испытывали ни сожаления, ни отвращения к перспективе растягивать людей.

Девушки отбросили новый труп в сторону, затем отправились в путь и прошли строем мимо группы людей, застывших у стены. Наконец, они остановились перед одним из них, особенно тучным мужчиной.

— Ты.

Мужчина затаил дыхание, боясь, что его заберут, если он пошевелится. Его глаза расширились, когда он понял, что его усилия были напрасны. Он сглотнул, а затем издал горловой крик.

Девушки быстро протянули руки, прежде чем он успел вырваться, и связали его конечности металлическими скобами. Затем они подняли его, как свинью на вертел, и стали нести его в сердечном унисоне.

— Хыы-хо. Хыы-хо. Хыы-хо. Хыы-хо. Хыы-хо.

— Пожалуйста, нет, нет, остановитесь, я все сделаю, нет, аааааааа!

Девушки повалили толстяка на каменный постамент, словно это была разделочная доска. Затем они начали тянуть его за конечности. Его суставы начали ломаться и вывихиваться. Его кожа порвалась, а плоть начала растягиваться и разрываться.

Его голос к тому времени охрип, но он все равно продолжал кричать. Однако девушки продолжали улыбаться. Они начали петь веселую песню.

— Отец задает вопрос, разве ты не восхитим? Ты был хорошим или ты был плохим? Если ты был плохим, то это время застынет в веках, пока ты не решишь признаться в своих грехах! Ты можешь кричать и просить остановиться, но даже так, мы не позволим тебе освободиться!

— Стоп, стоп, пожалуйста, Элизабет, ЭЛИЗАБЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

— О, не визжи как свинья. Вы, люди, конечно, должны знать из собственного опыта, но обычно жертве пыток требуется гораздо больше времени, чтобы умереть. Но я не могу заставлять твоих соотечественников ждать, поэтому сегодня ты получишь сокращенную версию. Не стоит плакать и стонать, не так ли? Если уж на то пошло, ты должен быть благодарен за то, что я проявляю милосердие.

Элизабет насмехалась. У мужчины пошла пена изо рта, он уже не мог даже кричать. Его глазные яблоки набухли, и моча начала капать из его нижней части. Затем раздался хлюпающий звук, и внутренности мужчины начали вытекать наружу.

Когда от двух половинок тела остались только сухожилия и кишки, девушки перестали тянуть. Они отбросили его в сторону, как будто он им надоел. Затем они повернулись. Их волосы зашуршали, когда они моргнули своими восемью невинными глазами.

Выживших почти не осталось, но те немногие, кто остался, в страхе застыли у стены.

Девушки снова вышли вперед. Одна из них начала указывать своим изящным пальчиком от человека к человеку.

— Ты следующий? Ты следующий? Ты следующий? Ты следующий!

— Простите нас! Пожалуйста, Принцесса Пыток, пощадите нас!

Толстые, накрашенные черной краской губы женщины дрожали, когда она бросилась к Элизабет. Она опустилась на колени, колени дрожали, а руки были сложены вместе, словно в молитве. Слезы текли из ее глаз, когда она произносила отчаянную мольбу.

— Неужели наш грех действительно достоин такого наказания? Конечно, вы понимаете, насколько извращена Церковь, не так ли? Но если так... то почему?! Зачем подвергать нас такому жестокому суду?!

— О, я прекрасно знаю, насколько извращена Церковь. Любая группа, которая нанимает инквизиторов, позволяет экстремистам бесчинствовать в своих рядах и сохраняет святых так, как это делает Церковь, способна привести к невиданным бедствиям. Но я прошу вас об этом.

Элизабет протянула тонкий палец и подперла подбородок женщины.

Затем она скривила свои пунцовые губы, говоря сладким шёпотом.

— Какое отношение это имеет к вашему банкету?

— Эт-это... Нам нужно было продемонстрировать наше восстание против Церкви, почитать демонов...

— Нет, нет. Не нужно стесняться. Давай, скажи это с гордостью. Было весело, не так ли? Мне ли не знать. Боль других - ни с чем не сравнимое наслаждение, а их крики подобны лучшим симфониям. Вы упивались этой роскошью, не так ли? Но теперь счет за ваше пиршество оплачен. Недовольство какой-то другой группы вряд ли оправдывает ваши мрачные поблажки.

Элизабет взмахнула ногой и пнула серебряную тарелку, которую использовала женщина. Оно разлетелось, как и липкие куски мяса на нем. Ее тарелка была поставлена значительно выше остальных. Женщина издала болезненный писк.

Когда зубы женщины начали стучать, Элизабет с любовью погладила ее подбородок.

— Пока Церковь противостоит демонам и работает над поддержанием порядка в мире, я буду охотно служить им. А когда моя задача будет выполнена, я оплачу свой счет и отдам себя пламени. Такова судьба, которую я избрала. И, ах, каким достойным будет ее конец.

— Н-но... зачем? Зачем подвергать себя такому унижению? Ваша сила превосходит даже силу демонов... Вы могли бы просто призвать нового демона, заключить контракт и разорвать оковы Церкви, не так ли? Зачем просто смиряться с коровьей смертью?!

— Тогда я спрошу наоборот. Почему я должна делать что-то из этого?

— А?

Вопрос Принцессы Пыток прозвучал с искренним любопытством. Этого было достаточно, чтобы женщина на мгновение забыла об опасности, в которой она находилась.

На них опустилась ошеломленная тишина. В воздухе витал запах крови, а Элизабет спокойно смотрела на женщину.

Затем с выражением, которое, казалось, почти напоминало выражение Святой, Элизабет бесстрастно продолжила.

— Деспотов убивают, тиранов вешают, а убийц истребляют. Таков путь мира. Кончина мучителей должна быть украшена их собственными криками, когда они погружаются в Ад без шанса на спасение. Только в этом случае жизнь мучителя будет действительно завершена. Так почему же вы отказываетесь от этого? Неужели вы, люди, не знали даже этой элементарной истины?

Элизабет посмотрела вниз, как будто вновь обретя понимание. Ее черные волосы рассыпались перед ней каскадом, скрывая выражение ее лица. Но даже несмотря на это, женщина могла сказать, что Принцесса Пыток была в ярости. Язвительная злоба плясала на языке Элизабет, когда она снова заговорила.

— Ах, я вижу. Понятно... Значит, ты потворствовала плоти невинных, даже не подозревая об этом.

Принцесса Пыток подняла голову. Элизабет скривила губы в яростной улыбке.

Внезапно женщина почувствовала сильное нажатие на плечо. Она нервно повернулась, чтобы посмотреть. Там ее встретили четыре одинаковые улыбки. Она закричала, но девушки схватили ее без промедления.

И с этими словами Дочери Герцога Эксетера потащили ее прочь, пиная трупы и распевая свою веселую песенку.

— Отец задает вопрос, разве ты не восхитим? Ты был хорошим или ты был плохим? Если ты был плохим, то это время застынет в веках, пока ты не решишь признаться в своих грехах! Ты можешь кричать и просить остановиться, но даже так, мы не позволим тебе освободиться!

 — Нет, нет, неееееет! Пожалуйста, Принцесса Пыток, пощадите меня, я прошу вас! Я... Нет. Нет, я никогда не извинюсь! Будь проклята, черт возьми! Я проклинаю тебя до смерти, бесстыжая свиноматка! Ты ничем не отличаешься от меня! Никто тебя не спасет! Ни Бог, ни Дьявол, ни кто-либо другой!

— Да, действительно! Никто меня не спасет! Бог и Дьявол бросили меня, как и все творение! И да будет так! Да будет так. Давай, идиотка, проклинай меня до последнего вздоха!

— Катись в ад, катись в ад, КАТИСЬ В АД, ЭЛИЗАБЕЕЕЕЕЕЕЕЕАААААААААААААААААААААРХ!

На середине пути пронзительный крик превратился в беспорядочный вопль. Туловище женщины начало рваться. Ее спина отчетливо скрипела сквозь тугой корсет. Ее язык высунулся изо рта, и вместе с ним хлынули кровь и слюна. И только тогда ее грудь окончательно разорвалась.

Элизабет не вздрогнула от брызг крови и кишок, как не вздрогнула и от ненависти женщины. Девушки отпустили тело, и оно с грохотом рухнуло на настоящую гору трупов. Больше никаких отчаянных мольб не последовало. Казнь продолжалась бесстрастно.

В конце концов, Элизабет спокойно осмотрела окружающую обстановку.

В комнате не было никакого движения. Банкет был окончен.

Или так она думала.

— Аххххххххххххх!

Вдруг раздался нелепый крик, и кто-то метнулся, как стрела, из угла комнаты.

Элизабет, подумав, что она кого-то упустила, снова принялась щелкать пальцами. Но за мгновение до этого она остановилась на месте.

— ...Ты?

Это был молодой человек, его кулаки сжались, а лицо было бледным, как простыня. Он побежал вглубь комнаты, на его лице была видна какая-то решимость. Он протянул руку, схватил декоративный топор, висевший на стене, и повернул его массивное лезвие в сторону Элизабет.

Элизабет спокойно вернула ему взгляд.

Это был единственный человек, которого она планировала оставить в живых.

Единственный человек, который не участвовал в банкете.

***

Импульсивная храбрость ярко горела в его глазах. Было ясно как день, что он решил сделать.

Элизабет в отчаянии пожала плечами.

— Что теперь? Ты вообразил себя героем или что-то в этом роде? Ты вообще не участвовал в банкете, так что я не собираюсь тебя убивать.

— Заткнись! Ты... ты ничем не отличаешься от них! Как ты могла сделать что-то подобное?!

Слюна вылетела изо рта юноши, когда он закричал. Пара зверств, свидетелем которых он только что стал, истощили его дух до предела. Теперь, будучи бессильным, он решил бороться. Однако Элизабет лишь покачала головой.

— Тогда вопрос. Где была эта твоя безрассудная храбрость, когда девочка была еще жива?

— Я-я…

Мальчик сжал топор так крепко, что кости его пальцев вдавились в кожу.

Элизабет вздохнула, затем оглядела окружающую их жуткую сцену. Дочь Герцога Эксетера, закончив свое задание, стояла в аккуратной шеренге. Элизабет перевела взгляд на нее, затем заговорила.

— Если ты возражаешь против жестокости, ты мог бы сделать эту свою стойку еще тогда, когда они были живы. Так почему сейчас? Чего добьется твой крик? Чью боль он исцелит? В столь поздний час, как—?

— Замолчи! Заткнись уже, чудовище! Да, ты права. Я жалею об этом. Я жалею об этом, хорошо! Вот что я должен был сделать, как только переступил порог этой чертовой комнаты! Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы искупить вину за то, что я этого не сделал, но я сделаю все, что должен!

— Понятно. Ну, я не знаю масштабов твоей решимости, но если она у тебя есть, то я больше ничего не скажу.

— Но здесь и сейчас, что мне нужно сделать, так это убить тебя! Как я смогу двигаться дальше, если оставлю в живых такое чудовище, как ты?!

Слезы навернулись на глаза юноши, когда он закричал. Элизабет кивнула в знак понимания.

Когда человек встречает чудовище.

…даже если оно не представляет угрозы лично для него, его долг - убить его.

Такова была судьба людей и чудовищ.

Юноша высоко поднял свой топор и бросился на Принцессу Пыток. Однако его движения были настолько медленными, что это было почти печально. Элизабет хватило бы одного щелчка пальцами, чтобы положить конец всему. Однако она не пошевелилась.

Она просто вернула юноше взгляд.

Это тоже одна из многих истин этого мира.

Иногда единственное, что может убить зло, - это другое зло...

…но в конце концов только добро может разорвать этот порочный круг.

Элизабет Ле Фаню стояла неподвижно. Топор палача приближался все ближе.

И тут это случилось.

— Все верно. Если бы это было единственное, что вы видели в ней, то это был бы вполне разумный вывод. В конце концов, это неоспоримая истина.

— ...А?

Достойный голос прорезал воздух. Стройная фигура спустилась вниз и пронеслась перед Элизабет.

Следом за ней мягко приземлилась горничная.

Ее наряд выглядел совершенно неуместным, но изумрудные глаза под серебристыми волосами были серьезными, как только можно.

— ...Однако я отказываюсь позволить вам называть ее чудовищем.

— Хина?

Элизабет произнесла имя женщины вслух.

Горничная, Хина, взмахнула своей алебардой.

Голова топора юноши была отсечена от рукоятки. Лезвие закрутилось в воздухе и в конце концов вонзилось в торсы трупов. Когда юноша споткнулся о свои ноги, Хина, все еще держа алебарду, понизила голос на октаву.

— Никогда больше не говорите таких грубостей моей дорогой Леди Элизабет.

— Что...? Я не—

— А воооооот и яяяяяя! Хачаааааа!

Молодой человек начал недоуменно вскрикивать, но его прервал громкий радостный возглас.

В какой-то момент дверной проем распахнулся, и в него влетело что-то большое и тяжелое.

Это был массивный кусок мяса с костями.

Прокрутившись в воздухе, он ударил молодого человека прямо в лоб. Это было странное зрелище, но, тем не менее, оно было эффективным. Юноша попятился назад, а затем застыл на месте.

Похоже, у него было сотрясение мозга. Элизабет растерянно моргнула.

Это был не сон. Это была реальность. А позади нее стояли два человека, с которыми она была хорошо знакома.

Точнее, Хина и Мясник.

— Подождите минутку... Что вы двое здесь делаете?

— Видите ли, одно привело к другому!

— И мы оказались у вас на хвосте!

С мрачной комнатой за спиной, эти двое гордо выпятили грудь.

«Одно привело к другому», да? Элизабет почесала щеку. Учитывая то, как медленно он двигался, она могла бы успеть отразить атаку молодого человека. Ей никогда не угрожала реальная опасность.

Но каким-то образом...

...ей казалось, что ее все же спасли.

***

Карета грохотала по темной ночной дороге.

Водитель, который управлял вожжами по дороге сюда, уже сбежал, поэтому его подменял Мясник. «Да я могу это сделать с закрытыми глазами!» - утверждал он. И конечно, он управлял повозкой ловчее, даже чем водитель.

Когда речь заходит об этом человеке, остаются одни загадки. Есть ли что-то, чего он не может сделать?

Размышляя над этим вопросом, Элизабет бросила взгляд на Хину, которая сидела рядом с ней. Хина ничего не сказала, и Элизабет ответила ей тем же. Однако выражения их лиц были полярно противоположны друг другу.

Хина счастливо улыбалась, а Элизабет недовольно хмурилась.

В конце концов, Элизабет отвела взгляд от своей соседки и тихо произнесла.

— ...У тебя нет возражений, Хина?

— По поводу чего, могу я спросить?

— Ты видела зверства, которые я совершила в той комнате. Ты приказала тому человеку не называть меня чудовищем, но... твой хозяин - Кайто, а не я. Не нужно мне льстить. Я ценю твою усердную службу, не пойми меня неверно, но тебе не нужно притворяться, что ты меня так ценишь.

— Мне очень жаль, Леди Элизабет, но, пожалуйста, не поймите меня неправильно.

Голос Хины прозвучал достойно и решительно. Элизабет обернулась к ней так быстро, как будто ее ударили по лицу.

Хина смотрела прямо на нее. Даже в полумраке ее изумрудные глаза сияли, как драгоценные камни. Она тихонько приоткрыла рот, а затем с мягким спокойствием произнесла.

— Возможно, у меня нет такого чувства морали, как у людей, но я знаю, что ваши прошлые поступки и жестокий характер вызывают ненависть и критику со стороны многих. Я не могу опровергнуть их слова... но в то же время это мое право - выбирать, кого защищать и кем дорожить.

Мое сердце принадлежит мне и только мне.

Даже мой любимый хозяин не может мне в этом отказать.

Так говорила Хина. Элизабет ничего не ответила на это. Вместо этого она просто уставилась в пространство.

В конце концов, она с любопытством задала вопрос.

— ...Как загадочно. Что во мне ты находишь достойным твоего восхищения?

— Хмхм, есть очень много вещей... Но подробности - секрет. Когда-нибудь вам придется выяснить это самой, Леди Элизабет. Это ничего не будет значить, если я просто скажу вам.

Хина игриво подняла палец перед своими губами.

И снова у Элизабет не нашлось ответа. Принцессе Пыток казалось неправильным заявлять о себе таким образом после того, как она совершила такую резню. Рядом с ней ее механическая спутница продолжала улыбаться. Это было выражение человека, который знал свое сердце вдоль и поперек.

Когда Мясник издал странный возглас «Хей-хо!» с водительского сиденья, Элизабет тихо прошептала.

— Ты строгая, не так ли?

— О да! Я, может, и люблю Мастера Кайто, но даже я знаю, когда нужно проявить жесткую любовь!

Хина надула грудь от гордости. Элизабет покачала головой в знак поражения. Напряжение исчезло с ее лица, и на нем появилась улыбка - первая искренняя улыбка за этот день. Она кивнула.

— Знаешь, во избежание больших хлопот, что мы скажем—?

— Держать все это в секрете от Мастера Кайто? О, конечно.

Они обменялись взглядами, и с этим их девичье обещание стало официальным. Мгновение спустя, они обе разразились смехом.

Еще одно странное «Хей-хо!» эхом разнеслось по воздуху, когда карета загрохотала под рассветным небом.

А в замке все еще крепко спал некий туповатый, мягкосердечный мальчик.