Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
2 - 4

С самого детства Кайто Сена относился к героям с презрением.

Он узнал об этом понятии в тот короткий период, когда посещал школу. Какое-то время он надеялся, что кто-нибудь придет и спасет его. Но как бы горячо он ни желал этого, он продолжал получать ожоги от сигарет по всему телу, обжигать локти зажигалками, ломать пальцы на ногах и вынужден был выпрашивать объедки у отца и его любовниц. В результате он стал считать концепцию героев, а также различные истории, в которых они появлялись, смехотворными.

Такой человек не мог существовать.

Если бы существовал кто-то, кто исправлял несправедливость мира, то боль и печаль Кайто - или, скорее, само его существование - давно бы уже исчезли.

По иронии судьбы, жестокость и боль, накопленные в Кайто, служили для дискредитации возможности существования героев. В каком-то смысле он играл роль злодея, поскольку сама его жизнь была олицетворением того, насколько несуществующими и бессмысленными были герои в этом мире.

До того дня, когда его задушили до смерти, это восприятие Кайто так и не изменилось.

Более того, его новый мир также был лишен героев. Хотя это был фантастический мир, богатый мечами и колдовством, земля была поражена демонами. Здесь не было ни благородных крестоносцев, ни легендарных чемпионов.

Единственным сражающимся человеком была Принцесса Пыток, несравненная грешница.

Она была абсолютным злом, стоя на вершине горы трупов - но те, кого она сокрушала, были еще большим злом, чем она.

Кайто Сена относился к героям с презрением.

Однако к злодеям это не всегда относилось.

***

Кайто сидел на простом стуле в каменной спальне. Под глазами у него были темные круги.

Перед ним на кровати лежала Элизабет, словно повторяя предыдущую сцену. Багровые руны, ползущие по ее телу, разрослись еще больше, покрывая ее бледное тело, как ветки деревьев. Периодически она издавала болезненные, лихорадочные стоны. Каждый раз, когда она это делала, Хина, стоявшая наготове у ее постели, немного напрягалась.

Кроме того, что она старательно вытирала пот Элизабет, она мало что могла сделать.

Прошло несколько дней с тех пор, как они вернулись из портового города и отпустили двух детей к их родственникам, которые приехали вместе с членами Церкви. Однако, несмотря на самоотверженный уход Хины, Элизабет не приходила в сознание. В бессилии Хина и Кайто могли только ждать, когда она очнется.

Невозможность что-либо сделать - это отстой.

Сидя на стуле, Кайто вложил силу в свои скрещенные ладони. Его рана затянулась, а сила, которой он временно завладел, исчезла. Он больше не чувствовал хвоста черной собаки на своей коже.

Кайто до сих пор ни с кем не говорил о том, что произошло. Хина бросила несколько вопросительных взглядов в его сторону, но в итоге решила сосредоточиться на уходе за Элизабет. Согласившись с ее решением, Кайто промолчал.

Глядя на стройное, окруженное пунцовой кожей тело Элизабет, он издал тот же шепот, что и много раз до этого.

— .........Элизабет.

— .........Простите меня.

Внезапно они оба услышали голос третьего лица.

Хина схватила с пола свою алебарду и вскочила на ноги. Кайто быстро достал из кармана нож и прижал его к ладони. Однако человек по ту сторону двери просто стоял на месте, не двигаясь. Кайто и Хина наклонили головы.

По какой-то причине другая сторона выглядела испуганной.

— Хина, ты сможешь справиться с этим?

— Конечно. Мастер Кайто, вы должны встать так, чтобы вас не было видно из дверного проема.

Убедившись, что Кайто укрылся, Хина подошла к двери и быстро распахнула ее. Она взмахнула алебардой, метя точно в загривок. Черная масса в тревоге вскинула руки.

Из-под капюшона раздался жалобный голос.

— Я пришел с миром! Я сторонний наблюдатель и союзник! Я ваш скромный Мясник, друг гурманов и бродяг! Я приношу вкусное мясо! Каждый день! Верно, это я!

— О, привет, Мясник.

— Я друг!

— Пожалуйста, расслабьтесь. Я очень сожалею о своем поведении. Однако... я думаю, что из-за плохого состояния Элизабет, мы просим приостановить поставки на время.

Хина склонила голову набок. Мясник кивнул в знак согласия. Он медленно опустил руки, а затем принес в комнату большую сумку, покрытую пластырями, которую постоянно носил с собой.

Возможно, от облегчения, он сжал грудь, бросив страдальческий взгляд на Элизабет.

— О, бедная Госпожа Элизабет... Как это могло случиться с такой энергичной дамой?

— Простите, но она все еще не проснулась. Если вы пришли пожелать ей добра, то вам не повезло.

— Нет, это не входило в мои намерения. Я пришел сюда с посылкой - доставить мясо.

— Но мы остановили поставки...

Ответ Хины полностью передал ее недоумение. Однако Мясник покачал головой взад-вперед.

— Действительно, моя милая Госпожа Горничная, вы обратились с такой просьбой. Но если госпожа Элизабет проснется и обнаружит, что у нее нет под рукой свежего мяса, я думаю, она будет очень разочарована.

— ...Господин Мясник.

— Для Мясника позорно оставлять клиента голодным. Я принес с собой ее обычный выбор, а что касается оплаты... Если все испортится раньше, чем госпожа Элизабет сможет это съесть, я откажусь от платы.

— Мясник, чувак, ты...

— Госпожа Элизабет – моя верная покровительница. И мне доставляет большую радость, когда она восклицает: «Это вкусно!», как она это делает. Я молюсь, чтобы она поскорее поправилась и снова могла есть мясо в свое удовольствие.

Смущенно одернув край своего капюшона, Мясник посмотрел вниз и быстро зашептал. Кайто и Хина удивленно посмотрели друг на друга. Затем они заговорили с Мясником, их глаза были полны эмоций.

— Моя глубочайшая благодарность, Господин Мясник. Как вечная любовница и служанка Мастера Кайто, дух, с которым вы исполняете свой долг, нашел отклик глубоко в моих шестеренках. Одной этой мысли достаточно. Я с радостью выплачу вам из своего жалованья, так что, пожалуйста, примите это.

— Нет, я заплачу. Спасибо, Мясник... Я уверен, что Элизабет будет вне себя от радости.

— Нет, нет, нет, я просто делаю свою работу. Хи-хи-хи, ура, ура! Успех!

— Подожди.

Мясник пританцовывал от восторга. Понимая, что он наверняка предвидел такой поворот событий, Кайто смотрел на него полумертвыми глазами. Однако, потанцевав и потряся задними ногами от радости, Мясник внезапно остановился с серьезным выражением лица.

— Нет-нет, вы двое. Вам не нужно носить такие мрачные лица! Зная Госпожу Элизабет, она быстро встанет на ноги! Ах, точно, у меня также есть для нее подарок на выздоровление!

Мясник пошуршал в своей сумке. В конце концов, казалось, что его беспокойство было реальным. Кайто и Хина с теплотой наблюдали за его действиями. Однако в следующее мгновение их лица застыли.

Мясник вытащил огромный, поникший, темно-красного цвета кусок мяса.

— Разве вы не удивлены? Это печень тролля!

— Убери это.

— Говорят, от нее тело становится большим и сильным.

— Ты говоришь как мошенник.

— Я не мошенник! Я Мясник! Все, что я продаю, самое настоящее!

— Ах, но, мои дорогие друзья, разве не говорят, что некоторые вещи проблематичны именно потому, что они подлинные?

На этот раз Хина схватила свою алебарду, и Кайто рассек себе ладонь.

Хина расположилась так, чтобы защитить остальных троих. Защищая Элизабет и Мясника, Кайто повернулся к окну, из которого он услышал легкий мужской голос.

В какой-то момент ставни были распахнуты, и на раме окна сидел человек, ответственный за вмешательство в разговор. По всему телу незнакомца были намотаны бинты, и он сжимал подошвы ног. Он приподнял свою шелковую шляпу.

— Мои и-извинения, я не вовремя?

Мужчина был странно стройным. Кроме жестких, грязных набедренных повязок и шелковой шляпы, на нем ничего не было. Его рот, едва выглядывавший из-под бинтов, был изогнут в ухмылке в форме полумесяца, когда он представился.

— Я, мои дорогие друзья, Маркиз! Прошу прощения за неприличное состояние, в котором я нахожусь! Я был на приеме у нашего прекрасного Величества В-в-великой Королевы, понимаете? К черту эту проклятую суку! Черт, черт, черт, черт, черт? Черт! Будь она проклята! М-мои извинения.

Маркиз отвесил быстрый поклон. На его затылке сверкала серебряная игла в форме мозга.

По позвоночнику Кайто пробежали мурашки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что кожа Маркиза под повязками была ужасно обожжена. Белые бинты были испачканы желтой жидкостью, волосы отсутствовали, а глаза были открыты и опухли. Но что напугало Кайто и Хину больше, чем подробности его наказания, так это его имя.

Если говорить о четырнадцати демонах, то Маркиз занимает довольно высокое место.

Он не был тем противником, с которым они вдвоем могли надеяться справиться. Тем не менее, они встали перед кроватью, чтобы защитить Элизабет и Мясника. Его голос охрип от напряжения, Кайто выдавил какой-то звук из глубины своего горла.

— Что тебе нужно, Маркиз?

— Ха-ха-ха-ха-ха, хо-хо-хо-хо-хо, хе-хе-хе? Да!

Когда он запел, Маркиз спрыгнул с оконной рамы и болтливо опустился на пол. Затем он затрясся весь, как бродячая собака. Однако сразу же после этого он поднялся прямо, как будто его дернули за веревочку, и положил руку на грудь.

Кайто сузил глаза. Из-под бинтов что-то выпирало.

Что-то застряло у него в груди?

— П-п-п-п-п-пожалуйста, посмотрите, если вы хот—   Нет, нет, нет, прекратите, прекратите, я перестану, я перестану, простите, простите меня, я сделаю все, что угодно, пожалуйста, нет, прекратите, аааааааааааааааааааааааааааа!

Пока он произносил слова нежелания и яростные крики, Маркиз схватил выпирающую из его груди штуковину и без паузы дернул ее вперед. На глазах у Кайто и Хины, ошеломленных молчанием, он рванул себя от груди к промежности и вытащил что-то прямоугольное. Это был туалетный столик, причем немаленький, украшенный змееподобной цепочкой.

— Гах... Ак, арг... Черт...

Кровь и раздробленные органы стекали с рамы зеркала.

Пока Маркиз, извергая слизь, выходящую изо рта, он из последних сил упирался в туалетный столик, стоявший на полу. На его рану, вероятно, предварительно наложили магию, так как она тут же затянулась.

Все еще подпирая туалетный столик, Маркиз потерял сознание, его глаза закатились назад.

Зеркало было грязным, покрытым его кровью и жиром. Вдруг в нем загорелся зловещий свет. Затем появилась алая фигура. Раздались аплодисменты, бодрая музыка и, что особенно отчетливо, обворожительный женский голос.

— Так, эта штука включена? О, еще нет? А так...? Мне кажется, что она должна была быть активирована должным образом. Ты уверен? О, Боже, она включена! Идиот, я с тобой закончила! А теперь проваливай! ...А что касается тебя, Элизабет, как поживаешь? Прошу прощения за весь этот переполох.

Великая Королева потрясла своим веером из вороньих перьев и улыбнулась. Однако, казалось, она была недовольна своим образом и двигала головой в поисках ракурса, который лучше демонстрировал бы ее красоту. При каждом таком движении огромные груди, выглядывающие из-под платья, неуверенно покачивались.

Каким бы беззаботным ни было ее поведение, ее присутствие было таким же зловещим, как и всегда.

— ...Фьор, Великая Королева.

Кайто тихо застонал. Кровь и жир особенно сильно прилипли к краям зеркала, поэтому он не мог хорошо разглядеть окружение Великой Королевы. Однако за ней, похоже, стояла огромная толпа людей.

Он не мог понять, что происходит, но время от времени слышал голоса, восхваляющие Великую Королеву.

Окончательно удовлетворившись ракурсом своего лица, Великая Королева кивнула. Она поправила волосы, а затем вздохнула.

— О, я подготовила идеальное вступление и все такое... но, полагаю, не всегда все идет по плану. В любом случае, мне нужно кое-что обсудить с вами, поэтому я попросила Маркиза принести мне зеркало. Он еще жив там? Если он не слишком несдержан, не будете ли вы так любезны похвалить его от меня? Его способность управлять умами схожа с моей, и вдобавок он самовлюбленный нарцисс. Он очень плохой мальчик, который редко делает то, что ему говорят. Однако в последнее время он стал довольно послушной шавкой. Я ему очень благодарна.

Ее голос звучал по-настоящему благодарно, Великая Королева осмотрела кровь, стекающую по зеркалу с его обратной стороны.

Аплодисменты, раздававшиеся позади нее, стали заметно громче. Она повернулась, помахала рукой и послала воздушный поцелуй. Затем она снова повернулась к зеркалу и соединила руки перед лицом.

— Ах, это верно. Я не должна допустить, чтобы усилия Маркиза пропали даром, поэтому я действительно должна перейти к делу. Поскольку второе Жертвоприношение прошло успешно, я планирую взять вон того Маркиза, Великого Маркиза, и более тысячи моих подчиненных и фамильяров и смело напасть на ваш замок - но это создаст вам некоторые проблемы, не так ли, Элизабет?

Великая Королева мило улыбнулась и наклонила голову набок. Ее глаза наполнились состраданием, и она захлопнула веер. Затем, с самообладанием императрицы, Великая Королева Фьор направила его прямо на зеркало и надменно пригласила.

— Бегство не принесет тебе ничего хорошего. Я выслежу тебя до края земли. Ты - рыба на моем крючке, и поэтому у меня есть к тебе предложение. Преклони колено и служи мне, маленькая принцесса. Я сомневаюсь, что ты будешь слушать мои приказы, если я воткну в тебя иглу, поэтому я просто приму тебя такой, какая ты есть. Из тебя получится прекрасный питомец. Я люблю всех, кто является сильным, не только мужчин, а ты... ты не так уж плоха.

Для Великой Королевы это был один из самых высоких комплиментов, которые она могла сделать. Кайто и Хина нахмурились и посмотрели друг на друга. Не обращая внимания на их реакцию и молчание Элизабет, Великая Королева продолжила.

— На самом деле, я даже позволю тебе взять с собой эту куклу в качестве приданого. Что касается этого любовника, то я могу обойтись и без него, но я уверена, что смогу найти место, где можно хранить пару кусков мусора. И я буду хорошо с тобой обращаться. В конце концов, если подумать, ты - любимая дочь моего дорогого друга Влада. Я буду лелеять тебя с головы до ног, как будто ты мой собственный ребенок.

— Это не то, что ты должна говорить своим детям.

— Хотя я люблю Леди Элизабет, я служанка Мастера Кайто и только Мастера Кайто.

Кайто и Хина заговорили одновременно. Однако Великая Королева не обратила на них внимания.

Сзади нее снова раздались громкие хвалебные голоса. Она повернулась к ним и весело помахала рукой. При этом кровь и жир, испачкавшие зеркало, лениво стекали на пол.

Затем Великая Королева снова повернулась к зеркалу. Увидев ее лицо, Кайто рефлекторно нахмурился.

Выражение ее лица так резко изменилось, что ему показалось, будто это другой человек. Когда она заговорила, ее черты лица выглядели настолько элегантно, что она напомнила ему Ла Гильотину.

— Итак, Элизабет, хватит шутить. Давай говорить серьезно.

Великая Королева тихо вдохнула, а затем не спеша продолжила говорить серьезно.

— Церковь не спасет тебя. Ты умрешь. Я убью тебя, и ты умрешь. Почему же ты все еще настаиваешь на борьбе? У тебя есть право запятнать себя злом до самых костей и сила, чтобы сделать это.

Ее мысли были непостижимы, но она продолжала говорить добрым материнским тоном.

— ...Возможно, стоит рассказать одну историю. Когда я была ребенком, мой взгляд привлек добродушный и глуповатый садовник.

Внезапно поверхность зеркала дрогнула. На ней появились угрюмая маленькая девочка и садовник с лицом, почти похожим на раздавленную лягушку, но с простым, добродушным выражением.

Голос Великой Королевы продолжал.

— Изо дня в день взрослые в моей жизни осыпали меня сладкой, ласковой ложью. Они ненавидели моего отца, который внезапно разбогател, но, что бы ни случилось, они целовали его и постоянно навещали. Я была как маленькая королева. Что бы я ни делала, окружающие никогда не ругали меня... но ругал только он, и, чтобы загладить свою вину, он никогда не лгал мне. «Если ты делаешь плохие вещи, наказание обязательно придет, юная мисс. Бог всегда наблюдает за тобой, поэтому ты должна стремиться быть хорошим человеком». О, какие глупости он мне говорил. Но мне это нравилось в нем... О, нравилось. Смешно, не правда ли? Мне это в нем нравилось.

Великая Королева говорила приглушенным голосом, как будто она была смущена. Однако в следующее мгновение на поверхности зеркала промелькнуло мрачное зрелище.

Прежний мужчина был раздет догола и повешен на дереве. Его тело так сильно распухло, что он был похож на свежеиспеченную буханку хлеба. Он был весь изранен и умирал.

Маленькая девочка, разносившая сладости, в оцепенении смотрела на него. В корзине, которую она держала в руках, было достаточно печеных сладостей для двоих, так что, похоже, она собиралась поделиться ими с кем-то.

— Но он умер после того, как другие слуги обвинили его в преступлении. Они сказали, что он украл золотой гребень моей матери, а на вырученные от его продажи деньги занялся распутничеством... Какая глупость. Ни один человек не был таким строгим и набожным, как он, но... никто и ухом не повел на неуклюжие объяснения этого непривлекательного мужчины.

Корзина опрокинулась, и из нее высыпались печеные сладости. Они покатились по земле, пачкаясь по пути.

Затем изображение померкло. Великая Королева вернулась в кадр.

Ее губы слегка искривились, а глаза сузились, как будто она заглянула в далекое прошлое. Однако в конце концов она слегка покачала головой из стороны в сторону, как бы говоря, что нет смысла плакать по пролитому молоку.

— Это банальная маленькая сказка. Но как басню, я нахожу ее очень актуальной. Элизабет, когда-нибудь ты тоже поймешь. Неважно, как мы развлекаемся, проживаем свои дни и умираем, это все, что есть в мире. Добро, зло - все одно и то же. Никто не похвалит нас и никто не накажет. А чтобы мир осудил тебя, а потом отказался вознаградить тебя за твои усилия... я не могу спокойно смотреть на это.

Затем Великая Королева подвела ее рассказ к неожиданному, одинокому концу.

— Ты напоминаешь мне меня саму в молодости.

Выслушав ее слова, Кайто вздохнул.

Ее мысли совпадали с его, хотя бы немного.

Принцесса Пыток должна была искупить свою вину. И она заслуживала величественной смерти на груде трупов, которую создала. Но было ли наказание действительно предназначено для того, чтобы переложить всю ответственность на нее, а потом отвернуться?

Я, например, так не думаю... И она права. Я тоже не могу просто молча смотреть на это.

Кайто прикусил губу. Элизабет так и ни разу не ответила. Тем не менее, Великая Королева закончила говорить. Она повернулась, и ее кринолиновое платье затрепетало, когда она уходила.

За ней, прикованные к ее кольцам, последовали несколько подчиненных.

Зеркало прояснилось, и сцена позади нее наконец стала видна.

— !

Увидев это, Кайто подавил сильный позыв к рвоте.

Великая Королева находилась внутри огромного циркового шатра. Бесчисленное множество мужчин и женщин выбегали из зала. Они плакали, горячо хлопали и выкрикивали похвалы Великой Королеве.

Взгляды зрителей были устремлены на круглую сцену, на вершине которой стояла карусель. Она была украшена красочно, как торт, а у людей, катавшихся на ее лошадях с клинками, рты были затыканы колючей проволокой. Подчиненный с мешком на голове подавал энергию на карусель и по прихоти менял скорость вращения рукоятки карусели.

При каждом рывке деревянных лошадей вверх-вниз колебания тел жертв вызывали углубление порезов и фонтаны крови.

Мужчины и женщины в зале неистово повышали голоса. Однако одна из них подняла голос слишком поздно, возможно, от шока. Подчиненный втащил ее на сцену. Ее яростные крики оборвались, когда ее рот был забит колючей проволокой.

Великая Королева обернулась. Цепи на ее руках зазвенели, когда она подняла их, жестом указывая на Ад позади себя.

— Добро, зло - все это одно и то же.

— Она чудовище!

Кайто отказался от своих прежних мыслей. Он не мог согласиться ни с одной фразой, прозвучавшей из уст этой женщины.

Тот, кто наслаждался подобным зрелищем, ничего не стоил. Кайто мог бы сказать это вслух. Однако там не было никого, кто мог бы донести истину этих слов до этой высокомерной женщины.

Великая Королева говорила тихо, словно смотрела сверху вниз на человечество, как на червей.

— Мы имеем право угнетать их, Элизабет.

— Кем ты себя возомнила, свинья, богом?

Раздался резкий звук, и копье пронзило лицо зеркала.

Осколки серебра заблестели, кружась в воздухе.

От удара пальцы Маркиза заскребли по каменному полу, когда он принял удар после того, как он прошел сквозь зеркало. Ему каким-то образом удалось устоять на ногах, поддерживая туалетный столик. Из-за трещин на поверхности зеркала улыбка Великой Королевы стала еще глубже. Изображение, которое она теперь давала, было весьма искаженным, а холодный голос буравил ее.

— Никто не обладает таким правом. Ни ты, ни я, ни народ, ни короли, ни боги не обладают им.

Переведя взгляд на источник этого решительного заявления, Кайто вздохнул с облегчением.

На кровати стояла прекрасная девушка, острая, как лезвие.

— Элизабет.

Платье, которое она носила, созданное из ее маны, казалось, вот-вот растворится. Черная ткань, едва прикрывавшая ее тело, висела в воздухе неуверенной тенью. Ее кожа была еще более обнажена, чем обычно, и покрыта агрессивными багровыми рунами. Однако ее израненное тело не мешало ей смотреть на Маркиза свысока.

Она щелкнула языком, а затем разразилась недовольной тирадой.

— И кем, говоришь, ты была в молодости? Что за шутки, Великая Королева. Не понимай меня превратно. Мирские награды не имеют никакого отношения к моим действиям в качестве Принцессы Пыток. Все, что я делаю, это плачу плату за блюдо, которое я вылизываю дочиста, блюдо, увенчанное мясом, кровью и наслаждением. Такая откормленная свинья, как ты, которая отказывается признать уничтожение, ожидающее в конце ее дороги бойни и тирании, не имеет права говорить.

— Элизабет, ты...

— Почему ты не замечаешь? Добро и зло - одно и то же? Какой вздор. Зло несет в себе возмездие. То, что ты пытаешься выдать за истину мира, не что иное, как твое собственное высокомерие.

Элизабет уставилась прямо на Великую Королеву, ее взгляд был полон глубокого, холодного презрения.

С враждебностью, обнаженной, как у волчицы, самопровозглашенная свинья продолжала.

— Не используй прошлое, чтобы оправдать себя. Все, что ты делаешь, это берешь один удобный аспект и говоришь так, будто это односторонняя истина. Знаешь, Великая Королева, мне жаль тебя. Ты не можешь сидеть и смотреть? Окажи мне милость. Если ты хочешь мучить меня, то делай это. Если ты хочешь убить меня, то сделай это. В любом случае, моя смерть будет жестокой и одинокой. Да будет так. Однако, я не намерена уходить тихо. Если ты отрубишь мне голову, я вцеплюсь в тебя зубами и разорву на части.

Ее положение было крайне невыгодным, и лицо Элизабет исказилось еще больше.

С улыбкой, изображающей само зло, она сделала еще одно заявление.

— Я с нетерпением жду этого, Ваше Величество Великая Королева! Посмотрим, насколько может исказиться лицо ведьмы, которая заставляет других восхвалять ее!

— ...Не наглей, когда к тебе проявляют доброту, девочка.

Маска Великой Королевы безжалостно слетела. Ее красивое, спокойное, показное, но милосердное выражение лица исчезло.

Когда она повернулась к Элизабет, ее зловещий вид действительно соответствовал тому демону, которым она была.

— Тогда и я сделаю заявление. Я не позволю тебе умереть спокойно - я изнасилую тебя, надругаюсь над тобой, вырву твои кишки, пока ты еще жива, вставлю их обратно, и подарю тебе все муки, которые может предложить этот мир, пока ты не будешь отчаянно просить и умолять меня, проклиная свое собственное существование.

— Великолепно, какой достойный конец для мучительницы! Но пока ты развлекаешься, мир, без сомнения, нанесет тебе ответный удар... и я бы не хотела, чтобы было иначе, Великая Королева. Здесь, в моем замке, я буду ждать своей смерти и пролития твоей крови.

— Ты хорошо лаешь! Надеюсь, ты не пожалеешь об этом, Элизабет Ле Фаню.

Великая Королева щелкнул пальцами, и свет исчез с поверхности зеркала.

В этот момент Маркиз подался вперед. Все его тело дрожало и билось в конвульсиях, когда он падал на колени и руки. Однако внезапно он уперся руками в землю, а затем подпрыгнул в воздух, как кузнечик.

Обеспокоенные тем, что он собирается вырвать свое сердце, Кайто и Хина встали на защиту. Однако Маркиз удачно приземлился на ноги, отвесил глубокий поклон и начал неловко пятиться к окну.

Хина нацелила свою алебарду ему в спину, но затем опустила ее. Кайто кивнул, соглашаясь, что она приняла правильное решение.

Маркиз способен управлять умами. Честно говоря, я не уверен, сможет ли он использовать это, пока Великая Королева управляет им, но... мы не должны бездумно нападать на него.

Маркиз вскарабкался на раму окна, а затем исчез из виду, словно упал.

В то же время Элизабет рухнула на кровать на одно колено, ее силы были исчерпаны. Кайто и Хина задохнулись.

Первым среагировал Мясник. Он выскочил из-за полок, в которых прятался, чтобы поддержать Элизабет. Он закричал, обхватив ее плечи своими чешуйчатыми руками.

— Мадам Элизабет, пожалуйста, очнитесь! Смотрите, это я, Мясник! Ваш дружелюбный сосед Мясник держит вас! Идемте, Господин Туповатый Слуга, Госпожа Прекрасная Служанка, поторопитесь!

— Я иду! Элизабет, ты в порядке?!

— Леди Элизабет, пожалуйста, не давите на себя! Вы должны лечь!

— Мои извинения. Я доставила вам столько хлопот... Эти руны действительно досаждают.

Элизабет легла на кровать, и Хина натянула на нее одеяло. Упершись головой в подушку, Элизабет посмотрела на двух слуг.

Ее лицо слегка засветилось. На мгновение ее глаза смягчились, и на них появилось отчетливое подобие улыбки.

Затем она испустила небольшой вздох. Она заговорила мягко, словно престарелый король, отчитывающий важного советника.

— Ситуация такова, как вы слышали. Более тысячи врагов направляются к замку. Я намерена сражаться, но не хочу впутывать в это дело вас. Если вы хотите бежать, то так и сделайте. Я жила одинокой жизнью волчицы, и я умру жалкой смертью свиньи. В одиночку. Нет нужды вам всем идти со мной – по пути вы можете взять себе все богатства, какие пожелаете.

— О чем ты говоришь, Элизабет?! Это чушь!

— Я согласна. Подумайте, что вы говорите, Леди Элизабет!

— Хина, ты хорошо мне послужила. Я не забуду ни твоей вкусной стряпни, ни того, как ты заботливо ухаживала за мной... Отныне живи, как хочешь, с такой энергией, какую пожелает твое сердце. Я желаю тебе только счастья... А что касается тебя...

Элизабет подняла глаза на Кайто. Она фыркнула, а затем тихо, но твердо сказала.

— Ты идиот... Ты полный имбецил...

— Боже, Элизабет, даже сейчас, в такое время?

— Тебе посчастливилось получить вторую жизнь... Просто остановись уже. Все... в порядке.

Кайто сглотнул. Нежная улыбка расплылась по лицу Элизабет перед ним.

— Ты сделал достаточно.

На мгновение Элизабет протянула руку. Но как только изящные кончики ее пальцев коснулись раны, нанесенной Кайто на его ладони, она остановилась и крепко сжала собственную руку.

Взглянув на Кайто и Хину, она продолжила говорить далеким, туманным голосом.

— Не позволяйте себе быть скованными ничем... Служите только... себе... Это... к лучшему. Я…

Ее веки медленно опустились. Кайто и Хина - особенно Кайто - проглотили слова, которые так и рвались у них изо рта. Элизабет, словно во сне, продолжала говорить, ее глаза были пустыми.

— Я убивала, я убивала... И я продолжаю убивать... Мой отец... демоны...

Затем она тихонько заснула.

Даже охваченная болью и сильной усталостью, она отвергла приглашение Великой Королевы. Она снова впала в коматозное состояние. Глядя на ее спящее лицо, Кайто стиснул зубы с такой силой, что они могли бы треснуть.

Он отчаянно боролся с собой, чтобы не дать волю гневу, бурлящему в его груди.

Что значит, мне не нужно идти с тобой?! Что значит, я сделал достаточно?! У нас еще много времени вместе, верно? Я же говорил тебе это, не так ли?!

«И эй, ты вернула меня к жизни и вызвала меня сюда, должно быть, это какая-то судьба... Так что пока ты не начнешь идти по дороге в Ад, я постараюсь быть рядом с тобой так долго, как смогу, даже если я буду единственным».

Кайто однажды сказал это Элизабет.

Элизабет умрет в одиночестве. Даже демон не будет рядом с ней. Но, возможно, было бы не так уж плохо, если бы один человек оставался рядом с ней до тех пор, пока не придет время.

На протяжении всей кровавой жизни Элизабет Ле Фаню ее сопровождал один-единственный глупый слуга.

Кайто подумал, что это звучит просто замечательно.

И тут он вспомнил еще одну важную истину.

Принцесса Пыток получала удовольствие от убийства и расправы над своим народом. Возможно, ее чудовищные деяния, совершенные без страха Божьего, были совершены ради продления собственной жизни.

А может быть, ради победы над своим «отцом», чья сила и союзники выросли настолько, что любой нормальный человек не мог противостоять ему.

Ее мотивы оставались загадкой.

Она ни разу не сказала.

— Господин Тупоголовый Слуга... с вами все в порядке? У вас такое лицо.

— ...Мастер Кайто, простите меня, но...

Хина и Мясник осторожно окликнули Кайто. Однако тот не слушал. Он сжал кулаки и бросился бежать.

— Господин Слуга!

— Мастер Кайто!

Кайто оставил их двоих и Элизабет позади, когда бежал и распахнул дверь. Он помчался по пустынному коридору. Его дыхание было неровным, а глаза горели страстью и были устремлены в конец прохода перед ним.

Он чувствовал, что что-то не так.

Он не знал, что именно, но понимал, что во всей этой ситуации что-то не так.

***

Серое небо проглядывало сквозь дыру в стене тронного зала. Снова было пасмурно. Густые облака, сидевшие над деревьями, напоминали брюхо кита.

Задыхаясь от сырого ветра и тусклого света, Кайто стоял в центре каменного пола зала и держал нож в одной из рук.

Он протянул ладонь, которую слегка распорол во время набега Маркиза. Коротко кивнув, он намеренно погрузил нож в порез. Нож погрузился в его плоть с ужасным хлюпаньем. Прорезав на нужную глубину, он провел ножом прямо над полом. Его переливающаяся кровь капала тонкой струйкой на камень.

Используя кровь как чернила, Кайто нарисовал прямоугольный символ.

— Ла (открыть).

По его команде кровь с шумом превратилась в багровое пламя. Огонь яростно горел на каменном полу, а затем бесследно исчез. Вслед за ним появилась черная дверь. Кайто не прикасался к ней, но она сама открылась изнутри, как по часам. Внутри нее простиралось тускло освещенное пространство.

Это был вход в Сокровищницу Элизабет.

— О, хорошо, это сработало.

Кайто вздохнул с облегчением. Он уже видел, как Элизабет открывала Сокровищницу. Однако одного этого было бы недостаточно, чтобы он смог открыть ее. Но, несмотря на это, он спонтанно доверился своей интуиции и сумел открыть ее.

Элизабет говорила, что «все, что нужно, чтобы стать способным использовать магию, - это маленький толчок». До этого момента, когда он был на грани смерти, его душа резонировала с мощной маной в ее крови и воспроизводила ее воспоминания. Теперь, когда он смог призвать ману ее крови, текущую в его теле, возможно, какая-то информация спонтанно прошла и через него.

Кайто сделал шаг внутрь Сокровищницы. Прямоугольные ступени парили во мраке через определенные промежутки времени, образуя мягкую спираль. Когда он посмотрел вниз с края, ничего, кроме ступеней, видно не было. Лишь слабый ветер дул вверх. Кайто кивнул один раз, а затем спрыгнул вниз на вторую ступеньку.

— Ну вот и все.

Лестница не имела перил, но Кайто спускался по ней широкими, непоколебимыми шагами. Через некоторое время вокруг него стали появляться мусор и пыточные устройства.

— ...Может быть, где-то здесь?

Кайто остановился и начал что-то искать. То, что он искал, было чем-то, что не использовалось постоянно, но и не слишком редко. Элизабет, вероятно, выбросила его на верхних уровнях Сокровищницы.

В конце концов, Кайто обнаружил свою цель у ног окровавленной, ржавой Железной Девы.

Это был шар из тонкой бумаги - магическое устройство, которое Церковь использовала для связи с Элизабет, когда приказывала ей осуществить порабощение Кайзера.

— Вот так. Теперь, что касается включения... Хотя, даже если я смогу, нет никакой гарантии, что он подключится...

Кайто нервно положил его на окровавленную ладонь. Кровь впиталась в бумагу, окрасив ее в багровый цвет. Однако внезапно она зашумела, а затем вернулась к своему первоначальному белому оттенку.

Кровь исчезла, пигмент и все остальное.

Затем шар начал излучать бледно-голубой свет, как будто он использовал исчезнувшую кровь в качестве источника энергии.

Затем он стал парить в воздухе, сияя и вращаясь. В конце концов, на поверхности шара появилась фигура.

Выиграв первую из своих азартных игр, Кайто сжал кулак. Передача с кем-то соединилась. Следующая проблема заключалась в том, где и с кем она была связана. Кайто попытался разглядеть фигуру. Однако изображение было размытым, словно покрытым слоем тумана, и трудно было разобрать даже черты лица.

Кайто судорожно напряг глаза, понимая, что если он сможет разглядеть хотя бы переднюю часть шеи, то, вероятно, сможет определить, является ли он членом Церкви или нет. Пока он это делал, фигура вдруг заговорила отрывисто.

Кайто узнал этот слишком характерный голос.

— ...Какие у тебя дела, Элизабет?

— Годд Деус... Неужели? Черт, похоже, я выиграл.

Кайто пробормотал в изумлении. Похоже, он успешно связался с человеком, на которого рассчитывал.

Годд Деус был главным руководителем Церкви и лицом, ответственным за работу с Элизабет. Кайто сомневался, что он был из тех людей, с которыми можно просто случайно связаться. Оказалось, что его гипотеза о том, что шар был особым магическим коммуникационным оборудованием, редким предметом, имеющим прямую связь с Годдом Деусом, оказалась верной.

Годд Деус также был человеком, который передал приказ верить в клятву Элизабет не заключать контракт с демоном, пообещав, что в маловероятном случае, если она это сделает, он отдаст свою собственную жизнь, чтобы запечатать ее. Возможно, он был лучшим человеком, к которому можно было обратиться с призывом о плохом состоянии Элизабет. Однако он также был человеком, который приказал ей победить Кайзера, сказав ей, что перед смертью она должна принести пользу миру.

Кайто приготовился. Однако, прежде чем он успел заговорить, Годд Деус заговорил своим обычным спокойным, полным сомнения голосом.

— Этот голос не принадлежит Элизабет. Кто ты?

— Я слуга Элизабет, Кайто. Кайто Сена.

— А, «Невинная Душа», которую Элизабет вызвала из другого мира. Какое у тебя дело ко мне? Ты получил разрешение Элизабет, прежде чем использовать мой драгоценный шар?

— Годд Деус, Элизабет сейчас в критическом состоянии. Пожалуйста, выслушайте меня. Ее смерть создаст проблемы и для вас, ребята, верно?

— Расскажи мне подробности.

Годд Деус ответил Кайто прямо. Затем он закрыл свой рот.

Кайто глубоко вздохнул. Похоже, ему не нужно было беспокоиться о том, что трубку сразу же бросят. Он преодолел первое препятствие. Дальше все зависело от его объяснений.

Он смочил язык, а затем начал быстро думать и говорить.

— Прежде всего, смерть Кайзера привела в движение Великую Королеву. Используя сердца других демонов, она может применить Жертвоприношение... и этим она лишила Элизабет силы.

Спотыкаясь на словах, Кайто как-то закончил свое объяснение, вплоть до битвы в портовом городе и заявления Великой Королевы. Он должен был правильно передать плачевное состояние Элизабет. Он закончил с мольбой.

— Такими темпами Великая Королева убьет Элизабет. В лучшем случае, они уничтожат друг друга. Вы, ребята из Церкви, должны что-нибудь сде—

— Понятно. Это более или менее то, как мы воспринимали ситуацию с нашей стороны.

— ...Что?

Не в силах разобрать только что полученную информацию, Кайто издал немой возглас. Годд Деус никак не отреагировал на его проявление невежливости.

Хотите сказать... Церковь уже знала?

Наконец-то Кайто понял, что это значит. Он бросил взгляд на молчаливый шар.

— О чем вы говорите?! Элизабет сейчас убьют! Если Принцесса Пыток умрет, это будет проблемой для вас, Церковников, сидящих на своих зрительских местах, верно?! Если вы все это уже знаете, тогда почему...?

— Если Церковь пошлет всех своих паладинов на укрепление обороны замка Элизабет, то есть вероятность, что они смогут переломить ситуацию. Однако это будет равносильно тому, что мы бросим на произвол судьбы оборону столицы и всех наших крупных городов.

— Что?

Кайто издал еще одно немое восклицание. Годд Деус говорил тоном, лишенным сантиментов, тоном, далеким от такого неточного понятия, как сантименты.

— Столица составляет три десятых всего нашего населения и является центром нашей экономической и политической системы. Если бы на нее напали, человечество оказалось бы в весьма затруднительном положении. Великая Королева не дура. Если мы развернем наших паладинов, она нанесет удар в их отсутствие. И несколько подкреплений будут не более чем каплей в море. В конце концов, нет никакой гарантии, что мы сможем победить ее, даже если направим все наши силы. А как насчет доставки Элизабет в хорошо защищенную столицу, спросишь ты? Даже оставлять ее в живых было бы нежелательно. В худшем случае ее могли бы посадить на кол на месте.

— Это...

— Вкратце, у нас нет карт для игры. Потеря Элизабет достойна сожаления, но на данный момент наш лучший вариант победы - это ее бой с Великой Королевой. Не рискуя увлечь за собой других, Принцесса Пыток сможет вступить в бой, готовая завершить его обоюдным поражением. После этого мы планируем атаковать Великую Королеву в ее ослабленном состоянии. Наихудшим сценарием будет развертывание всех наших паладинов, а затем их уничтожение вместе с Принцессой Пыток и потеря всей нашей защиты. Это авантюра, на которую мы не готовы пойти.

— Все, к чему сводится этот вариант, это выиграть себе немного дополнительного времени. Или вы хотите сказать, что сможете справиться с остальными демонами?

— Скорее всего, мы не сможем их уничтожить. Однако, после ухода Кайзера, мы сможем укрепить столицу и крупные города до такой степени, что они смогут противостоять вторжению. Многие в отдаленных регионах погибнут, но человечество не погибнет. После этого мы, вероятно, вступим в длительный период равновесия с демонами. В течение этого времени мы планируем искать варианты.

— ...Но вы просто выбросите ее? Вы заставляли ее бороться все это время. Теперь вы говорите, что вам все равно, если она умрет?

— Мы не выбрасываем ее. У нас просто нет карт для игры. И не забывай, слуга. Хотя она и эффективный инструмент, она также грешница. В конце концов, ее непременно казнят. Нет разницы, умрет ли она сейчас - в любом случае, ее смерть будет ужасной.

Годд Деус беспристрастно изложил истину. Он механически рассказал о характере преступлений Элизабет.

— Эта девушка оставила после себя слишком много трупов. Зарезанные массы не допустят сострадания, а зарезанные рыцари не одобрят амнистии. Сколько бы добрых дел она ни совершила, число погибших не уменьшится. Далее, тот факт, что она грешница, является причиной того, что мы нещадно хлещем ее, как связанную собаку.

Кайто сжал кулаки. В холодных словах Годда Деуса таилась какая-то правда.

Церковь заставляла Элизабет накапливать добрые дела не для того, чтобы смягчить наказание, а чтобы спасти ее душу после смерти. Никакое искупление, которое она могла бы совершить, не достигло бы мертвых. Приговор за преступления, совершенные ею при жизни, уже был вынесен.

Кроме того, для Церкви было совершенно логично отдать предпочтение безопасности народа, а не безопасности Принцессы Пыток. Оставить столицу незащищенной ради нее было бы все равно что пожертвовать своим королем в шахматах ради защиты королевы. Однако, несмотря на это, в груди Кайто бурлил гнев.

Он выдавил из горла сухой, скомканный голос.

— Итак, по сути, это все вина ваших ребят, что они слабые, так?

— ...Простите?

— Вы, ребята, которые не заплатили ни цента, которые ничем не пожертвовали, бросаете камни в того, кто вытащил меч из горы трупов. Вы не совершаете никаких преступлений, и вы не дрогнули ни на мгновение. И это ни хрена не значит. В конце концов, вы делаете дерьмо. Но вы все равно считаете нужным раздавать свои возвышенные мнения. И при этом называть других грешниками.

— Слуга.

— Если бы вы, ребята, были сильнее, Принцесса Пыток даже не родилась бы, не так ли?

Кайто набросился на одного из руководителей Церкви. Он не знал, почему Принцесса Пыток решила сражаться. Она никогда не говорила. Он не знал, верна ли такая интерпретация. Но он бы плюнул на любого, кто проигнорировал бы такую возможность и забросал бы ее камнями.

После нескольких секунд молчания Годд Деус удивленно подтвердил упрек своим неизменным тоном.

— Действительно, наше бессилие - это грех.

— Если вы согласны, тогда...

— Однако, слуга. На данный момент мы не можем собрать достаточно сил, чтобы оказать поддержку Элизабет. И факт остается фактом: Принцесса Пыток - это человек, который заслуживает порицания. Как представители масс, мы не можем простить ей ее преступления. Элизабет Ле Фаню вытащила меч из горы трупов. Мы - представители этих трупов. Так же, как ты стоишь на стороне Принцессы Пыток, мы стоим в длинных рядах погибших и их близких.

Кайто молча смотрел на шар. Он не мог разглядеть ни глаз, ни носа фигуры внутри, но чувствовал на себе пристальный взгляд.

Годд Деус смотрел прямо на Кайто, не испытывая ни малейшего стыда.

— Она топтала трупы, пила их кровь и обрела силу. Неужели ты думаешь, что мы можем хвалить что-то, созданное с помощью этой силы? Неважно, какие у нее были причины, зло есть зло. Без суда и следствия порядок в мире будет нарушен. Именно такой она стала. И она это знала.

— Элизабет...

— Я спрашиваю тебя снова, слуга. Получил ли ты ее разрешение на использование моего драгоценного шара?

На этот раз Кайто заклеил рот. Наступила неловкая, тяжелая тишина. Затем Кайто отрывисто ответил.

— Нет. Я не получал разрешения.

— Я так и предполагал... глупец. Однако, как другу ее отца, мне приятно знать, что у нее есть слуга, который беспокоится о ней. То, что в конце своего кровавого пути она обрела такого спутника, как ты... Несомненно, она тоже удостоилась Божьей милости.

— ...Божьей, да?

Тихо пробормотав это, Кайто глубоко нахмурился. Он начал о чем-то размышлять. Шар, вероятно, был предназначен в основном для передачи звука, и поэтому Годд Деус, скорее всего, не мог видеть его выражения. Тем не менее, когда он продолжил говорить, его голос содержал удивительную степень искренности для человека, разговаривающего со слугой Принцессы Пыток и мальчиком, который был целью инквизиции.

— Поскольку Элизабет - одна из детей Бога, мы искренне надеемся, что она преодолеет испытания, выпавшие на ее долю, и что добрые дела, которые она совершит, позволят ее душе обрести спасение в загробной жизни.

— ...Бога, да?

И снова Кайто ответил только этим словом. Внезапно все его напряжение улетучилось. Все его тело расслабилось, и он сел на ступеньку. Свесив ноги с края лестницы, он рассеянно смотрел в темноту в позе, которая создавала впечатление, что он отдыхает.

Вдруг его глаза вспыхнули невинным светом юного мальчика.

Внезапно Кайто начал говорить о чем-то совершенно несвязанном.

— Знаете, я не думаю, что герои существуют.

— Герои? Я не совсем понимаю.

Годд Деус ответил на это замешательством, что было вполне разумно. Кайто глупо посмеялся над ним. Отстраненными глазами он смотрел куда-то вдаль, а не туда, где он находился.

— Ну, знаете, как крестоносцы или чемпионы. Сначала я хотел, чтобы кто-то такой спас меня. Но вскоре я перестал думать, что в этом мире существует что-то подобное. Нет никого, кто безоговорочно защищал бы слабых, кто спасал бы других, кто положил бы конец несправедливости или принес бы праведность. Если бы это было так, то не было бы таких людей, как я, которых избивают и в конце концов убивают, не так ли? И вы знаете...

— …

— ...это очень похоже на Бога.

Кайто говорил тихо и прямо. Ответ Годда Деуса запоздал.

Как один из глав Церкви, это было заявление, которое он мог бы опровергнуть, даже если бы ему пришлось солгать. Аргумент был грубым, и уж точно не таким, который можно было бы использовать, чтобы бросить подозрение на давнее религиозное учение. Возможно, причиной задержки ответа Годда Деуса было то, что в голосе Кайто звучал неловкий, чистый тон ребенка.

Голосом ребенка, спрашивающего, существует ли Бог, Кайто говорил о том, что нет.

— Наверное, Он все-таки не существует.

— Бог - это тот, кто возносит молитвы, тот, кто спасает— 

— Нет, ваше учение - это все конечно хорошо и прекрасно. Но я говорю о себе.

Пока он говорил, к Кайто вернулась энергия, и он поднялся на ноги.

У него был такой вид, словно он что-то забыл. Он сунул руку в карман брюк, а затем тяжело вздохнул.

— Я уверен, что есть места, где существуют Бог и герои. Но я хочу сказать, что их нет там, где есть я. Я хочу сказать, что их не было там для меня... Но ваше объяснение имело смысл для меня.

— Это, конечно, не похоже на то, что было.

— Нет, я вижу, что вел себя как тупица. Если бы кто-то спросил, была ли Принцесса Пыток доброй или злой, то, очевидно, ответ был бы злой. Было безумием просить союзников ее жертв прийти и спасти ее. Если бы я был на стороне ее жертв, то я бы ликовал с крыш, чтобы довести ее до ручки, а потом посадить на кол. А это значит, что вы, ребята, тут ни при чем. Я тот, кого она вызвала, и это все просто эгоизм, так что это действительно моя проблема.

— Слуга... что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что тот человек, который спас меня, не был Богом или героем. Это была не вера, и это были не вы, ребята.

Кайто смотрел прямо на шар.

То, что он говорил, было не более чем шуткой. За ними не было ни смысла, ни логики. Тем не менее, он высказал свою мысль, и неуверенность и страдание в его выражении исчезли.

— Это была Принцесса Пыток - самая злая женщина в мире.

Однажды эта женщина силой сотворила чудо с маленьким мальчиком, жившим в мире без богов и героев. Она подарила вторую жизнь человеку, который был измотан до костей и не знал ничего, кроме боли.

Это была...

Это была заноза в заднице, это было ужасно, и это было чудесно до невозможности.

— Так что я не собираюсь полагаться на вас, ребята, Годд Деус; я просто сделаю то, что смогу. Я принял решение.

— Подожди, что ты намерен...?

— Я ни о чем не жалею. Так что независимо от того, какой исход нас ожидает, вы, ребята, тоже должны быть уверены, что не пожалеете.

Кайто поднял свою окровавленную руку. Из его ладони вылетело ледяное копье. С резким звуком оно пронзило шар. Звонок прервался.

Кайто сунул руку обратно в карман. Он глубоко вдохнул и выдохнул.

Затем он крепко сжал камень, который излучал тепло изнутри своей ткани.

***

Кайто поднялся по пологому склону лестницы Сокровищницы. Чем выше он поднимался, тем больше рассеивался мрак. Из прямоугольного входа наверху лился свет.

Проследив глазами за светом, он увидел Хину, стоявшую возле отверстия.

Ее лицо было напряжено, и она смотрела вниз, во мрак.

— Привет, Хина.

— Мастер Кайто...

Когда она заметила Кайто и их глаза встретились, ее красивое лицо расслабилось, и она вздохнула с облегчением.

Кайто, закончив подниматься по лестнице, стоял в тронном зале.

В какой-то момент небо за окном приобрело оттенок сумерек. Казалось, что густые облака унесло ветром, как будто они плыли по морю. Комната была залита золотистым светом.

Массивные и тонкие гобелены, украшавшие стены, тоже озарились брызгами света, и серебряные волосы Хины засияли еще красивее. Стоя перед ней, Кайто произнес.

— Прости, что так убежал от тебя. Как там Элизабет и Мясник?

— Леди Элизабет сейчас спит. Что касается Господина Мясника, то он сказал, что из-за позднего часа он планирует уйти после ужина. До тех пор он планирует присматривать за Элизабет, поэтому я и пришла сюда.

— Все еще держится рядом после всего этого... Не могу сказать, что я не благодарен, но, черт возьми, у этого парня стальные нервы.

Кайто говорил голосом, полным восхищения, хотя тот факт, что мысленный образ Мясника одобрительно похлопывал его по плечу, почему-то раздражал его. Затем он понял, что его рука, наполовину торчавшая из кармана, вымазана в крови. Его униформа дворецкого была покрыта темно-красными пятнами.

Понимая, как плохо это должно выглядеть для Хины, Кайто судорожно пытался объяснить.

— Э-э-э, Хина, это...

— Пожалуйста, простите меня за мою грубость, Мастер Кайто.

Быстро пробормотав, Хина бросилась через комнату и нежно обхватила его спину руками. Затем она слегка наклонилась и уткнулась лицом в плечо Кайто. Ее серебристые волосы приятно шелестели о его щеку.

Хина обратилась к застывшему от удивления Кайто приглушенным голосом, который звучал так, словно она была на грани слез.

— Я так рада, что с вами все в порядке... Я боялась, что вы не вернетесь.

— Подожди, Хина, почему? Я просто... я просто ушёл за кое-чем.

— В последнее время мне кажется, что вы становитесь все более и более отстраненным, Мастер Кайто... И кажется, что вы получаете травмы в местах, где я не могу до вас добраться. Магия, которую вы используете, имеет опасную ауру... а та яма внизу темная, полая и страшная. Я подумала, что вас могло туда затянуть. Пожалуйста, не ходите туда один. Пожалуйста, не оставляйте меня одну... Я прошу вас.

— Что? А?

Голос Кайто был полон замешательства. Действительно, Сокровищница была магическим пространством, заполненным без разбора вещами, привезенными из старого замка Элизабет. В нем не было даже перил, и если кто-то прикоснется не к той вещи, то может умереть. Тем не менее, у такой мощной куклы, как Хина, не было причин бояться этого.

Размышляя над ее словами, Кайто вдруг вспомнил одну сцену.

Там была освещенная стена, из которой росли железные кандалы. На них висела распятая обнаженная девушка, выставленная на всеобщее обозрение, как товар в магазине. Приняв ее за человека, Кайто расстегнул путы.

Есть ли у Хины воспоминания с тех времен, до того, как я пробудил ее должным образом?

— Эй... Хина...

Вопрос на кончике языка, Кайто закрыл рот. Она слегка дрожала, обнимая его. Очевидно, она даже не заметила рану на его руке. Подумав немного, Кайто обхватил ее руками. Заботясь о том, чтобы не испачкать ее форму горничной, он приложил к ним силу.

Кажется, я видел однажды в парке, как мама с ребенком так играли, да?

Кайто хрюкнул и попытался поднять Хину на руки. Однако это оказалось ему не под силу. Она оказалась тяжелее, чем он ожидал. Какой бы милой ни была ее внешность, внутри она все же была металлической.

Прошло несколько молчаливых секунд, и Кайто хрюкнул, собираясь с силами. Хина в недоумении склонила голову набок.

— Мастер Кайто, могу я спросить, что вы пытаетесь сделать? Подождите, я чувствую запах крови... Ик, Мастер Кайто, ваша рана!

— Не волнуйся, все в порядке. Мы зашли так далеко. Хина, ты можешь, типа, покрутиться?

— Все точно не в порядке, это... Хм? Если вы так говорите, но покрутиться?

Хина передвигала ноги в соответствии с тем, как Кайто наклонял свое тело. Они вдвоем закружились. По мере того, как они кружились, Кайто наклонял свое тело еще больше. Хина судорожно переставляла ноги.

Они кружились, кружились и в конце концов начали энергично кружиться по каменному полу. Подол наряда горничной Хины мягко колыхался. Быстро моргая изумрудными глазами, Хина крепко держала Кайто, чтобы не отпустить его, и, следуя его примеру, еще быстрее переставляла ноги. Вскоре центробежная сила оторвала Кайто от земли.

Поддерживаемый Хиной, он закружился в ее объятиях.

— Нет, нет, Хина, наоборот! Я хотел сделать это с тобой!

— Простите? Но Мастер Кайто, простите меня за эти слова, но я чувствую, что поднять тело механической куклы будет сложно, учитывая вашу физическую силу... Ах, но это действительно очень весело. Это заставляет мои шестеренки чувствовать себя теплыми и пушистыми...

— Хвах!

Кайто попытался прийти в себя, опустив ноги, и в результате они оба опрокинулись на спину. Хина подставила свое тело под его тело, чтобы остановить его падение.

Они вдвоем рухнули на каменный пол.

— М-моя вина! Хина, ты в порядке?

— Да, очень... На самом деле, эта ситуация довольно приятна для меня.

С восторженным выражением лица Хина обняла Кайто за грудь. Это было довольно проблематичное положение, и он извивался, пытаясь освободиться. Он не мог просто оставаться в окружении этой зефирной мягкости.

Кайто быстро вырвался. Сделав вид, что не заметил, каким сожалеющим было выражение лица Хины после их расставания, он рухнул на пол рядом с ней.

Пол был холодным и твердым, но они вдвоем лежали так, как будто лежали на цветочном ложе.

На фоне оранжевого света, льющегося на них, Кайто коротко пробормотал.

— Теперь страх прошел?

— Мастер Кайто...

— Когда-то давно в парке я видел ребенка, играющего подобным образом. Ребенок плакал, а мама взяла его на руки и кружила по кругу.

— По кругу?

— Я тогда не очень понимал, что я смотрю. Это было не очень понятно. Но теперь я понимаю, что это для таких моментов. Так что я решил попробовать.

— ...

— Ну, если ты больше не боишься, значит, это сработало.

— ...

— Хина? Ты меня слышишь? Это не сработало?

— О, я больше не могу! Я так вас люблююююююююююю!

Внезапно Хина издала крик. Кайто лежал там, удивленный, а она закрыла лицо и покатилась, покатилась и покатилась подальше от него. Затем она ударилась о стену комнаты.

Пока Кайто молча размышлял, что ему делать, она вернулась и покатилась, и покатилась, и покатилась, и покатилась, и покатилась, лицо ее все еще было зарыто в ладонях.

— Я не совсем понимаю, что ты делаешь, но с возвращением.

— Что я буду делать, если вы заставите меня больше не любить вас, Маштер Кайто...? Я так, так больше не могу...! Кто-нибудь, шпасите меня...!

— Хина, ты немного коверкаешь слова.

— Я так вас люблю, я даже не могу говорить...! Мои самые искренние извинения...! Ти-хи-хи.

Все еще закрывая лицо, Хина свернулась в клубок и раскачивалась из стороны в сторону. Еще немного поколебавшись от любовной тоски, она быстро остановилась.

Оставаясь свернутой, она пробормотала.

— Я же говорила вам, Мастер Кайто. Я говорила вам, что в конце концов объясню, почему я выбрала вас, почему это не мог быть никто другой.

— ...Да, ты говорила это.

— Чтобы выразить все это словами, потребуется неделя. Однако позвольте мне рассказать вам о самом начале. До того, как вы меня пробудили, до того, как вы установили мои настройки... Даже в своем базовом состоянии я могла воспринимать внешний мир.

Кайто кивнул, его подозрения подтвердились. Казалось, что она могла определить, что происходит вокруг нее, даже когда она казалась спящей. В то время она не была включена, но извне невозможно было определить, насколько активно сознание, рожденное в ее шестеренках.

— Однако, хотя я и могла получать информацию, я не могла чувствовать и не могла думать. Когда меня привели в этот мир, и когда я наблюдала, как окружающие активируются и бесстрастно служат своим хозяевам, я ничего не могла сделать... Помните механических служанок, которые были с Владом? Они не были оснащены стартовой настройкой, где из четырех вариантов – «родитель и ребенок», «братья и сестры», «хозяин и слуга» или «любовники» - выбирается один. Они были созданы, чтобы служить в качестве слуг... а я был создана, чтобы быть представленной другим.

— ...Представленной другим.

— Извращенный подарок, который Влад с удовольствием дарил своим гостям. Тем, кто ему не нравился, он дарил нас, не говоря им правильного ответа, а тем, кто нравился, он говорил ответ и дарил нас как игрушки. Девочек, которым удавалось удачно одарить, ждала несчастная судьба. Когда я была в поместье этого человека, я видела кукол, которым добавили три дополнительные груди и вмонтировали гениталии в щеки, но они все равно улыбались и служили своим хозяевам как возлюбленные.

— Это омерзительно…

— В то время я не могла думать. Все, что я делала, это молча воспринимала. Однако, из-за начала битвы между Владом и Принцессой Пыток, я не была никому подарена, а была настроена так, чтобы не могла свободно активироваться, а затем спрятана в хранилище. Однако однажды я внезапно перенеслась из хранилища замка в Сокровищницу Леди Элизабет. Затем я осталась там... и проходили века и века. В какой-то момент даже срок обновления временного хозяина, которого мне назначили, чтобы я не ослушалась его, Влада, истек, и я вернулась к чистому листу. И как раз тогда, когда я поняла, что никто и никогда туда не придет, появился ты.

— Я?

— Ты пришел.

Хина глубокомысленно кивнула. Она закрыла глаза, как бы вспоминая то время.

— Я почувствовала твое тепло и твой взгляд на мне. Но вместо того, чтобы грубо оценивать меня или осматривать, ты просто позвал и спросил, все ли со мной в порядке, а затем расстегнула мои путы.

— То есть... это было потому, что я принял тебя за человека.

— Среди всех людей, которых я знала, ни один из них не спас бы связанную девушку, о которой они ничего не знали. Когда они активируются, большинство кукол наполняются яростью - яростью от того, что их спокойствие разрушено и их заставляют уступать. Пока они не получат приказ, они будут подчиняться своей ярости и уничтожать все на своем пути. И я, не будучи исключением, напала на тебя. Однако, когда я обнаружила себя связанной с ног до головы и поняла, что мне ничего не светит, я с горечью подумала, что хочу, чтобы это был ты.

Кайто вспомнил то время. Кукла, прикрепленная к Утиному Стулу, смотрела на Кайто. Ее изумрудно-зеленые глаза были устремлены прямо на него, словно умоляя его.

— …Это было первое сильное желание, которое когда-либо прорастало во мне. Ты освободил меня без всякой личной выгоды, и ты спас меня от уничтожения, хотя я чуть не убила тебя. Тогда я решила, что хочу, чтобы это был ты. Ты был другим, и я хотела, чтобы это был ты. Если я буду служить, если мне будут дарованы чувства, то немыслимо, чтобы это было не под твоим началом. Даже после того, как ты официально решил, что я стану твоей любовницей, я никогда не сомневалась в тех сильных чувствах, которые испытывала тогда.

— Хина...

— Позволь мне сказать нечто высокомерное: ты - мужчина, вполне заслуживающий моей любви.

Хина открыла глаза и повернулась на бок. Ее щека мягко коснулась каменного пола, а изумрудные глаза засверкали, когда она повернулась лицом к Кайто. Любовь в ее выражении была настоящей, как только может быть.

Она протянула руку и нежно обхватила его пропитанную кровью ладонь.

— О, как ты ужасно ранен. Но, несмотря на это, ты понимаешь боль других. Ты полон страха, но все еще заботишься о других людях, которые дороги тебе, и все еще стараешься относиться к людям с добротой. И среди глубокой ярости и отчаяния, в которых мы находимся, ты все еще хранишь сердце, которое ценит нашу повседневную рутину.

— ...

— Когда я вижу, как ты пытаешься сохранить доброту и тепло, несмотря на безумие и ужасы этого мира... какая у меня может быть причина не любить тебя? Ты говоришь, что ничего мне не дал и что ты всего лишь мальчишка, но это не так. Я получила от тебя так много, так много всего. Так много замечательных вещей.

Из уголков изумрудных глаз Хины хлынули слезы. Они падали на пол, сверкая в золотых сумерках. Когда капли слез рассыпались по каменному полу, Хина мягко улыбнулась.

— Знаешь ли ты, сколько радости приносило мне ежедневное приготовление еды? Понимаешь ли ты, какое блаженство я испытывала, убирая территорию, смеясь вместе с Леди Элизабет, слыша ее комплименты моей стряпне, приветствуя тебя, работая рядом с тобой и имея возможность сказать тебе о своей любви к тебе?

— Хина... все это сделало меня тоже счастливым. До того, как я попал сюда, я никогда не испытывал ничего подобного. Даже после того, как я увидел все те ужасные вещи, которые творили демоны, и ввязался в эти ужасные сражения... даже тогда я был счастлив. С тех пор как я попал сюда, я впервые испытал столько всего.

Подстегнутый словами Хины, Кайто вспомнил свою прежнюю жизнь. Его дни тогда были наполнены только болью и отчаянием. Со сломанными ребрами и скрюченным телом он стонал каждый раз, когда ложился на свой коврик татами. У него даже не было сил отгонять мух, которые собирались над его глазами.

Хина аккуратно зачесала назад его челку и погладила по лбу, как бы утешая его за те дни, которые он оставил далеко позади. Она улыбнулась сквозь слезы. Это была теплая, добрая, утверждающая улыбка.

— ...Похоже, мы идеально подходим друг другу, не так ли, Мастер Кайто? Вы - человек огромной ценности. Та доброта, которой вы обладаете и которую вам удалось сохранить, несмотря на все ваши горести, подобна бриллианту в грязи. Для меня невозможно не любить вас. И я не хочу вас потерять.

Хина сжала руку Кайто в своей. Он мог ясно различить сильные чувства в ее объятиях.

— Хина...

Кайто понял, хотел он того или нет. Она что-то заметила. Даже если она не знала подробностей, она, вероятно, почувствовала, о чем он думает и что планирует.

Слезы лились из ее глаз, она пыталась остановить его.

— ...Мастер Кайто, я не могу сказать, что знаю, о чем вы думаете. Но, пожалуйста, пожалуйста... я прошу вас...

Хина произнесла неясную мольбу. Все еще чувствуя тепло ее руки, Кайто закрыл глаза. Он вспомнил все, что произошло до этого момента.

Он вспомнил, как Элизабет била кулаком по столу и со слезами на глазах заявляла, что Кайто готовит отвратительно. Хину, приносящую новые блюда с озабоченной улыбкой на лице. Элизабет, радующуюся так бурно, что казалось, на ее голове вырастут кошачьи уши. За Хину, нежно присматривающую за ней.

Он вспоминал разговоры, которые они вели втроем, и те мирные дни, которые они провели, несмотря на то, насколько запутанной была их ситуация.

Он был на грани того, чтобы потерять все это.

Он собирался потерять это таким же жестоким образом, как потеряли свои мирные жизни все бессильные люди, убитые демонами до этого момента.

— Мне жаль... но я отказываюсь от этого.

Кайто тихо пробормотал, затем открыл глаза и стряхнул руку Хины. Она выглядела шокированной. Однако он быстро протянул руки назад. Все еще лежа на земле, он крепко обнял ее.

Это был первый раз, когда он обнял ее как следует.

Кровь просочилась на ее униформу горничной, но он не обратил на это внимания. Он приложил силу к своим рукам, как обнимают сестру, ребенка, возлюбленную.

Лицо Хины стало розовым, и она начала хлопать ртом, открывая и закрывая его. Прежде чем она смогла что-то сказать, Кайто прошептал ей.

— Прости, Хина... Несмотря на то, что ты так высоко обо мне думаешь, я могу стать не тем человеком, которого ты любишь.

— Мастер Кайто, что вы...?

— Пожалуйста, просто выслушай меня. Я не могу сказать тебе ничего конкретного. Но я могу измениться. Но даже если так, есть одна вещь, в которую я хочу, чтобы ты поверила. Я хочу защитить эту нашу жизнь. Я хочу защитить эту жизнь, которую мы с тобой так любим. Я не могу больше оставаться бессильным. Я хочу защитить тебя и Элизабет. Нет, я буду защищать тебя. Вот и все. Так что даже если я стану совсем другим... Если даже тогда...

Кайто облизал губы. Ему было страшно выразить это словами. До этого момента он всегда жил сам по себе. И он даже не знал, допустимо ли такое. Может быть, даже спрашивать об этом было некорректно. Но даже с этими мыслями, проносящимися в его голове, он выдавил слова из горла.

— ...Если даже тогда ты все еще любишь меня, то, пожалуйста, сражайся рядом со мной.

— Мастер Кайто...

— Ты сказала, что что бы ни случилось, ты встанешь на пути всех моих врагов. И ты сказала мне, что если я подумаю что-нибудь о тебе, я должен сказать тебе, чтобы ты защищала меня или сражалась вместе со мной... Если ты не против, чтобы я принял тебя, если ты не против, чтобы я верил в тебя, тогда я сделаю все возможное, чтобы оправдать эти твои чувства... и если ты думаешь, что я больше не достоин твоей любви после того, как я изменился, тогда так тому и быть. Но даже если это случится, есть одна вещь, которую я хочу, чтобы ты помнила.

Продолжая говорить двусмысленно, он приложил еще больше сил к своим объятиям. Он не мог рассказать ей подробности. Если бы он сказал ей, что планирует сделать, она, вероятно, отчаянно попыталась бы остановить его. Именно поэтому он скрывал свои намерения, пока обнимал ее и передавал ей свои искренние чувства.

— Я люблю тебя. Пожалуйста, никогда не сомневайся в этом.

— Мастер Кайто...

— Я люблю тебя, Хина... Теперь понятно. Так вот что такое любовь.

Кайто глупо рассмеялся. Он положил подбородок на плечо Хины. Из уголков его глаз потекли слезы. Он заговорил голосом, в котором звучали нотки счастья и грусти.

— Знаешь, я никогда не ожидал, что смогу влюбиться после смерти.

Хина тихо вздрогнула, обнимая его.

Она нежно прошептала ему в ответ, как будто они обменивались свадебными клятвами.

— Каким бы человеком ты ни стал, ты всегда будешь моим самым дорогим, моим любимым, моей судьбой, моим господином, моей единственной настоящей любовью и моим вечным спутником. А я всегда буду твоей. Неважно, какая жизнь меня ждет, я не против... Так что если ты должен бороться, то умоляю тебя, призови меня. Я буду сопровождать тебя до самых глубин Ада.

— ...Спасибо, Хина.

Они молча обнялись на каменном полу.

Так прошли их мирные минуты вместе.

Сумерки померкли, их золотой свет поглотила темнота ночи. Ветер принес легкую прохладу, когда луна взошла на небо. В конце концов, Кайто медленно поднялся на ноги и начал уходить от Хины.

Он не оборачивался, чтобы посмотреть назад. Понимая это, Хина не стала его останавливать.

Он вышел из тронного зала один. Спустившись по лестнице, он пошел по коридору.

Дойдя до спальни, он на мгновение остановился, не зная, стоит ли стучать, а затем приоткрыл дверь. Он услышал, что в спальне спят два человека. Он проскользнул в комнату, чтобы проверить их, стараясь не издать ни звука.

Оказалось, что Мясник задремал. Его лицо, как всегда, было скрыто, но Кайто мог различить пряди слюны, стекающие на простыни из-под капюшона. Кайто вытер немного слюны. Мясник что-то пробормотал.

— Эх-хе-хе, боюсь, я больше не могу есть. О, но если вы настаиваете, тогда три тарталетки для меня.

— Мужик, у тебя действительно стальные нервы, да?

Пробормотав что-то серьезное, Кайто перевел взгляд на Элизабет. Освещенное лунным светом, ее лицо обладало какой-то потусторонней красотой. Постояв мгновение, он прошептал ей.

— Ты, наверное, будешь в ярости. Но я принял решение, Элизабет.

— ...

— Увидимся позже. Когда ты проснешься, я приготовлю тебе пурин.

Элизабет, все еще пребывавшая в смертельной дреме, ничего не ответила. Кайто протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, но потом остановился на полпути и крепко схватил себя за руку.

Вместо этого он слегка помахал ей рукой, а затем тихими шагами вышел из спальни.

— Сладких снов, Элизабет.

Пробормотав, словно обращаясь к ребенку, Кайто закрыл дверь. Греясь в лучах света, льющегося из окна, он глубоко вдохнул и выдохнул.

Он прошел по коридору, а затем спустился по лестнице в подвал.

Когда он достиг подземных ходов, он просмотрел свою ментальную карту, прежде чем продвигаться все глубже и глубже в сложные коридоры. Дойдя до пустой комнаты и до края диапазона памяти, он сунул руку в карман.

Окровавленной рукой он схватился за прозрачный камень.

Его лазурная роза уже расцвела.

Внезапно от камня исходило такое тепло, что казалось, будто оно обожжет его кожу. Перед глазами Кайто заплясали черные перья. Лазурные лепестки тоже закружились, и все вместе они покрыли комнату. Черно-синий цвет переполнял его зрение.

Откуда-то доносился кровавый запах животного. Странный ветер закружился, унося перья и цветы в окружающую тьму.

На их месте стоял один человек.

Он сидел на сиденье из звериных костей и шептал, словно знал все на свете.

— Ну что же, ты решил?

— Да, я все решил.

Их обмен мнениями был лаконичным, как будто они были близкими друзьями.

Затем Кайто Сена сделал свое заявление Владу Ле Фаню.

— Я собираюсь заключить контракт с Кайзером.

Слова, которые он произнес, были абсурдно глупыми и слишком безрассудными.

Но это был единственный способ, который он придумал, чтобы переломить ситуацию.