Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
3 - 6

Боль.

Боль была всем, что существовало.

Большинство воспоминаний Кайто из его предыдущей жизни начинались и заканчивались болью.

Охваченный этой ностальгической мукой, Кайто открыл глаза.

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на влажном коврике татами.

...Хах?

Мухи шумно жужжали над его глазами.

Он осмотрел свое окружение. С потолка свисала грязная флуоресцентная лампа. Окно было заклеено упаковочной лентой, а его вырванные зубы валялись под чайным столиком.

Затем Кайто посмотрел на свое тело. Рубашка, прилипшая к его тощему торсу, затвердела от пота и рвоты. Его правая рука была покрыта неглубокими рваными ранами, а левая висела без движения и была покрыта темно-красными пятнами.

Его лодыжка была вывернута под странным углом, а живот пронзила сильная боль, как будто разорвался один из органов.

Кайто внимательно и долго смотрел на то, в каком положении он оказался. Он лежал на боку в комнате, где его убили в прошлой жизни. Казалось, что все, что произошло после его воскрешения, было не более чем сном на грани смерти.

В этой безвыходной ситуации ему в голову пришла одна мысль.

Что, опять это?

Кайто вспомнил об этом.

Во время церемониального испытания с Кайзером он пережил точно такой же опыт.

В то же время он теперь понимал, почему умерла Ла Муль, а также природу психической атаки Короля.

Хотя их ранг был ниже его, первоклассные мифические звери и духи по своей природе были схожи с Богом, и для их вызова требовалось перетащить их с более высокого уровня существования. Для этого нужно было иметь сильную связь с Богом, но кроме Страдающей Святой никто не мог долго удерживать в себе эту силу и сохранять рассудок.

Так говорила Элизабет.

Прежде чем лишиться чувств, Ла Муль, должно быть, вернула себе память и волю.

Потом, в смятении, она сошла с ума и покончила с собой.

Боже, это жестоко... Возможно, большинству паладинов это не сильно повредило. Но это было бы жестоко для любого с травмирующим прошлым. Если бы это был мой первый раз, я бы тоже сошел с ума.

Как и в прошлый раз, Кайто с силой двигал своим телом, размышляя. Его тело было не более чем кожа да кости; даже дыхание вызывало у него конвульсии. Но он все равно шатался по комнате, срыгивая на ходу желудочные соки.

Интересно, как я должен проснуться от этого сна... Учитывая то, что случилось с Ла Муль, если я убью себя во сне, мне кажется, что мое настоящее тело тоже умрет.

Обдумывая свою проблему в почти безумно спокойной манере, он хромал вперед на своей искалеченной лодыжке.

В этот момент он услышал звук открывающейся входной двери, а затем топот, доносящийся из прихожей. Вероятно, его отец был дома. Посмотрев вверх, Кайто остановился на месте, как будто ему дали пощечину.

Дверь в комнату открылась. Отец Кайто что-то сердито кричал.

— Кайто, ты, маленькое дер—

Как только он это сделал, Кайто подобрал момент, когда его отец ворвался в комнату, и воспользовался этим, чтобы запустить кулаком в лицо отца. У Кайто затрещали кости, но удар был чистым.

Кровь хлынула из лица отца. Его нос был раздроблен. Возможно, он даже получил сотрясение мозга, когда опрокинулся на пол. Его глаза закатились назад, и он потерял сознание, захлебываясь кровью из собственного носа.

— Уйди с дороги.

Голос Кайто был холодным, когда он говорил через плечо. Он полностью проигнорировал человека, который издевался над ним бесчисленное количество лет и в конце концов даже убил его. Не бросив даже мимолетного взгляда в сторону отца, Кайто вышел через дверь.

Волоча свое изуродованное тело, он прошел по сырому коридору и открыл входную дверь.

По ту сторону двери была лишь темнота.

— ...Хм, так вот оно как.

Столкнувшись с темнотой, которая заставила бы любого человека инстинктивно поддаться ужасу, Кайто пробормотал эти несколько слов.

Когда-то он провел сотни субъективных лет в подобном пространстве. Сейчас, чтобы напугать его, потребовалось бы нечто большее. Не испытывая ни малейшего страха, Кайто шагнул в темноту.

Он прекрасно понимал, что ничего не добьется, если не пойдет вперед.

Это место действительно похоже на то, где Кайзер испытывал меня, подумал Кайто.

Постепенно он осознал, что там, где его испытывали, его телесные ощущения исчезали. Он стал существом, обладающим только сознанием. Там не было никого, кто мог бы наблюдать за ним, взаимодействовать с ним или определять его. И в его распоряжении не было никаких методов подтверждения собственных ощущений.

В этом пространстве, лишенном осязания, зрения, слуха и смысла, трудно было доказать существование «я», не обладающего ничем, кроме сознания. Но даже в этом жестоком мире Кайто не колебался.

Он просто продолжал идти в поисках выхода, не говоря ни слова.

Он уходил все дальше и дальше, все глубже и глубже в темноту.

Затем Кайто остановился на своем пути.

Он услышал голос, поющий красивую песню.

Голос, исполнявший эту нежную мелодию, был ему хорошо знаком.

Эта песня...

По правде говоря, Кайто никогда раньше не слышал подобной песни. Ведь его мать умерла до того, как он стал достаточно взрослым, чтобы помнить ее. Но он знал, что эта нежная мелодия не могла быть ничем иным.

Это...

Это была колыбельная. Он был уверен в этом.

***

Кайто последовал за источником песни. По мере того, как он приближался к мягкому голосу, пространство вокруг него смещалось и менялось. Белый свет начал смешиваться с чернотой тьмы, а пустой мрак пространства начал приобретать определенные формы.

В конце концов, поле его зрения полностью очистилось.

Он не успел заметить, как оказался в детской спальне.

...Я узнаю эту комнату.

Это была первая мысль, которая пришла ему в голову, когда он оглядел комнату.

Прямоугольные стены были оклеены обоями с тускло-желтым цветочным рисунком, а возле окна стояли милые гипсовые скульптуры, похожие на конфеты. Мебель была полностью белой, а на красивом комоде с металлическими ручками сидела группа кукол и мягких животных. Здесь же стояла кровать с балдахином, жемчужно-серыми простынями и тяжелым матрасом, несомненно, набитым пухом.

На кровати сидела маленькая девочка, укрытая грудой одеял.

Она была красива, но ее цвет лица был омрачен последствиями агрессивной болезни.

На ее длинные черные волосы, собранные в узел и лишенные блеска, было больно смотреть. Черты ее лица были настолько тонкими, что казались почти нечеловеческими, но кожа была бледной, а губы потрескались и покрылись кровью. Однако, несмотря на все это, выражение ее лица было странно спокойным.

Несмотря на то, что оно было покрыто черной тенью смерти, на ее лице была одинокая, но безмятежная улыбка.

Ее грудь была влажной и покрасневшей от крови, она пела свою песню.

— ...Элизабет.

— Марианна научила меня этой песне, видите?

Раздался молодой голос.

Кайто, не ожидавший ответа, резко сглотнул.

В какой-то момент она повернулась, чтобы посмотреть на него. Он увидел свое отражение в ее больших глазах. Он хотел было окликнуть ее, юную Элизабет, но остановился.

Когда она произнесла имя Марианны, в ее голосе прозвучала искренняя привязанность.

Марианна сошла с ума из-за Элизабет, и Кайто сам убил ее. Если бы это была обычная Элизабет, произносящая ее имя, ее голос был бы наполнен ностальгией, а также глубоким сожалением и оттенком отвращения.

Элизабет, стоявшая перед ним, скорее всего, ничего не знала о случившемся.

Осознав это, Кайто решил мягко и спокойно кивнуть.

— Да, это хорошая песня и нежная... колыбельная.

— Не так ли? Знаете, Марианна поет ее для меня, когда я прошу!

Юная Элизабет надула грудь от гордости. Но в следующее мгновение она с силой сжалась в комок, как будто в нее попала стрела.

Сжимая грудь своими маленькими ручками, Элизабет начала кашлять с такой силой, что казалось, она вырвет свои кишки.

— Кха... Кха... Кх, Кх... Кха, Кха, Кха—

— Элизабет, ты в порядке?!

Паникуя, Кайто бросился к ней. Пока она содрогалась от боли, он нежно гладил ее хрупкую спину. Ее мучения были душераздирающими. Кайто горько сожалел, что не может сделать для нее больше.

В конце концов, Элизабет успокоилась. Она вытерла кровь с губ и посмотрела вверх. Со слезами на глазах она посмотрела на Кайто.

— Спасибо, теперь я в порядке... Но, а? Кто вы, мистер?

— Я...

— Я должна быть единственной в этой комнате... Откуда вы здесь взялись?

Кайто был в растерянности, как ответить. Он понятия не имел, какой ответ ему следует дать.

Как слуга Принцессы Пыток, он не мог дать правдивый ответ, который не причинил бы ей вреда. Что бы он ей ни сказал, это, несомненно, причинит ей боль.

Не знаю, сможет ли ее юное сердце выдержать жестокую правду.

Объяснение, на котором остановился Кайто, было туманным, но, тем не менее, правдивым.

— Я на твоей стороне.

— На моей стороне?

— Да. Что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне.

Кайто сделал свое твердое заявление. Юная Элизабет несколько раз моргнула и в замешательстве наклонила голову в сторону. Но, похоже, ему удалось передать свое дружелюбие, если не больше.

Через мгновение Элизабет кротко улыбнулась ему.

— Ох. Я полагаю, что это так.

— Да, это так.

— Скажите, мистер. Вы хотите послушать, как я еще пою?

— ...Да, это было бы неплохо.

— Тогда давайте я спою для вас!

Ее голос наполнился жизненной силой, Элизабет возобновила свою песню. Кайто молча слушал нежную мелодию.

Время проходило спокойно. Они словно играли в домик. Но вдруг раздался низкий звериный рев, разрушивший этот покой. Кайто резко поднял голову.

Где-то далеко за окном залаяла гончая, словно звала кого-то.

Услышав грохочущий голос, Элизабет вздрогнула. В ужасе она крепко прижалась к Кайто.

— Прекратите... Мне страшно...

— Элизабет.

— Там все так страшно. Нет, больше не надо... Я больше не пойду туда.

Ее слова прозвучали искренне.

Как только он их услышал, Кайто кое-что понял.

Элизабет была больна в детстве, поэтому у нее не должно было быть много возможностей покинуть замок.

Если это так, то какой Элизабет принадлежали эти слова?

Кайто уже давно знал один факт.

Элизабет была поглощена психологической атакой в то же время, что и Кайто. Это был ее мир. Пройдя через пространство, которое создал демон, он попал в место, сформированное из ее детских воспоминаний. Слова, вылетающие из ее рта, принадлежали не только юной Элизабет, но и к ней нынешней.

Маленькая Элизабет снова и снова качала головой, и слезы наворачивались на ее большие глаза, когда она говорила.

— Я покончила с этим... Все там причиняет боль и пугает... И никто там меня не любит. Они все меня так, так сильно ненавидят.

— ...Разве?

— Ненавидят! Всем было бы лучше... Марианне было бы лучше... если бы я просто осталась здесь и умерла. Если бы я просто сделала это, то Принцесса Пыток никогда бы не родилась.

По мере того, как она продолжала, тон ее голоса терял свою молодость.

Когда она пробормотала следующее, в ее голосе слышалось отчаяние.

— Никто из тех невинных людей не погиб бы.

Нынешняя Элизабет была упряма. Возможно, она никогда бы не произнесла эти слова.

Маленькая Элизабет протянула дрожащую руку. Она крепко ухватилась за подол рубашки Кайто.

— Мистер, вы ведь на моей стороне?

— ...Да, на твоей.

— Тогда вы можете остаться здесь со мной навсегда?

Кайто не ожидал этого. Его глаза расширились, и он уставился прямо на нее. Элизабет медленно закрыла глаза.

Затем девушка, которая потеряла обоих родителей, свела с ума свою воспитательницу, убила свой народ и была брошена всем творением, прошептала.

— Это одиноко, быть одной.

В следующее мгновение Кайто крепко обнял ее.

Юная Элизабет слегка вздохнула. Кайто сжал ее тело со всей силой. Вероятно, это причиняло ей боль, но она просто беззвучно обмякла.

Крепко обнимая ее теплое, хрупкое тело, чтобы укрыть ее от всех невзгод мира, Кайто прошептал в ответ.

— Знаешь, у меня есть человек, которым я восхищаюсь.

— Кто-то... кем ты восхищаешься?

— Да. Она очень сильная, по-настоящему страшная и ужасная грешница. Люди ненавидят ее, они презирают ее, и они говорят ей умереть.

— ...Я думаю, что миру было бы лучше без таких людей, как она.

— Но видишь ли, она спасла меня.

В его словах была большая убежденность. Юная Элизабет, вероятно, не помнила, как вызвала его. Несмотря на это, ее тело дрожало. Послушно оставаясь в объятиях Кайто, она робко прошептала.

— ...Мистер?

— Люди говорят, что она похожа на демона, но я видел ее улыбку, видел, как она живет благороднее, чем кто-либо другой, и видел, как она продолжает сражаться в суровых битвах. Для меня она – героиня.

Юная Элизабет слегка вздрогнула. Ослабив силу своих рук, Кайто взглянул на ее лицо.

Юная Элизабет и нынешняя Элизабет были одинаковыми и в то же время разными. Девочка, похоже, не понимала, о ком он говорит, так как на ее лице появилось недоуменное выражение.

Несмотря на это, Кайто улыбнулся ей и продолжил мягко говорить.

— Она мне очень нравится. Ради нее я готов на все.

— Правда?

— Да. Я обещал своей возлюбленной, что мы будем жить вместе. Но она понимает, что если бы я не дорожил этим человеком, то не был бы самим собой... Ради этого человека я могу сделать или стать кем угодно. Я никогда не говорил ей об этом лично, но она очень, очень важна для меня.

Внезапно он положил руки на плечи юной Элизабет. Затем он мягко отстранил ее от себя.

После этого он тихо закрыл глаза. Вдалеке послышался собачий вой. Первоклассная гончая звала своего хозяина.

Когда он открыл глаза, они были полны решимости. Не колеблясь, он сказал юной Элизабет то, что должен был сказать ей.

— Вот почему я не могу оставаться рядом с тобой. Я должен уйти.

— Почему? Почему вы покидаете меня?!

Закричала юная Элизабет, не в силах понять.

Она вцепилась в его руку, как бы умоляя не уходить. Но Кайто лишь мягко стряхнул ее маленькие ручки и молча повернулся к девочке спиной. Затем он встал с кровати.

В этот момент рука взрослого человека схватила его за подол рубашки.

— Почему, Кайто?!

— Потому что я люблю тебя. Поэтому я не могу остаться здесь.

Без малейшей нерешительности, колебаний или стеснения он сделал свое заявление.

В какой-то момент его одежда из рубашки, пропитанной кровью и потом, превратилась в военную форму.

Упорно не желая поворачиваться, Кайто продолжил свое заявление Элизабет.

— Если ты хочешь остаться здесь, так тому и быть. Я не собираюсь тебя останавливать. И я не позволю никому другому осуждать твой выбор. Если ты не хочешь больше сражаться, то это тоже хорошо. Ты сделала более чем достаточно. Я могу просто пойти вместо тебя.

— Что...?

— Я убью Короля и Великого Монарха и спасу столицу. Пока я не убью Короля и сон не закончится - вообще-то, если ты не вырвешься из него, он может продолжаться. Если ты думаешь, что это сделает тебя счастливее, то хорошо. До свидания, Элизабет.

И с этим нежным шепотом Кайто пошел вперед. По мере того, как он шел, сила в пальцах, сжимавших его одежду, постепенно ослабевала.

Потом Элизабет отпустила его. Уходя в темноту, он продолжал.

— Принцесса Пыток Элизабет Ле Фаню, гордая волчица и смиренная свинья - даже если все остальные люди будут презирать тебя, я буду ценить тебя выше всех на свете.

С этой фразой в качестве прощальной записки Кайто собрался покинуть комнату.

Однако в тот момент, когда он уже собирался открыть дверь, раздался звук.

Рядом с ним раздался твердый, решительный звук щелчка каблуков.

Кайто широко раскрыл глаза.

Рядом с ним развевались шелковистые черные волосы и платье, изнанка которого была окрашена в алый цвет. Женщина в провокационном бандажном платье прошла с его стороны и начала идти перед ним. Кайто попытался окликнуть ее бледную спину.

Но не успел он это сделать, как раздался ее обычный холодный голос, прервавший его.

— Не смейся надо мной, Кайто. За кого ты меня принимаешь?

Она посмотрела через плечо прямо на него. Ее пунцовые глаза пылали гордостью.

Затем женщина, которую оставило все творение, твердо заявила.

— Я - Принцесса Пыток, Элизабет Ле Фаню. Я - гордая волчица и смиренная свинья.

Услышав эти слова, Кайто закрыл глаза. Затем он кивнул со слабой, побежденной улыбкой на лице.

Медленно открыв глаза, он невольно моргнул несколько раз.

Перед ним стояла Элизабет и нежно улыбалась ему.

Кайто сбросил напряжение с плеч и, не раздумывая, протянул руку в сторону Элизабет, словно приглашая ее на танец. И, как и прежде, она положила свою руку поверх его.

Кайто обхватил ее бледную ладонь своей чудовищной левой рукой.

Затем они вдвоем начали идти в направлении воющей собаки.

***

— ...Аа?!

— Я вижу, ты наконец-то очнулся, О мой недостойный хозяин. Если бы ты задержался еще на мгновение, я бы уже думал сожрать тебя целиком.

— Ты действительно должен что-то сделать со своим нравом, Кайзер. Но факт остается фактом: ты успешно разбудил моего дорогого наследника и мою драгоценную дочь, и за это я тебе благодарен. Было бы довольно скучно для них умереть здесь, не говоря уже о том, что и меня бы забрали с собой.

Проснувшись, Кайто повернулся в сторону назойливых голосов.

Не обращая внимания на человека и зверя, он оглядел свое окружение. Лицо Короля исчезло, а мясистые стены вернулись в свое первоначальное состояние. Но он и Элизабет перевернулись и оказались втянуты в пол. Жуткие красные волокна уже начали ползти по их телам. Если бы он продержался еще немного, то попал бы в беду.

Разрывая мышечные волокна, которые уже начали проникать под кожу, Кайто раздраженно произнес.

— ...Эй, Кайзер. Я рад, что ты пробудил меня; это было полезно. Но не мог бы ты вытащить меня, пока я не стал таким?

— Я сказал, что планирую сожрать тебя, если ты не проснешься, не так ли? Это был момент, когда я намеревался забрать тебя.

— Ты шутишь? Я умоляю тебя, сделай что-нибудь с этим своим нравом. Я не могу избавиться от ощущения, что однажды ты действительно меня съешь.

Кайто вырвал корни плоти, которая опутывала его. Из маленьких дырочек, которые они проделали в его коже, хлынула кровь. Однако Кайто это не особенно волновало. Он посмотрел в сторону, а затем позвал свою напарницу по вырыванию корней.

— ...Элизабет.

Она не ответила, просто поднялась на ноги, не говоря ни слова. Вытерев грязь с платья, Элизабет повернулась к демоническому зародышу. Посмотрев на него пристальным взглядом, она отдала Кайто приказ.

— Я разберусь с этой тварью. Твоя задача - убить Короля и Великого Монарха до того, как они смогут напасть.

— Хорошо, понял.

Ее голос был как всегда холоден, как будто ничего не произошло. Кайто кивнул. Они встали спина к спине. Они вдвоем подняли руки, как при казни.

Затем они произнесли в унисон.

— Обезглавить.

— Ла (разорвать).

Кайто и Элизабет взмахнули своими клинками. Громкий, брызжущий звук разрезаемого мяса эхом разнесся по комнате.

Сердца перед Кайто разорвались, и из них хлынула кровь. Когда их куски разлетелись по комнате, два трупа жалко скорчились над этим месивом. Их тела были растворены, но в них едва можно было различить мужчину и женщину.

Король и Великий Монарх были мертвы. Понимая, что это означало конец их долгой битвы, Кайто вздохнул.

В этот момент сзади него раздался напряженный голос.

— ...Я не могу убить его.

— А?

— Мой клинок не может пронзить этого ребенка!

Услышав слова Элизабет, Кайто крутанулся на месте.

Мясистый кокон пульсировал. Он должен был быть пробит насквозь, но на нем не осталось и царапины. Затем он раздулся изнутри, и на его подозрительно блестящей поверхности начали появляться красные трещины.

Затем мембрана разорвалась, и изнутри показалась серая рука.

Амниотическая жидкость хлынула наружу и намочила ноги Кайто и Элизабет. Кайто в немом ужасе смотрел на развернувшуюся перед ним сцену.

Что-то упало на пол.

Раздался невинный смех, который не соответствовал ни времени, ни месту.

— ...Ха-ха!

На их глазах на свет появился демонический ребенок.