Онлайн чтение книги
Умоляй меня
Pray To Me
Глава 106
Глава 106
Женщину шутка не развеселила. Холодные бирюзовые глаза и горячие алые губы создавали резкий контраст. Ее лицо было ярко накрашено, но казалось безжизненным. Макияж выглядел инородно, словно красную помаду нанесли на бледный труп.
- Ну, улыбнись, что ли. - Леон, решивший, что это из-за ее кислой мины, попытался ласково растормошить женщину.
Однако, взгляд под белой вуалью еще более похолодел, и он, коротко вздохнув, пробормотал:
- ... Проклятый старик.
В этот момент ее лицо слегка нахмурилось.
- ... Я устала. Вечеринка или чего ты там задумал, делай все, что хочешь, и давай поскорее покончим с этим.
Для его ушей это прозвучало так, словно она предлагала ему вволю оттрахать ее и быстренько ретироваться. Женщина вела себя как проститутка, которая спешила отделаться от навязчивого клиента. В этот день Леон планировал обходиться с ней, как с леди, но она настойчиво испытывала его терпение.
Своим телом.
Женщина принялась раздеваться прежде, чем он ей велел. Платье оказалось приспущено ниже локтя с ее левого плеча, обнажив одну грудь. Это было беззастенчивое приглашение кусать, сосать и терзать.
Однако, его внимание привлекла не пышная белая плоть с блестящим розовым пиком, а ее руки с длинными алеющими царапинами.
- Ты зачем это сделала?
Он повернул ее правую руку с тем, чтобы хорошенько рассмотреть внутреннюю поверхность предплечья.
- Твое тело принадлежит мне, и я запретил причинять ему вред без моего ведома.
Принеся из ванной лекарство, мужчина смазал им раны Грейс. В ее глазах это проявление заботы было ни чем иным, как зашиванием куклы с лопнувшим швом. Какими бы дорогими и красивыми подарками ни пытался этот мужчина купить ее, она ощущала себя лишь игрушкой в его руках.
- Думаю, ты неправильно поняла...
Своим замечанием, казалось, он хотел опровергнуть то, о чем она только что думала, и Грейс, прервав ход своих мыслей, уставилась на мужчину.
- Я сказал, что соблазнение - это грязно, но не говорил, будто ты грязная.
Мужчина безошибочно определил, что это было членовредительство и даже его причину.
- Так что никогда больше не смей делать что-то подобное.
Грейс оттолкнула его, когда он попытался ее обнять, притворяясь, будто хочет утешить, ведь ее боль лишь доставляла ему удовольствие.
- Зато ты - грязный.
Его потемневшее лицо вмиг стало серьезным, как будто он на самом деле беспокоился о ней.
- Милая моя, ну разве ты не видишь, как сильно я стараюсь улучшить твое самочувствие?
Словно в доказательство того, что он все еще проявлял терпение и сдерживал свой гнев, зубы за мягко изогнутыми губами мужчины были крепко сжаты.
- Я в жизни никому не пытался угодить.
В этом не было ни смысла, ни необходимости.
- Ни начальству, ни даже королю, никому.
Какое ему дело, любит его кто-то там или наоборот. В отношениях его интересовала лишь выгода, и никогда - любовь. Люди вокруг него были просто шахматными фигурами.
Однако, ему претило оставаться для этой женщины безликой шахматной фигурой.
Сама Грейс Риддл была для него одновременно и шахматной фигурой, и средством, и целью, к которой он стремился, используя все доступные ему инструменты. И он абсурдно надеялся, что она разглядит его значимость для себя.
Конечно, Леон понимал, что ничего подобного никогда не произойдет.
Это было чертовски нелепо.
- И тем не менее, я отчаянно стараюсь доставить тебе удовольствие. Не это ли доказательство того, что я люблю тебя больше всех на свете?
Согласиться с последним Грейс никак не могла. Но то, что этим вечером он чутко следил за ее настронием и даже пытался утешить, было истинной правдой. Впрочем, его спесь и высокомерие сгубили попытку на корню.
- Женщину, которая дважды бессовестно провела тебя... Да в целом свете больше нет такого придурка.
- С этим не поспоришь, - цокнув уголком перекошенного рта, пробормотал мужчина, словно сетуя, что раньше не обратил на это внимания.
- Сегодня у нас обоих выдался сложный день, а потому предлагаю и тебе, и мне оставаться в рамках. Сможешь держать себя в руках?
Грейс промолчала. Если бы она только открыла свой рот, единственное, что бы вылетело из него - это вопрос, зачем паре людей в дурном настоении, которые заставляют чувствовать друг друга еще хуже, вообще проводить время вместе наедине.
Мужчина, так и не дождавшийся ответа, глубоко вздохнув, вернул приспущенное платье на плечо Грейс и расправил его.
- Наверное, хочешь выпить?
Смирился ли он, или просто сдерживал свой гнев?
Однако, он тихо, как бы невзначай спросил у нее и, взяв со стола бокал шампанского, вручил его Грейс.
Она безразлично посмотрела на маленькие пузырьки, поднимающиеся на поверхность светло-золотистой жидкости, и быстро отпила, когда Уинстон чокнулся с ней бокалами. Затем Грейс с любопытством взглянула на мужчину, встревоженно наблюдавшего за тем, как она допивает свой напиток.
"Неужели я такая же?"
Когда мужчина заперся с ней в камере пыток, его волновали лишь секс и алкоголь, как будто он хотел забыться.
Возможно, он тогда, как и она теперь, столкнулся с тем, что фундаментальность его веры была нарушена, словно почва ушла из-под его ног?
Как и ему, единственным средством пережить шок ей сейчас виделись секс и алкоголь.
"Когда я успела стать такой испорченной?"
Но из двух зол только алкоголь мог притупить ее чувство вины.
- Пей чуть помедленнее.
Грейс глотнула еще шампанского. Каждый раз, когда ее губы отрывались от бокала, мужчина клал ей в рот небольшой кусочек миндального торта. Его притворная забота была настолько правдоподобной, что, будь она немного менее прозорливой, непременно оказалась бы одураченной им.
- Ха-а... Я ничего не понимаю...
- Тебе и не нужно понимать. Просто забудь. Забудь обо всем.
Леон держал пьяную женщину на руках и сладко нашептывал ей на ухо одни и те же слова.
Он прекрасно знал, что даже если скажет ей забыть, она ни за что не сможет этого сделать. Эти слова имели целью не защитить, но ослабить ее. Чтобы яйцо, которое было тверже стали, легко разбилось.
Итак, он подчинял себе, баюкая на руках, понурую женщину, тихо вторя мелодии вальса, слабо доносившейся из окна. Когда она, закрыв глаза, казалось, задремала, Леон вдруг поинтересовался:
- Ты умеешь вальсировать?
Грейс покачала головой.
- Давай научу.
Когда мужчина попытался поставить ее на ноги, она, раздраженно отмахнувшись от его руки, уткнулась лицом ему в плечо.
- Да умею я. Просто с тобой не хочу.
Она спьяну даже не поняла, что обняла того, с кем не хотела танцевать.
- Была принцесса, да вся вышла...
Усталый вздох мужчины раздался рядом с ее ухом.
- Не нравится, так брось.
Теперь раздался недоуменный вздох. Он сжал руки вокруг тела Грейс, словно отвечая на призыв бросить ее, и спросил:
- Так ты с тем ублюдком танцевала вальс на своей помолвке?
Казалось, он ревновал ее ко всему. На самом деле Грейс не могла не понимать, что этот человек ревнует именно к помолвке, а не к вальсу.
- Откуда мне знать? Это было так давно, что я и не помню.
- Когда это было?
- Когда мне исполнилось девятнадцать.
Конечно, семь лет - срок слишком малый, чтобы напрочь забыть, чем она занималась на собственной помолвке. Однако, мужчина, сосредоточившись на другом, лазейку не исследовал.
- Почему ты обручилась так рано?
Да потому, что незадолго до этого умер ее отец.
Право семьи Риддлов выступать в совете было ограничено, и их авторитет пошатнулся. Поскольку ее брата, который занял место отца и сидел за круглым столом рядом со старейшинами, это тревожило, Грейс тоже забеспокоилась.
Теперь, оглядываясь назад, она задавалась вопросом, так ли уж все из них были равны.
"Еще одна напраслина."
Джимми, к тому времени уже влюбленный в Грейс, которая переживала за членов своей семьи после смерти отца, предложил ей обручиться. Таким образом они для всех обозначили, что Риддлы и Бланшары - суть одно семейство.
Семья Бланшаров имела значительное количество мест за круглым столом, а потому помолвка Грейс давала ее брату довольно прочную почву под ногами.
В конце концов, она решила, что выйти замуж за Джимми было бы даже неплохо, поэтому с благодарностью согласилась, но теперь, по прошествии времени, ее стала терзать одна мысль.
"Если подумать, то Джимми вел себя по отношению ко мне весьма снисходительно, как если бы совершал великое благодеяние."
А когда они, взявшись за руки, объявили о своем намерении обручиться, реакция окружающих и вовсе оказалась неожиданной. Тех, кто искренне поздравил ее, было не так и много. Большинство же, не выступив категорически против, очевидно старались воспрепятствовать их союзу, аргументируя тем, что еще слишком рано.
Даже ее мама, пригласив Джимми, беседовала с ним наедине более часа. И он так до конца и не рассказал Грейс, что же они вдвоем тогда обсуждали.
А ее брат, который горячо поддержал их решение обручиться, в итоге стал убеждать Грейс разорвать помолвку и, покинув ряды революционной организации, уйти вместе с ним.
"Постой-ка, а ведь на самом деле все это связано с тем, что я - полукровка..."
Женщину шутка не развеселила. Холодные бирюзовые глаза и горячие алые губы создавали резкий контраст. Ее лицо было ярко накрашено, но казалось безжизненным. Макияж выглядел инородно, словно красную помаду нанесли на бледный труп.
- Ну, улыбнись, что ли. - Леон, решивший, что это из-за ее кислой мины, попытался ласково растормошить женщину.
Однако, взгляд под белой вуалью еще более похолодел, и он, коротко вздохнув, пробормотал:
- ... Проклятый старик.
В этот момент ее лицо слегка нахмурилось.
- ... Я устала. Вечеринка или чего ты там задумал, делай все, что хочешь, и давай поскорее покончим с этим.
Для его ушей это прозвучало так, словно она предлагала ему вволю оттрахать ее и быстренько ретироваться. Женщина вела себя как проститутка, которая спешила отделаться от навязчивого клиента. В этот день Леон планировал обходиться с ней, как с леди, но она настойчиво испытывала его терпение.
Своим телом.
Женщина принялась раздеваться прежде, чем он ей велел. Платье оказалось приспущено ниже локтя с ее левого плеча, обнажив одну грудь. Это было беззастенчивое приглашение кусать, сосать и терзать.
Однако, его внимание привлекла не пышная белая плоть с блестящим розовым пиком, а ее руки с длинными алеющими царапинами.
- Ты зачем это сделала?
Он повернул ее правую руку с тем, чтобы хорошенько рассмотреть внутреннюю поверхность предплечья.
- Твое тело принадлежит мне, и я запретил причинять ему вред без моего ведома.
Принеся из ванной лекарство, мужчина смазал им раны Грейс. В ее глазах это проявление заботы было ни чем иным, как зашиванием куклы с лопнувшим швом. Какими бы дорогими и красивыми подарками ни пытался этот мужчина купить ее, она ощущала себя лишь игрушкой в его руках.
- Думаю, ты неправильно поняла...
Своим замечанием, казалось, он хотел опровергнуть то, о чем она только что думала, и Грейс, прервав ход своих мыслей, уставилась на мужчину.
- Я сказал, что соблазнение - это грязно, но не говорил, будто ты грязная.
Мужчина безошибочно определил, что это было членовредительство и даже его причину.
- Так что никогда больше не смей делать что-то подобное.
Грейс оттолкнула его, когда он попытался ее обнять, притворяясь, будто хочет утешить, ведь ее боль лишь доставляла ему удовольствие.
- Зато ты - грязный.
Его потемневшее лицо вмиг стало серьезным, как будто он на самом деле беспокоился о ней.
- Милая моя, ну разве ты не видишь, как сильно я стараюсь улучшить твое самочувствие?
Словно в доказательство того, что он все еще проявлял терпение и сдерживал свой гнев, зубы за мягко изогнутыми губами мужчины были крепко сжаты.
- Я в жизни никому не пытался угодить.
В этом не было ни смысла, ни необходимости.
- Ни начальству, ни даже королю, никому.
Какое ему дело, любит его кто-то там или наоборот. В отношениях его интересовала лишь выгода, и никогда - любовь. Люди вокруг него были просто шахматными фигурами.
Однако, ему претило оставаться для этой женщины безликой шахматной фигурой.
Сама Грейс Риддл была для него одновременно и шахматной фигурой, и средством, и целью, к которой он стремился, используя все доступные ему инструменты. И он абсурдно надеялся, что она разглядит его значимость для себя.
Конечно, Леон понимал, что ничего подобного никогда не произойдет.
Это было чертовски нелепо.
- И тем не менее, я отчаянно стараюсь доставить тебе удовольствие. Не это ли доказательство того, что я люблю тебя больше всех на свете?
Согласиться с последним Грейс никак не могла. Но то, что этим вечером он чутко следил за ее настронием и даже пытался утешить, было истинной правдой. Впрочем, его спесь и высокомерие сгубили попытку на корню.
- Женщину, которая дважды бессовестно провела тебя... Да в целом свете больше нет такого придурка.
- С этим не поспоришь, - цокнув уголком перекошенного рта, пробормотал мужчина, словно сетуя, что раньше не обратил на это внимания.
- Сегодня у нас обоих выдался сложный день, а потому предлагаю и тебе, и мне оставаться в рамках. Сможешь держать себя в руках?
Грейс промолчала. Если бы она только открыла свой рот, единственное, что бы вылетело из него - это вопрос, зачем паре людей в дурном настоении, которые заставляют чувствовать друг друга еще хуже, вообще проводить время вместе наедине.
Мужчина, так и не дождавшийся ответа, глубоко вздохнув, вернул приспущенное платье на плечо Грейс и расправил его.
- Наверное, хочешь выпить?
Смирился ли он, или просто сдерживал свой гнев?
Однако, он тихо, как бы невзначай спросил у нее и, взяв со стола бокал шампанского, вручил его Грейс.
Она безразлично посмотрела на маленькие пузырьки, поднимающиеся на поверхность светло-золотистой жидкости, и быстро отпила, когда Уинстон чокнулся с ней бокалами. Затем Грейс с любопытством взглянула на мужчину, встревоженно наблюдавшего за тем, как она допивает свой напиток.
"Неужели я такая же?"
Когда мужчина заперся с ней в камере пыток, его волновали лишь секс и алкоголь, как будто он хотел забыться.
Возможно, он тогда, как и она теперь, столкнулся с тем, что фундаментальность его веры была нарушена, словно почва ушла из-под его ног?
Как и ему, единственным средством пережить шок ей сейчас виделись секс и алкоголь.
"Когда я успела стать такой испорченной?"
Но из двух зол только алкоголь мог притупить ее чувство вины.
- Пей чуть помедленнее.
Грейс глотнула еще шампанского. Каждый раз, когда ее губы отрывались от бокала, мужчина клал ей в рот небольшой кусочек миндального торта. Его притворная забота была настолько правдоподобной, что, будь она немного менее прозорливой, непременно оказалась бы одураченной им.
- Ха-а... Я ничего не понимаю...
- Тебе и не нужно понимать. Просто забудь. Забудь обо всем.
Леон держал пьяную женщину на руках и сладко нашептывал ей на ухо одни и те же слова.
Он прекрасно знал, что даже если скажет ей забыть, она ни за что не сможет этого сделать. Эти слова имели целью не защитить, но ослабить ее. Чтобы яйцо, которое было тверже стали, легко разбилось.
Итак, он подчинял себе, баюкая на руках, понурую женщину, тихо вторя мелодии вальса, слабо доносившейся из окна. Когда она, закрыв глаза, казалось, задремала, Леон вдруг поинтересовался:
- Ты умеешь вальсировать?
Грейс покачала головой.
- Давай научу.
Когда мужчина попытался поставить ее на ноги, она, раздраженно отмахнувшись от его руки, уткнулась лицом ему в плечо.
- Да умею я. Просто с тобой не хочу.
Она спьяну даже не поняла, что обняла того, с кем не хотела танцевать.
- Была принцесса, да вся вышла...
Усталый вздох мужчины раздался рядом с ее ухом.
- Не нравится, так брось.
Теперь раздался недоуменный вздох. Он сжал руки вокруг тела Грейс, словно отвечая на призыв бросить ее, и спросил:
- Так ты с тем ублюдком танцевала вальс на своей помолвке?
Казалось, он ревновал ее ко всему. На самом деле Грейс не могла не понимать, что этот человек ревнует именно к помолвке, а не к вальсу.
- Откуда мне знать? Это было так давно, что я и не помню.
- Когда это было?
- Когда мне исполнилось девятнадцать.
Конечно, семь лет - срок слишком малый, чтобы напрочь забыть, чем она занималась на собственной помолвке. Однако, мужчина, сосредоточившись на другом, лазейку не исследовал.
- Почему ты обручилась так рано?
Да потому, что незадолго до этого умер ее отец.
Право семьи Риддлов выступать в совете было ограничено, и их авторитет пошатнулся. Поскольку ее брата, который занял место отца и сидел за круглым столом рядом со старейшинами, это тревожило, Грейс тоже забеспокоилась.
Теперь, оглядываясь назад, она задавалась вопросом, так ли уж все из них были равны.
"Еще одна напраслина."
Джимми, к тому времени уже влюбленный в Грейс, которая переживала за членов своей семьи после смерти отца, предложил ей обручиться. Таким образом они для всех обозначили, что Риддлы и Бланшары - суть одно семейство.
Семья Бланшаров имела значительное количество мест за круглым столом, а потому помолвка Грейс давала ее брату довольно прочную почву под ногами.
В конце концов, она решила, что выйти замуж за Джимми было бы даже неплохо, поэтому с благодарностью согласилась, но теперь, по прошествии времени, ее стала терзать одна мысль.
"Если подумать, то Джимми вел себя по отношению ко мне весьма снисходительно, как если бы совершал великое благодеяние."
А когда они, взявшись за руки, объявили о своем намерении обручиться, реакция окружающих и вовсе оказалась неожиданной. Тех, кто искренне поздравил ее, было не так и много. Большинство же, не выступив категорически против, очевидно старались воспрепятствовать их союзу, аргументируя тем, что еще слишком рано.
Даже ее мама, пригласив Джимми, беседовала с ним наедине более часа. И он так до конца и не рассказал Грейс, что же они вдвоем тогда обсуждали.
А ее брат, который горячо поддержал их решение обручиться, в итоге стал убеждать Грейс разорвать помолвку и, покинув ряды революционной организации, уйти вместе с ним.
"Постой-ка, а ведь на самом деле все это связано с тем, что я - полукровка..."
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть
Отзывы и комментарии
trozza
20.08.24
Получается, брат Грейс узнал правду и о происхождении Грейс,и о том, чем занималась их мать под зорким оком папаши, когда они с Джимми решили пожениться, и все бросил и ушел от повстанцев. Но почему же он, понимая на что обречена его сестра, оставил ее в логове людоедов? Понятно, что она была фанатично предана делу, но если бы он раскрыл ей все, как есть, может, переубедил бы? Хотя видя, как она выворачивает наизнанку правду от Уинстона, может, и не поверила бы. Но ведь попытаться стоило...
+9
ответить
trozza
20.08.24
Короче, все мужики в жизни Грейс козлы. От обоих папаш до брата, жениха и "возлюбленного"! ;)
+2
ответить
Tro.Я
20.08.24
Она так боялась быть отвергнутой своей матерью, что, мне кажется, предпочла бы отказаться от брата, чем принять правду. В свете этого, как бы дико ни звучало, становится очевидна действенность уинстоновского насильственного внедрения истины в разум Грейс. Все же, он хороший психолог. Но с его стороны это, конечно, чистый эгоизм. Он делает это ради того, чтобы стать для нее единственным в целом мире. На Грейс реально всем наплевать. Увы. (((
+4
ответить
Qwertinstor
23.08.24
@Tro.Я, Не скажи Леон ее реально любит хоть и по своему ну и таки он главный мужчина в её жизни и никто иной
0
ответить
Tro.Я
23.08.24
@Qwertinstor, Он ее любиит, но то, что он с ней делает - чистый эгоизм.
+1
ответить
Varanka
24.08.24
@Tro.Я, Согласна с @Tro.Я ! Леон бесспорно влюблен и даже заботится о Грейс, но в своем эгоистичном ключе. Его проблемы всегда важнее, а болит у него сильнее. Во всем, чего бы не касалось, для Леона значительнее его чувства, его потребности, его желания. Ситуация с платьем: девушка расстроена, ей не до подарков. Но он в рамках своей "заботы" насильно заставляет нарядиться, искренне думая, что его дары - это то, что сейчас надо. А потом недоумевает, что не так?
+6
ответить
Не думаю, что Джимми был влюблен в Грейс. Использовал, во имя идеи. А вот Леон по-настоящему влюблен в Грейс.
+2
ответить
На самом деле, был. Причем, в начале довольно сильно. Настолько, что даже пошел против общины в своем желании быть с ней. Другое дело, что Грейс никак не поддерживала в нем этот огонь, стремясь лишь к надежному товариществу. И со временем юношеский пыл поугас, а когда он стал главой повстанцев, на первый план и вовсе вышли амбиции, и он, скрепя сердце, все же, пошел на поводу у старейшин и ввел Грейс в игру именно в той роли, что ей изначально была отведена.
+6
ответить
Однако, если Леон - это харизма, сила и воля во всех смыслах, то у Джимми нет качеств, чтобы стать сильным и авторитетным лидером, который мог бы кому-то навязать свое мнение или хотя бы защитить свою женщину. И Бланшар уж точно не готов рисковать своим положением ради Грейс. Когда-то, поддавшись порыву влюбленности, он протянул ей руку помощи, чувствуя себя настоящим героем. Однако, теперь она его... раздражает, поскольку является живым свидетельстаом его слабости и источником чувства вины.
+7
ответить
