Онлайн чтение книги Цикл историй: Межсезонье Monogatari Series: Off Season
20 - 15

Кажись, мне снова умереть пришлось.

И снова с голодухи.

И снова на троне.

Однако на этот раз Тропикалеск поймал меня с поличным.

— Не во гнев будет сказано, мастер, но молю, оставьте сие безрассудство! Ради всего святого, отобедайте хоть чем-нибудь! Ежели Вы и сейчас, пребывая в столь плачевном состоянии, изволите настаивать, что ничего кушать не будете, то снесите Вашему недостойному слуге голову с плеч!

Он с таким жаром набросился, что аж позабылось замечание ему сделать, чтоб меня, владыку, не каким-то там «мастером», а «Суицидмастером» величал.

Негоже нынче поучениями разбрасываться.

Тропикалеск дело говорит.

Да так ладно и складно, что аж тошно.

— Сколько же раз Вы уже опочили смертным сном, покуда раб Ваш не видел?! Столько смертей… столько смертей и Вам тяжко вынести, хоть Вы и смертеготовый, неизбежносмертный, неотвратимосмертный вампир!

Вот не надо меня воспитывать!

Хотя стоит признать, что резон в его словах есть, а всё-таки от харчей откажусь. Желудок мой жаждет одной Прекрасной принцессы.

Моё решение.

Поначалу это только прихоть была, а потом уж делом чести сделалось, поступиться никак теперича нельзя. Коли принцесса моей первой трапезой не станется, буду уж я не я. И себя Суицидмастером величать не смогу.

О как пожрала меня эта страсть, этот каприз!

Бывший Суицидмастер… Нет уж, так представляться не стану!

— Да как ж тут отступишь сейчас, Тропикалеск?! Ты хоть представление имеешь, сколько в барышню-то вложено? Моей светлости аж вымуштрованным лакеем сделаться пришлось! Тем, что печётся преданно и неустанно! Зато верным путём наконец-то иду… В смысле не лакейства, а приготовления барышни. Надобно лишь толику терпения… Глядишь, и преуспею вкусить первостатейное лакомство!

— И как много времени потребуется на Вашу «толику»?

Тропикалеск и сам-то прекрасно вымуштрованный лакей, преданно и неустанно пекущийся о Моей светлости, но в эту ночь верный раб был особо неумолим.

Стоял на своём, хоть прямо и твёрдо было сказано-пересказано, что владыка его с выбранного пути не сойдёт.

— Скажите, Вы поистине вознамериваетесь отведать Прекрасную принцессу или же попросту лукавите?

— Чтоб без грубостей тут мне!

— Так поспешите же снести вашему верному рабу голову с плеч, ежели словам моим Вы внять не изволите!

Тропикалеск талдычил одно и то же.

Прислуга просит об услуге.

Вот же наивный хитрюга!

По идее-то, он от чистого сердца желал, чтоб его сожрали, но рисковал услышать от меня отказ, дескать, я ни в жисть не смогу поступить с тобой подобным образом. Относиться к словам слуги всерьёз мне так-то несподручно.

Тропикалеск вполне представлял, что у меня за принцип — я ем тех, кого убиваю, — а потому рвался насолить мне всячески, чтоб владыке захотелось прикончить его и слопать.

Нахальный пройдоха!

Да я в полном восторге!

Неужто думает одурачить меня по мановению руки?

Да мне и руку-то его жевать не хочется!

На первое у меня будет принцесса Ацерола — и точка!

— Отчего бы Вам не вкусить плоти принцессы сейчас? Полагаю, на подготовку Вы истратили достаточно времени?

— Тебе о чём говорено-то: надобно лишь толику терпения! Принцесса и так уж изрядно приправлена, да вот пресность всё даёт о себе знать. Не желаю на ровном месте споткнуться, раз такой путь проделан. Осторожничать ныне разумно вполне, коли барышню до готовности довести надобно. А иначе что из этого выйдет?

— При всём уважении, мастер, молю Вас ответить честно: уж не привязались ли Вы к сему человеку, покуда заботились о нём? — спросил Тропикалеск. Слова у того расходились с делом: ни капли уважения в голосе!

А ещё силился бросить владыке взгляд посуровее!

— И как прикажешь это понимать?

— Ваш покорный слуга спешит осведомиться, намерены ли Вы и далее держать Прекрасную принцессу в Замке Трупов, подобно ручной зверюшке? Будьте милостивы — скажите, что я не прав!

Ты не прав!

Ещё чего!

А то что бы это значило? Что Прекрасная принцесса пленила меня красой? Да она лишь провиант, и довольно с неё!

На убой ращу!

И вот скажи я слуге всё это прямо и с достоинством, сумей настоять как нужно, так тот бы, поди, принял слова за истину… Да у него, почитай, и выбора-то нет, окромя как верить!

Такова участь слуги — без права на выбор жить.

Стало быть, этак и следует ему передать.

Ради его же блага следует успокоить Тропикалеска, как подобает владыке — а он так уповает на меня! — коль скоро я не собираюсь сносить ему голову с плеч.

А всё ж и этого не могу!

Моей светлости недосуг было размышлять о других вещах, но раз уж Тропикалеск обмолвился, то думается, что жить с принцессой не так уж плохо…

Позор на мою голову!

И с чего бы мне терять самообладание, глядючи, как принцесса Ацерола глаза себе колет? Отчего бы в улыбке расплываться, от мыслей смущаться, коли знаю, что до конца моего плана по приукрашиванию Прекрасной принцессы ещё немало времени пройдёт?

Что тут гадать — ответ ясен вполне.

Стыдоба! Даже слуга приметил, как не в силах я должным образом оценить, что для меня важно и первостепенно. И что, покуда ращу принцессу на убой, само действо, сам процесс пришёлся мне по вкусу. Отрицать свои чувства уж невозможно.

К тому ж Тропикалеск, должно быть, давным-давно заприметил ожог на правой руке, какой получен от серебра. А коль приметил, оправдывайся али нет — уже не поможет.

А потому слуге было грубо сказано:

— Не твоего ума дело! Докладай уже, что раздобыл! Исполняй свои прямые обязанности, Тропикалеск Хоумэвэйв Догстрингс!

Не дело так говорить, а всё-таки отвертеться удалось.

— Мои поиски не увенчались успехом… Как Вы понимаете, я отправился за пределы королевства и по пути наведался на родину Прекрасной принцессы, но…

Даже недовольство не удосужился спрятать, однако ж повиновался. Раб хоть и непокорный, манеры неподобающие, а не плутует: кабы он нашёл способ, как просто слопать Прекрасную принцессу, давно б известил меня.

А я-от тот ещё плут.

— Всякий, кому приходилось слышать о Прекрасной принцессе, стремится отдать жизнь во имя её… Положение таково, что предотвратить их самоубийства не представляется возможным; я даже новых слухов почти не разузнал.

Вряд ли слуга мой подыскивал себе оправдания.

Скорее, уж я их ищу… Оправдываюсь перед ним всё чаще и чаще.

Нет, какие уж оправдания?

Попытка скрыть конфуз.

Непозволительно для вампира!

— Даже так? Ну что ж, я чаю, надобно теперь сосредоточиться на текущем подходе.

«Благодарю за службу», — вот что сказано было Тропикалеску вдогонку, пусть и хвалить не за что, результатов-то нет, а только он как будто остался недоволен моим расположением.

Хорошо хоть радость не приметил: на лице моём улыбка расплылась при словах о текущем подходе. Или приметил?

Неловко будет, а потому следовало напирать и напирать, чтоб не заострил внимание:

— Вот ты говоришь: почти не разузнал. Стало быть, хоть маленько, да раздобыл знаний-то?

— Ну… — замялся Тропикалеск. — Ежели можно так выразиться. Впрочем, всё это точно детская сказка, и всерьёз извещать Вас о подобном было бы чрезвычайно неосмотрительно.

— Сказка? Так ведь это-то и нужно! Прекрасная принцесса сама прямиком из сказки!

План выбить проклятье другим проклятьем провалился, вот и зародилась надежда, будто сказке противостоять может лишь другая сказка.

— Давай-ка, поведай мне! — от слуги требовался ответ не потому даже, что идея могла оказаться недурственной, а скорее, чтоб приободрить удручённого Тропикалеска. Но слуга-от, кажись, нашёл мою заботу неуместной.

Видать, совсем какой-то пустяк, раз Тропикалеск предпочёл умолчать о нём. А я возьми и насильно заставь раба объясняться!

— Сие не какая-то определённая сказка, а расхожее преданье: оно встречается во фольклоре многих народов, — завёл Тропикалеск (н-да, «расхожее преданье». Вот как чуялось, что пустяк бесполезный). — Так уж повелось испокон веков, — продолжал он, — что снять проклятье, терзающее принцессу, может лишь поцелуй принца.

— Ка-ка!

Погодите-ка!

А мне что делать-то?!

На троне-то я хоть и восседаю, но какой из меня принц?! Я ж чудовище!