Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Лахан

Глава 16: Лахан

Где-то после полудня в кабинете Джинши появился миниатюрный мужчина с лисьими глазами — Лахан. Гаошун и Басен были в офисе вместе с Джинши, и они имели дело с ещё большим количеством бумаг, чем обычно.

— Вот что произошло, — сказал Джинши.

— Это только предположение, но да, я так думаю.

Лахан был замечательным человеком. Быть эксцентричным, но необычайно хорошим в чем-то одном, казалось, было чертой семьи Ла. Внимательно проанализировав движение товаров и металла, он обнаружил, что клан Ши что-то замышляет.

Лахан указал точку на карте: заброшенную крепость. Для любого, даже для семьи, чья верная служба восходит к временам Ван Му, восстановление заброшенной крепости для собственных нужд могло рассматриваться только как акт предательства. Джинши хотел схватиться за голову руками, но из уважения к тому факту, что там уже присутствовала команда отца и сына с глубокими морщинами на лбу, он воздержался.

Как раз в тот момент, когда он говорил себе, что ему нужно сосредоточиться на размышлениях о том, что делать, раздался стук в дверь. Он услышал приближающиеся шаги, а затем дверь распахнулась.

— Могу я спросить, что вы здесь делаете?

Вопрос исходил не от кого иного, как от стратега с моноклем.

— Ах... Отец.

Лахан, который еще минуту назад выглядел таким уверенным, нахмурился, сложил карту на столе и поджал губы.

— Лахан, ты не можешь просто так ворваться в кабинеты чиновников! У людей сложится неверное представление. Странные идеи!

Сказав это, Лакан уселся на диван в офисе, тот самый, который он сам принёс сюда во время одного из своих предыдущих вторжений. Он еще не забрал его обратно, и поэтому он всё ещё стоял там.

— Особенно, когда никто не может сказать, мужчина этот чиновников или женщина, — продолжал он злобно. Басен, стоявший рядом с Джинши, собирался сделать шаг вперед и сказать несколько слов, но Гаошун протянул руку, чтобы остановить его.

Они понимали, почему Лакан был зол. Его дочь была похищена у них из-под носа, прямо из заднего дворца. Это был человек, который пробрался в задний дворец, чтобы найти свою девочку. Единственное, что его удивило, так это то, что ему потребовалось так много времени, чтобы добраться до Джинши. Очень хорошо. Джинши подчинился бы его пращам и стрелам. Это была его обязанность. Но он сомневался, что Лакан пришёл сюда только для того, чтобы оскорбить его.

Лахан удрученно отступил назад и направился за Гаошун. Так что были вещи, с которыми даже этому молодому человеку было трудно справиться. Казалось, он что-то шепчет Гаошуну; Басен скептически посмотрел на него, явно задаваясь вопросом, кто этот незваный гость со счетами.

Гаошун вызвал гонца. Что бы он ни делал, это, казалось, не интересовало стратега, который растянулся на диване и холодно посмотрел на Джинши.

— Я понимаю, о чем вы говорите, мастер-стратег. Это была моя собственная невнимательность, — сказал Джинши. И он понимал, даже если он впервые узнал о тайном ходе, даже если никто не знал о нем раньше, он использовался для похищения и побега, и ответственность лежала непосредственно на нем.

— Более правдивых слов никогда не было сказано, — сказал Лакан. — Сейчас я хочу, чтобы ты спас мою дочь, и немедленно.

Ах, как все было бы просто, если бы только он был способен на это! В этот момент Джинши явно был врагом Лакана, и все при дворе знали, что вы не хотите делать Лакана своим врагом. Тем не менее, даже стратег, должно быть, понимал, что открытая вражда с Джинши в этот момент никому не поможет. У него был ещё один враг — не Джинши, а Шишоу.

Джинши подумал о том, что привело стратега в его кабинет. Человек, стоявший перед ним, не был заинтересован в поимке виновников потенциального восстания против трона — его приоритетом было спасение своей дорогой, милой дочери. Джинши не мог понять, о чём именно думал этот человек, но он, очевидно, решил, что самый быстрый способ получить то, что он хочет, это прийти к Джинши.

Вошел чиновник более низкого ранга с чаем, но, когда он увидел присутствующих людей. и заметил возникшее между ними напряжение. он быстро поставил напитки на стол и вышел сам. Никто не притронулся к дымящемуся чаю, который постепенно остывал. Если бы только их головы могли так легко остывать, но этому не суждено было случиться.

— Вы делаете жалкую работу в своем жалком состоянии. И ты думаешь, что у вас всё получится?

Джинши точно понял, что, по мнению Лакана, означало “жалком” о нём. Он понял, что стратег видит его насквозь. Увидел, что Джинши выбрал для себя эту должность, чтобы сбежать, потому что у него не было уверенности в том, что должно было быть его истинным местом.

Глаз за моноклем сузился. Возможно, Лакан надеялся хоть немного поднять себе настроение, загнав Джинши в угол в его собственном кабинете. Басен, казалось, был готов наброситься на Лакана, но Гаошун удержал его. Лахан наблюдал за происходящим, явно испытывая неловкость.

Другие звуки, казалось, отошли на задний план.

Джинши отчетливо слышал только слова стратега.

— Как ты думаешь, что ещё ты можешь сделать в жалком обличье получеловека?

Его голос был безжалостным и жестоким.

Последовало долгое мгновение, в течение которого Джинши не был уверен, что ответить. Наконец он открыл рот, но другой, более спокойный голос заговорил прежде, чем он успел это сделать.

— Приношу свои извинения. Я и понятия не имел, что ты так плохо относишься к нам.

Они обнаружили сутулого старика, стоявшего в прихожей. Позади него, тяжело дыша, шли несколько евнухов; они несли паланкин, в котором, очевидно, привезли его сломя голову. Старик Луомен кивнул им, затем вошёл в кабинет, волоча одну ногу.

— Конечно, это не было моим личным предпочтением стать евнухом, — сказал он.

Лакан в легкой панике замахал руками в направлении съежившегося старика.

— У-уважаемый дядя! Я не имел в виду ничего подобного. Я говорил не о тебе!

— Нет? И все же я здесь, жалкий получеловек. Не могу даже нормально ходить. Низведен до того, что разъезжает в паланкине, как принц! В любом случае, разве я тоже не виноват в том, что не смог должным образом присмотреть за Маомао?

Вид у него был почти бабушкин; его мягкий взгляд был устремлен на лисьего стратега. Военный со своим моноклем был так напуган, что выглядел почти нелепо.

— Фух. Как раз вовремя... — пробормотал Лахан у них за спиной. Когда он прошептал Гаошуну, это, должно быть, было сделано для того, чтобы предложить ему вызвать Луомена.

Лакан, Лахан и Луомен вместе представляли собой настоящее зрелище. Лакан, ещё мгновение назад повелительный, теперь вел себя как маленький мальчик, пытающийся успокоить свою обезумевшую мать. Джинши чуть было не рассмеялся вслух, но, сделав над собой усилие, воздержался. Он оглянулся и увидел Гаошуна с глубокими морщинами на лбу — вероятно, тоже сдерживающего смех. Только Басен, казалось, не обращал внимания на происходящее, вопросительный знак почти парил у него над головой, когда он слушал этот обмен репликами между дядей и племянником.

— Ты всегда был склонен к агрессии, когда злился. Но ты должен думать о том, с кем имеешь дело, когда действуешь.

— Я понимаю это, уважаемый дядя. Даже мне это известно. Я просто отвечал тем же на то, что мне было сказано. Я пришел сюда не с малейшим намерением заходить так далеко.

Джинши почти ничего не сказал Лакану, но пока он предпочел промолчать по этому поводу. Это был политический поступок.

— Надеюсь, что нет. Тогда, возможно, вы могли бы рассказать ему, что на самом деле привело вас сюда. Вежливо.

Луомен похлопал Лакана по плечу.

Лакан молча повернулся к Джинши. Затем он встал, опустился на колени перед Джинши и прижал кулак к его ладони в знак уважения.

— Я пришел с мольбой. Я смиренно прошу вас мобилизовать армию для удара по мятежнику Шишоу.

Лакан был великим командиром, другими словами, министром по военным вопросам. Джинши понимал, что значит для такого человека просить о мобилизации армии.

— Клан Ши, похоже, уже много лет занимается производством фейфы новейшего типа, — добавил Лахан. — У нас более чем достаточно доказательств их предательства.

Он снова разложил на столе материалы, которые ранее показывал Джинши. И это, даже не говоря о попытке убийства Джинши или бегстве Лоулан из заднего дворца.

— Коррупция должна быть искоренена и уничтожена как можно быстрее, — сказал Луомень, хотя при этих словах он поморщился. Добросердечного доктора задела за живое мысль о войне, даже против повстанцев.

Более того, он знал, что значило для Лакана обратиться с такой просьбой к Джинши. Почему стратег назвал его “получеловеком”.

Для правительства выступить против клана Ши означало бы задействовать Запрещенную армию — силы, которыми командует непосредственно император. Командовать этими войсками должен был не такой старший капитан, как Лакан, а тот, кто стоял в самом зените славы этой нации. Император, однако, не мог просто вскочить и выступить из столицы. Таким образом, потребуется замена.

— Как долго ты собираешься обманывать нас этим надуманным обликом? — Сказал Лакан, наблюдая за Джинши через свой монокль. Или, скорее, наблюдал за человеком Ка Зуйгэцу, который носил “Джинши” как вторую кожу.

Зуйгэцу тяжело сглотнул. Он всегда знал, что этот момент настанет. Теперь это произошло.

Пришло время взглянуть этому в лицо.