Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Соревнование по го (Часть вторая)

Глава 16: Соревнование по го (Часть вторая)

«Я хочу домой», — думала Маомао, размешивая смесь мёда, имбиря и свежевыжатого мандаринового сока. Она находилась там же, где и накануне, на турнире по го, в углу театра, и готовила напитки так быстро, как только могла.

Вчера она была на дежурстве, сегодня должна была освободиться. А как же её планы завалиться в общежитие и читать медицинские трактаты, которые одолжил ей доктор Рю?

И оказаться здесь, как ни в чём не бывало! Яо и Эньен тоже были здесь; как и Маомао накануне, их прислал доктор Рю, но поскольку Эньен любила Го, она, похоже, неплохо проводила время. Маомао хотела бы работать вместе с ними, но отец сказал ей: "Ты нужна мне здесь" — и назначил её в театр. Нужно ли говорить о причине?

Маомао застонала, вспомнив, как вчера её притащили сюда. Когда старый пердун заметил её, он поднял шум, как всегда. Допустим, отцу Маомао пришлось уговаривать его и оставить всё как есть.

В театре было установлено множество досок Го. На зрительских местах сражались между собой те, кто побеждал снаружи, а те, кто продолжал побеждать, могли подняться на сцену. Накануне туда поднялось всего несколько человек, поэтому поединки чудаковатых стратегов проходили отдельно. Сегодня до заветной платформы добралось больше людей, и в этот момент урод сражался сразу с тремя.

Можно было бы ожидать, что это вызовет недоумение, но для стратега это было вполне в характере. Он с трудом сводил концы с концами в повседневной жизни, но одного за другим отправлял своих противников за борт со склоненными головами. В перерывах между ходами он изредка бросает взгляд в сторону Маомао, но она не обращает на него внимания.

—  Всё готово, Маомао? — спросила Яо, подойдя с чайником.

— Да, вот. Но мне нужно больше мандаринов, у меня они закончились.

Она налила в чайник медовый напиток.

— Конечно.

— А ещё…

— Да?

— Я бы хотела помочь где-нибудь ещё.

Ей было неприятно оставаться внутри, в то время как Яо и Эньен должны были постоянно куда-то спешить.

— О, всё в порядке. Это не проблема.

Яо стукнула себя по груди, как бы говоря: Просто предоставьте всё нам!

— Я больше беспокоюсь о наших запасах еды. Всё ли в порядке?

Пока девушки ходили вокруг и проверяли, не чувствует ли кто себя плохо, они также раздавали участникам закуски. Входная плата, похоже, была рассчитана так, чтобы покрыть все расходы.

— Точно не знаю, но, думаю, они быстро закончатся, — сказала Маомао, посмотрев в сторону стратега-чудака. Рядом с ним высилась гора лунных пирогов и бобовых булочек. Игра в настольные игры отнимала много умственных сил, поэтому человеку хотелось сладкого. Похоже, это было одним из оправданий раздачи закусок, но Маомао почувствовала руку Лахана в этом плане: и булочки, и лунные лепешки были с начинкой из сладкого картофеля.

Сладкий картофель не был широко доступен на общественных рынках. Предположительно, это было частью его плана по его распространению. Он был настолько сладким, что, включив его в рецепт, можно было уменьшить количество необходимого сахара, что удешевляло общую стоимость ингредиентов.

Лакомствами могли наслаждаться не только участники турнира - их продавали и другим посетителям, которые могли купить их, если вкус им нравился. Он был очень внимателен.

— Как дела снаружи? — спросила Маомао.

— Никаких проблем. Несколько раз вспыхивали драки, когда люди проигрывали, и несколько детей упали из-за толпы и поранились.

— Драки?

Этого следовало ожидать. Невозможно собрать столько людей в одном месте, чтобы не было беспорядков.

— Все обошлось без синяков. Солдаты все здесь ошиваются, так что они сразу же их разняли. Думаю, это считается работой.

Яо не выглядела очень впечатленной. Она взяла полный чайник и сказала:

— Тогда закуски и мандарины, да?

— Да, пожалуйста.

Маомао смотрела, как она уходит.

— Извините! Госпожа? Я выиграл! — крикнул кто-то от входа. Маомао подошла, чтобы зарегистрировать их, а про себя подумала: «Они могли бы нанять хотя бы одного администратора!»

Что касается Лахана, который делегировал всю эту работу, то его нигде не было видно.

Маомао собрала таблички с именами побежденных противников нового парня. В этом турнире, когда ты побеждал, твой противник давал тебе жетон с его именем. Собрав три таких жетона, можно было попасть на главную арену турнира. Однако не все победы были одинаковыми. Некоторые люди просто продолжали одерживать верх над более слабыми противниками. Технически это не противоречило правилам; когда Лахана спросили об этом, он ответил: "Если они заплатили вступительный взнос, мне всё равно".

Неважно. Если они сами не так уж хороши, они узнают об этом здесь. Если ты проигрывал, то должен был вернуться на площадь и начать всё сначала. Маомао дала новичку свежий жетон, напиток и лунный пирог.

— На сиденьях справа кто-то ждёт игры. Можете начать играть с ними.

Вы не могли выбирать противников. Парень перед Маомао выглядел не в восторге от этого, но он смирился и подошел к сиденью. Если бы он проронил хоть слово жалобы, Маомао выпроводила бы его из театра на месте: её отец, а также несколько людей этого урода расположились вокруг, чтобы убедиться, что эксцентрик ничего не натворит.

— Извините, — нерешительно произнес мужчина, подходя к Маомао. — Как вы думаете, могу ли я попросить ещё лунных пирожных?

Это был не участник, а помощник урода, недавно заменивший Рикусона в качестве помощника стратега. Он был среднего роста и телосложения, не выглядел очень по-солдатски. Это был тот самый человек, который был на волоске от смерти, когда стратег отравился собственным соком. Рикусон был симпатичным парнем, но мог проявить решительность, когда дело доходило до драки; этот парень выглядел гораздо проще.

— Ладно, — сказала Маомао, хотя на её лице читалось недоумение: неужели он уже израсходовал весь запас? Она принесла несколько булочек, давая понять, какая это тяжелая работа.

— Вот, пожалуйста.

— Э-э, н-нет, я...

Похоже, он пытался вымолвить что-то очень трудное.

— Может быть... вы сами отнесете их господину Лакану?

Маомао молчала.

Один взгляд на неё заставил его отступить.

— С-извините! Вы, очевидно, очень заняты! Я сам их отнесу.

По крайней мере, он быстро сориентировался.

— Маомао... — печально произнёс кто-то позади неё. Там стоял её отец. — Не делай такое лицо.

— Какое лицо?

Она поднесла руки к лицу и поняла, что её виски напряжены, а губы отвратительно искривлены.

— О, простите— сказала она помощнику.

Её отец тем временем посмотрел в сторону пресловутого старого пердуна.

— Лакан плохо себя чувствовал? — спросил он.

— Вы можете сказать?

Помощник посмотрел на него.

— В радостном предвкушении этого турнира он вёл себя... очень нехарактерно, надо сказать; очень странно; это действительно невероятная история, да, но мастер Лакан работал без устали.

Маомао замолчала. Насколько мало работы обычно выполнял этот ублюдок?

— Обычно он приходит в офис около полудня, а затем снова уходит до захода солнца, но в последнее время он сидит за своим столом столько же, сколько и все остальные, и даже не дремлет!

— Значит, мальчик действительно много работает. Обычно он спит по полдня, — заметил Луомен. Значит, всё дело в том, что у чудака наконец-то появилась нормальная нагрузка.

Старик Маомао продолжал неподвижно смотреть в сторону стратега. Очевидно, урод выглядел усталым, но Маомао не могла этого заметить. Он так увлекся игрой в го, что трудно было понять.

—Полагаю, завтра снова на работу, но могу ли я попросить вас быть настолько любезным, чтобы дать ему немного времени на сон? Когда он не получает достаточного отдыха, его способность к суждениям стремительно падает, — сказал Луомен.

— Суждению? А разве он обычно просто не суетится?

Маомао ворчала, вызывая у старика меланхоличное опускание бровей. Он всегда был неравнодушен к этому уродцу.

— Я пойду проверю, что там снаружи, Маомао, — сказал он.

— Поняла. Я позову вас, если что-нибудь выяснится.

Или позову ближайшего солдата. Маомао полагала, что они со стариком здесь потому, что Лахан рассчитал, что они послужат полезным оплотом против урода-стратега. В данный момент урод вёл себя прилично, и Луомен, очевидно, счёл более важным проверить, не чувствует ли себя плохо кто-нибудь снаружи.

— Идите медленно, хорошо? Там много людей.

— Со мной всё будет в порядке.

Легко сказать, но у её старика было больное колено, и он ходил с тростью. Она ела лунный пирог и беспокоилась о том, не споткнется ли он и не упадет в толпе.

— Им следовало бы дать и рисовые крекеры, — сказала она. Лунный пирог был достаточно вкусным, но слишком сладким. Маомао вернулась к смешиванию медовых напитков, всё ещё лелея желание посолить.

Наступил полдень, и количество людей составило: три человека заболели, слишком сосредоточившись на игре, двое подрались из-за обвинений в жульничестве и один ребёнок упал, натолкнувшись на зазевавшегося прохожего. Количество людей в театре колебалось, уменьшалось и снова увеличивалось. Некоторые появлялись по два-три раза.

— Он точно не жульничает? – шипела Маомао на Лахана, когда тот в четвертый раз признал одного человека.

— Ничего подобного, — ответил Лахан, который, будучи организатором всего этого праздника, выглядел вполне довольным собой.

«Потому что ты, я уверена, получаешь прибыль».

Вступительный взнос — сущие гроши, но у него наверняка есть другие способы вернуть свои вложения. Маомао нахмурилась, глядя на мужчину м взъерошенными волосами в круглых очках.

— И вот ты заставляешь меня работать бесплатно.

— Нет, ты получишь компенсацию. Я убедился, что мы в плюсе.

Значит, она правильно догадалась об источнике его хорошего настроения.

— Тот человек, которого ты только что отметила — профессионал. Выиграть три партии у любительских соперников — для него минутное дело. Хотя ему приходится играть в углу паба, чтобы заработать на выпивку.

— Хм...

Маомао продемонстрировала степень своей незаинтересованности, проверив оставшиеся запасы булочек и чайных чашек.

— Знаешь, ты могла бы позволить себе вести себя немного более заинтересованно в разговоре. Разве ты не можешь сказать "Вау, правда?!" или "Ты все знаешь, не так ли!"? Может быть, "Это тебе от моего уважаемого старшего брата!". Где же любовь?

— Ты действительно думаешь, что тебе польстит, если я скажу что-то из этого?

— Ясно. Я бы чувствовал себя основательно осмеянным.

Что, с точки зрения Маомао, означало, что лучше вообще не вестись на пустую лесть.

— Это не имеет значения. Не думаю, что ты настолько ослабишь бдительность, чтобы кто-то стал заигрывать с тобой подобным образом.

— Ты очень проницательна, сестренка.

Маомао проигнорировала его. Он вышел от матери с открытым ртом, она знала, что если попытается спорить, то он никогда не замолчит.

Лахан, явно разочарованный тем, что его болтовня не получила продолжения, развёл руками и пожал плечами.

— Может, сейчас он и выигрывает ставки в играх го, но когда-то он был инструктором высшей степени, — сказал он.

В прошедшем времени - как Маомао и предполагала.

— Дай-ка угадаю. Какой-то никчемный старик сделал из него фарш, и он потерял работу.

— Точно в точку. Очевидно, какая-то шишка, которая хотела сбить спесь с моего почтенного отца, подговорила инструктора сыграть с ним в игру, в результате чего тот бездарно проиграл.

— Какой позор для него.

Это должно быть деморализующе — столько раз пробивать себе дорогу наверх, а потом снова падать. Если вызов стратега действительно стоил десять серебряников, Маомао боялась, что он разорится.

Совершенно неожиданно её охватило дурное предчувствие.

— А не может ли быть так, что орда претендентов на участие в этом турнире состоит в основном или полностью из людей, затаивших обиду на старого пердуна?

Это объясняет необходимость усиленной охраны.

— Ты наполовину права. Кто-то может напасть на него в любой момент, вот почему стража никогда не отдыхает, но пока они не вонзают нож прямо в сердце и не убивают его одним ударом, мой почтенный дядя должен быть в состоянии сделать что-нибудь, чтобы спасти его.

— Из столь глупых и пустяковых причин вызывать моего отца!

Она топнула ногой по пальцам Лахана.

— Ай! Ай-ай-ай! Прекрати!

Понимая, что еще одна травма только увеличит её нагрузку, Маомао смирилась.

— А что за вторая половина? — спросила она.

— Только Мудрец Го имеет реальные шансы на победу над моим отцом в этой игре. Если любой другой игрок сможет победить его, даже если для этого ему придется использовать этот турнир, это, несомненно, привлечёт внимание моего отца.

— Привлечет его внимание. Да.

Они имели дело с человеком, для которого лица других людей были не более чем камнями для игры в го. Даже мысли о том, что он может кого-то вспомнить, было более чем достаточно, чтобы сыграть на этом.

— Ну, этот слух начал жить своей собственной жизнью, — сказал Лахан, его и без того узкие глаза ещё больше сузились за очками.

— Пока люди не стали рассказывать друг другу, что если обыграть Кан Лакана в игру го, то он выполнит любую твою просьбу.

У Маомао отвисла челюсть, и она никак не могла заставить её закрыться.

—Никогда в жизни не слышала ничего столь абсурдного! Кому, чёрт возьми, пришла в голову такая идея? И где, чёрт возьми, они её взяли?

— Интересно.

Лахан не встретился с ней взглядом, оставив Маомао в полной уверенности, что источником слухов был именно он. Учитывая, что это были его деньги, вложенные в это предприятие, он, похоже, был готов сделать всё возможное, чтобы вернуть свои инвестиции.

— И только посмотрите на всех этих жадных болванов, которые поверили в эту историю, — ворчала Маомао. Как раз в этот момент появился новый участник.

— Это здесь я регистрируюсь? — сказал новичок, и его голос был подобен небесной музыке, доносящейся сверху.

Очень тихо Маомао подняла голову и увидела человека в душной маске. В уголках его глаз застыла улыбка. На приёмном столе перед ней лежали жетоны его противников — доказательство победы в трёх партиях. Лахан внимательно посмотрела на мужчину. Предположительно он знал, кто это, и, похоже, считал маску позором.

— Вот. Ваш приз за участие.

Маомао напоила его чаем и угостила лунным пирогом, но её не покидало чувство тревоги. Она вспомнила, что он сказал в последний раз, когда они разговаривали.

— Я выпью чай, но от закусок откажусь. Мой слуга принесет мне немного, просто занесите позже.

— Хорошо, — сказала Маомао через некоторое время. Это было всё, что она могла сказать, зная, к кому обращается.

— Тогда, пожалуйста, встаньте в очередь вон там и ждите игры.

Лахан сиял от счастья. Если вокруг было красивое лицо, ему было всё равно, принадлежит оно мужчине или женщине.

— Ты права. Жадные болваны, да ещё и доверчивые.

Он посмотрел на неё, как бы говоря: "Как тебе это?"

На самом деле он выглядел таким довольным собой, что ей захотелось снова потоптаться на его ногах.

В своей первой игре в театре человек в маске, он же Джинши, оказался против пухлого мужчины средних лет, который на протяжении всей игры не сводил тревожных взглядов со своего противника в маске. Джинши легко победил.

— Я слышал, что он неплох, но оказалось, что он очень хорош, — прокомментировал Лахан.

—Думаешь? — сказала Маомао.

Она служила Джинши некоторое время, но не помнила, чтобы он так много играл в го. Он был достаточно опытным человеком, чтобы знать основы игры, может быть, чуть лучше среднего уровня.

— Ты уверен, что тот парень, против которого он играл, не был просто отстоем?

Джинши выиграл так легко, что можно было заподозрить парня средних лет в том, что он попал сюда нечестным путем.

— Да, возможно. Счастливый жребий, — сказал Лахан.

Джинши вежливо поклонился через доску, а затем направился к следующему сопернику.

— Ты не собираешься наказывать его за жульничество? — спросила Маомао.

— Если он захочет вернуться, ему придется снова заплатить за вход. Зачем мне гнать дойную корову?

Маомао ничего на это не ответила. Лахан был безнадёжен.

— О, я шучу, — сказал он. — Как бы он ни попал сюда, если он заплатит, то сможет встретиться с моим отцом. В чём проблема?

— Я думала, они должны выиграть, прежде чем вы выжмете из них ещё больше денег.

— Учебные игры — это совсем другое дело, чем настоящий матч. Хотя вопрос о том, понимает ли мой отец, что значит учить, остается открытым. Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы Эньен получила свою игру в другой день.

Лахан бросил быстрый взгляд в сторону стратега.

— В другой день? Я думала, это должно было произойти сегодня, после того как все закончится.

— Ну да. Я думаю, что он может достичь своего предела. Думаю, он сразу уснёт, как только закончится турнир.

Лахан начал работать со своими ментальными счётами.

Старик Маомао говорил, что уродец спит половину каждого дня, но, чтобы сразу после окончания работы? Ребёнок мог бы бодрствовать и получше. Маомао слышала о болезни, которая заставляла больных неожиданно засыпать, но, похоже, со старым пердуном дело обстояло иначе.

Тем временем Лахан бормотал про себя.

— Если мы скажем тем, кто уже заплатил, что он придёт в другой день — нет, что мы приведём его к ним по отдельности — это будет проблемой. Должен быть какой-то способ вырубить его, а потом снова разбудить... Нет, это не сработает...

— Ослеплен блеском денег, да?

Маомао бросила на него полный раздражения взгляд, а затем повернулась к Джинши, который нашёл себе следующего противника.

«Этого он не одолеет», — сказала она: это был тот самый профессионал.

Она не сводила глаз с их матча, рассеянно размышляя, что заставило его принять участие в этом турнире. Вокруг доски собралась толпа; мужчина в маске вызывал любопытство.

Маомао знала кое-что о сёги, но не так много о го, поэтому она довольствовалась тем, что регистрировала участников и следила за тем, чтобы никто не чувствовал себя плохо.

«Хотелось бы, чтобы люди убирали за собой перед уходом», — подумала она, заметив крошки на нескольких сиденьях. Она как раз убирала их, когда раздался разочарованный стон зрителей, окружавших Джинши. Большая часть толпы состояла из других игроков, которые потеряли всякую надежду на победу в турнире.

Маомао подошла к Лахану, пробиравшемуся среди них.

— Что случилось? — спросила она.

— Он сыграл достойную партию, но это был просто неподходящий противник. Теперь он в бегах.

Другими словами, Джинши проигрывал.

— Понятно, — кивнула Маомао. Примерно то, что она и ожидала.

— Никакой надежды на успех?

— Это возможно, но маловероятно, если только его соперник не допустит серьёзных ошибок. А я не думаю, что это кто-то, кто может допустить достаточно серьёзную ошибку, чтобы использовать её в своих целях...

Как только Лахан произнес эти слова, в толпе раздался шум. Маска, столь неуместная здесь, слетела. В воздухе заплясали роскошные черные волосы, а от элегантных одеяний исходил аромат духов. Словно небесная нимфа, спустившаяся с облаков, развеваются одежды... Рискованная аналогия, но неизбежная, потому что это правда.

«Давненько я такого не видела», — подумала Маомао, наблюдая за зрелищем, которое она не раз наблюдала в заднем дворце: Джинши в самом блестящем виде. В зале раздался общий вздох; люди хотели вздохнуть или воскликнуть, но звуки застряли в горле. Фигура перед ними была похожа на обитателя небесного царства, которого обычно можно увидеть только на картинных свитках.

Он был так прекрасен, что с первого взгляда можно было принять его за женщину, но кадык и широкие плечи выдавали в нём мужчину. Среди затаившего дыхание изумления можно было заметить и легкое разочарование: на правой щеке Джинши красовался шрам, который никогда не потускнеет, словно царапина на безупречном драгоценном камне.

Красота Джинши была исключительной даже среди многочисленных и разнообразных цветов заднего дворца. Здесь же её было более чем достаточно, чтобы ошеломить зрителей.

«Я и забыла, что его внешность может быть опасна для здоровья».

Когда Джинши ставил камень на доску с твёрдым, чётким щелчком, он выглядел квинтэссенцией человека, играющего в Го. Толпа реагировала на каждый ход благодарным "Ах!". Маомао не была уверена, что побудило Джинши снять маску, но это явно выбило его противника из колеи. До этого момента соперник контролировал ситуацию, но теперь его лицо было бледным.

«Неужели Джинши перевёл игру в другое русло?»

Нет, пока нет. Но если это правда, что противник Джинши когда-то обучал игре го дворян, то он должен был что-то знать об обитателях королевского дворца. Возможно, он встречался с Джинши, а может, просто догадывался по репутации, кто этот человек со шрамом на правой щеке.

«Шанс на победу есть».

Толпа в целом, похоже, не понимала, кто этот великолепный человек. Слухи о том, что младший брат императора получил шрам на правой щеке, ходили среди населения, но они не подозревали, что он может быть здесь и сейчас, играя в го.

Правда, кроме противника Джинши, нашлось несколько человек, которые узнали его, и их лица меняли цвет, то краснея, то бледнея. Но никто из них не мог ничего сказать; их рты открывались и закрывались, как у рыб.

«Только бы он не совершил серьёзной ошибки, а?» — подумала Маомао, но тут противник Джинши сделал именно это.

Лицо его было бескровным, а пальцы блестели от пота, и он опустил голову.

— Я проиграл, —  сказал он.

Его трясло, из-за ошибки или из-за страха, что он неосознанно обидел Джинши?

«Мне даже жаль его», — подумала Маомао, но она могла лишь молча посочувствовать ему.

Почему Джинши носил эту маску? Если он не собирался её надевать, то почему бы просто не обойтись без неё? Конечно, он не надел её специально для того, чтобы в подходящий момент раскрыть себя и нанести противнику урон?

«Это грязный трюк», — подумала Маомао, но Джинши выиграл вторую партию. Он не нарушил никаких правил.

Может, его тактика и была грязной, но Маомао вспомнила, что Джинши всегда был готов опуститься до такого уровня. В заднем дворце он выжимал из своего лица всё, что только можно, уговаривая дворцовых дам и евнухов прогибаться под него. Почему он должен пренебрегать такими методами только потому, что теперь у него есть немного мирской власти?

«Он действительно здесь, чтобы победить».

Неужели он настолько отчаялся в игре с этим чудаковатым стратегом? Маомао бросила на него взгляд: не поверил же он всерьёз в слухи Лахана?

Вдруг она почувствовала дрожь по позвоночнику. Повернувшись, она увидела, что со сцены в их сторону смотрит старый урод. Это был стратег.

— Отойди, Маомао, будь так добра. Мой почтенный отец не может сосредоточиться на игре, — сказал Лахан.

— Конечно.

— Но он научился различать Лунного принца.

— То есть раньше он не мог?!

— Наверное, его выдает шрам.

Это было тяжелое бремя — не уметь различать людей.

Маомао вернулась в зону ожидания, держа в руках чистящие инструменты. В приёмной сидел ещё один молодой человек, только что пришедший после побед на улице, и она угостила его чаем и закуской. Ему вряд ли было больше двадцати лет, и наивность была написана на его лице. Маомао видела, как он сжимает кулаки, как широко раскрываются его блестящие глаза: он явно верил, что его триумф только начался.

«Мне жаль этого парня».

Он и не подозревал, что следующий матч предстоит сыграть с ровесником, столь блистательным, что сама красота противника заставит беднягу ощутить себя ничего не значащей хрупкой сухой щепкой. Он и не догадывался пока, что отправится домой с уверенностью, разорванной в клочья.