Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Владелец пальцев

Глава 18: Владелец пальцев

Разгневанный незваный гость был отцом пресловутых тройняшек; звали его Боуэн. Это имя означало что-то вроде "уравновешенный профессионал", однако сейчас он был далёк от спокойствия, значившегося в его имени. Его тирада была настолько разрушительной, что соперники были вынуждены прекратить игру. Боуэн, казалось, знал о Джинши и уроде, но ему казалось, что его ситуация важнее.

— Это пальцы вашего сына? — спросил Луомен. После всего этого зрители разошлись по домам, и теперь в зале оставался только персонал. Маомао не могла представить, что этот уродец потерпел бы такое вмешательство в свою игру. Возможно, ему действительно стало плохо. В какой-то момент он заснул, положив лицо на доску.

Сейчас в углу театра за ним ухаживал помощник. Он посмотрел на Маомао, словно умоляя её прийти и присмотреть за стратегом вместо её отца, но она одарила его взглядом, который заставил его замолчать. Вместо неё заботу о стратеге взяли на себя Эньен и Яо. Можно было спорить, участвовали они в этом событии или нет, но, тем не менее, они там были. К сожалению, это означало, что Маомао тоже не могла ускользнуть.

Яо выглядела так, будто могла упасть в обморок при виде пальцев на столе. Она уже привыкла справляться с травмами, но отрубленные куски всё ещё были для неё тяжеловаты. Судя по тому, что игра прервалась, а уродец был в таком состоянии, завершение игры, похоже, придётся отложить.

— Не волнуйтесь, я записал состояние доски, — сказал Лахан Джинши. — Мы продолжим, когда всё немного успокоится.

Джинши это не совсем устраивало. Он был на пороге победы, даже если для этого ему пришлось использовать свою внешность и делать все возможные подлости.

«Но даже урод, наверное, не сможет победить при таком огромном перевесе».

Лахан, похоже, хотел, чтобы его "почтенный отец" проиграл. Он был из тех, кто готов продать своего кровного отца и деда, так что же для него значит один приёмный родитель, если цена подходящая?

«Может, мне стоит разобраться в этом», — подумала Маомао, но нет. Похоже, это будет очень долгая история.

Её больше беспокоил Боуэн, который всё ещё набрасывался на её отца; его собственные сыновья сдерживали его.

— Может быть, вы объясните, что именно происходит, — сказал Джинши. Трое незваных гостей были явно не в духе. Если Боуэн собирался разбушеваться, то вряд ли удивился бы, что его задержали. Джинши сидел за доской и был обеспокоен таким поворотом событий. Его игра шла наперекосяк, и он выглядел так, будто изо всех сил пытался разобраться в происходящем.

— Давайте послушаем, — сказал он. — С таким же успехом вы могли вылить на меня ведро холодной воды. Полагаю, у вас есть веская причина?

В его голосе прозвучали нехарактерные нотки гнева.

«Трудно винить его, ведь он так готовился к этому».

Несмотря на свою ярость, Боуэн сохранил достаточно здравомыслия, чтобы не бросить Джинши вызов. Однако говорить ему было трудно, поэтому один из его сыновей заговорил у него за спиной.

— Мы не можем найти старшего брата. Мы не можем найти Эр Ге!

Эр ге: то есть "второй брат", средний из трех сыновей. Именно его недавно обвинили в нападении на молодую женщину. Поскольку этот человек говорил о втором сыне как о своем старшем брате, он, должно быть, был младшим.

— Никто не видел его три дня. А сегодня утром в дом пришла эта посылка, — сказал второй сын, который, как выяснилось, должен был быть старшим. Он снова открыл пакет. Пальцы принадлежали взрослому мужчине — отсутствующему второму сыну, если то, на что они намекали, было правдой. У старшего на ладони была красная царапина - может, он поранился?

— Позвольте мне осмотреть их, — сказал Луомен.

— Кто вы, черт возьми, такие?!

— Заткнись и дай ему посмотреть.

Джинши одарил Боуэна взглядом, который заставил его замолчать.

Маомао не была вовлечена в это дело, но она знала обстоятельства. То же самое можно сказать о Яо и Эньен. Но там был, и кто-то ещё.

«И я не уверена, что ему стоит оставаться здесь».

Это был так называемый Мудрец Го, который наблюдал за игрой Джинши. Он сидел на своем стуле и выглядел совершенно незаинтересованным. Он казался настолько выше всего этого, что Боуэн и его сыновья ничего ему не сказали. Возможно, они и хотели бы, вероятно, им многое хотелось бы выложить, но, поскольку Джинши наблюдал за ними, они знали, что должны собраться с силами и всё объяснить.

Боуэн глубоко вздохнул и продолжил рассказ.

— Благодаря вам мой сын был арестован. Хуже того, появились люди с обвинениями в том, что он якобы сделал с ними в прошлом.

И кто же в этом виноват? Двое оставшихся сыновей отвели взгляд. Несомненно, они постарались свалить часть своих проступков на среднего сына. Боуэну следовало бы обратиться с претензиями к стратегу-уроду - именно он втянул в это старика Маомао. А может, он и хотел, но не решился и решил свалить всё на Луомена.

«Лично я бы гораздо больше боялась затевать ссору со своим стариком».

Боуэн был отцом, переживающим за сына, но вся эта отцовская тревога пришла немного позже. Он всегда оправдывал и защищал своих мальчиков от последствий их распутства. Неужели он не понимал, какой урок преподносит им?

— И вы думаете, что кто-то из них похитил его? — спросил Луомен.

— А кто же ещё?! — воскликнул Боуэн, ударяя кулаком по столу.

— У вас есть какие-нибудь идеи, кто мог это сделать?

— Откуда мне знать? Разве это моя работа — следить за сыном каждую чертову минуту?

«Может, и так».

Она посмотрела на пальцы. Отрезанные концы уже почернели.

«Мы могли бы их пришить, если бы они были еще свежими...»

Но она подумала, не отрезали ли их после смерти хозяина. Она слышала, что поведение человеческого тела при расчленении зависит от того, жив человек или мертв. Она полагала, что её отец мог это определить, и ей показалось, что его скорбное выражение лица, когда он смотрел на пальцы, говорит об этом.

Было и ещё кое-что.

«Ногти изменили цвет».

На ногтевом ложе появился иссиня-чёрный налёт.

Маомао тихонько потянула Яо и Эньена за рукава.

— Что такое? — спросила Яо.

— Я просто подумала, что нам нужно хотя бы подать чай. Поможете мне?

— О, хорошая идея.

На самом деле им не нужно было три человека, чтобы приготовить чай, но Маомао знала, что, если она попросит Яо, Эньен неизбежно придёт, а если она попросит Эньена, Яо будет дуться, что её оставили без внимания, так что пусть будет три человека.

— У нас вообще есть чай? Я помню только много имбирной воды, — сказала Яо.

— У нас есть, но я думаю, что нужно что-то более качественное, — сказала Эньен, взглянув на Джинши.

Она знала, кто он такой, и поэтому не стала бы подавать ничего менее подходящего. Она не испытывала к нему особой привязанности, но была достаточно умелой придворной дамой, чтобы проявлять должное уважение.

— Он собирается остаться здесь? — спросила Яо, глядя на Джинши.

— Сунуть нос в случайные дела — его хобби, так что, думаю, мы с ним застряли, — сказала Эньен.

Она действительно была безжалостна. Но даже когда Маомао подумала о том, как бессердечно это прозвучало, она вспомнила, что уже не раз делала подобные замечания.

— У нас много сока. Полные графины, всё для мастера Лакана. Но я не уверена, что они предназначены для игроков или зрителей.

— Сок?

Маомао почесала подбородок. Вообще-то, это было бы идеально.

— Есть виноградный сок?

— Да, думаю, есть. Наверное, хороший — он был в красивой стеклянной бутылке, — сказала Эньен, заглядывая за сцену.

— Тогда давайте возьмём его.

Маомао отправилась в комнату за кулисами.

— Может, сначала попросим разрешения? — спросила Яо.

— Ты сказала, что у него много. Он не станет скучать по одной бутылке. Тем более что он спит.

— Ну, если Маомао говорит, что всё в порядке, думаю, мы можем ей доверять, — сказала Эньен, и с её согласия они начали искать среди множества подарков и лакомств выбранный ими напиток.

Когда они вернулись с чашками для каждого, то обнаружили, что дискуссия ни к чему не привела. Боуэн всё ещё кричал, а Луомен всё ещё молча слушал. Джинши, казалось, вообще ничего не делал: он просто сидел, но, судя по тому, как он рассеянно играл с чашей камней для го, казалось, он обдумывал свой следующий ход.

Мудрец Го продолжал сохранять непостижимое выражение лица. Маомао всё ещё не понимала, зачем он здесь. Лахан тоже был там, но он суетился, чтобы закончить турнир. Не просто убирал место проведения, а пытался придумать, что написать всем тем, кто заказал обучающие игры со стратегом (и уже заплатил за эту привилегию).

— Вот вы где!

Яо и Эньен раздавали напитки.

— Это алкоголь? — недоверчиво спросил Лахан, но, понюхав напиток, понял, что это всего лишь сок.

Он умел держать себя в руках не лучше чудаковатого стратега. Кубки, которые они использовали, действительно предназначались для вина, так что они не могли винить его за недоумение.

Эньен подошла, чтобы передать кубок старшему сыну Боуэна, но в следующее мгновение все поняли, что кубок летит по воздуху. Красная жидкость брызнула во все стороны, и металлический кубок с грохотом упал на землю.

— Брат! — сказал младший сын с страдальческим выражением на лице. Эньен даже не вздрогнула, хотя была вся в соке.

«Слава богу, что это была не Яо», — подумала Маомао, страшно подумать, что сделала бы Эньен. Она бы точно не была такой невозмутимой, как сейчас. Конечно, она никогда бы не подпустила юную госпожу к известному бабнику.

— Прошу меня извинить, — ровно произнесла она. — Я не знала, что это придётся вам не по вкусу.

Она принялась за уборку. Маомао с опаской протянула чашки Боуэну и его второму сыну.

«Я так и знала», — подумала Маомао, когда делала это: морщины на лице отца стали глубже, а брови печально опустились. Он не мог не заметить того, что пришло ей в голову.

Луомен тихо выдохнул и встал с кресла.

— Неужели вам так не нравится виноградное вино? — спросил он старшего сына.

— Нет, — ответил тот, но не сразу: ему было не по себе.

— Я знаю, что оно твоё любимое, — сказал Боуэн, бросив на него любопытный взгляд, но затем продолжил:

—  Но сейчас это неважно. Найдите моего сына! Иначе я...

— Не нужно угроз. Я уже знаю, где ваш сын.

Луомен покачал головой и поднял глаза.

— Где?! Скажи мне!

— Мальчик, которого вы потеряли — это ваш второй сын, да?

— Верно!

Даже Маомао почувствовала, что её настроение становится всё тяжелее. Как бы ни суетился Боуэн, он действительно верил, что его ребёнок пропал. Но он не понимал одной важной вещи.

«Он не может отличить своих собственных сыновей!»

Луомен указал на старшего сына - того самого, который отшвырнул кубок с вином.

— Теперь тебе лучше признаться. Как долго, по-твоему, ты сможешь притворяться своим старшим братом, прежде чем кто-нибудь заметит это?

Оба оставшихся брата побледнели.

Маомао порылась в памяти. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как они допрашивали трёх братьев. Она была занята тем, что записывала, но вспомнила, что у старшего брата был плохой цвет лица и что он периодически подергивался, рефлекторно сжимая и разжимая кулак. Тогда она не придала этому значения, просто решила, что у него плохое здоровье.

— Что здесь происходит?

Боуэн посмотрел на своих мальчиков, искренне не понимая.

— Это ваш старший сын исчез. Думаю, вам следует узнать подробности у этих двоих, — сказал Луомен.

— Это нелепо! Ты думаешь, что сможешь выпутаться, болтая всякую ерунду?

Он поднялся и хотел схватить отца Маомао, но тут вмешался солдат и остановил его.

— Он прав! То, что ты говоришь, просто смешно! — кричал младший сын, но его лицо дергалось.

Не успев остановиться, Маомао шагнула вперёд.

— Далеко не так. Это правда, и вы оба знаете её лучше, чем кто-либо другой.

Затем она подумала: «Черт, теперь я это сделала», — и попыталась сделать полшага назад.

— Может, вы объясните, о чём вы оба говорите, чтобы даже я с моим ограниченным пониманием мог это понять, — сказал Джинши, наконец-то присоединившись к разговору. Стоявший рядом с ним Мудрец Го кивнул. Джинши, вероятно, решил, что без его вмешательства ничего не решится. Конечно, это заставило всех остановиться и собраться с мыслями.

— Приношу свои глубочайшие извинения. Я не ожидал, что вы здесь, Лунный принц, — сказал Боуэн.

— А я здесь. И вы прервали мою игру. Но так уж и быть; лучше всего для моего любопытства в данный момент было бы выяснить, что именно происходит. Я понимаю, что вы хотите сказать, но мне нужно, чтобы вы немного помолчали. В таком виде этот разговор ни к чему не приведёт. А вы двое, стоящие позади него, не вздумайте ускользнуть.

В этом вопросе Джинши был предельно ясен.

— Луомен. Если ты не решаешься говорить, может быть, ты позволишь это сделать своей ученице? Она очень способная, и я думаю, что она нашла решение.

Маомао не могла поверить в то, что слышит.

— И как хороший учитель, вы, конечно, будете исправлять её ответы, если она ошибается, — добавил Джинши.

— Маомао...

Старик посмотрел на неё так, что она поняла, что не должна делать ничего, чего не хочет.

«Я могу просто оставить это ему».

Но её отец был добрым человеком, слишком добрым. Он бы проникся сочувствием к подозреваемым, даже если бы они были двумя никчемными братьями. Луомен был сообразительным и мог придумать какое-нибудь смягчающее обстоятельство, о котором Маомао даже не подумала, - что-то, что оправдало бы братьев в содеянном. А может, он просто откажется рассказать Боуэну правду. Как в случае с шаохской девой святилища...

Маомао шагнула вперёд.

— Очень хорошо.

Раздумывая, с чего начать, она повернулась и посмотрела на пальцы. Их владелец был уже мёртв. От естественных ли причин или от убийства — что ж, пожалуй, с этого и стоит начать.

— Я бы хотела обратить ваше внимание на ногти, — сказала она. Они были обесцвечены, и на них виднелось несколько белых линий. Отрезанные пальцы — не самое приятное зрелище даже для взрослого человека. Яо выглядела страдающей, но она смотрела.

— Окраска ногтей указывает на контакт с ядом, — продолжала Маомао. — Скорее всего, мышьяк или свинец.

Прямо как владелица косметического магазина.

— Свинец, — повторила Маомао и посмотрела на Боуэна.

— У вашего старшего сына была склонность к виноградному вину, да?

— Да... Не могу этого отрицать, — сказал Боуэн.

— И могу ли я предположить, что его вкусы были склонны к... дешевизне?

Она вспомнила о записях, которые сделала по просьбе отца. Старший сын говорил о том, что собирался выпить где-нибудь в дешёвом месте. А в городе в то время было много дешёвого вкусного вина. Маомао надеялась попробовать его сама, но, к сожалению, ей это не удалось.

«Если бы я сделала глоток, когда у меня была возможность...»

Тогда бы она смогла собрать всё воедино.

Виноградное вино становилось горьким, если хранилось слишком долго. Тот же процесс брожения, в результате которого образуется алкоголь, если его продолжать до бесконечности, приводил к образованию уксуса. Вино, привезённое издалека, через большие расстояния и долгое время, могло стать кислым, но то, что продавалось на рынках, было сладким.

Маомао посмотрела на Джинши.

— Вино, смешанное со свинцом, становится сладким, да? — спросил он.

— Верно, господин.

Он отчетливо помнил их разговор.

С этого момента Маомао оставалось только гадать. Её отец не будет доволен, но она не думала, что он станет ей противоречить.

— В последние несколько месяцев караваны привозили с запада огромное количество виноградного вина. При таком количестве часть его неизбежно испортится.

— К чему ты клонишь? Ближе к делу! — сказал Боуэн.

— Я же просил тебя помолчать, — огрызнулся Джинши.

Маомао не хотела сразу переходить к выводам — она хотела рассказать, как она к этому пришла.

— Плохое вино было горьким и не подлежало продаже. Перекупщики, купившие его по дешевке, попытались бы найти способ сбыть товар. А что, если под рукой окажется готовый запас чего-то, что сделает алкоголь сладким?

Маомао посмотрела на своих слушателей. Её отец знал ответ, но предпочёл промолчать. Эньен, вероятно, тоже поняла, к чему клонит Маомао, но она была занята изучением Яо, погруженной в раздумья.

Тогда Джинши ответил.

— Мы опередили эту проблему. Торговцы, которые использовали косметический порошок для подслащивания вина, арестованы. Осталось только то, что попало на рынок до того, как их схватили.

— Оперативная работа, господин.

«Он издал запрет, так что, конечно, он соединит все точки».

Если подмешать свинец в вино, оно станет слаще. Купцы могли объединить две вещи, которые они не могли продать, и сделать то, что они могли: дешевое, вкусное вино, которое радовало покупателей. Клиенты могли быть не так довольны, если бы знали, что их отравляют.

Если бы они выпили достаточно, яд начал бы проявляться в ногтях. Когда Маомао увидела старшего сына, тот выглядел не в духе. Если бы он и дальше пил эту гадость, ситуация могла бы только ухудшиться. Средний же сын являл собой образчик здоровья, и, насколько Маомао помнила, на его пальцах не было никаких признаков употребления ядовитого вина. Даже если её память была не совсем идеальной, старик наверняка помнил.

— Ногти у человека растут со скоростью примерно три миллиметра в месяц. Когда я записывала его показания, на ногтях этого молодого человека уже должны были появиться белые полоски, — сказала Маомао.

Она посмотрела на отца. Тот выглядел обеспокоенным, но всё же заговорил.

— Один из трёх молодых людей, с которыми мы разговаривали, спрятал свои пальцы. У остальных не было никаких отклонений ни в пальцах, ни в ногтях.

— Было ли что-то необычное в пальцах второго сына? — спросил Джинши.

— Нет, — ответил Луомен. — Следовательно, мы можем сделать вывод, что отрезанные пальцы не принадлежат ему.

В этом он не сомневался. Насчет пальцев можно было быть уверенным.

— Ваш старший сын, похоже, в последние месяцы был нездоров. Насколько я понимаю, он часто отсутствовал на работе.

Это вмешательство исходило от Лахана, который, очевидно, в своё время изучал биографию солдат.

— Всегда есть вероятность, что пальцы принадлежат какому-то совершенно неродному человеку, но, учитывая обстоятельства, я думаю, разумно предположить, что они принадлежат вашему старшему брату, — сказала Маомао, глядя на двух мужчин, разделявших его лицо.

— Возможно, кто-то принял его за второго сына и похитил? В таком случае почему бы просто не сказать им, что они ошиблись?

Она придала им преувеличенное выражение озадаченности.

Двое мужчин ничего не сказали, но смотрели друг на друга, избегая взгляда Маомао.

— Готовы ли вы признать, что за этим стоите вы? — спросила она.

— Они?

— Они?! Вы думаете, они это сделали?! — воскликнул Боуэн. По крайней мере, его было легко читать.

— Думаю. Возникает вопрос, какую выгоду они получили, устроив такое зрелище? Возможно, это как-то связано с их причастностью к смерти собственного брата.

В этот момент все заговорили разом. Только Луомен молчал, серьёзно глядя на двух оставшихся тройняшек.

— О чём вы говорите? В ваших словах нет никакого смысла! — сказал якобы старший сын, а на самом деле, вероятно, средний сын. Он пытался притвориться невежественным, потому что знал: если он признает правоту Маомао, всё будет кончено. Боуэн продолжал смотреть на него с недоверием.

— У меня есть вопрос, — сказал кто-то.

Это был Мудрец Го, поднявший руку, чтобы привлечь к себе внимание.

— Да?

Больше никто ничего не сказал, поэтому Маомао обратилась к нему, как учитель в классе.

— Если один из троицы начнет выдавать себя за другого, возможно ли, что третий из троицы не заметит этого?

— Отличный вопрос. Как бы ни были похожи эти трое, я не думаю, что они смогут обмануть друг друга в том, кто из них кто. Даже если бы они смогли сбить с толку собственного отца...

Это был выпад в сторону Боуэна.

Конечно, правда, скорее всего, рано или поздно всплыла бы. Как бы ни были похожи друг на друга три человека, это не означало, что они во всем идентичны.

— Могу ли я предположить, что младший брат был в курсе того, что средний брат стал старшим?

— Я бы сказала, что да.

Маомао не сводила глаз с братьев. Казалось, они хотели возразить, но не могли подобрать слов.

— Почему?

«Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос».

Глупый человек не станет мастером Го. Ответ на его вопрос было достаточно легко объяснить остальным. Она подозревала, что всё это было сделано намеренно.

— Потому что, если второй сын исчезнет, все их грехи могут быть смыты. Да?

Она посмотрела на старшего брата — нет, среднего брата. Он уставился на неё, но ничего не мог сказать, только сжал кулаки.

— Это... Это правда?

Боуэн посмотрел на мальчиков.

— Вы действительно не можете сказать? Неужели вы не можете отличить одного из своих сыновей от других? — сказала Маомао.

Боуэн молча и неподвижно смотрел на них.

— Маомао... — сказал Луомен.

— Мои извинения, — сказала она и отступила назад.

— В таком случае оставшиеся два брата должны знать, где находится их старший, — сказал Джинши. При его словах они вынуждены были заговорить: такова была сила его красоты.

— Что случилось с нашим братом... — заговорил третий сын.  — Я... я не делал этого! Это был Эр Ге!

— Что?! Предатель!

Второй сын схватил третьего за воротник.

— Это ты во всём виноват! — кричал младший брат. — Это была твоя ошибка — схватить какую-то девчонку! Почему ты не мог выбрать кого-то, кто не смог бы доставить нам неприятностей?!

— Ну ты и болтун! Ты не можешь найти ту, которая не станет для нас проблемой!

Говоря о соперничестве братьев и сестер.

— Я так понимаю, вы двое убили своего старшего брата, — сказала Маомао.

— Не я! Он убил его!

— Нет, это он!

Невозможно было понять, кто кого обвиняет. Луомен тем временем снова уставился на пальцы: он заметил ещё одну деталь. Помимо белых линий, под ногтями была грязь. Маомао вопросительно посмотрела на пальцы. Сначала они показались ей просто грязными, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что под ногтями кожа.

— Не думаю, что можно ещё как-то выкрутиться.

Маомао взяла руку второго сына. По всей длине ладони, до самого запястья, тянулась красная царапина. Как будто кто-то поцарапал его ногтями.

— Я... я не убивал его! Он сам упал! — сказал второй брат, его лицо исказилось. Он смотрел на пролитый виноградный сок.

— Вино... это было вино! Что-то случилось с Да ге… — нерешительно объяснил третий сын.

[П.п: Да ге — старший брат]

Между ними выяснилось, что старший брат в последнее время был нездоров, да ещё и в плохом настроении.

— Он внезапно впадал в ярость или начинал кричать. Но пить он не переставал.

Иногда токсикоз проявлялся как нестабильность личности. Состояние ногтей указывало на прогрессирующее отравление свинцом.

— Пусть Да ге делает, что хочет — думал я. Я тут ни при чём. Но он устроил такой шум, что я взял своего брата, и мы пошли к старшему брату в его пристройку.

Их старший брат был в своей комнате и буянил. Когда двое других вошли, он бросился на них.

— Я оттолкнул его, не успев понять, что происходит, но он снова бросился на меня.

Именно тогда у него появилась царапина на ладони.

— Я пытался оттащить его от себя... Это всё, что я делал!

Брат мужчины упал назад и ударился головой о стол.

— Что, чёрт возьми?! — потребовал Боуэн, схватив своего второго сына.

— Ты понимаешь, что ты наделал?!

— Что я наделал? Это потому, что ты бросил нас на произвол судьбы!

В голосе обоих мужчин не было ничего вежливого.

— Я собирался позвать кого-нибудь. Но он сказал...

Третий сын посмотрел на второго.

"Давай скажем всем, что я умер. И я стану нашим старшим братом."

Чтобы это произошло, им потребуются доказательства. Они похоронили тело, оставив только пальцы, которые отрезали. Достаточно было написать письмо с угрозами, и следователям предложили бы любое количество подозреваемых. Всё дело было бы запутано.

Так они и поступили: отрезали брату пальцы и отправили письмо домой.

Но им пришлось выбирать, какие пальцы отправлять. Возможно, это не имело значения — отправили бы они голову или ноги, симптомы были бы заметны. Возможно, если бы они выбрали его уши, это было бы не так.

В конце концов, их бы вычислили. Должно быть, они действительно чувствовали, что прижаты спиной к стене. Маомао знала, что именно в этот момент ей следовало бы помолиться за упокой усопшего, но в данном случае она не могла отделаться от ощущения, что он пожинает то, что посеял. Её отец, однако, смотрел на пальцы, всё ещё явно опечаленный.

— Вы оба — позор! Позор! — кричал Боуэн.

— Не больше, чем ты! — ответил второй сын, ударяя кулаком по столу.

— Когда ты понял, что не сможешь защитить всех нас, ты решил свалить всё на меня! Но Да ге был худшим из нас! И ты! Ты не лучше! Кто обеспечивал тебе алиби каждый раз, когда ты лапал наложниц отца?!

«Так вот почему младший сын пошел на это».

— Это правда?! — потребовал Боуэн, наседая на третьего мальчика.

— О, это правда! — продолжал второй сын. — Наша трехлетняя сестра, которую ты так любишь? Она его ребёнок! О, как ты печёшься о своей "первой дочери", но она — твоя первая внучка!

— Эр ге! Ты поклялся не говорить об этом!

— Это правда?! Я хочу получить ответы!

«Это абсурд», — подумала Маомао, и, скорее всего, остальные подумали о том же.

«Отрезать пальцы после смерти...»

Маомао считала, что если человек умер, то он мёртв; он не должен знать, что случилось с его бывшим телом. И всё же вид этих пальцев заставлял задуматься о том, какая это была отвратительная история.

«Однако не его я жалею больше всего».

Это был бы один конкретный дворянин, который сейчас выглядел весьма расстроенным: он провёл тщательную подготовку, использовал все честные и нечестные средства для достижения своей цели и даже мог бы добиться её, если бы его игра не была прервана.