Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Послание

Глава 9: Послание

На своей вилле Джинши получил письмо. Оно было написано не на деревянных полосках и не на бумаге, а на пергаменте, свернуто, перевязано и запечатано воском. В разных странах письма отправляли по-разному, но это было характерно для запада.

Гаошун подтвердил подозрения Джинши:

— Это из западной столицы.

— Да, от господина Гёку-оу. Я прекрасно знаю, что в наши дни там есть бумага...

Даже на западе, где деревьев для производства бумаги не хватало, она всё равно была дешевле пергамента. Джинши ещё раз взглянул на печать и убедился, что это именно та, которую он ожидал увидеть. В последнее время она стала ему очень знакома - она была очень похожа на ту, что сейчас была выжжена на его боку.

Он потянул за завязку, пытаясь сорвать печать, но она не поддавалась. Материал выглядел достаточно хрупким. Его, конечно, можно было разрезать.

— У тебя есть ножницы, Гаошун? — спросил Джинши.

— Вот, господин.

Джинши сломал печать и вздохнул. Будь здесь Басен, он бы немедленно начал расспрашивать Джинши о том, что могло вызвать такую реакцию, но Гаошун знал лучше. Он подождал, пока Джинши заговорит.

— Хочешь прочитать?

Гаошун взглянул на пергамент, но покачал головой.

— Что там написано, господин?

— Его дочь войдёт в задний дворец как раз в то время, когда мы покинем двор, как и планировалось. Ужасно властное письмо для человека, который просто подтверждает расписание.

Неужели Гёку-оу думал, что Джинши всё ещё отвечает за управление задним дворцом?

— Практически говоря, её приём в Задний дворец придётся отложить до вашего возвращения, — заметил Гаошун.

Джинши было жаль принцессу, которая проделала такой путь, но ей придётся остаться на отдельной вилле и ждать. Учитывая возражения императрицы Гёкуё, она не могла войти в задний дворец.

Оставался очевидный компромисс: сделать её супругой младшего брата императора. Загвоздка заключалась в том, что Джинши, конечно же, не собирался на ней жениться.

Джинши, в свою очередь, прекрасно понимал, насколько близко подошел к разгадке, и от этого волосы на его шее вставали дыбом. Если бы на его боку не красовался герб, даже император, наверное, приказал бы ему смириться и жениться на девушке.

Джинши ничего не сказал, только постучал себя по виску. Он мысленно вернулся к этому вопросу, что-то по-прежнему казалось ему неправильным. Императрица Гёкуё знала о клейме Джинши. Тайна была оружием в руках императрицы, но это был обоюдоострый меч. Не должно было стать достоянием общественности, что Джинши носит на своем теле герб императрицы. Император и императрица видели, как он это делает, и знали, что это значит, но любой другой мог бы предположить, что это доказательство супружеской измены. Прелюбодеяния, связанного с весьма странными пристрастиями, не меньше.

Даже родная племянница императрицы была слишком опасна в качестве потенциального партнера для брака.

С точки зрения Гёкуё, было бы не так обидно просто взять и согласиться с тем, чтобы девушка вошла в задний дворец. Что с того, что император навестит её несколько раз? Императрица никогда не была бы настолько мелочной, чтобы ревновать из-за такого пустяка, не сейчас. Значит, в самой девушке было что-то такое, против чего императрица возражала?

— Гаошун... Императрица Гёкуё близка с господином Гёку-оу и его дочерью?

— Думаю, госпожа Суйрэн сможет ответить на этот вопрос лучше, чем я, господин.

Джинши посмотрел на старую фрейлину. Она ответила:

— Сомневаюсь. У господина Гёку-у не было этой дочери, когда императрица Гёкуё ещё находилась в западной столице. Подозреваю, что они даже никогда не виделись.

Суйрэн положила перед Джинши несколько рисовых крекеров. Он их не любил: она готовилась к приходу Маомао, которая должна была скоро приехать. Девушка ничего не ела, пока находилась на вилле, но Джинши знал, что она будет рада, если сможет взять домой немного закусок.

— Это так же хорошо, как приказ отправиться на запад, а? — сказал Джинши.

Да, это предложение могло быть сделано только для того, чтобы прогнать его. Он знал императрицу ещё с тех пор, когда она была всего лишь супругой в заднем дворце, и она всегда была проницательной женщиной.

— Хотелось бы верить, что в душе у неё добрые намерения, — пробормотал про себя Джинши.

Конечно, добрые намерения можно определять по-разному, но суть в том, что он надеялся, что у неё есть какой-то план.

Однако просто из соображений политики он не мог доверять ей безоговорочно.

Джинши ещё раз просмотрел письмо. Печать была подлинной, но, похоже, письмо было написано доверенным лицом. Формулировки были откровенными, порывистыми, но на самом деле всё сводилось к тому, что Гёку-оу хочет убедиться, что всё в порядке. Это несоответствие формы и содержания несколько озадачивало. Неважно; Джинши должен сохранить это в своих файлах. Он передал письмо Гаошуну, чтобы тот положил его в почтовый ящик.

Он уже собирался выбросить оборванный шнурок, как вдруг остановился. Он заметил, что нитка была сделана из скрученной бумаги. Вот почему она была такой нежной на ощупь. Он удивился: бумажный шнурок казался странной вещью для перевязывания рулона пергамента.

Он стал осматривать бумажный шнурок, осторожно развязывая его. Это оказалось письмо на одном листе бумаги. Развернув его, он обнаружил длинный ряд цифр.

— Лунный принц.

Гаошун больше не использовал имя Джинши и не собирался.

— Похоже, в западной столице происходит что-то, что мне нужно расследовать.

Он не знал, что означают цифры, но что-то явно было нечисто. Повторюсь, печать была подлинной; по крайней мере, само письмо было настоящим. Что же касается завязки, то не была ли она тайно изменена? Или письмо запечатал кто-то другой, а не Гёку-оу? Конечно, теоретически возможно, что это сделал сам Гёку-оу, но Джинши в этом сильно сомневался.

— Но почему? — размышлял он вслух. — Это какое-то закодированное послание мне?

Гаошун ответил:

— Для такого послания это выглядит ужасно окольно, но, возможно, у отправителя не было других вариантов...

Он остановился, чтобы не сказать ничего определенного.

Это была авантюра. Джинши мог найти сообщение, а мог и не найти. А если не найдет, что тогда? Возможно, ещё одно сообщение. Возможно, ещё несколько, пока Джинши наконец не заметит.

— Я понятия не имею, что означают эти цифры. Думаю, нам лучше позвать эксперта.

К счастью, он знал именно такого человека.

Гаошун нахмурил брови. Это был знакомый жест, но борозда казалась глубже, чем обычно.

— Похоже, ты догадываешься, что происходит, — сказал Джинши.

— Нет, господин. Однако я припоминаю, что нечто подобное уже происходило.

— Когда это было? — спросил Джинши, глядя на пергамент.

— Семнадцать лет назад. Тайное послание привело к исчезновению клана И.

Клан И. Они правили западной столицей ещё до прихода к власти Гёкуэна. В честь них эта территория раньше называлась провинцией И-сэй, или "Западной провинцией И". Но их больше не существовало, так как по приказу императрицы они были уничтожены. Предположительно, они замышляли восстание. Джинши в то время было всего четыре года, и он ничего не помнил об этих событиях.

— Уничтожение клана И было одним из самых выдающихся деяний царствующей императрицы, наряду с её работой над задним дворцом, — сказал Джинши.

Царствующая императрица — бывшая вдовствующая императрица. Она никогда не могла сама занять трон, но вела политику от имени бывшего императора, занимая должность, подобную премьер-министру.

— Её величество вдовствующая императрица, несмотря на то что была женщиной, умудрялась заниматься политикой, и она не была дурой, — сказал Гаошунь.

— Я в курсе. Я знаю, кто был дураком в те времена.

Бывший император, отец Джинши, не интересовался политикой. Сколько Джинши себя помнил, он был слаб болезнями; ближе всего к участию в управлении государством он был, когда время от времени шатался по дворцу. В последние годы жизни он почти не выходил из своей комнаты, а всё время проводил за картинами.

Царствующая императрица предприняла несколько решительных шагов, но почти все они были направлены на благо народа. Она возвышала тех, кто был способен, но в то же время заслужила неприязнь и даже ненависть высокопоставленных чиновников, которые ценили родословную выше заслуг.

Даже самые непонятные на первый взгляд шаги царствующей императрицы, как оказалось, имели под собой логику. Так было и с расширением Заднего дворца, возможно, так было и с уничтожением клана И.

История была проста: клан И затеял мятеж и был наказан истреблением. Однако каким именно образом они замышляли мятеж, не сообщалось, и, что ещё более тревожно, Джинши впервые услышал о каких-то тайных посланиях.

Поэтому он спросил:

— Что за восстание планировал клан И?

Клан И были не последним, который был уничтожен; судьба клана Ши была ещё свежа в его памяти. Джинши провёл рукой по шраму на правой щеке, вспоминая.

— Если бы это было известно, я уверен, что вам бы сообщили, Лунный принц, — ответил Гаошун.

Эвфемистический способ сказать, что клан И был уничтожен до того, как стало известно об их замыслах.

— И ты одобрил это? — спросил Джинши.

— Нет, — неожиданно честно ответил Гаошун.

Джинши понял, что его вопрос был несправедлив. К тому времени Гаошун уже стал бы помощником Джинши, и ему было бы не до политики.

— Вдовствующая императрица была всего лишь человеком. Это было примерно в то время, когда бывший император потерял рассудок.

Это был единственный бывший император, которого Джинши помнил, призрачный и бессвязный.

— Уверен, вы хотели бы узнать больше, но Сяомао скоро будет здесь.

— Ты всё ещё называешь её так?

Джинши сузил глаза.

— Если бы я перестал, у неё наверняка возникли бы вопросы.

Он, конечно, был прав, но всё равно было обидно.

— Почему бы тогда не называть Маамэй Сяомэй? Чтобы соответствовать.

Маамэй была дочерью Гаошуна, и Джинши было хорошо известно, насколько властной она может быть со своим отцом.

Гаошун выглядел усталым.

— Раньше хотел. Но мне запретили это делать, так что прошу прощения, господин, но я не могу.

— Запретили? Ты что, оступился и назвал её так на людях?

— Нет... У меня появилась досадная привычка называть другую Дамеей.

— Дамэй...

Другими словами, "Большая Мэй", а не "Маленькая Мэй". Дочь Гаошуна звали Маамэй, а его жену — Таомэй. Обычно это не имело большого значения, но жена Гаошуна могла быть такой же грозной, как и его дочь.

— Напомните мне, какая разница между вами?

— Шесть лет, — ответил Гаошун, подчеркнуто сгибая пальцы. Брак, в котором мужчина старше женщины на шесть лет, вряд ли показался бы необычным, но вот наоборот — это было нечасто. Даже если Гаошун ничего такого не имел в виду, можно было представить, как это может быть неловко.

— Хм, понятно. Да, думаю, нам стоит оставить имя Маамэй в покое.

— Конечно, господин. Спасибо.

Гаошун глубоко поклонился.

Джинши положил письмо в закрытый ящик. В коридоре послышался звон колокольчика — сигнал, что пришел гость.

— Кот пришёл, — сказал Джинши.

Маомао по-прежнему проверяла его рану каждые несколько дней. Поскольку она приходила прямо из медицинского кабинета, он ожидал, что ей расскажут о проблемах, возникших на работе в тот день.

Письмо всё ещё беспокоило Джинши, но он разберётся с этим позже. Пока же он позволил своему лицу расслабиться в улыбке и ждал приближения шагов Маомао.

[П.п: Не все подписаны на тг группу, поэтому напишу и сюда. На диски было залито 13 томов wn в английском переводе и с 10 по 13 в машинном. также скоро в группе будет голосования за оформление русских обложек для новеллы.]