Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Саранча

Глава 1: Саранча

Утро было ленивым временем в районе удовольствий. Птицы в клетках веселились до рассвета, а когда клиенты наконец разошлись по домам, покорные снимали свои маски. На короткое время, пока солнце не поднимется высоко в небо, они спали, как убитые.

Маомао вышла из своей маленькой хижины, зевая. Впереди виднелся пар, поднимающийся из Малахитового дворца — слуги усердно готовили утренние ванны. Прохладный воздух пощипывал кожу — солнце поднималось поздно.

Простой хлопчатобумажной одежды было недостаточно, чтобы согреться, и она потерла руки. Она растирала руки, дыхание замирало перед глазами.

Прошел уже месяц с тех пор, как она покинула задний дворец, и новогодние праздники утихли. Её старик остался во дворце, и поэтому Маомао была здесь, в районе удовольствий.

В хижине всё ещё спал ребенок.

Маомао решила оставить его так, зная, что это единственная часть дня, когда он будет спокоен. Мальчика звали Чоу-у, он был выжившим из истребленного клана Ши.

В настоящее время он жил с Маомао. (Длинная история.)

Маленький засранец был из приличной семьи, но Маомао почти засомневалась, действительно ли он сын роскоши. Он был удивительно приспосабливаемым, до такой степени, что мог лежать и храпеть в этой старой дырявой лачуге.

«Ах да, бабушка хотела меня видеть».

Она могла бы принести горячей воды из Малахитового дворца, пока она там. В такую погоду, как сейчас, нельзя купаться в холодной воде. Дрожа, Маомао остановилась перед колодцем и опустила ведро в воду, а затем снова начала его поднимать. Когда она добралась до Малахитового дворца, куртизанки уже закончили купаться и подмастерья сушили им волосы.

— Ты сегодня рано, — сказала Мэймэй, её волосы ещё блестели от влаги. Она была одной из "Трёх принцесс" дома, старшей сестрой Маомао. Самые знатные куртизанки мылись первыми, так что она уже закончила.

— О, привет, сестра. Ты не знаешь, где бабушка?

— Старушка разговаривает с хозяином вон там.

— Спасибо.

Это была пожилая женщина, которая вела повседневные дела в Малахитовом дворце, но она не была его владелицей. Мужчина, который им владел, заходил примерно раз в месяц, чтобы посоветоваться с госпожой по поводу борделя, куртизанок и всего остального. Владелец был человеком, только-только вступившим в пору старости, и он был совершенно ошеломлен госпожой, которая знала его с юных лет.  Поговаривали, что он был ребенком госпожи и последнего хозяина, но никто не знал правды.

Содержание борделя было не единственной заботой этого человека; у него были и другие, более законные дела, и на первый взгляд он выглядел совершенно обычно. Он был настолько мягким, что возникали сомнения, действительно ли он в безопасности, находясь в этом мире и все беспокоились за дела борделя, если старая госпожа когда-нибудь покинет их.

— Не пришёл ли он сюда со своей очередной причудливой бизнес-идеей?

— Кто знает?

Мэймэй неопределенно пожала плечами.

В этот самый момент по зданию разнесся голос госпожи:

— Ты идиот! Ты полный, абсолютный, абсолютный дурак! Что ты себе позволяешь?!

Сестры посмотрели друг на друга.

— Похоже, ты была права, — сказала Мэймэй.

— Похоже на то.

Что же он задумал на этот раз?

Через несколько минут госпожа вышла из внутренней комнаты. Почти пожилой мужчина, выглядевший очень трусливым, последовал за ней. Все называли его господин владелец.

Это был единственный способ вспомнить, кому на самом деле принадлежит это место. Учитывая, как мистер владелец потирал голову. от костяшек госпожи.

— О, Маомао, ты здесь, — сказала госпожа.

— Да, бабушка, я здесь. Вы просили меня прийти, помните?

— Да, конечно.

«Черт возьми, она забыла».

 Маомао была уверена, что произнесла эти слова только про себя,

Но в следующее мгновение она почувствовала, как костяшки пальцев ударили её по макушке.

Иногда она задумывалась, не была ли эта старуха на самом деле горным духом, который может читать мысли. Господин владелец посмотрел на Маомао с сочувствием.

«Он чем-то напоминает мне шарлатана».

Если у неё и было какое-то дежавю, то, возможно, потому что эти двое мужчин действительно были похожи.

— Мне знаком этот взгляд. Ты хочешь принять ванну. И позавтракать, я полагаю? Возьми с собой ребенка.

— У кого-то хорошее настроение.

— У меня бывают дни, — сказала старуха, а затем, как ни в чем не, бывало, направилась на кухню.

— Тогда я, пожалуй, пойду, — сказал господин владелец, что и сделал.

Жаль, подумала Маомао, глядя ему вслед. Обычно он остается на завтрак.

Никто не проронил ни слова. Все в столовой были ошеломлены.

Наконец Пайрин, сидевшая рядом с Маомао, произнесла: "Ужасно". На её лице отразилось отвращение. Она считалась одной из трех самых прекрасных цветов, которые были в Малахитовом дворце, но, если бы кто-нибудь из её собеседников увидел её с таким выражением лица, все их фантазии пошли бы прахом.

Что касается Маомао, то она выглядела так, словно нашла личинку в питьевой воде.

За длинным столом сидело около двадцати человек, и у каждого была своя миска с едой, три больших подноса были расставлены вдоль стола. В Малахитовом дворце еда обычно состояла из одной миски супа и, если повезет, скромного гарнира. Сегодня в маленьких мисочках лежала сырая рыба и маринованные овощи, а на двух подносах лежали отдельные гарниры — очень щедрый завтрак по обычным меркам.

На подносах блеснуло что-то темное. Насекомые, с которыми обычно обращаются как с вредителями на фермерских поля, здесь подавались в качестве еды. Саранча.

— Бабушка, ты можешь это объяснить?

— Заткнись и ешь. Это подарок от господина владельца.

Маомао прекрасно понимала, почему старушка расстроилась. У господина владельца были и другие дела, кроме управления этим борделем — законные предприятия, которые позволяли ему высоко держать голову в вежливой компании. Но его вряд ли можно было назвать талантливым бизнесменом.

— В этом году урожай был плохим. Думаю, они плакали, пока он не сдался.

Госпожа сердито вылила немного черного уксуса на свою порцию.

Господин владелец торговал зерном. Фермеры в этом государстве отдавали часть урожая в качестве налога, а государство покупало другую часть урожая. Бизнес господина Владельца заключался в торговле тем, что осталось.

— Мне плевать, что они плакали. О чём он думал, позволяя продавцу диктовать цену? Он не сможет продать и это. И посмотрите на всё это!

На подносе возвышалась гора жареной саранчи, приправленной, как только можно было соевой пастой и сахаром.

— Он сказал, что купил слишком много, и что они не сохранятся и пропадут. Тогда он должен был просто выбросить их, а не использовать сахар!

Сахар стоил дорого! А тут он сварил в нём жуков. Кто будет это есть? Никто, вот кто. Вот почему у него осталось так много жуков, и как они попали на стол Малахитового дворца. А господин владелец не думал есть их сам, у него была другая забота: жена не слишком высокого мнения о работе Малахитового дворца. И он, очевидно, предпочел костяшку госпожи, а не гнев жены.

Маомао почесала затылок. Она привыкла к менее изысканной пище, но даже ей не хотелось есть эту гору насекомых. После двух-трех штук она была готова объявить себя сытой. А вот куртизанки, куда менее привыкшие к столь примитивным блюдам, откровенно хмурились и отказывались даже прикасаться к жукам.

— Быстрее ешьте! Вы не умолкаете, что хотите гарнир, ну, вот вам. Каждому по пять — ешьте, — прорычала старуха. Все посмотрели друг на друга, и наконец первая пара палочек потянулась к большому блюду.

«Ну вот».

Маомао удивилась, когда первый человек положил одну из саранчу в рот. Однако по мере того, как они жевали жука, на их лицах появлялось недвусмысленное выражение отвращения.

— Это не очень вкусно. Она какая-то... хрустящая. Как будто пустая.

Эта нелицеприятная оценка была дана высоким голосом, ведь он принадлежал Чоу-у. Маомао была уверена, что молодой господин с его избалованным воспитанием, не захочет брать в рот такую пищу, но, видимо, это было не так. Возможно, потеря воспоминаний лишила его аристократических запретов, а может, он и впрямь ел нечто подобное раньше. А может, это была просто детская способность к адаптации.

— Ух ты, я поражаюсь, как ты можешь это терпеть, — сказал Пайрин, сидевшая рядом с Маомао.

—Это не очень вкусно, но не то, чтобы ты не мог это есть. Правда, хрустит очень сильно.

«Хрустящие?»

В этом был определенный смысл: вы удаляли внутренности саранчи перед тем, как готовить их, поэтому они были полыми внутри. Поэтому Маомао ни о чём не думая протянула руку к саранче и без энтузиазма откусила кусочек.

«Хрк?!»

Да, она была хрустящей. Внутри она казалась гораздо более полой, чем саранча, которую она ела раньше, хотя она была прожарена. Может быть, потому что во рту был только панцирь, а внешний слой был еще более пустой, чем у обычной саранчи.

Чоу-у был занят тем, что торговался с Пайрин:

— Хочешь, я съем твою? Я помогу тебе, если ты дашь мне лунный кекс.

Маомао крепко схватила его за голову и толкнула его на место.

— Ой! Ой! — завопил Чоу-у.

Маомао взяла одну саранчу в палочки и уставилась на неё. Это была её дурная привычка: стоило чему-то заинтересовать её, и она уже не могла опустить руки.

— Я хочу, чтобы ты сделала для меня небольшую покупку.

После завтрака госпожа наконец вспомнила, зачем вызвала Маомао.

 Она хотела отправить её с поручением на рынок, который занимал центральную улицу города.

Куртизанкам не разрешалось покидать бордель, но здешние мужчины были слишком дремучи, чтобы доверять им покупки. На рынке было много странных и необычных товаров, но было и много мошенников, желающих вас обокрасть. Рынок был дешевым местом для продажи вещей, потому что не нужно было содержать витрину, но в то же время не было ничего, что позволило бы определить плохих торговцев и места, от которых стоит держаться подальше. Нужно было иметь смекалку, чтобы найти стоящие вещи.

— Я хочу, чтобы ты купила благовония. Обычные. — сказала старушка.

Она имела в виду мягкие благовония, которые всегда горели у входа в Малахитовый дворец.

Это был расходный материал, поэтому она хотела купить его как можно дешевле, но не могла же она жечь некачественный товар у входа в своё заведение.

— Да, конечно. Какова твоя цена?

Маомао протянула руку, но госпожа лишь отмахнулась от неё.

— Завтрак и вода для ванны на двоих. Справедливо?

«Чертова скупердяйка», — подумала Маомао, но всё же согласилась.

— Эй, Веснушки! Купи мне одну из них!

— Ни в коем случае.

Чоу-у указывал на прилавок, полный игрушек, когда Маомао потянул его за рукав. Она собиралась делать покупки в одиночку, но маленький засранец бросился на землю, умолял и закатывал истерики.

В конце концов ей пришлось взять его с собой. Теперь она шла по рынку, таща его за собой.

Одна огромная улица прорезала центр столицы. По ней туда-сюда сновали повозки, а в дальнем конце находился дом тех, кто жил "над облаками" — дворец. Каждый день на улице разворачивался процветающий рынок. При виде дворца отсюда Маомао иногда казалось, что она только мечтала о том, чтобы когда-нибудь там работать. Но сам факт, что Чоу-у сейчас с ней, было доказательством того, что она жила в его стенах — ведь именно поэтому она оказалась втянута в цепь событий, которые привели его к ней.

Восстание клана Ши в определенной степени повлияло и на рынок. Северные регионы производили зерновые и лесоматериалы, и Маомао не могла отделаться от ощущения, что в меньшем количестве мест, чем обычно, продаются такие товары. Вместо этого она увидела много сухофруктов и текстиля, которые привозили на юге и западе.

Было и кое-что, что заставило Маомао нахмуриться, когда она это увидела: тушеные насекомые на продажу. Снова саранча.

— Я гарантирую, что это отстой! Кто вообще будет это покупать? — сказал Чоу-у.

Маомао, зажала ему рот рукой и потащила прочь. Владелец ларька грозно смотрел им вслед.

— Что я сделал? — запротестовал Чоу-у. — Это правда, не так ли?

— Просто заткнись, — ответила Маомао, глядя на него почти так же мрачно, как и хозяин лавки.

«Вот почему я ненавижу детей».

— Такие полые оболочки до добра не доведут.

Теперь Чоу-у сказал более спокойно:

— Ну и урожай в этом году будет плохим.

Маомао моргнула.

— Подожди... Что ты сказал?

— Э-э-э... что эта штука будет отстойной?

— Нет, нет, после этого.

Чоу-у с любопытством посмотрел на неё.

— Что в этом году урожай будет плохим?

— Да! Откуда ты это знаешь?

— Э... Э... Откуда я это знаю?

Чоу-у почесал голову своей правой рукой, а левая безвольно висела на боку, периодически подрагивая. Чоу-у уже однажды умер и вернулся к жизни, но после этого его частично парализовало, и он лишился большей части воспоминаний.

— Я не помню. Помню только, что слышал, что, когда жуки хрустят, это значит, что урожай будет плохим.

Он задумчиво покачал головой. Маомао подумала, что, если хорошенько встряхнуть его, может быть что-то вернется, но технически он был временно отдан ей. Она не хотела быть с ним слишком грубой. Если то, что говорил Чоу-у это правда, то дело может оказаться серьезным. Она шлепнула его по лбу, но достаточно сильно, чтобы он не стал ещё глупее.

Он надул щеки в знак протеста.

— Знаешь, мне кажется, я могу вспомнить, — сказал он.

— Правда? — спросила Маомао, и Чоу-у быстро оглядел близлежащие магазины.

— Да! Если ты купишь мне что-нибудь, я вспомню! — сказал он, выглядя довольный собой.

Маомао ничего не сказала, но потянула уголки рта Чоу-у рта до упора. В щели между передними зубами виднелся новый зуб.

«Маленький засранец — всегда маленький засранец».

«Вспомнит, моя задница».

Чоу-у радостно рисовал, несмотря на шишку на голове.

К удивлению, Маомао, он хотел не какую-то игрушку, а бумагу и кисточку. Она согласилась дать ему одну из своих кистей, но бумага оказалась на удивление дорогой.  Возможно, что-то от его благородного воспитания осталось в нём, потому что он мог отличить разницу между низкосортной бумагой и хорошей. Он обошел весь рынок, бормоча: "Это не годится" и "Это тоже не годится" пока не нашел самую дорогую бумагу на витрине.

Конечно, Маомао не собиралась позволять ему так командовать ею и выбрала что-то, что, хотя и не было столь красиво, но вполне пригодно для использования. Бумага была дорогой для расходного материала, но не до невозможности. Она надеялась, что с ростом популярности она будет дешеветь.

Чоу-у выглядел таким счастливым, сжимая в руках свою бумаги, что она решила простить его, нанеся всего один удар костяшкой пальца по голове.

Чоу-у оживленно рисовал с тех пор, как они вернулись в Малахитовый дворец. Он был в магазине вместе с Маомао, где она занималась изготовлением средств для аборта и лекарств от простуды, о которых её просили.

Ей велели держать его поблизости, чтобы он не доставил хлопот ученицам (некоторые из них были примерно его возраста) или куртизанкам.

Когда она вернулась, доставив лекарства в ближайший бордель, она обнаружила толпу у входа в Малахитовый дворец. Куртизанки, ученицы и даже некоторые слуги были там.

«Что происходит?» — поинтересовалась она, прищурившись, чтобы лучше видеть.

И тут же обнаружила, что толпа собралась вокруг её несносного мальчишки. Поинтересовавшись, что он натворил на этот раз, она поспешила к нему, и толпа расступилась, пока она не оказалась перед маленьким засранцем. Она обнаружила лист белой бумаги, по которому плясали линии.

— Не рвись, Веснушки. Ты должна стоять в очереди, как и все остальные.

— Что ты делаешь?

Чоу-у сидел с плоской доской вместо стола и рисовал картину. Напротив него в кресле сидела куртизанка, выглядевшая настолько спокойно насколько это было возможно.

— Разве не видно? Я рисую картину.

Кисть плавно побежала по странице, создавая нечто, напоминающее женщину в кресле, но более красивую.

— Вот так! Всё готово.

Чоу-у опустил кисть в горшок с чернилами и несколько раз хорошенько встряхнул бумагу. Лицо его "модели" расплылось в улыбке, и она сказала: "Вот держи!", доставая свой и протянула ему пять монет, причем не мелких.

— Приятно иметь дело, — сказал Чоу-у, засовывая деньги в складки одежды. Сумма была значительно больше, чем мелочь в кармане какого-нибудь мальчишки

— О, я следующий, — сказал один из слуг, усаживаясь в кресло.

Разве он не должен был нести караульную службу или что-то в этом роде? Что он здесь делает? Если бы госпожа увидела его, ему бы пришлось несладко.

— О, простите, господин. У меня закончилась бумага. Я пойду куплю ещё прямо сейчас, так что приходите завтра, хорошо?

— Чушь! Я ждал весь день!

— Очень жаль, господин. Я сделаю вам завтра первым делом. Я сделаю так, чтобы вы выглядели очень мужественным!

У него это неплохо получалось. Чоу-у выскользнул из толпы и поспешил в сторону бумажной лавки. Маомао вспомнил, что купил ему пачку из десяти листов - и что, она уже закончилась? По крайней мере трое из стоящих вокруг людей, похоже, держали портреты; по его ценам, этого было бы достаточно, чтобы окупить вложения в материалы.

«Кто бы мог подумать, что у него такой талант?» — подумала Маомао, почесывая затылок и украдкой поглядывая на лист, который держала в руках стоящая рядом куртизанка.

— Ах вы, бездельники! Что вы делаете?!

Хриплого голоса госпожи хватило, чтобы заглушить шум дружеской болтовни, и лица побледнели.

— Скорее начинайте готовить помещение! Вы хотите, чтобы клиенты разбежались?

Появилась госпожа, размахивая метлой. Куртизанки, ученицы и слуги разбежались, как паучки. Маомао уже собиралась направиться к своему дому, как вдруг её схватила скелетная рука.

— В чём дело, бабушка?

— Ты прекрасно знаешь, в чем дело! Это из-за того ребенка! Вы, возможно, согласились взять его к себе и, возможно, получаете пособие на его содержание, но ты не можешь просто позволить ему делать всё, что он хочет!

—Это ты получаешь все деньги, бабушка.

Да, почему-то именно старушка хранила все средства, которые поступали. Это было связано с тем, что Чоу-у в какой-то степени свободно передвигался по Малахитовом дворце. Но мужчине, даже ребенку, не мог жить в борделе, но и его нельзя было поселить в доме для прислуги. В результате его поселили в хижине Маомао.

— Он пользуется моими услугами. Он должен мне долю от прибыли. Я возьму с него десять процентов.

«Жадная старая карга».

Маомао не думала, что произнесла эти слова вслух, но таинственным образом она почувствовала, как костяшки пальцев опустились ей на голову.

— Ты, убери кисть и чернильницу.

— Почему я?

—Не спрашивай меня. Просто сделай это. Или завтра будет суп из саранчи.

«Вот ведь карга!» — подумала Маомао, но угрюмо принялась за уборку, прижимая прижав одну руку к голове.

Когда вечером Чоу-у вернулся в их хижину, Маомао посмотрела на него так, что стало ясно: она недовольна.

—Веснушки, где моя кисточка?

— Нет кисточек для мальчиков, которые не убирают за собой.

Маомао демонстративно отвернулась от него и подбросила дров в печь.

— Не скупись на меня!

— Если я скуп, то научился этому у госпожи.

Маомао помешивала в глиняном горшке на плите и попробовала глоток. Она пришла к выводу, что оно немного безвкусное, и добавила немного соли.

— Кстати, она сказала, что собирается брать с тебя деньги за пользование её местом.

— Я знаю! С этого момента я буду писать портреты в другом месте.

Это заставило Маомао нахмуриться. Она положила половник в кастрюлю с супом, затем подошла и встала перед Чоу-у, который лежал на камышовом коврике на полу. Она присела и посмотрела на него.

— Что?!

— Держись поближе к Малахитовому Дворцу. Мне всё равно, если она возьмёт с тебя за это. Ты не должен отходить далеко от стражи. И больше не не ходить в одиночку за бумагой.

—Эй, я могу делать то, что хочу.

Он попытался отвести взгляд в сторону, но Маомао схватила его за голову и заставила смотреть ей в глаза.

— Да, ты можешь делать то, что хочешь. Если не возражаешь против того, чтобы в конце концов превратиться в кусок мяса.

— Кусок мяса?

Чоу-у посмотрел на неё.

Она не шутила. Малахитовый дворец был шумным и дружелюбным, но это всё же был район удовольствий, и грязная сторона столицы всегда была под рукой.

Маомао показала на окно лачуги.

— Ты попадешь к таким, как она.

В вечерней темноте виднелся свет фонаря. Его держала женщина в капюшоне и с камышовой циновкой. Поначалу она выглядела обыкновенно. Но потом Чоу-у перевел дыхание и резко встал. Он должен был заметить, что у этой ночной бродяжки не было носа. У неё также не было своего дома, и она могла только принимать клиентов на обочине дороги. Такие женщины, как она, самые низкие из проституток, часто были физически опустошены сексуальными болезнями. Женщине на улице недолго оставалось жить в этом мире, но, если ей нужна следующая еда, она должна найти мужчину, которого сможет обслуживать.

Что она здесь делала? Может быть, старик Маомао, как и подобает добросердечному человеку, когда-то дал ей лекарство, а может, она искала остатки еды из какого-нибудь другого борделя.

«Что бы это ни было — это создает мне проблемы».

— Это нехорошее место, — сказала она. — Неважно, что ты маленький ребенок. Здесь есть люди, которые выстроятся в очередь, чтобы убить тебя, если узнают, что у тебя есть несколько монет.

Другими словами, если он не хочет умирать, то должен поступить так, как она сказала.

Чоу-у слегка поджал губы, но кивнул, его глаза наполнились слёзы.

— Ты понял? Тогда скорее ужинай и ложись спать.

Маомао вернулась и снова встала перед плитой, где и продолжила помешивать кашу.

Когда утром Маомао проснулась, Чоу-у уже встал. Она услышала, как он суетится, и, подняв голову, обнаружила, столешницу, застеленную бумагой. Чоу-у энергично работал кистью.

«Вот маленький засранец...»

Он использовал кисть и чернильницу, которые она спрятала от него. Маомао встала, собираясь дать ему попробовать свою кисточку, но тут одна из страниц упала со стола.

«Хм?»

С любопытством она подняла её. На ней было изображено насекомое, нарисованное в точных детали. На самом деле, он был почти слишком реален, и ей было немного брезгливо на него смотреть.  Навеяло воспоминания. Это заставило её вспомнить молодую служанку, нет, супругу, которая любила насекомых. Эта молодая Шисуй тоже делала подобные рисунки. Маомао почувствовала укол при этой мысли.

Внезапно Чоу-у встал.

— Готово! — сказал он, протягивая ей лист бумаги. — Я закончил, Веснушки!

— Что закончил?

— Это! Вот здесь!

Он с трепетом протянул ей бумагу, выглядя при этом гордый собой. На ней были изображены два совершенно разных насекомых.

— Мне было немного трудно вспомнить, но, кажется, это оно. Думаю, это то, про что я говорил о плохом урожае.

К счастью, его картинки говорили гораздо внятнее, чем он сам; они были очень четкими.

— Это обычная саранча. А здесь внизу — саранча, когда будет плохой урожай.

У обеих типов саранчи были ноги разной длины, и, хотя было трудно сказать на рисунке тушью, насыщенность их окраски могла тоже могла быть разной.

—Ты уверены в этом?

— Очень уверен. Это пришло ко мне по кусочкам.

У Чоу-у всё ещё была сильная амнезия, но, судя по всему, восстанавливал память. Это может быть очень неудобно, в зависимости от того, но это может оказаться и очень важным.

Два вида саранчи. Маомао должна узнать об этом больше. Нашествие насекомых может уничтожить целую нацию, если они съедят весь урожай. Насекомые всегда представляли угрозу для урожая, но нашествие — это нечто совсем другое. Жуки пожирали всё подряд. В плохих случаях они могли съесть даже пеньковые веревки и соломенные сандалии. Маомао не знала, чем вызваны такие события, но они случались не реже, чем раз в несколько десятилетий. К счастью, с момента воцарения нынешнего императора ничего подобного не происходило.

Некоторые люди утверждали, что это происходит потому, что правление нынешнего императора было гуманным и просвещенным, поэтому небеса не видели необходимости насылать чуму. Но Маомао не верила в это ни на секунду. Просто так получилось, что насекомых не было. Это означало, что если и случится такое нашествие, то это будет шанс испытать власть императора. Совсем недавно он наказал клан Ши, самый могущественный в стране. Время для этого вряд ли могло быть хуже: если бы нашествие саранчи случилась сейчас, многие люди решили бы, что это небесный упрек за уничтожение Ши.

«Ха. Не моя проблема. Я тут ни при чём».

 Нет, но она уже двигалась. Не успев сообразить, что делает, Маомао направилась к одному книжному магазину.

«Не может быть, чтобы у них это было...»

Подробные рисунки Чоу-у напомнили ей: она уже видела такие иллюстрации. Она шла среди магазинов, пока не дошла до одного, особенно мрачного и пахнущего плесенью. Колокольчик звякнул. Когда она вошла, хозяин, сидевший внутри, словно часть мебели, кивнул ей. Это было настолько вежливо, насколько он мог. После этого он, похоже, снова погрузился в сон. Место выглядело пустынным, без клиентов, но она знала, что в эти дни его кошелек должен быть вполне набит.

«В конце концов, он поставляет книги в Задний дворец...»

Большинство книг было либо подержанными, либо взятыми напрокат. Было несколько совершенно новых экземпляров, но их было немного. Если вы хотели что-то новое, то, скорее всего, придется заказывать.  Владелец магазина оставил все дела своим детям, а сам вёл почти замкнутый образ жизни.

Этот магазин специализировался на популярной фантастике и эротических иллюстрациях; не то, что можно назвать изысканными материалами. Маомао пришла сюда тем не менее, потому что иногда в таких магазинах можно было сделать неожиданные находки.

Почти сразу после того, как она вошла внутрь, она протерла глаза.

«Что здесь происходит?» — Она нахмурилась. — «Что это, какой-то удобный поворот событий?»

Она указала на книгу, лежащую стопкой на столе.

— Эй, господин, могу я взглянуть на эту?

— Ммм, — хмыкнул хозяин магазина; Маомао приняла это за разрешение и взяла книгу в руки. Она была толстой и тяжелой, а на обложке была изображена птица.

«Это просто смешно».

На самом деле это казалось невозможным. И все же это было так. Книга была заполнена рисунками птиц, сопровождаемыми описаниями, а также рукописными заметками на полях страницы.

— Что за история с этой книгой?

— Хм? Получил вчера.

Владелец не был очень взволнован. Скорее, он хотел, чтобы она перестала мешать ему спать.

— А ещё что-нибудь купили?

— Только одну. Но парень сказал, что вернется, кажется.

Лицо Маомао засияло. Она уже второй раз держала в руках эту книгу. Да, она была точно такой же, как и тогда. Тогда, в камере, где она была заключена. Это была одна из книг, которые ей дали в качестве материала для исследования эликсира бессмертия, и вот она уже в её руках.