Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 22 - Фарс

В дело были вовлечены личные служанки, что возводило проблему на совершенно иной уровень, нежели обычные уловки наложниц ради завоевания расположения!

Цзин Шао холодно посмотрел на наложницу Ли, стоявшую на коленях. После того, как жена-мужчина переступал порог семьи своего мужа, первый сын, рожденный от наложницы, мог претендовать лишь на положение незаконнорождённого старшего сына. Но даже если этот ребёнок не мог унаследовать титул, ему всё же полагалась большая часть семейного имущества, так что неудивительно, что наложницы начали суетиться. Тем не менее, они, казалось, упустили из виду тот момент, что этот разжигающий желание афродизиак мог подействовать не только на Его Высочество, но и на Ванфэй, который также был мужчиной... Хотя возможно, они надеялись выгадать что-нибудь и при таком раскладе.

- До Фу, как правила дворца предписывают поступать в таких случаях? - Му Ханьчжан сел рядом с Цзин Шао, про себя поразившись недюжинной смелости этих наложниц. В резиденции Великого Маркиза Севера вряд ли бы кто-то отважился на такое.

- Отвечаю Ванфэй: за попытку использования афродизиака без ведома Его Высочества наложницам положено наказание в виде избиения до смерти бамбуковыми палками, - круглое будто булочка лицо До Фу слегка сморщилось, но он всё же честно ответил на вопрос. Это правило было установлено по настоянию Фужень, изначально провинившуюся наложницу должны были просто отослать в храм, чтобы она стала монахиней.

- Ваше Высочество, эта слуга действительно ни при чём! Ваша покорная раба следовала за Вами в течение пяти лет и никогда не использовала подобные средства! - услышав о том, какое наказание ей грозит, наложница Ли заголосила пуще прежнего.

Раздражённый беспрерывными воплями наложницы Ли, Цзин Шао нахмурился и махнул рукой:

- Вытащите её вон.

- Постойте, - Му Ханьчжан остановил стража, который собирался было выставить женщину, и медленно подошёл к стоящей на коленях наложнице Ли, однако даже не потрудился взглянуть на неё. Вместо этого он холодно обвёл взглядом столпившуюся в комнате прислугу: - Наложница Ли и впрямь сопровождала Его Высочество много лет и за это время обзавелась многочисленными связями в пределах особняка. По сведениям, дошедшим до ушей Бэнфэй [1], в одном только Восточном дворе более половины служанок находятся в хороших отношениях с наложницей Ли.

[1] Му Хань Чжан упоминает себя в третьем лице - «Бэн Фэй» («этот Ванфэй»), то есть «эта жена» или «этот принц-консорт». Цзин Шао в таких случаях говорит «Бэн Ван» («этот принц»), но это отличается от «Чэнь Ван» (тоже «этот принц»), которое употребляется им в присутствии Императора. Первый вариант показывает, что положение Цзин Шао выше собеседника, а второй - наоборот, ниже.

Эти слова подразумевали, что ей никак не удастся откреститься от ответственности в этом вопросе. Это был первый раз, когда Му Ханьчжан использовал титул «Бэн Фэй». Нежный и неторопливый голос привносил в обстановку ледяное спокойствие, и в то же время заставлял людей дрожать от страха.

Чтобы расследовать это дело, До Фу собрал всех обитателей поместья, так что все служанки Восточного двора присутствовали здесь. Услышав слова Ванфэй, они одна за другой рухнули на колени, не смея ничего сказать. Те, кто не имел связей с наложницей Ли, внутренне ликовали. Те, кто был с ней в хороших отношениях, занервничали, а те, кто выполнял кое-какие её поручения - и вовсе покрылись холодным потом.

Наложница Ли не думала, что дело примет такой серьёзный оборот, и что принц, которому она служила столько лет, вообще не испытает к ней ни капли жалости. Напуганная и дрожащая, она глубоко склонилась, ударяясь лбом о пол:

- Эта слуга признаёт свою ошибку, эта слуга на мгновение была ослеплена жадностью. Всё это было идеей Фужень! Ванфэй, пожалуйста, даруй прощение, пощади жизнь этой жалкой слуги! - только сейчас наложница Ли наконец поняла, что произошло. Фужень вознамерилась убить двух зайцев одним выстрелом. Если бы этот план сработал, она могла бы распространить по поместью слухи, что между Его Высочеством и Ванфэй не было тех чувств, которые бывают между мужем и женой; если бы это не сработало, то Сун Линсинь представилась бы возможность устранить надоедливую наложницу. Как же она не поняла этого в тот момент, когда Фужень подговаривала её на эту аферу?

- Эта низкая женщина! - холодно фыркнул Цзин Шао, яростно отшвырнув чашку, которую держал в руке. Чашка разбилась прямо под носом у наложницы Ли: - Приведите сюда Сун Линсинь!

До Фу поспешно отправил двух служанок в Западный двор, чтобы они сходили за Фужень, которой было запрещено покидать её покои.

- Даже если идея принадлежит Фужень, человек, который осмелился подсунуть снадобье, - наложница Ли и никто иной, - Му Ханьчжан продолжал анализировать ситуацию с холодным выражением лица. В таких делах было абсолютно неприемлемо рубить с плеча. Теперь весь внутренний двор оказался в нестабильном положении. Сегодня они отважились подсыпать афродизиак, завтра они приправят блюда ядом. Раз уж Цзин Шао позволил ему управлять внутренними делами поместья, Му Ханьчжан убедится, что его супруг не столкнётся ни с опасностями, ни с заботами в собственном доме!

Наложница Ли отчаянно пыталась найти себе оправдание. Подняв голову, она встретилась взглядом с Му Ханьчжаном, который, казалось, видел все её мысли насквозь. Она открыла рот, но так и не смогла ничего возразить. Каким-то неведомым образом она чувствовала, что если не раскроет сейчас правду, то последствия будут ужасны, но в то же время прекрасно осознавала, что даже правда не спасёт её от смерти.

- Если наложница Ли сможет поведать нам, каким образом снадобье попало в суп Его Высочества, я пощажу её жизнь, - Му Ханьчжан отвернулся от неё и вновь уселся рядом с Цзин Шао. Наложница Ли неуверенно подняла голову и взглянула на сидящих перед ней мужчин. Поняв, что она не поверила в его обещание, Му Ханьчжан повернул голову и посмотрел на супруга.

Цзин Шао ответил ему с лёгкой улыбкой:

- Дела внутреннего двора целиком и полностью на твоём попечении.

Наложница Ли, казалось, успокоилась, услышав это утверждение. Дрожащей рукой она указала на определённого человека в толпе слуг - на Мэн Си.

- Ваше Высочество, эта служанка ничего не делала, эту служанку ложно обвиняют! Эта служанка никогда не отвечала за еду! - Мэн Си, слышавшая весь разговор, и без того уже покрылась ледяной испариной. Увидев указующий на неё палец, она почувствовала, как все мышцы в её теле разом ослабли. Поспешно опустившись на колени, она проползла вперед на несколько шагов.

На второй день после того, как Му Ханьчжан вышел замуж, он назначил всем слугам Восточного двора отдельные задачи. Приготовление чая и наливание воды было возложено на Мэн Си, зажиганием и тушением свечей, а также заправкой кровати занималась Мяо Си, еда была обязанностью Чжи Си, а Лань Тин и Лань Сюань отвечали за уборку и стирку. Слова Мэн Си прозрачно намекали, что виновницей была Чжи Си.

Чжи Си всё это время молчала. Она вспоминала о том, как они жили в одной комнате и делили многие тяготы, будто родные сёстры. Она ничем не могла помочь Мэн Си, но и не собиралась бросать камни в девушку, когда та уже оступилась. Однако теперь эта «сестра» решила сделать из неё козла отпущения, несмотря на их прежнюю дружбу. Жалость испарилась из сердца Чжи Си, поэтому она сделала несколько шагов вперёд и, склонившись перед Му Ханьчжаном, сказала:

- Сегодня Ваша служанка была небрежна. Этим днём Мяо Си почувствовала недомогание и была отпущена раньше. Когда эта служанка доставила ужин, Ванфэй всё ещё находился в маленьком кабинете. Эта служанка попросила Мэн Си привести Вас, но она отказалась, сославшись на то, что Ванфэй недоволен ею. Эта служанка тогда не сочла это подозрительным, и позволила Мэн Си остаться, в то время как сама пошла звать Вас к ужину. Всё произошло из-за небрежности этой служанки, прошу Ванфэй назначить наказание.

Услышав это, Мэн Си начала кричать, осыпая Чжи Си проклятиями и едва не плюясь кровью. Чжи Си молча стояла в поклоне, отказываясь отвечать ей.

У Мэн Си язык, что называется, был без костей, и именно она всегда служила источником новостей в Западном дворе. Поскольку обычно эта её привычка не вызывала больших проблем, то никто и не обращал на это внимания. Му Ханьчжан опустил взгляд, для него картина уже прояснилась. Что касается того, откуда взялся афродизиак, - ничего страшного, если они займутся этим вопросом чуть позже. Взяв чашку со стола и сделав неторопливый глоток, он медленно произнёс:

- Выведите Мэн Си, избить палками до смерти!

- Нет, Ванфэй, пощадите эту служанку! Ванфей! Ваше Высочество! Эта служанка заботилась о Вашем Высочестве столько лет! Ваше Высочество! - Мэн Си отчаянно отбивалась, пытаясь вырваться из хватки стражей, тащивших её прочь из комнаты, но всё было напрасно, и вскоре после этого со двора донеслись леденящие кровь крики. Сун Линсинь как раз спешила к Восточному двору. Увидев эту сцену, она невольно побледнела.

Не обращая внимания на шум, Му Ханьчжан спокойно потягивал чай. Всё, о чём мог подумать Цзин Шао, видя его спокойствие - что властный тон и внушительный вид его Ванфэй в тот момент, когда он решал кого-то казнить, был настолько прекрасен, что ни один человек на земле не мог с ним сравниться! Му Ханьчжан почувствовал на себе пристальный взгляд супруга и немного забеспокоился. Возможно, Цзин Шао теперь считает его жестоким и безжалостным? Тихо сжав пальцами рукава, он медленно повернул голову, чтобы посмотреть в глаза Цзин Шао и обнаружить... что они полны искреннего восхищения. Му Ханьчжан невольно ощутил облегчение. Как он мог забыть? Этот человек забрал бессчётное множество жизней на поле боя, разве он мог не понять значения его действий?

Увидев вошедшую Сун Фужень, Му Ханьчжан поставил свою чашку на стол, медленно обвёл взглядом толпу слуг и встал:

- С того момента, как вы вошли в это поместье в качестве слуг, вы должны скрупулезно выполнять свои обязанности. Его Высочество всегда был доброжелателен и не привык быть излишне суровым к своим слугам - и это навело вас на мысль, что теперь вы можете делать всё, что вам заблагорассудится?

- Этот слуга не осмелится! - один за другим слуги повалились на колени, бисеринки пота на их лбах выдавали испытываемый ими страх.

- Этим вечером все должны пойти во двор и простоять там два часа, чтобы хорошенько всё рассмотреть. Если в будущем найдётся тот, у кого достанет храбрости совершить подобное преступление против своих господ, посмотрим, какая судьба постигнет этого смельчака! - Му Ханьчжан закончил говорить, но не позволил слугам подняться с колен. Его взгляд переместился на ослабевшую от страха наложницу Ли, лежащую на земле: - До Фу, договорись завтра об отправке наложницы Ли в храм. Пусть она покроет волосы платком и посвятит себя даосизму.

- Слушаюсь! - До Фу, единственный из слуг, кто не стоял на коленях, поспешно поклонился, показывая, что понял приказ.

Сун Линсинь, услышав эти слова, внутренне немного расслабилась. Похоже, никто не мог достоверно доказать, что именно она подала наложнице Ли эту идею, а позвали её сюда, скорее всего, для того, чтобы проверить, как она отреагирует в текущей ситуации.

Её догадки были верны. У Му Ханьчжана действительно не было доказательств её причастности к этому делу. Он вопросительно посмотрел на Цзин Шао, будто спрашивая, что тот собирался делать, вызвав её сюда.

Цзин Шао нахмурился. Сейчас, глядя на всех этих наложниц, он видел в них лишь бельмо на глазу. Последние несколько дней он старался быть тише воды ниже травы на собраниях двора, но все его усилия пошли прахом из-за этой шумной Фужень и её отца, которых мёдом не корми - дай влезть не в своё дело! Он не удержался и холодно фыркнул:

- Сун Фужень посеяла раздор и передавала информацию за пределы резиденции без разрешения. Бэн Ван завтра же попросит Императора издать указ о твоём понижении до наложницы третьего ранга [2]!

[2] С Фужень (второстепенной жены) до Ци Фэй (официальной наложницы) - на один ранг. В 6-й главе были расписаны ранги и звания наложниц и жён.

Не обращая внимания на вопли и визг Сун Линсинь, Цзин Шао встал, показывая, что разговор окончен. Его виски заныли от начинающейся головной боли. Ну почему ни одна из женщин внутреннего двора не могла сидеть тихо, не доставляя хлопот? Если он хочет прожить подольше в этой жизни, ему лучше держаться подальше от этих ходячих бедствий. Подняв глаза, он посмотрел на своего Ванфэй, одетого в белые одежды. При взгляде на его красивое, но нежное и умиротворённое лицо, Цзин Шао вдруг ощутил, что весь остальной мир будто размылся, отчего Му Ханьчжан выглядел бесплотной иллюзией. Невольно потянувшись вперёд и схватив ладонь мужчины, Цзин Шао махнул До Фу, приказывая ему отвести всех слуг во двор, чтобы те могли посмотреть на Мэн Си и тщательно обдумать своё поведение. Затем он вернулся в спальню, ведя за собой своего Ванфэй.

С того дня положение Му Ханьчжана в качестве Ванфэй Принца Чэна стало незыблемым. За несколько недель первоначально погруженный в хаос внутренний двор шаг за шагом был приведён мужчиной в порядок. В прошлой жизни Цзин Шао кто-то упоминал, что его резиденция была похожа на пруд дракона и логово тигра [3]. Но теперь, при Му Ханьчжане, она наконец превратилась в дом, где он мог бы спокойно отдохнуть.

[3] Хаотичное и неспокойное место, где опасности подстерегают на каждом шагу.

Между тем Император Хун Чжэн до сих пор не высказал своего мнения по поводу предстоящей карательной экспедиции против южных варваров, хотя этот вопрос обсуждался уже много дней.

Когда Цзин Шао был в Военном министерстве по долгу службы, он воспользовался шансом пустить слух, что эта экспедиция будет хорошей возможностью получить военные заслуги, и что он сам твёрдо намерен за неё ухватиться.

Цзин Чэнь велел своим подчинённым передать Четвёртому принцу весть о том, что Старший принц и Третий принц хотят возглавить карательную экспедицию.

В зале собрания двора чиновники бесконечно спорили и ругались друг с другом, но три принца стояли молча, не проронив ни слова.

- Если принцы отправятся в экспедицию, это послужит успокоению народных волнений и образумит варваров, - Император Хун Чжэн окинул взглядом своих сыновей. Старший принц склонил голову, пряча выражение лица. Второй принц был собран и спокоен. Принц Чэн нахмурился, на его лице явно читалось нетерпение: - Вы трое, кто из вас хочет отправиться на юг?

Император Хун Чжэн вспомнил о словах Императрицы прошлой ночью. Честно говоря, он был сыт этим делом по горло. Что она там говорила? Ах, да, что-то вроде: «Третий принц высокомерен и упрям, хоть он и оказал большую помощь в прошлой войне, эти успехи могли вскружить ему голову и пробудить в нём жадность. Старший принц родился от наложницы из скромной семьи, Второй принц - учёный, ему нечего делать на войне. А вот у Четвёртого принца ещё не было возможности показать свои военные достижения, хоть он сын Императрицы». Разве найдётся в мире хоть один родитель, считающий своего сына плохим? Император Хун Чжэн, как правитель, мог наказывать своих сыновей, но при этом не потерпел бы, чтобы другие люди очерняли их хоть одним словом.

- Этот принц хочет пойти! - едва услышав этот вопрос, Старший принц тут же вышел вперёд.

Все сразу же сосредоточили свое внимание на нём. Цзин Чэнь выглядел равнодушно, Цзин Шао и вовсе не шевельнул ни единым мускулом.

- Цзин Шао, ты не желаешь идти? В чём причина? - Император Хун Чжэн нахмурился. Разве не он давеча говорил, что это отличная возможность послужить стране?

- Отвечаю Отцу-Императору: этот принц накануне встретился с Даосом из Цзянху, и тот дал этому принцу предсказание. Он предупредил, что лучше не выдвигать войска в ближайшие три месяца, а если я отправлюсь в бой, поражение будет неминуемо, - на всём протяжении этой речи на лице Цзин Шао сохранялось торжественное выражение: - Так что этот принц не смеет забирать эту возможность у старшего брата всего лишь из-за жажды заслуг.

- Что за чушь! - Император Хун Чжэн внезапно хлопнул ладонью по подлокотнику императорского трона.

Цзин Шао поспешно опустился на колени:

- Этот принц был невежествен. Отец-Император, прошу, умерьте свой гнев.

Император Хун Чжэн был так разъярён, что даже его борода встопорщилась:

- Раз уж ты осознаёшь своё невежество, возвращайся к себе и перепиши «Искусство войны» десять раз! Не возвращайся ко двору, пока не закончишь!

- Слушаюсь, - Цзин Шао склонил голову, принимая наказание. Все чиновники, один за другим, удивлённо выпучили глаза. Этот Принц Чэн и в самом деле был из тех, кто, увидев трещины на горшке, разбил бы его окончательно [4].

[4] Китайская поговорка, означает усугублять и без того плохую ситуацию. Русский аналог - «сгорел сарай, гори и хата!»

- Согласно Нашему указу, Старший принц Цзин Жун поведёт войска, чтобы уничтожить восставших южных варваров. Он отправится в путь через три дня! - Император Хун Чжэн озвучил указ, ещё раз бросил взгляд на Цзин Шао, до сих пор стоявшего на коленях, затем раздражённо взмахнул рукавом и вышел.

Не обращая внимания на шепчущихся за его спиной чиновников, Цзин Шао покинул Императорский дворец, удручённо повесив голову, и вернулся в свою резиденцию. Вяло войдя в маленький кабинет, он зарылся в объятия своего Ванфэй.

- Что случилось? - Му Ханьчжан отложил бухгалтерскую книгу и похлопал по спине мужчину, ищущего утешения.

- Цзюнь Цин, отец наказал меня, какое-то время я не смогу посещать собрание двора, - Цзин Шао уткнулся лицом в грудь супруга, - давай ненадолго съездим в загородную резиденцию. Там есть горячие источники, так что нам не нужно будет каждый день тесниться в этой маленькой ванне.

- ... - Му Ханьчжан беспомощно посмотрел на мужчину в своих объятиях, чьи шаловливые руки уже тайком раздвигали ворот его верхних одежд. Этот человек уверен, что ключевой точкой в его словах должны быть горячие источники загородной резиденции?