Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 55 - Сяо Шао Цзю Чэн

- Хорошо! - Цзин Шао был очень рад услышать эти слова. Он приготовил цинь знаменитого мастера в маленьком кабинете и ждал, когда Цзюнь Цин освоится и захочет помузицировать. К сожалению, он до сих пор так и не слышал звуков циня, не говоря уже о нефритовой флейте.

Му Ханьчжан взглянул на необъяснимо взволнованного Цзин Шао и, беспомощно улыбнувшись, поднёс музыкальный инструмент к своим бледным губам.

Лунная ночь была тиха, и флейта будто бы плакала, навевая чувство лёгкой, но неизбывной грусти. Мелодия была неторопливой, точно ветер, облетающий леса и моря, её плавные переливы были столь же чарующи, как и лунные блики на реке Янцзы.

Цзин Шао не особо разбирался в музыке, но это не мешало ему понять мелодию, поскольку он не сводил глаз с исполнителя. Одежды из бледно-голубого муслина были залиты лунным светом, а изящные руки сжимали длинную нефритовую флейту. Но в глазах Цзин Шао эти руки были во сто крат прекраснее, чем самый драгоценный нефрит.

Лучи серебряного света разбивались рябью прозрачных вод, отчего непрерывно меняющиеся узоры танцевали на коже мужчины. Заворожённый звуками флейты, Цзин Шао, казалось, видел лазурного Феникса, танцующего под луной и кружащего над лесом, прежде чем взмыть ввысь на тысячи и тысячи ли...

- А дальше? - звуки флейты резко оборвались. Цзин Шао ещё не наслушался и потому был неудовлетворён столь внезапной остановкой.

Му Ханьчжан поднял голову и посмотрел на него.

- Что ты услышал?

- Молодой Феникс, взмывающий в море облаков, а что дальше? - нахмурился Цзин Шао; для него было невыносимо слушать лишь половину истории.

Му Ханьчжан удивлённо посмотрел на него:

- Ты правда это услышал? - эта древняя песня передавалась из поколения в поколение с очень давних пор, и её содержание было весьма трудно понять; даже лучшие исполнители не смогли бы услышать так много, не говоря уже о людях, которые не разбирались в музыке и не знали её тонкостей.

Цзин Шао и сам не ожидал, что каким-то образом сможет уловить смысл мелодии, но, тем не менее, гордо улыбнулся:

- В древние времена говорили, что золото найти легко, а вот встретить родственную душу - не в пример труднее; любой, кто встретит свою вторую половину, даже старый рыбак или дровосек, всё равно сможет понять её сердцем. Я понимаю не мелодию, а, скорее, человека, который её исполняет, - с этими словами он протянул руку и поднял тонкую прядь чёрных волос, игриво накручивая её на палец.

Му Ханьчжан опустил глаза, и его красивое лицо слегка покраснело.

- Тогда ты знаешь, как называется эта песня?

Цзин Шао почесал в затылке. Откуда ему было знать? Поэтому он улыбнулся и сел рядом со своим Ванфэй, притянул мужчину к себе и, наклонившись к его уху, сказал:

- Думаю, она называется «Феникс ищет свою пару»[1].

[1] Весьма известная и часто упоминаемая песня в китайской культуре, можно сказать, баян бессмертная классика. Прим. анл: Символизм заключается в том, что Феникс-муж - это Цзин Шао, поскольку он императорских кровей, а что касается его пары - ... :3333

- Что за глупость!.. Мнм... - Му Ханьчжан бросил на супруга возмущённый взгляд, но прежде чем он успел договорить, его губы были запечатаны.

Цзин Шао просто брякнул наугад. Немного успокоившись, супруги медленно отстранились, и принц, осторожно коснувшись щеки своего Ванфэй, тихо произнёс:

- На свете есть такая красота - увидишь и вовек не забываешь. Лишь день не встретишь - и уже беда, подумаешь - и разум потеряешь [2], - его чувственный голос менял тональность, отчего слова звучали точно песня, трогая слушателя.

[2] Стих взят из той самой песни для циня «Феникс ищет свою пару» («Фэн Цю Хуан» или 凤求凰). Ниже перевод Александры Родсет:

На свете есть такая красота - Увидишь и вовек не забываешь. Лишь день не встретишь - и уже беда, Подумаешь - и разум потеряешь.

Как феникс-муж зовет свою жену, Мир облетая в поисках любимой - Так вижу я теперь её одну, И без неё мне жить невыносимо.

О, друг мой цинь, слова мне замени, Скажи про всё, что в сердце я скрываю! От всей души признания мои, С ней об руку вперёд идти мечтаю!

Когда же доведётся повидать? Когда страданьям будет утешенье? Неужто с ней мне в небе не летать? Но если так - погиб я, нет спасенья!

Му Ханьчжан спокойно посмотрел на него и наконец улыбнулся.

- Эта мелодия называется «Сяо Шао» [3]. В древние времена она состояла из девяти частей - «девяти движений». Теперь же осталось только три.

[3] «Гармоничная флейта», второй символ в этом словосочетании пишется так же, как «Шао» в имени Цзин Шао

Так это был лишь обрывок песни. Цзин Шао кивнул. Неудивительно, что при прослушивании она показалась ему незаконченной.

Видя, что Цзин Шао всё ещё ничего не понял, Му Ханьчжан беспомощно вздохнул:

- Сегодня девятнадцатый день девятого лунного месяца.

Девятнадцатый день девятого лунного месяца? Глаза Цзин Шао широко распахнулись. Девятнадцатый день девятого лунного месяца, разве это не день его рождения?!

С тех пор как умерла его мать, он не отмечал день рождения должным образом, за исключением обычного вручения сокровищ во дворце. В своей прошлой жизни он много лет провёл в походах. К этому моменту он и сам уже не помнил, что существует такая вещь, как его день рождения. Ванфэй же позаботился о том, чтобы запомнить дату, и, даже будучи раненным, распорядился приготовить для него миску лапши долголетия [4].

[4] По китайской традиции, при праздновании дня рождения имениннику готовят оооочень длинную лапшу, которая символизирует долгую жизнь.

- Цзюнь Цин... - Цзин Шао взглянул на человека в своих объятиях. Сегодня случилось так много всего, что в его сердце скопилось множество различных эмоций и переживаний. Какое-то время принц молчал, не зная, что сказать.

- С этого дня тебе будет двадцать. Но мы не сможем вернуться в столицу для твоей церемонии возложения короны [5]... - не закончив говорить, Му Ханьчжан поджал губы. Эта церемония была очень важна для принца. Величие и размах церемонии также может показать вероятность его вознесения на трон. Однако, Цзин Шао уже потерял права на наследование. Уже не имело значения, проведут ли для него церемонию возложения короны или нет.

[5] Возложение короны - церемония, которая проводится в знак становления юноши взрослым. Во время этой церемонии волосы закалываются украшением-короной. Для девочек существует аналогичная традиция - церемония шпильки.

- Я уже прошёл эту церемонию, когда мне был пожалован титул, - сказал Цзин Шао. Увидев сочувствие в глазах Ванфэй, он почувствовал, как его сердце наполнилось теплом. - Но у меня по-прежнему нет вежливого имени - как насчет того, чтобы ты дал мне его?

На самом деле, члены императорской семьи не имели вежливых имён, потому что, по сути, не было никого, кто мог бы обращаться к ним по этим именам [6]. Если Цзюнь Цин придумает такое для него, они могут использовать его между собой просто ради забавы.

[6] Поскольку члены императорской семьи обладают самым высоким статусом, все остальные должны обращаться к ним по титулам - «Ваше Высочество Седьмой принц», «Ваша Светлость» и т.д. А между собой они будут пользоваться терминами родства - «Второй Императорский старший брат», «Третья Императорская тётушка» и т.д.

Му Ханьчжан чуть откинулся назад в объятиях Цзин Шао и обнаружил, что его муж совсем не выглядит расстроенным. Подумав про себя, что он слишком много волновался на пустом месте, Му Ханьчжан чуть прищурился и с улыбкой сказал:

- Девятое Движение «Сяо Шао» - «Обряды Феникса». Как насчет «Цзю Сяо»[7]?

[7] "Девятое Движение «Сяо Шао» - «Обряды Феникса»" - эта фраза по-китайски звучит так: «Сяо Шао Цзю Чэн, Ю Фэн Лай И». Автор заменил символ «Сяо», который был в «Гармоничной флейте» на «Сяо» как в прозвище «Сяо Шао».

- Цзю Сяо... - Цзин Шао тщательно смаковал слова.

Сяо Шао Цзю Чэн, Ю Фэн Лай И. Его отец и мать дали ему имя «Шао» в надежде, что его судьба будет такой же, как у Феникса в песне «Сяо Шао», и он принесёт мир и процветание стране Дачэнь, вместо того, чтобы, как Цзяо Лун, сражаться за трон [8]. Его будущее было определено в тот момент, когда он родился. Разве его отец, даровавший ему титул «Принц Чэн», не пытался напомнить ему об этом? Но это было сделано напрасно, ведь Цзин Шао так и не смог этого понять.

[8] Примечание: мы узнали историю имени Цзин Шао. Цзяо Лун - легендарный дракон, который управляет дождём и погодой. Родители Цзин Шао, по сути, хотели, чтобы он играл вспомогательную роль для следующего Императора, и, подобно Фениксу, принёс мир в страну, а не пытаться стать Драконом (который символизирует Императора) и не боролся за трон. Поэтому-то они и придумали ему имя, основываясь на песне о Фениксах.

- Что, я сказал что-то не то? - Му Ханьчжан невольно занервничал, когда увидел печаль на лице Цзин Шао. Он тоже догадывался о происхождении иероглифа в имени Цзин Шао, но не ожидал, что попадёт не в бровь, а в глаз. Если он случайно затронул тему, которая причинила Цзин Шао много боли, выигрыш не стоил потери.

- Нет, полагаю, именно об этом и думала тогда моя матушка, - улыбнулся Цзин Шао, поднимая глаза на убывающую луну в небе. Если там, на небесах, обитала душа его матери, она определённо была бы чрезвычайно рада, глядя на него сейчас.

Ранняя осень на юге была всё такой же обжигающе жаркой, как и середина лета. Вечерний ветерок обдувал их лица, принося с собой прохладу и аромат неизвестных цветов. Цзин Шао глубоко вдохнул. Человек в его объятиях сделал для него столь много, разве мог он ничего не дать взамен? Поэтому принц склонил голову и улыбнулся супругу:

- Между прочим, я тоже умею играть на флейте.

- Правда? - удивился Му Ханьчжан. Он никогда не слышал о том, чтобы у Принца Чэна был талант к музыке. Глядя на непристойную ухмылку Цзин Шао, он с сомнением протянул: - Ты просто хвастаешься, не так ли?

- Хвастаюсь я или нет, мы узнаем только после того, как попробуем, - уверенно отозвался Цзин Шао.

Таким образом, мгновение спустя...

- Мн... это, как это вообще может... угх... - сидевший на камне Му Ханьчжан был вынужден запрокинуть голову, беспрестанно хватая ртом воздух.

Цзин Шао поднял голову и усмехнулся.

- Ну, и как тебе исполнение этого принца?

- Ты... - глядя на мужчину, расположившегося между его ног, Му Ханьчжан испытывал слишком большое потрясение, чтобы быть в состоянии произнести хоть слово. Этот гордый человек, вопреки всем ожиданиям, действительно был готов склонить голову и сделать для него то, чего делать вообще не следовало!

Цзин Шао поцеловал «маленького Цзюнь Цина», поднял на руки супруга, чьи щёки полыхали огнём, и осторожно положил его на траву у реки.

- Если ты пока ещё не можешь решить, хороша моя игра или нет, то можешь вынести оценку после того, как я закончу песню.

Пальцы Му Ханьчжана сжали зелёную траву, и лишь тогда он понял, что они были рядом с рекой! Небо было их занавесом, а земля - постелью, и заниматься подобным здесь было чрезвычайно неловко.

- Не надо... не здесь... ах... - тепло, окутавшее его внизу, внезапно стало теснее, и голос его дрогнул.

Звёздное небо в его глазах стало чёрно-белым, и просторы безмолвной пустоши, казалось, делали ярче ощущения, испытываемые его телом. Му Ханьчжан никогда не думал, что это чувство может быть таким пронзительным. Хотя он знал, что их могут обнаружить в любой момент, он не мог не желать большего.

Му Ханьчжан протянул дрожащую руку, чтобы нежно погладить мужчину по голове. Нежность и любовь наполняли его сердце. В этот момент у него в голове была только одна мысль: он хотел его, хотел стать с ним единым целым.

- Сяо Шао...

Услышав нежный зов супруга, Цзин Шао остановил свои движения, немного приподнялся и поцеловал его в лоб, но неожиданно изящная рука обхватила его за шею и потянула вниз, на землю! Цзюнь Цин... решил взять инициативу в свои руки?

Одни лишь Небеса знали, что для Цзин Шао, который изначально планировал держать своё желание в узде, эти нежные объятия были самой коварной ловушкой. Он поймал полуоткрытые губы и страстно поцеловал их, но остатки разума подсказали ему, что человек в его объятиях всё ещё оправляется от травмы, и что ему нельзя заходить слишком далеко.

- Рана немного болит. Будь нежен... - тихо прошептал Му Ханьчжан, кусая мочку уха нависшего над ним мужчины. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Может быть, именно из-за глубоких чувств Цзин Шао он сейчас был сам не свой. Или, быть может, произошедшие днём события вызвали у него желание смыть кровавые воспоминания. А может, всё дело было в его собственном сердце...

Он был в молодом и энергичном возрасте - как он мог устоять перед таким соблазном?

Если бы Цзин Шао услышал эти слова и был в состоянии сдержаться, он просто не мог бы считаться мужчиной!

Принц достал из-за пояса маленькую коробочку размером с грецкий орех, открыл её, и в воздухе распространился знакомый аромат.

Когда Му Ханьчжан увидел, что Цзин Шао носит при себе такие вещи, он посмотрел на мужа с абсолютно красным от смущения лицом.

Нанося прохладную мазь, Цзин Шао умело нашёл то место, которое заставило Му Ханьчжана показать чрезвычайно милую реакцию. Прижимая и разминая эту точку, Цзин Шао наклонился, чтобы вернуться к позабытому «маленькому Цзюнь Цину». Когда тело под ним, казалось, полностью растаяло, он закончил подготавливать свою Императрицу, и, схватив узкую талию, толкнулся внутрь.

Му Ханьчжан прикусил губу, пытаясь вытерпеть чувство боли и удовольствия. Несмотря на то, что рана на плече болела, а трава под ним была не такой мягкой, как покрывала, он испытывал большее счастье, чем прежде. Будто все оковы исчезли, просто растворившись под чистым жаром.

Окружённый ароматом трав и лунным светом, Цзин Шао мог видеть каждое выражение лица мужчины в своих руках: его слегка нахмуренные брови, чуть покрасневшие от слёз глаза, следы от укуса на нижней губе. Всё тело Му Ханьчжана покрылось румянцем, и даже мягкий шёлк повязки на плече не умалял красоты этой картины - всё это было так прекрасно, что Цзин Шао невольно ускорил свои движения.

Лишь спустя долгое время Цзин Шао сумел вырвался из пучины любовных утех, где он мог насыщаться, сколько душе угодно. Он успокоил всё ещё дрожавшего супруга поцелуем, затем медленно отодвинулся. Естественно, это снова вызвало тонкую и прерывистую нить тихих стонов.

- Рана болит? - после простого омовения речной водой Цзин Шао сел на траву, держа мужчину на руках, и начал разматывать мягкий шёлк вокруг его плеча, чтобы проверить его состояние.

- Терпимо... - Му Ханьчжан обмяк и совершенно лишился сил, лениво прислонившись к Цзин Шао.

- Нет, она всё ещё кровоточит, - Цзин Шао увидел, что из раны, которая ещё не совсем затянулась, начали сочиться капли крови. Он тут же почувствовал сожаление и, подхватив супруга на руки, понёс его обратно в лагерь.

- Тогда я воспользуюсь тем лекарством. В противном случае, после нескольких дней марша и тряски она точно раскроется, - сонно пробормотал Му Ханьчжан, положив голову на широкое плечо. Рана болела, но это не помешает ему спать. Зевнув, он предложил несколько гнусавым и хриплым голосом: - Давай вернёмся в палатку военного советника, чтобы завтра нас никто не потревожил.

Когда Цзин Шао услышал это, он вспомнил о том, что в его собственной палатке сидел маленький пушистый тигрёнок. Разумеется, они туда не вернутся, поэтому он пошёл прямо к палатке военного советника. К тому же, здесь были лекарства. Цзин Шао опустил супруга на кровать и отыскал флакон из зелёного нефрита.

- Сперва примени вот это, а завтра посмотрим по ситуации, - он не хотел использовать то лекарство на Цзюнь Цине, разве что в крайнем случае. Насколько болезненно было бы использовать это лекарство, когда рана была так глубока?

В лагере было тихо, только слышались шаги патрульных и жужжание насекомых.

Мрачная тень украдкой прокралась в палатку принца. Незваный гость наклонился и осторожно приподнял нижний угол занавеса. Бесшумно скользнув внутрь, он подошёл к постели, выхватил кинжал и, ринувшись вперёд, яростно ударил по кровати... пусто! Мужчина вздрогнул и уже собирался отступить, как вдруг его оцарапало что-то острое. Испугавшись, что это была засада, он невольно вскрикнул от страха.

- Кто там?! - охранник, патрулировавший снаружи, тут же ворвался на звук. Факел озарил всю палатку, осветив убийцу, который был напуган до полусмерти, и маленький пушистый комочек, запутавшийся в одеялах.

- Авву! - Сяо Хуан был очень недоволен тем, что этот человек разбудил его. Оскалив клыки, зверь кинулся на негодяя, а после пары выпадов присел и неторопливо облизал окровавленные лапы.

есть что сказать: если кто-то не понял, почему Цзин Шао сказал, что умеет играть на флейте, а сам начал творить непотребства, позвольте пояснить. Дело в том, что китайцы то ли очень стеснительные, то ли очень креативные, и потому придумали кучу «кодовых фраз» для любовных утех. «Играть на флейте» - эвфемизм, подразумевающий, как вы уже догадались, кхем, оральные ласки.