Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 2 - Искупление

Не веря своим глазам, Цзин Шао протянул руку, чтобы коснуться лица Му Ханьчжана. Кончики его пальцев ощутили прохладу кожи, и это заставило его сердце задрожать в испуге, но вскоре он почувствовал тепло - тепло живого тела. При свете свечи этот человек выглядел таким же красивым, каким Цзин Шао его запомнил, только с чуть более мягкими чертами лица, которые делали его похожим на двадцатилетнего юношу, за исключением нижней губы, которая была прокушена до крови.

Как это было возможно? Цзин Шао надолго погрузился в раздумья, а затем разорвал свои верхние одежды и осмотрел свою грудь. В восемнадцатом году эпохи Хунчжэн ему прострелили грудь стрелой, вонзившейся рядом с сердцем. Это ранение едва не стоило ему жизни и оставило после себя рубец на коже. Но сейчас шрама не было, да и других травм тоже, его кожа была гладкой, а мускулы - чуть меньше, чем он помнил.

Окружённый полумраком, он потянулся к маленькому шкафу возле кровати, выдвинул ящик и достал синюю бухгалтерскую книгу. Последняя запись гласила: «Уезд Яньцин обменял 1000 лян серебра на 5000 лян соли, эпоха Хунчжэн, 13-й год, 2-й лунный месяц, день 19».

Молча вернув книгу на место, Цзин Шао взволнованно огляделся. Это определённо была его свадебная комната, он вернулся в ночь своей свадьбы весной 13-го года эпохи Хунчжэн!

В прошлом году он изгнал гуннов с границ и вернулся победителем. Он был первым среди своих братьев и сестёр, кто проявил способности, и Отец-Император наградил его статусом Императорского Принца. Никто не осмеливался усомниться в его способностях.

На следующий год Императрица подговорила его отца женить его на втором сыне Великого Маркиза Севера, и сегодня была ночь, когда они поженились.

Сейчас ему было всего 19 лет, ещё ничего не началось...

- Ха-ха-ха, Небеса не покинули меня! Боги благоволят ко мне, ха-ха-ха... - оправившись от первоначального шока и убедившись, что всё это не было сном, Цзин Шао не мог сдержать восторженного смеха.

- Нгх... - стон, раздавшийся рядом с ним, вернул Цзин Шао с небес на землю. Он быстро повернулся, чтобы взглянуть на спящего Му Ханьчжана, но тот уже был разбужен, ресницы дрогнули, и через мгновение на него смотрела пара красивых глаз.

Кто сказал, что ещё ничего не началось? Было бы лучше, если бы боги позволили ему возродиться несколькими часами раньше, тогда Цзюнь Цину не пришлось бы пережить подобное. Цзин Шао мысленно обругал себя, одновременно протягивая руку к Му Ханьчжану, желая заключить его в объятия. Но вопреки ожиданиям, едва его рука дотронулась до тела мужчины, как тот резко отпрянул назад, избегая его прикосновений.

- Н-н-н... - столь внезапное движение потревожило рану в нижней части его тела. Лицо Му Ханьчжана мгновенно побледнело.

- Не двигайся! - Цзин Шао прижал его к кровати и почувствовал, как тело под его ладонями слегка задрожало. Он невольно нахмурился. В их первую брачную ночь он решил, что с ним поступили несправедливо, и поэтому напился, последующие же события стёрлись из его памяти. Он помнил только, что на второй день, когда они пошли к Императору, его супруг упал в обморок, едва переступив порог дворцового зала. Зная, что Му Ханьчжан всегда был упрямым и непреклонным, Цзин Шао осознал, что раны, нанесённые им в ту ночь, вероятно, были не из лёгких.

Му Ханьчжан действительно застыл неподвижно, осмеливаясь лишь смотреть на Цзин Шао, и в его красивых глазах сейчас плескались унижение и страх.

- Ты... - Цзин Шао открыл рот, но слова не шли, он просто не знал, что сказать. Так что он мог лишь повернуться и потянуть за шёлковый шнурок возле кровати. Через некоторое время из-за двери донёсся голос слуги, прибывшего, чтобы исполнить приказ своего хозяина.

- Приготовь горячую воду, я хочу помыться, - приказал Цзин Шао. Он подождал, пока слуга удалится, а затем обернулся к супругу. Всё ещё не зная, что сказать, Цзин Шао неловко почесал затылок.

- Не бойся, - Цзин Шао поразмышлял несколько секунд и продолжил мягким голосом: - В общем... Я слишком много выпил прошлой ночью, я на самом деле не хотел подобного...

- Ваше Высочество, горячая вода готова, не хотите ли, чтобы мы помогли Вам искупаться? - голос, задавший вопрос, звучал довольно ровно. Цзин Шао вспомнил, что сейчас они находились в главном дворе [1]. Конечно, в первую брачную ночь горячая вода была приготовлена заранее. Кроме того, слуги задавали этот вопрос не просто так, а чтобы убедиться, что они не войдут раньше времени и не увидят того, чего им видеть не следовало.

[1] Главный двор - резиденция официальной жены

- Нет, вы все свободны, - нетерпеливо сказал Цзин Шао.

Му Ханьчжан услышал, что было сказано, и выдохнул с облегчением. Ему было крайне стыдно и унизительно находиться под мужчиной, и было бы ещё унизительнее, если бы слуги увидели его в таком состоянии...

- Нгх... что ты делаешь? - Му Ханьчжан застыл в изумлении. Мужчина распахнул одеяло и обнял его.

- Не двигайся, - когда Цзин Шао откинул в сторону одеяло, перед его взглядом предстали последствия его действий: не говоря уже о бесчисленных сине-фиолетовых отпечатках, пространство между двумя стройными ногами было испачкано мутной красно-белой жидкостью, интимные части были в ещё худшем состоянии. Цзин Шао ещё больше нахмурился. - Я помогу тебе помыться.

Помыться? Му Ханьчжан посмотрел на человека перед собой и не мог понять смысл его слов. Выходит, когда тот сказал, что хочет искупаться, он на самом деле помогал ему скрыть нынешнюю ситуацию? Но почему? Когда Цзин Шао мучил его недавно, действия его не несли в себе ни следа жалости.

- Я сделаю это сам, - холодно произнёс Му Ханьчжан. Однако после этого заявления он вдруг почувствовал, что вышел за рамки приличия, и понизил голос: - Я не смею беспокоить Ваше Высочество заботой обо мне.

Цзин Шао видел его гнев и попытки подавить его, и невольно улыбнулся. Видимо, он был недостаточно искренним. Ему оставалось лишь скрыть свою улыбку:

- Откуда у тебя возьмутся силы? Поскольку это моя вина, пусть это будет моим искуплением, - хотя они были мужем и женой, принц не должен был ни уступать, ни прислуживать своему супругу-консорту, но Цзин Шао преподнёс это как нечто совершенно естественное. Они оба были мужчинами, и Цзин Шао прежде доводилось лечить раненых солдат в военных лагерях, так что он был вполне уверен в своих действиях.

Му Ханьчжану не удалось убедить его, и поэтому у него не было иного выбора, кроме как позволить нести себя.

Обнаружив к собственному удовлетворению, что человек в его руках больше не сопротивлялся, Цзин Шао отнёс его за ширму, и, несмотря на то, что на нём самом всё ещё оставались нижние одежды, шагнул в ванну.

Оказавшись в воде, Му Ханьчжан тут же вырвался из его объятий и передвинулся к дальнему краю ванны. Цзин Шао не выразил ни намёка на раздражение, он только снял свои нижние одежды и сполоснул лицо водой, чтобы избавиться от похмелья.

Ванна была очень большой, и двум мужчинами не было в ней тесно. Му Ханьчжан взял матерчатое полотенце и тщательно смыл следы со своего тела. Он тайком наблюдал за движениями этого человека и видел, как тот потирает виски. Похоже, прошлой ночью он действительно изрядно перепил.

Цзин Шао помотал головой из стороны в сторону, пытаясь вернуть своему разуму ясность. Он всё ещё чувствовал холодный ветер, свистящий в его ушах, когда он летел с края утеса. В конце концов горячая вода заставила эти ощущения казаться нереальными, и в этот момент он протянул руку, притягивая этого человека в свои объятия. Тело мужчины в его руках мгновенно напряглось.

- Я могу помыться сам... - потрясённый Му Ханьчжан быстро перехватил руку, которая двигалась вниз.

- Тебе будет неудобно мыться самому, - довольно прямо сказал Цзин Шао. - Мы оба мужчины, чего ты стесняешься?

Му Ханьчжан потерял дар речи от его самоуверенного тона. Он уже собирался было возобновить сопротивление, когда палец внезапно вошёл в его тело, заставив его издать стон.

- Тебе больно? - Цзин Шао увидел, как мужчина прикусил нижнюю губу, и обнял его, позволив Му Ханьчжану облокотиться на него. - Не кусай губы, всё скоро закончится. Если будет больно, можешь смело кусать меня.

Цзин Шао перестал дразнить его, и быстро и осторожно вымыл оставшуюся внутри жидкость. Му Ханьчжан не кусал его, только тихо скулил. Закончив, Цзин Шао взял мягкую ткань и завернул в неё человека, который был в его объятиях. Быстро уложив его на кровать, он отошёл, чтобы найти лекарство.

Простыни уже были заменены, Му Ханьчжан сел на кровати и надел нижние одежды. Он обнаружил, что Цзин Шао стоит босиком перед шкафом в одной лишь тонкой рубашке, размышляя, что выбрать, с его волос всё ещё капала вода. Когда он помогал Му Ханьчжану мыться, его движения были очень нежными, и взгляд в его глазах не казался фальшивым, что заставило сидящего на постели молодого человека несколько смутиться. Однако если Его Высочество не будет плохо с ним обращаться, то будущее будет не таким уж и мрачным.

- Подойди-ка, я помогу тебе применить лекарство.

Му Ханьчжан, смотревший на красивое лицо этого человека широко раскрытыми глазами, подумал, что все в императорской семье были прекрасны от рождения, но даже среди них Принц Чэн выделялся красотой... подождите минутку, применить лекарство?!

- Это... я сделаю сам, - он быстро забрал маленькую бутылочку из рук Цзин Шао. В ванной из-за пара Цзин Шао не мог разглядеть ярко-красное лицо Му Ханьчжана, однако теперь они были в хорошо освещённой комнате. Всё было прекрасно видно.

- Мы уже занимались тем, чем занимаются муж и жена, чего ты боишься? - видя, что лицо этого человека запылало пуще прежнего, Цзин Шао невольно улыбнулся. Забравшись на кровать, он ловко выхватил флакончик обратно.

Попытки сопротивления Му Ханьчжана оказались тщетны, в конце концов ему пришлось сдаться, накрывшись с головой одеялом. С глаз долой, из сердца вон!

Цзин Шао был очень доволен собой. Он раздвинул стройные ноги, зачерпнул пальцем немного мази и нанёс её:

- Это лекарство дал мне отец перед первой моей битвой. Оно очень хорошо останавливает кровотечение и облегчает боль.

Прохладная и освежающая мазь не вызывала никакой дополнительной боли, и в то же время успокаивала зуд и жжение раны. Естественно, Му Ханьчжан знал, насколько дорогим должно было быть лекарство, которое не вызывало боли:

- Как можно использовать такое драгоценное лекарство в таком месте?

Выглянув из-под одеяла, он увидел нежность в глазах Цзин Шао, и его отчаявшееся сердце немного успокоилось. Му Ханьчжан насмехался над собой: насколько же он жалок, раз готов прыгать от счастья, получив капельку сочувствия от другого человека.

- Это именно то место, которое требует применения таких прекрасных лекарств, - Цзин Шао нанес мазь и уставился на два гладких и круглых холмика. Глядя на них, он почувствовал, что их форма весьма красива... С трудом заставив себя отвести взгляд от этого дивного места, он нацепил выражение «я ничего не видел» и накрыл супруга одеялом. Усевшись на краешке кровати, Цзин Шао взял миску с отрезвляющим супом, отпивая по глотку. Да уж, начало у них было так себе, но, по крайней мере, он не сделал хуже.

- Как Ваше Высочество может спать снаружи? Вы должны спать на внутренней стороне, - внешняя сторона кровати предназначалась для жены, которой предписывалось подавать мужу чай и одевать его, таковы были правила. Если бы они спали так, как сейчас, Му Ханьчжан переживал бы, что Цзин Шао может опоздать на утреннее заседание двора. Му Ханьчжан передвинулся к Цзин Шао, показывая, что тот должен переместиться на внутреннюю сторону кровати. Кто бы мог подумать, что даже после того, как он придвинулся к краю, Цзин Шао не сдвинется с места?

- Ты ведь не женщина, так зачем обращать внимание на подобные вещи? - Цзин Шао улыбнулся, достал ещё одну маленькую бутылочку, и окунул кончик пальца в прозрачную пасту.

- Это лекарство я получил из западных регионов. Если нанести его на небольшие раны, то на следующий день они заживут на семь частей из восьми. Но будет немного больно, потерпи, - после этих слов он кончиком пальца намазал бальзам на нижнюю губу Му Ханьчжана.

Боль, словно от укола иглой, заставила Му Ханьчжана нахмуриться. Он поднял руку и хотел было надавить на ранку, но Цзин Шао остановил его:

- Не трогай, скоро она перестанет болеть.

Рука, которую он держал в своей ладони, была изящной и гладкой, очень тонкой на ощупь. Это руки, которые круглый год пишут символы и рисуют картины, их не сравнить с его грубыми руками, привыкшими к мечу.

Му Ханьчжан вытерпел зуд, и видя, что этот человек всё ещё держит его за руку, тихонько кашлянул.

- Кхм, давай спать, - Цзин Шао быстро выпустил руку этого человека, приказал слугам погасить свет и забрался под одеяло. После завтрашнего приветствия Императрицы и посещения утреннего заседания двора, он сможет вернуться домой и поспать ещё два шичэня [2].

[2] Шичень - отрезок времени, равный двум часам

- Угу, - человек рядом с ним издал лишь этот звук. Цзин Шао не увидел его покрасневших ушей.