Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 69 - Возвращение в столицу

Услышав, что его Ванфэй сказал "мы", Цзин Шао растёкся лужицей, глупо заулыбался и после пары наигранных "хмф", ничего не сказал.

Выражение лица Гу Хуайцина осталось неизменным, и он долил чай в чашку Цзин Шао.

- Разумеется, я извлекал пользу из нашего с Цзин Шао побратимства. Он богат, влиятелен; в будущем я надеюсь заручиться его поддержкой и иметь убежище, если мне негде будет остаться. 

Действительно невероятно прямолинейно. Му Ханьчжан позволил себе чуть улыбнуться. 

Союз, сформированный под предводительством общих целей, был лёгок в создании. Гу Хуайцин было, поинтересовался у Цзин Шао о его планах на будущее, и чуть не упал в обморок, услышав о том, что принц решил завоёвывать трон в пользу старшего брата. Слегка сощурив глаза, король Хуайнани посмотрел на супружескую чету.

Цзин Шао очистил мандарин, разделил его пополам и протянул одну часть Цзюнь Цину. Тот взял фрукт и аккуратно помог мужу вытереть вымазанные в соке пальцы.

Вдруг Гу Хуайцин медленно улыбнулся и сделал небольшой глоток чая. Горьковатый вкус чайных листьев вперемешку с сахаром распространился по его рту и осел на языке. В этом мире внезапно оказался кто-то, кто не желал обладать сокровищами стран и красотами горных рек. Существовало не так много людей, которые могли понять, чего они на самом деле хотят. А члены королевской семьи и подавно требовали от всех слишком многого, испытывая горькое сожаление только после потери самого драгоценного. Как и предки короля Хуайнань. Наверное, как и он сам...

- Когда вы решаете от чего-то отказаться, вы отказываетесь. Держите свое слово. Я восхищаюсь тобой, брат.

Гу Хуайцин поднял чашку чая.

- Эта чаша для тебя.

Он думал, что придется какое-то время проводить с Цзин Шао словесные дуэли, завоёвывать его доверие и доказывать свою преданность и искренность, но принц без колебаний рассказал тому всё как есть. Откровенно и честно.

Когда Цзин Шао распечатал письмо, присланное от Отца-Императора, то невольно поморщился. Оно было полно загадочных слов и неясных намёков. От одного вида подобных шарад у принца закружилась голова, и он жалобно отдал письмо Ванфэй.

Му Ханьчжан не знал, смеяться ему или плакать и взглянул на бумагу. В следующий момент он тревожно нахмурился 

- Отец-Император очень интересно зашифровал письмо. Здесь говорится о твоём новопризнанном брате. Император упомянул свержение двух королей, но Гу Хуайцина призвал не беспокоиться об этом. Тем не менее...

Гу Хуайцин, что всё это время терпеливо и ненавязчиво посматривал в их сторону, рассмеялся:

- Продолжай пожалуйста. Я уверен, Император скорее имел ввиду: "Я не боюсь за свою жизнь больше, чем боюсь изменений внутри моего государства".

Му Ханьчжан на секунду замолчал, задумавшись.

- В этом есть смысл, полагаю.

Цзин Шао неуверенно почесал в затылке. Это выражение использовалось еще в древности, оплакивая нрав Императора, который всегда боялся бурь при дворе. Разве...разве это не прямая наводка к действию? Король Хуайнань, при таком раскладе, должен немедленно попросить Императора позаботиться о его вотчине, чтобы не возникло других недопониманий, и не было никаких "изменений внутри моего государства". Но почему же всё так странно...

Му Ханьчжан повернулся к Цзин Шао, отдал ему письмо и задумчиво спросил:

- Какое предложение стоит перед этой фразой?

- "Те смиренные люди, которые создают скрытые союзы ради своих личных интересов, могут временно испытать радость, но будущее страны будет темным и опасным", - процитировал Цзин Шао. Он остановился на мгновение и внезапно его пронзило осознание.

Император говорил о поверженных ранее Королях; об их предательстве. О том, что они вступили друг с другом в сговор, восстав против страны, потревожили Императора и шатали его власть. Войска были вынуждены выступить против гнусных подлецов и уничтожить их. Император этим письмом аккуратно и тонко предупреждал короля Хуайнаня не уподобляться мятежникам, или его ждёт тот же исход.

- Хуайнань ежегодно вовремя отдает дань уважения. Мы не задерживаем её даже когда река Циньхуай затопляет город Даньян!

Гу Хуайцин отложил письмо с усмешкой на губах.

- Неужели Император хочет, чтобы я взял на себя инициативу предложить свой феодал в качестве дани?

- Старший брат должен радоваться; используя такого рода письма, Император пока только пробует воду, - сказал Му Ханьчжан, медленно потирая в руках почти прозрачную чашку из белого нефрита.

- Боюсь, что слова Его Величества со временем станут все более и более прямыми.

Гу Хуайцин был на два года старше Цзин Шао и  Му Ханьчжана; называть его старшим братом было для всех вполне уместно.

Гу Хуайцин кивнул и снова посмотрел на принца, который пробормотал себе под нос что-то вроде: "Сделай вид, что не понял намёка. Отец-Император не станет действовать опрометчиво".

Пользы от битвы с королём Хуайнани сейчас, когда в империи полная сумятица, в сущности, не было никакой. Цзин Шао просто посоветовал Гу Хуайцину не торопиться с ответом и не нервничать. Принц успеет добраться до дворца и переговорить с Императором Хун Чжэн.

Из Цзяннаня в столицу войска Цзин Шао всё равно не успели бы прибыть быстрее, чем за месяц. Времени было предостаточно. 

В мгновение ока наступил вечер и Гу Хуайцин вежливо предложил гостям остаться ночевать, но Цзин Шао наотрез отказался, боясь ненужных сейчас подозрений с чьей-либо стороны. Перед самым отъездом вдруг вспомнился пушистый "предлог" их совместной встречи. Малыш провёл в тёплом павильоне почти целый день.

- Они кусались друг с другом?

Му Ханьчжан подошел к забору и нахмурился, увидев кровь на мордочке маленького тигра.

Слуга, наблюдавший за ними сбоку, быстро объяснил, что тигр не пострадал. Просто малыши поделили на двоих убитого львёнком кролика.

Сяо Хуан, только завидев своего хозяина, тот час же улёгся животом кверху, показывая лапки. Маленький лев рядом с ним фыркнул и наклонился, чтобы слизать остатки их общей трапезы с носика и щек Сяо Хуана.

- Авв!

Сяо Хуан перевернулся и набросился на львёнка, кусая того за большие золотистые уши.

Му Ханьчжан безмолвно глядел на эту картину, пытаясь не улыбаться слишком широко.

Полосатого негодяя привели сюда, чтобы он научился охотиться в паре с другим хищником. Вместо этого он лениво подождал, пока ему поймают добычу и накормят. Хитро и с комфортом.

Цзин Шао не мог удержаться от заливистого тёплого смеха и перегнулся через забор, чтобы поднять маленького тигра, который счастливо грыз голову льва, чтобы тот перестал вылизывать его морду. Когда Сяо Хуана сцапали за шкирку, львёнок встрепенулся и стал внимательно разглядывать Цзин Шао. 

- Мяу!

Маленький тигренок замахал короткими лапками, словно недовольный ребенок. Не желая уходить, он брыкался, но всё же был насильно утащен мужем хозяина.

Через два дня супруги намеревались вернуться в столицу. Гу Хуайцин не проводил их. Вместо этого он послал слугу, чтобы он притворился продавцом из закусочной, и подарил им коробки изысканных закусок для съдения по пути.

Лу Чжань Пэн же не делал им никаких подарков. Он лишь стоял перед каретой и бормотал:

- За шесть месяцев, прошедших с тех пор, как ты уехал, ты даже не прислал мне ничего интересного из столичных магазинов. Не забудь отослать мне побольше вещей когда вернешься. Да столько, чтобы хватило мне на подарки к новому году!

- Я не был в столице полгода, и мы также не получали от тебя писем; как бы я приготовил для тебя подарки?

Влияние экономного Му Ханьчжана сказалось и на Цзин Шао. Он старался уделять больше внимания своим тратам, и совсем забыл о каких-либо презентах для Лу Чжань Пэна.

- Сколько денег вы потратили на проживание в моем доме за последние несколько дней? Не говоря уже о расходах на твои пять тысяч человек в казармах Цзяннань.  – Лу Чжань Пэн продолжал спорить.

- Пайки и фураж - это отдельное дело. Не говори здесь ерунды. – Цзин Шао наигранно раздражённо отмахнулся от беснующегося друга.

Увидев, что они снова начинают ссориться, Му Ханьчжан не мог не улыбнуться. Он подумал о своем маленьком магазине в столице, который оставил своей матери на попечение. Товары, должно быть, уже распроданы. А как дела у самой женщины? Пусть её статус значительно вырос, всё же Цзюнь Цин давно не справлялся о её здоровье. 

- Что ты думаешь?

Цзин Шао откинулся спиной на большую подушку и взял в свои руки руки своего Ванфэй. 

Му Ханьчжан от неожиданности чуть дернулся и почти уронил печенье, что держал в пальцах. Его недовольный взгляд впился в улыбающееся лицо супруга. 

- Гу Хуайцин действительно очень осторожен. Он передал нам только съестное, чтобы не вызывать подозрений и лишних пересудов у жителей столицы.

Цзин Шао медленно наклонил голову и сцапал зубами печенье в руке Му Ханьчжана, пока тот говорил.

Спустя несколько недель пути они прибыли в столицу. Наступало уже тринадцатое число первого лунного месяца.

За южными воротами их приветствовали многие официальные лица. Император Хун Чжэн стоял на балконе, готовый наградить Чэн Вана и его армию. Генералам, отоичившимся на поле битвы, завтра будут вручены награды.

Размещать войска в пределах ста ли от столицы не разрешалось, и генералы левого и правого фланга отвели армию прямо в казармы. Дом Чжао Мэна находился в столице, поэтому он сразу же отправился туда. Хао Дадао хотел дождаться награды, которая будет вручена завтра, поэтому он остался с Цзин Шао в резиденции Чэн Вана.

Дворец Цзин Шао был недавно украшен. Перед домом висели большие красные фонари. Даже когда Ванъе не было в особняке, До Фу и домработница Юнь все также тщательно наводили красоту в имении и поддерживали там идеальный порядок. Издалека прибывшие могли увидеть большую группу людей, стоящих перед входом.

- С уважением приветствуем Ванъе и Ванфэй во дворце!

В два ряда стояла большая группа слуг. Помимо личного слуги Му Ханьчжана Юнь Чжу, Юн Сун и нескольких других горничных, среди них выделялась чрезвычайно заметная личность в розовом: это была наложница восточного двора, о которой забыл Цзин Шао - Сун Линьсинь!