Онлайн чтение книги Наследный принц в нефритовой подвеске The Crown Prince in the Jade Pendant
1 - 122

Спустя множество дней Чу Цзинь Яо наконец вернулась во дворец Цицин, а дворцовые служащие же в саду Чанхэ были отправлен обратно первыми. Услышав шум снаружи, все вышли поприветствовать ее:— Наследная принцесса!

Чу Цзинь Яо все еще была одета в ту же одежду из серой ткани, которая была настолько неуместна во дворце, что ее можно было считать грубой, но никто из дворцовых служащей дворца Цицин не осмелился проявить ни малейшего признака неуважения.

Посмевший снова спровоцировать наследную принцессу, либо слеп, либо глуп, и не хочет жить.

Увидев Чу Цзинь Яо, Цзе Гэн зарыдала:

— Наследная принцесса, благо, с Вами все в порядке.

Вчерашняя ситуация была хаотичной, и чем меньше людей Чу Цзинь Яо брала с собой, тем было лучше. Следовательно, кроме Дин Сян и Лин Лун, все остальные остались. Однако в такое время безопаснее оставаться в стороне, ведь сад Чанхэ настолько велик, что никто не сможет спрятаться.

В то время Чу Цзинь Яо только пыталась принять меры предосторожности, но она оказалась права. Генерал Ху хотел держать ее в заложниках под предлогом защиты. Когда он узнал, что наследной принцессы нет, то сразу же приказал погнаться за ней, потому у него не было времени мучить этих дворцовых служащих. Счастье среди несчастий, Чу Цзинь Яо не грозила опасность, и, служанки отделались испугом.

То, что никто не пострадал — уже лучшая новость. Увидев усталый взгляд Чу Цзинь Яо, Лин Лун тут же сказала:

— Потом побеседуете. У наследной принцессы была неспокойная ночь, дайте ей отдохнуть.

Чу Цзинь Яо действительно была не в лучшем расположении духа. Она не спала всю ночь, ей пришлось пережить столько неожиданностей, к тому же, беспокоилась за Цинь И. Вернувшись в привычную обстановку, она не могла больше держаться. При виде этого служанки замолчали и осторожно прислуживали Чу Цзинь Яо, помогая лечь спать. Сняв грубую одежду, Чу Цзинь Яо даже не потрудилась умыться и провалилась в глубокий сон на подушке.

Она проспала до полудня, когда открыла глаза и увидела золотой свет зари, сияющий на кровати, теплый и мирный, казалось, ничего не изменилось. Чу Цзинь Яо слегка пошевелилась. Служанка снаружи услышав шум, поспешно открыла занавеску, чтобы войти:

— Наследная принцесса, Вы проснулись?

— Который час?

 — Час петуха*.

*[酉 yǒu - время от 5 до 7 часов вечера]

— Не могу поверить, я так долго спала, где же Его Высочество?

— Наследный принц вернулся после полудня. Увидев, что наследная принцесса еще спит, он велел этой служанке не тревожить ее покой, и вскоре после этого его снова отозвал евнух.

Чу Цзинь Яо кивнула, теперь, когда весь двор был на грани краха, было много областей, где присутствие Цинь И было необходимо. Чу Цзинь Яо помогла подняться дворцовая служанка, а Лин Лун помогая переодеться, встала у рамы кровати и спросила:

— Наследная принцесса, рис был разогрет на кухне, не хотите ли Вы сначала поесть?

Чу Цзинь Яо хотела пойти в ванную, но подумала, что она не ела весь день и что в это время принимать  ванну не полезно ни для ее здоровья, ни для ребенка. Поэтому она отказалась от своей первоначальной идеи, кивнула головой и сказала:

— Хорошо, накрывайте на стол.

Пока служанки расставляли блюда на столе, Чу Цзинь Яо спрашивала о других вещах:

— Как сестра и Лу`эр?

— Старшая гунайнай прислала письмо, в котором говорилось, что с ними все в порядке и предложила наследной принцессе спокойно растить ребенка. Семья Чжао также прислала наследной принцессе согревающее и тонизирующее лекарство.

Когда Цинь И отвез Чу Цзинь Яо обратно в столицу, он послал отдельный отряд, чтобы отправить Чу Цзинь Сянь обратно в семью Чжао. Чу Цзинь Яо ободряюще кивнула, так как знала, что Чу Цзинь Сянь и ее сын живы и здоровы.

Странно, но Чу Цзинь Яо не была во дворце больше месяца, но вернувшись, совсем не ощутила чувства привыкания, будто все так и должно быть. Когда она только вышла замуж, это место все еще казалось ей угнетающим, а красные стены и зеленые плитки Запретного города почти подавляли ее.

Оказывается, что, сама того не подозревая, жизнь Чу Цзинь Яо уже давно влилась в этот бескрайний дворец, дыша и неразрывно связанная.

Чу Цзинь Яо все еще не знала об изменениях, произошедших во время ее сна. Не стоит говорить о делах императорского двора, две сестры, Чу Цзинь Яо и Чу Цзинь Сянь, теперь стали совершенно знаменитыми в столице.

На самом деле, когда наследный принц только вернулся во дворец с наследной принцессой, многие люди во дворце тайно говорили о ней из-за ее одежды, которую она носила. Когда весть о событиях прошлой ночи распространилась, и во дворце и за его пределами стало известно, что старшая невестка Чжао рисковала своей жизнью, чтобы отвлечь преследователей, а наследная принцесса едва избежала смерти за страну. Тем, кто высказывался, было велено держать язык за зубами, и они не осмеливались ничего говорить.

Такое решительное и преданное поведение заставляет даже самых безупречных членов семьи не сметь ничего говорить. История о наследной принцессе и ее старшей сестре вскоре распространилась среди всех семей столичных чиновников, от благородной семьи ученых до выдающихся военных семей. Все превозносили благородство двух сестер в то время, когда Чу Цзинь Яо спала. История двух сестер передавалась из одной семьи в другую, и теперь стала предметом новой саги о мудрой женщине и героине.

Из-за того, что Чу Цзинь Сянь вчера отвлекла преследователей, Цинь И был очень вежлив с Чу Цзинь Сянь. Сегодня он приказал послать семье Чжао много наград и даже дал сыну Чу Цзинь Сянь, Лу`эр, вежливое имя. Учитывая заботу Чу Цзинь Сянь о Чу Цзинь Яо во время мятежа, Цинь И считал, что они заслуживают большого вознаграждения.

Но в данный момент Чу Цзинь Яо помешивала суп в своих руках, ничего не подозревая. Суп был специально приготовлен на императорской кухне. Чу Цзинь Яо только проснулась и не должна была есть ничего жирного. Сделав глоток, чтобы увлажнить горло, Чу Цзинь Яо спросила:

— Где обедает Его Высочество? Что он ел на обед?

Служанка оказалась в трудном положении:

— Его Высочество был отозван евнухом, не успев поесть в полдень.

— Как так возможно? - Чу Цзинь Яо сразу же разозлилась, — В мое отсутствие вы так выполняете свою работу? Взяли да и позволили ему пренебрегать едой? Вчера он провел ночь на холоде, а сейчас ему нужно обсудить дела правительства со старейшинами кабинета министерств, как же он может держаться без еды? Скажите на кухне, чтобы приготовили что-нибудь теплое и легкое для еды, и отправьте в зал Вэньхуа. Да приготовьте побольше. Боюсь, старейшины кабинета министерств тоже еще не трапезничали. 

Евнухи, принесшие угощение, осторожно прошли к залу Вэньхуа, и не успели они войти в зал, как услышали шум спора внутри. Евнухи становились все более настороженными и шли почти без единого звука. По мере того, как они медленно приближались, ссора внутри становилась слышна отчетливо:

— ......старый подданный сделал все возможное, чтобы помешать Его Величеству отправиться в военную экспедицию. И если бы не вероломный евнух Лю со своим злословием, Его Величество не потерпел бы такого сильного унижения!

Это уже не вопрос унижения. Император был полон самоуверенности и повел на завоевание 300-тысячную армию, с ним пошли многие способные министры, генералы и многообещающая молодежь столицы, даже половина гражданских чиновников двора, но в итоге все свелось к этому. Император был захвачен живым ойратами, герцог Ин и герцог Фу были убиты в бою, муж принцессы Жунин младший главнокомандующий Чай также погиб. Два маркиза, пять графов, писцы трех министерств - двора, военного и чина,  правый заместитель министерства юстиции, правый заместитель министерства промышленности, левый заместитель министерства чинов, а также Ханьлиньский академик, чиновник-распорядитель обрядами в храме предков императора, цензорат и более 20 других гражданских чиновников, и неизвестное количество доблестных и благородных юношей, все погибли в этой схватке.

В такое время не было смысла заниматься вопросом, умереть в бою или покончить с собой. Правитель был захвачен живым, и если бы подданный вернулся живым, его бы осудили. Лучше было умереть на поле боя, по крайней мере, прослыть героем.

Никто не мог представить, как элитная армия численностью 300 000 человек может быть побеждена всего лишь десятками тысяч ойратских солдат? Даже если бы они потерпели поражение из-за плохого командования, невозможно было бы быть настолько неосмотрительным, чтобы проиграть еще до того, как они начали сражаться.

Мало того, что вся столичная элита была потеряна в Сюаньфу, все многолетние накопления империи Янь были уничтожены, теперь еще столица столкнулась с еще более серьезной проблемой. Поле боя в Сюаньфу находилось всего в 200 ли от столицы, и армия могла добраться туда за день. Теперь, когда столица осталась без элиты трех армий, на которых полагались в защите, как старые и слабые могли противостоять чужеземным врагам? Ситуация могла быть даже намного хуже. Когда армия ойратов подойдет к городу, две армии столкнутся друг с другом, и ойраты выведут императора на передовую - будет ли армия Янь атаковать или нет?

У Цинь И разболелась голова от одной мысли об этих проблемах. Столица сейчас похожа на ребенка, несущего на руках тысячу золотых монет. Стража, которая раньше сдерживала чужеземных врагов, была перебита за одну ночь. Теперь столица - пустой город без средств самосохранения, позволяющая другим распоряжаться своей судьбой.

Но в такой критической ситуации у этих придворных хватило ума поссориться и обвинить друг друга. Превосходный императорский двор был разрушен в одночасье, ни один придворный не выдержал такого удара. Они были в ярости, и чем больше они кричали, тем больше возбуждались, а некоторые даже плакали. Плач казался заразным. Цинь И смотрел, как придворные,  в чиновничьих платьях и головных уборах, бьют себя в грудь и топают ногами, плача от возмущения. У него все больше и больше болела голова,  он надавил на лоб.

Некоторые из них кричали, пренебрегая достоинством придворных, а остальные, раздражительные и агрессивные, с каждым мгновением становились все более возбужденными. Один из них сказал:

— У Его Величества не было намерения вступать в войну, но во всем виноват тот негодяй, который льстил и обманывал Его Величество, заставив его отправиться в военную экспедицию, он виноват в провале командования на фронте.

Было много вторящих голосов, и евнух Лю, который первым предложил завоевание, естественно, стал объектом публичной критики. В какой-то момент приемного сына евнуха Лю притащили. Сначала первый человек подошел и ударил его ногой, чтобы выпустить свой гнев, а потом подходили все новые и новые люди, и постепенно это полностью вышло из-под контроля.

Лицо Цинь И полностью застыло,  никто никого не слушал. Стражники Восточного дворца бросились на защиту Цинь И и встали в стороне, чтобы оградить принца от этой группы вышедших из-под контроля придворных. Цинь И смотрел на разыгравшийся перед ним фарс холодными глазами и был в ярости, но он также знал, что эти придворные держат свой гнев в сердце, и если они не выпустят его наружу, никто не сможет успокоиться и подумать, что делать дальше. Именно по этой причине Цинь И не стал силой препятствовать такой недостойной драке перед залом. Он просто стоял в стороне и терпел.

Если бы это было стихийное бедствие или техногенная катастрофа, придворные могли бы чувствовать себя лучше, но это необъяснимое поражение, в одночасье рухнули многолетние накопления, с чем никто не мог смириться.

Кроме Цинь И, люди из резиденции маркиза Чжэнь Бэй также стояли вдалеке, скорее даже не стояли, а прятались. Их поведение было уклончивым, они не смели издать ни звука, боясь привлечь к себе внимание и разозлить других.

Правда, евнух Лю был первым, кто уговаривал императора отправиться в военную экспедицию, но на самом деле на его решение повлияла младшая императрица Ци.

Резиденция маркиза Чжэнь Бэй, как девичья семья младшей императрицы Ци, сейчас словно сидела на иголке, не в силах встать.

К сожалению, пока резиденция маркиз Чжэнь Бэй отчаянно пыталась скрыться, другие придворные были не так забывчивы. Министры с удовольствием хотели разрезать евнуха Лю на куски, но как они могли забыть о другом «заслуженном министре», свирепо добившего ударом молотка? Но резиденция маркиз Чжэнь Бэй была совсем другой, а поскольку фамилия императрицы Вэнь Сяо тоже была Ци, придворные не стали принимать меры против резиденции маркиза Чжэнь Бэй, потому что их беспокоило лицо наследного принца.

Но, как говорится, преступлений, караемых смертной казнью, можно избежать, но иные нельзя. Если бы младшая императрица Ци не заплатит ни одной цены, она смотрит свысока на 300 000 элитных людей, невинно погибших, а также на вековую основу всей Великой империи Янь.

Придворные были настолько взволнованы, что в унисон встали на колени, чтобы попросить наследного принца поддержать суд и наказать предателей.

Маркиз Чжэнь Бэй, видя, что ситуация складывается не лучшим образом, поспешил попросить об отставке, но не успел он закончить свои слова, как в него плюнул один из придворных цензората:

— У маркиза Чжэнь Бэй такой престиж, что его еще можно восстановить в должности после увольнения. Но можно ли возродить из мертвых 300-тысячную армию Сюаньфу и двух чиновников цензоров, погибших в бою?

Лицо маркиза Чжэнь Бэй осунулось,  он не смог произнести больше ни слова. Цинь И в глубине души знал, что если он сегодня не прояснит свою позицию, то эти разгневанные придворные не сдадутся.

Цинь И сочувствовал героическому духу Великой империи Янь. Мало того, что эта ядовитая женщина, младшая императрица Ци, жестоко расправлялась с внутренним дворцом, так теперь она еще и косвенно убила триста тысяч солдат. Триста тысяч жизней, это не просто слова.

Цинь И жестом остановил и сказал:

— Императрица необдуманно рассуждала о делах управления государством и сотрудничала с партией Лю в сеянии хаоса. Уже утратившая свои достоинства императрицы, не имеет права владеть печатью Феникса и править шестью дворцами. Настоящим императрица лишается печати Феникса центрального дворца. Повелеваю не принимать утренние приветствия женщин и  приказываю жить в уединении во дворце Куньнин, чтобы поразмыслить над своим прошлым.

Отобрать печать Феникса означало, что она потеряла власть управлять дворцом, а прекратить утренние приветствия женщин означало, что она не сможет сохранить даже последний слой лица, — церемониальную значимость императрицы. Императрица, лишенная внутренним управлением и дипломатических отношений, не более чем опальная императрица, за исключением того, что она все еще носила титул императрицы.