Онлайн чтение книги Наследный принц в нефритовой подвеске The Crown Prince in the Jade Pendant
1 - 94

Когда этот вопрос задал ее муж, наследный принц династии, Чу Цзинь Яо неизбежно была очень смущена. В тщетной попытке она туманно сказала:

— Об этом мало что можно сказать, давай перейдем к следующему…

— Я так не думаю, - Цинь И посмотрел на Чу Цзинь Яо и улыбнулся: — Мне любопытно.

Чу Цзинь Яо была раздражена вопросом из-под палки и злобно посмотрела на Цинь И. Такие люди, как Цинь И не знали каково это быть не любопытным, им приходилось выводить людей из себя и получать несколько пристальных взглядов, прежде чем менять тему разговора.

Цинь И подавил смех и спросил сотрудничая:

— А что дальше, что же?

Когда Цинь И прервал ее, Чу Цзинь Яо забыла, что собиралась сказать, и задумалась на некоторое время, прежде чем продолжить:

— Главное, что это пламя настолько особенное, что, увидев его один раз, не сможешь его забыть. Я полагалась на это, чтобы узнать зачинщика пожара. Но так и не смогла понять, что, хотя подобные вещи легко воспламеняются, им нужен какой-нибудь источник. Впоследствии ты донес устные показания от Цзинь И Вэй, я разобрала платье и нашла ракушечный порошок.

— Чем это обосновано?

— Ваше Высочество, ты прекрасно справляешься с работой, находишься у власти на суде справляясь с трудностями с легкостью, но я не думала, что есть что-то, чего ты не понимаешь, - Чу Цзинь Яо посмотрела на Цинь И и хмыкнула, ее глаза были яркими, как звезды: — Этот ракушечный порошок может быть очень полезен. Его делают из ракушек, сожженных до пепла, и добавляют в средство для умывания лица, чтобы отбелить кожу. Вот только он становится горячим при соприкосновении с водой и легко обжигает, поэтому девушки постепенно начали использовать его все реже и реже. Только этот рецепт до сих пор в ходу, нередко любящие красоту, девушки знают об этом.

Чу Цзинь Яо во дворце Цяньцин придумывала отговорки, говоря, что она не знает, в результате чего придворный лекарь заявил, что ракушечный порошок нагревается при контакте с водой. Но на самом деле Чу Цзинь Яо знала многое об этом рецепте отбеливания. Из-за своей любви к красоте Чу Цзинь Яо обычно любила собирать эти рецепты, что говорить о младшей императрице Ци, поэтому, думая о себе и других, Чу Цзинь Яо предполагала, что младшая императрица Ци также знала об этом. Как оказалось, она была права.

Цинь И был очень удивлен, он совсем не ожидал таких доводов. Цинь И долго совещался со своими подчиненными, но так и не смог понять, отчего начался пожар. Однако он не ожидал, что этот последний трюк разыграет Чу Цзинь Яо. Такой вид огненных гранул был доступен только магам дао, и последний полагался на отбеливающую формулу, чтобы зажечь огонь, и это, по-видимому, дело рук женщины. Разумеется, эти два понятия настолько далеки друг от друга, что даже если кто-то хорошо информирован и понимает магов дао, то вряд ли он догадался бы о ракушечном порошке. В конце концов, какой мужчина будет заботиться об отбеливании кожи.

Эти двойные уловки настолько усиливают друг друга, что являются просто естественными ловушками. Но Чу Цзинь Яо владеет обоими приемами и как по маслу раскрыла преступления, как бог на душу положит. Цинь И посмотрел на сияющий взгляд Чу Цзинь Яо и не мог не восхититься. Придя в себя, он нарочито улыбнулся и сказал:

— По-видимому девочке полезно быть непослушной, возможно, это пригодится. В будущем мы будем воспитывать нашу дочь по этому методу.

— Ваше Высочество, - Чу Цзинь Яо воскликнула смущенно и с досадой. Услышав, как Цинь И сказал «наша дочь» в ее сердце мягко шевельнулось, а затем невероятно смягчилось. Чу Цзинь Яо молча поглаживала свой живот — когда же здесь появится маленькая жизнь, ребенок, принадлежащий ей и Цинь И.

Цинь И также знал, какой узел был в сердце Чу Цзинь Яо. На самом деле, Цинь И действительно не спешил. Оба они молоды, зачем им спешить заводить ребенка? Но он также понимал, что Чу Цзинь Яо была другой, она была наследной принцессой, давление было несопоставимо. Цинь И взял Чу Цзинь Яо за руку и сказал:

— Спешить некуда, у нас много времени. Не стоит слишком сильно давить на себя.

— Мм, - Чу Цзинь Яо кивнула головой, в тот момент, поднятая тема была немного тяжелой, Чу Цзинь Яо не хотела портить атмосферу и поспешно сказала: — Ваше Высочество, на этот раз я добилась больших успехов?

— Конечно, - Цинь И улыбнулся в ответ: - удивительно, когда наследная принцесса не наносит удары. Ты одна гораздо эффективнее, чем шайка помощников в Восточном дворце.

На глазах у жены Цинь И без колебаний продал свой класс подчиненных и небрежно наступил на них. Чу Цзинь Яо немного застенчиво выслушала и сказала:

— Где уж мне сравниться с умными головами Восточного дворца. Кстати, моя заколка,  ты должен компенсировать мне!

Цинь И развеселился.

— Хорошо, как скажешь, я попрошу их сделать тебе еще один комплект совершенно новых позже.

После инцидента с Ван Минчжи младшая императрица Ци была выведена на чистую воду, а дворец царских жён, почувствовав неладное, притих, как перепелка. Однако дело далеко не закончено. Цинь И возобновил суд на следующий день после церемонии, и те, кто раньше с праведным негодованием осуждал Цинь И, теперь не смели и слова сказать, глядя на него.

Цинь И такой злопамятный человек, и теперь, когда он восстановил свою невиновность и вернулся в суд, было бы странно, если бы он позволил этим людям одержать над ним верх. Атмосфера в утреннем суде была странной, а Цинь И спокойно стоял на переднем плане.

— Этому сыну-подданному* есть что представить.

*[儿臣 — здесь 儿 ér - ребёнок, сын; 臣 chén вассал; подданный, министр, чиновник]

Инцидент с младшей императрицей Ци остался неразрешенным, и Цинь И оставил этот вопрос без внимания. Император почувствовал облегчение, но в то же время ощутил некоторую вину. Даже если он не понимал государственных дел, он, по крайней мере, не был слепым. В этом случае было очевидно, что младшая императрица Ци обидела Цинь И. Однако младшая императрица Ци была его женой и была моложе императора более чем на десять лет, поэтому император не хотел и не мог ничего сделать младшей императрице Ци.

Из-за этого император был в некотором роде обязан Цинь И, и теперь же, когда Цинь И было что сказать на утреннем суде, император позволил ему заговорить.

— Несколько дней назад, когда Ваш сын-подданный не смог присутствовать при дворе, услышал от служителей, что один храбрый министр предложил держать в столице одного принца.

После слов  Цинь И гражданские и военные чиновники заметно заволновались. Министры кабинета, стоявшие в передней части суда, сохраняли спокойствие, но молодые министры в задней части суда неизбежно шептались со своими коллегами вокруг них. Очевидно, что это бомба, зарытая у подножия Восточного дворца, но теперь, когда с Цинь И сняты подозрения и император лично восстановил его в должности, все придворные, которые были в гневе в тот день, успокоились и не стали больше упоминать об этом. Однако никто не мог представить, в то время как придворные возьмут на себя инициативу избежать этого, Цинь И сам поднимет этот вопрос.

Император тоже был явно удивлен. Цинь И не сдвинул бровей, не обращая внимания на беспокойных позади него, а его тон был настолько стоическим, что едва ли можно было поверить в то, что он говорит. 

— По мнению этого сына-подданного, это — очень хорошее предложение. Сейчас во дворце только два Цинвана*, и если что-то случится в столице после того, как второй и третий братья уедут в свои вассальные земли, боюсь, из-за большого расстояния  не успею позвать двух младших братьев обратно. Поэтому выгодно держать в столице еще одного инвана, чтобы обеспечить безопасность наследия страны.

*[亲王 qīnwáng — великий князь, принц крови, член императорской фамилии]

Премьер-министр раскрыв глаза, стремительно размышлял о намерениях Цинь И. Цинь И продолжил:

— По мнению этого сына-подданного, второй брат, Су Ван добросовестный, скромный и учтивый, относиться с уважением к мудрецам и милостиво — к просто образованным людям, потому лучше оставить его. Однако, поскольку Лу Ван - законный сын, кажется будет более уместным оставить его с точки зрения этикета и закона. У обоих братьев есть свои сильные стороны. Этот сын-подданный не смеет принимать решение, засим просит Ваше Величество и всех дажэн посоветоваться.

Су Ван больше не мог этого выносить и поспешил оправдаться, а герцог Вэй, который только что породнился с Су Ваном, не мог притвориться, что не видит этого. И Су Ван, и девичья семья ванфэй выступили против, так что если бы семья маркиза Чжэнь Бэй стояла на месте в это время, они бы напрасно прожили столько лет.

Цинь И был непреклонен в своей просьбе, придворные умоляли и убеждали его, и, наконец, премьер-министр кабинета министров  принял участие. Неизвестно, было ли солнце слишком жарким, но с головы Су Вана стекал густой слой пота.

Когда он увидел, как группа верных старых министров встала на колени, прося за свою жизнь, и лили старческие слезы, Су Ван так ослабел в коленях, что не мог больше этого выносить и мог только скрипя зубами сказать:

— Слова наследного принца действительно заставляют этого сына-поданного стыдиться себя. Наследный принц является законным и старшим, и с тех пор, как он присоединился ко двору, он усерден в управлении и является не только мудрым и добродетельным наследником престола, но образцом для всех подданных. Этот подданный-младший брат восхищается благородством наследного принца, так как же смеет проявлять неуважение и нарушать этикет предков? Этот сын-подданный не почтителен к родителям, потому настоятельно просит у Вашего Величества милостивое разрешение — совершив брачный обряд, отправиться в Цинъян.

Лу Ван еще не достаточно взрослый, чтобы присоединиться к суду, следовательно он не присутствовал на утреннем суде. Когда Су Ван сделал это ясное заявление, весь Небесный Зал замолчал. После этого раздались хвалебные голоса в адрес учтивых манер Су Вана.

Только тогда Цинь И был удовлетворен и полусерьезно «подчинился общественному мнению» и «отменил свое решение». Су Ван и министры, которые согласились оставить его, были унижены этой суматохой, и даже те, кто раньше не занимал позицию, теперь почувствовали, что их лица горят, и они смотрели со смущением. Император сегодня молчал из-за своего стыда перед Цинь И, и он вышел задать тон только после того, как следующие закончили карательную экспедицию:

— Наследный принц является законным и старшим в соответствии с ритуалами и законами, и не сделал ничего плохого за эти годы, поэтому нет необходимости упоминать о таких вещах снова. Поскольку Су Ван хочет поскорее отправиться в Цинъян, пусть Министерство обрядов начнет подготовку после свадьбы.

Слова императора, несомненно, забили последний гвоздь в гроб того, что уже было заложено, и, таким образом, вопрос о вассалитете Су Ван был предрешен. Хотя император не упомянул о деле Лу Вана, пример Су Вана уже был налицо. Как только Лу Ван определится с принцессой, даже если он не хочет уезжать, он не может оставаться.

Нашумевшее дело о пожаре в западном дворе, которое вызвало столь жаркие споры, завершилось необъяснимым пожаром с участием наследного принца, что привело к массовому импичменту, причем настолько, что величественный наследный принц был вынужден сложить с себя служебные обязанности, чтобы убраться от греха подальше. К сожалению, насколько бурной была буря импичмента некоторое время назад, настолько же ожесточенной была и обратная реакция Восточного дворца. Самопровозглашенные праведные придворные получили пощечины. Су Ван, имевший репутацию скромного человека, был вынужден покинуть столицу, чтобы показать свою невиновность. А Лу Ван, баловень судьбы, был подавлен до такой степени, что не смел произнести ни слова. Даже кабинет министров, который на протяжении многих лет был погружен во власть, вынужден был признать, что наследный принц действительно был квалифицированным наследным принцем, и не только квалифицированным, но теперь его следует заменить на «внушающего страх». Во время предыдущей яростной бури импичмента наследный принц не произнес ни слова до последнего момента, лишь в последний момент он разразился громом, потрясшим всю страну. В этот момент даже простые люди, не говоря уже об официальных кругах, могли видеть, что положение Восточного дворца прочно. Цинь И уже был следующим правителем страны.

Чувства Чу Цзинь Яо были наиболее очевидны. В прошлом люди, конечно, были почтительны, но это было в основном из вежливости, предназначенной для наследной принцессы. Но теперь, как во дворце, так и за его пределами, будь то герцогиня первого ранга или дворцовая служанка низкого уровня, становились все более и более почтительными, когда видели Чу Цзинь Яо, не говоря уже о том, с каким рвением и лестью они к ней относились. В конце концов, статус Цинь И был очевиден для всех, а наследная принцесса и наследный принц находились в стабильных отношениях и пока не имели наложниц. Таким образом теперь эти почетные фужэн смотрели на Чу Цзинь Яо, как на будущую императрицу.

В то время как Восточный дворец воспрял духом*, обстановка в других дворцах была соответствующе мрачной. Су Ван был опозорен из-за предыдущего нашумевшего дела с пребыванием в столице, поэтому, естественно, он не осмеливался поднимать слишком много шума по поводу своей свадьбы, и Чжао Ланьхуэй была доставлена в резиденцию Су Вана в этой гнетущей и неловкой атмосфере. Разница между двумя свадьбами царствующего дома составляла всего шесть месяцев, но отношение к ним было совершенно разным: свадьба Чу Цзинь Яо была грандиозным событием, за которым с большим интересом наблюдала вся империя, а свадьба Чжао Ланьхуэй была совершенно противоположной.

*[扬眉吐气 yángméitǔqì — поднять брови и свободно вздохнуть (обр. в знач.: воспрянуть духом, поднять голову)]

Но это еще не все. Чжао Ланьхуэй скрепя сердце приняла разрыв свадьбы, и прежде чем она смогла привести свои мысли в порядок, ей нужно было подготовиться к отъезду из столицы. Столицу и Цинъян разделяют тысяча ли, и если она уедет, ей будет трудно снова увидеть красные кирпичи и зеленые плитки столицы.

Чжао Ланьхуэй гордилась тем, что является дочерью принцессы, поддерживаемой резиденцией герцога Вэй, и сызмальства выросла с преимуществом перед другими, но сейчас ее всесторонне подавляют, как она может не испытывать душевный срыв.

Благо, император тоже обычный человек. Су Ван его сын, в конце концов, отношения не могут быть просто разорваны после восемнадцати лет, проведенных на глазах. Су Ван уезжает, вероятно, он вернется только на его похороны. Император испытывал боль при каждой мысли об этом, и ему все больше не хотелось, чтобы Су Ван уезжал. Однако император сам принял решение о вассальных землях, а поскольку слово императора было священным, не было причин отказываться от своего слова. Император мог только распорядиться о летнем отдыхе в охотничьем дворце, под этим предлогом он оставил бы Су Вана еще на месяц или два, а затем позволил бы им обоим двигаться дальше, когда они вернутся из охотничьего дворца.

Голова говорит, ноги идут. Летний отдых в охотничьем дворце — громадное мероприятие. Страна не может быть без правителя ни одного дня. Когда император переезжал, весь императорский институт должен был переехать вместе с ним.

Чу Цзинь Яо не имела мнения об этом, она все равно была там, где был Цинь И, ничего неудобного в этом не было. Охотничий дворец, конечно, не был таким большим, как Запретный город, а его кирпичи и черепица не столь характерны, как в императорском дворце. поэтому строгая иерархия дворца царских жен также была намного слабее. После переезда во дворец и император, и сопровождающие его лица втайне вздохнули с облегчением.

Правила рушились, у нижестоящих души в пятки ушли, а вышестоящие утомились. 

Огромная группа прибыла в охотничий дворец. Чу Цзинь Яо с утра трясло в карете, у нее болело все тело. Даже в карете наследной принцессы было неудобно сидеть, не говоря уже о других, и все в караване жаловались на трудности, желая немедленно броситься в постель и отдохнуть. К сожалению, император и императрица могли отдохнуть, а они - нет. Чу Цзинь Яо вышла из кареты и вместе с Цинь И отправилась в покои императора и императрицы, чтобы отдать дань уважения, выполнив свой долг служить старшим утром и вечером, а затем вернуться в собственные покои.

Чу Цзинь Яо и Цинь И столкнулись с Су Ван и его женой, и император и младшая императрица Ци были достаточно уставшими, и отпустили их после нескольких случайных слов. Все четверо вместе вышли из покоев императора и императрицы. Су Ван взял на себя инициативу поприветствовать Цинь И и Чу Цзинь Яо: 

— Царственный брат, царственная невестка.

Су Ван взял на себя инициативу говорить, поэтому Чжао Ланьхуэй не оставалось ничего другого, как сделать полуреверанс, за исключением того, что она называла их «Наследный принц» и «Наследная принцесса», что делало ее гораздо более отстраненной. Чжао Ланьхуэй все еще чувствовала себя немного неловко перед Чу Цзинь Яо, но Чу Цзинь Яо совсем не беспокоилась о ней.

— Су Ван и ванфэй вежливы.

Обменявшись вежливыми любезностями, Су Ван обратился к Цинь И.

— Царственный брат, еще рано, не хочешь ли прогуляться по охотничьим угодьям? Слышал, что сегодня доставили новую партию дичи.

Мало найдется мужчин, не увлекающихся охотой, и Цинь И не исключение. Чу Цзинь Яо была слаба с дороги, но Цинь И был в приподнятом настроении. В отличие от императора, ему не нужно было восстанавливать силы, поэтому, пока солнце еще светило, он отправился бы в охотничьи угодья, чтобы хорошо провести время. Это была первая охота в году, и какой мужчина не поддался бы искушению, но охота до императора считалась величайшим преступлением, поэтому только несколько принцев осмелились спуститься в загон, чтобы попробовать.

Цинь И был впечатлен и сказал.

— Отлично, у Гу* такая же мысль. Но женщины все еще здесь, сначала устроим их.

*[孤 gū — мы (-я), мелкий князь о себе,  переводится как «сирота», «одинокий»]

Су Ван на мгновение был ошеломлен.

— Охотничий дворец охраняется дворцовой гвардией, ничего не случится, достаточно, чтобы женщин сопровождали гвардейцы.

Чу Цзинь Яо добавила:

— Ваше Высочество, иди в охотничьи угодья, я сама отведу остальных обратно.

— Как это возможно, -  Цинь И неожиданно отверг, даже не задумываясь, и сказал Су Ван, - сначала отведи туда людей, я буду через несколько минут.

Су Ван провел большую группу последователей за Чу Цзинь Яо и почувствовал, что Цинь И делает из мухи слона, такой маленький участок дороги, все же боится, что могут заблудиться? Однако это дело Цинь И, Су Ван не стал занимать позицию, рассмеявшись, сказал:

— Этот подчиненный-младший брат повинуется приказу. Прошу, царствующий брат, царствующая невестка не торопитесь.

Чжао Ланьхуэй смотрела, как Чу Цзинь Яо уходит, и только обернулась, как услышала слова Су Ван:

— Этот принц идет в охотничьи угодья, ванфэй должна вернуться первой.

Чжао Ланьхуэй удивленно подняла брови, она думала, что ее отправят как наследный принц отправил наследную принцессу обратно, но Су Ван отпустил ее одну? Но в конце концов Чжао Ланьхуэй проглотила слова, которые были у нее во рту:

— Хорошо, Ванъе, берегите себя.

Чжао Ланьхуэй посмотрела на Цинь И и Чу Цзинь Яо, которые уходили вместе, а затем на Су Ван, который удалялся, и тяжело вздохнула.

Когда Чжао Ланьхуэй встретила Ци Жуна на полдороге, она не хотела встречаться с холодным двором Су Ван в одиночку, поэтому потянула Ци Жуна.

Сидя во внутренних покоях, Чжао Ланьхуэй жаловалась Ци Жун.

— Раньше, когда я ходила во дворец с мамой, только думала, что дворец такой достойный, и что это путь небесной семьи. Но теперь, выйдя замуж за члена царствующей семьи, я понимаю, что трудно быть невесткой, и особенно трудно быть невесткой королевской семьи.

Су Ван скоро отправится в вотчину, а причина поездки в вотчину по-прежнему чрезвычайно постыдна, и Чжао Ланьхуэй, Су ванфэй, чувствовала себя униженной, когда выходила на улицу. Если ее смущает положение на улице, она не выйдет, но даже если Чжао Ланьхуэй останется в своем дворце, она все равно не сможет оставаться отрешенной от мирской суеты.

Родная мать Су Вана умерла молодой, и хотя впоследствии у него появилась благородная приемная мать, он все равно испытал много трудностей из-за своего скромного происхождения. У Су Вана была прекраснейшая служанка, сопровождавшая его в течение многих лет, начиная с потемков дворца и заканчивая присвоением титула Ван и основанием его резиденции. На следующий день после свадьбы Су Ван привел эту придворную служанку к Чжао Ланьхуэй и повысил ее статус. Помимо того, что она не могла прикоснуться к этому несчастью — красавице, находившейся с ним столько лет, супруга Шу также отдала нескольких красавиц в услужение Чжао Ланьхуэй, сказав, что они должны служить ей и управлять резиденцией Су Ван, но как Чжао Ланьхуэй могла не знать, для чего нужны эти люди? Чжао Ланьхуэй также хотела последовать примеру Чу Цзинь Яо, открыто приняв их, но на самом деле отослав подальше, но супруга Шу упомянула о них Су Вану, который затем повысил их.

Только тогда Чжао Ланьхуэй была потрясена, поняв, что Чу Цзинь Яо подарила ей огромнейшую иллюзию, заставив Чжао Ланьхуэй подумать, что все женщины могут быть такой. Они с Су Ван все еще находились на первом месяце брака, но у Чжао Ланьхуэй уже было несколько сестер. На сердце Чжао Ланьхуэй было кисло, глядя на сегодняшнюю ситуацию, было ясно, что Чу Цзинь Яо и наследный принц были больше похожи на молодоженов, чем они.

Когда Чжао Ланьхуэй встретила свою бывшую подругу, она излила ей свои обиды.

— Воистину благословенная судьбой. Спустя шесть месяцев после свадьбы ни одна дворцовая служанка вокруг нее еще не собрала волосы в узел*, а наследный принц потакает ей! Это благодаря доброму характеру императрицы няннян, в то же время мачеха не может вмешиваться. Иначе, не говоря уже о царствующей семье, даже обычные благородные семьи не смогли бы терпеть такую ревнивую жену.

*[незамужние, еще девушки]

В глазах Ци Жун мелькнуло недоверие, она спросила:

— Ты хочешь сказать, что после свадьбы в прошлом году, она единственная в окружении наследного принца-старшего двоюродного брата?

Чжао Ланьхуэй мягко кивнула, а Ци Жун была все больше и больше потрясена. В то же время ревность в ее сердце неудержимо росла.

Она и наследный принц - двоюродные брат и сестра, и она даже знала наследного принца-старшего двоюродного брата до Чу Цзинь Яо! Если бы она не опоздала на шаг, попросив свою тетушку отдать указ, то наследной принцессой стала бы она! Новость, которую она услышала сегодня, несомненно, была острым ножом, глубоко вонзившимся в сердце Ци Жун, из которого капала кровь.

С аакой стати Чу Цзинь Яо? Ци Жун не смирилась.

Автору есть что сказать:

На самом деле, в династии Мин нет такого понятия, как охотничий дворец или летняя резиденция. Императоры династии Мин были подвергнуты импичменту со стороны своих министров за то, что слишком часто выезжали за пределы города, чтобы выразить почтение небу, ну что сказать, эх…

Но жизнь во дворце слишком далека от других, это затруднительно для развития следующей сюжетной линии, поэтому давайте изменим им местоположение на карте~.

Переводчику есть что сказать:

Простите за то, что надолго пропала. Готовилась к сессии долгое время, к тому же ее сдавала. А потом вовсе заболела, слегла с лихорадкой. Сейчас намного лучше и осталась только одна сессия.  Всем хорошего дня:)

Скоро начнется интересная часть нашей истории и счастливые события （≧∇≦）