Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 120

Вернувшись домой, они отобрали нужные ингредиенты и вместе начали готовить ужин. Хайнер занялся тушёной говядиной, а Аннет пекла тыквенный пирог.

Совместная готовка помогла Аннет узнать не понаслышке, насколько кулинарные навыки Хайнера были высоки. Сам же он отметил, что долгое время переезжал с места на место, и потому готовить научился на скорую руку.

По сравнению с ним кулинарные навыки Аннет были ужасными. Она могла лишь использовать рецепты, которым научилась у Кэтрин, а тыквенный пирог был одним из коронных блюд миссис Гротт.

Хайнер умелыми руками разделывал мясо и чистил овощи. Его суп, приготовленный из помидоров в белом вине, имел сладковатый запах.

Когда Аннет поставила тесто для тыквенного пирога в духовку, тушёная говядина была уже готова. Хайнер выложил мясо на тарелки и разложил их, затем налил пиво в стакан.

— Разве пьют не из бутылки? — удивлённо спросила Аннет.

— Ты можешь пить его как из бутылки, так и из стакана, конкретно верного способа не существует.

— Но все пьют из бутылки…

— Не обязательно копировать то, как пьют солдаты.

— Ну, на поле боя так и было.

Убедившись, Аннет подняла стакан, в котором плескался пшеничный напиток. Она слегка чокнулась своим стаканом с его, а затем легко поднесла к губам и опробовала вкус.

— Как тебе?

— Ну, оно не сладкое. Это не плохо, нормально.

— Ты любишь пить горький кофе, но когда дело доходит до других напитков — они должны быть сладкими.

— Как ни странно, я люблю сладкий алкоголь. — призналась Аннет.

— Ты хорошо пьёшь?

— Я не знаю. Я никогда не выпивала много. А ты?

— Ну, думаю, я достаточно устойчив.

— Я тоже так думаю.

— Откуда ты знаешь?

— Я наблюдала, как ты пил с моим отцом один или два раза. После этого первыми всегда падали он и несколько офицеров.

Хайнер слегка улыбнулся, поднёс стакан ко рту и пробормотал:

— …Если бы способность к питью передавалась по наследству, ты была бы слаба к алкоголю.

Аннет зачерпнула рагу и отправила ложку в рот, после чего её глаза расширились, и она издала небольшое восклицание. На вкус это было гораздо лучше, чем ожидалось.

— Ого, ты можешь быть наёмным поваром.

— Что?

— Я уже хочу нанять тебя.

—…Кажется, у тебя уникальный способ делать комплименты. — Хайнер подпёр подбородок одной рукой и поднял брови. — Но это хорошо для меня. Это куда привлекательнее, чем должность Главнокомандующего.

— У меня нет денег, потому я не могу платить много.

— Можно изменить плату на что-нибудь другое.

— Чем бы ты заменил?

— Ладно… — он пожал плечами, зачерпывая тушёное мясо. — В качестве платы я хотел бы видеть твоё лицо каждый день.

— Это слишком дорого. Мне тоже нужно работать.

Они взглянули друг на друга и усмехнулись. Вкусный аромат тыквенного пирога, пекущегося в духовке, наполнил кухню. Первые стаканы быстро опустели, и Хайнер открыл вторую бутылку пива. Когда атмосфера стала теплее, внезапно зазвонил телефон. Аннет встала с озадаченным выражением лица.

— Мне никто не должен звонить…

Она вышла в гостиную и ответила на звонок.

— Да, это Аннет Розенберг, а… Да, да.

Наступила короткая пауза. Вскоре Аннет вернулась на кухню с несколько двусмысленным выражением лица. Она в замешательстве подняла одну бровь.

— Хайнер, это звонок тебе.

***

Аннет помешивала рагу ложкой. Внутри гостиной продолжался телефонный разговор. Обсуждение какого-то дела слегка затянулось.

Звонившим был майор Юджин, и, похоже, ему требовалось получить некоторые указания Хайнера. Несмотря на то, что Хайнер был в отпуске, желающих связаться с военачальником было много.

Когда Хайнер приехал в Санта-Молли, он привёз с собой кучу документов. Хотя она и понимала, Аннетт не могла не чувствовать некоторую грусть, время от времени наблюдая, как он работает.

«Почему ты сегодня сказал, что свободен?»

Пока она в одиночестве пила пиво, вторая бутылка быстро опустела. Аннет открыла третью бутылку и налила её в стакан. Скучающий взгляд её отвернулся к окну. На улице уже было темно. Её пальцы постучали по стеклу. Аннет медленно моргнула. При лёгком алкогольном опьянении в голову приходили случайные мысли.

«...Разве это был не хороший момент для поцелуя?»

Когда они столкнулись взглядами в момент, как она поправила его фуражку, между ними пробежала искра. Но Хайнер отошёл твёрдым шагом, будто у него вовсе не было корыстных мыслей.

«Что это в самом деле?»

Ей было бы не так неловко, если бы она закрыла глаза. Аннет, чья гордость была задета без всякой причины, с мрачным лицом потягивала своё пиво. Во время их свиданий Хайнер обнимал или целовал её всякий раз, когда у него была такая возможность. Всякий раз, когда он смотрел на неё, Аннет, естественно, предвкушала его следующие слова: «Могу ли я поцеловать тебя?».

За все годы, прожитые с ним, ей часто хотелось его ласки, но в день их свадьбы был последний раз, когда он тянулся обнимать и целовать её со всей страстью. После женитьбы он был так занят, что не находилось времени даже на встречи с ней, а после революции... об этом и говорить было нечего.

— Неужели всё это было игрой? У тебя на самом деле нет желания? Нет притяжения ко мне?

Аннет впала в депрессию от скорости, с которой опустошался стакан. Себе она объяснила это тем, что вчерашняя ссора ещё не была до конца решена.

Вскоре пришло лёгкое чувство опьянения. Когда она собиралась схватить уже четвёртую бутылку, внезапно вернувшийся Хайнер первым схватил её со стола.

— Что ты делаешь?

Аннет подняла голову и нахмурилась. Хайнер стоял с выражением недоумения.

— Ты всё это выпила?

— Посмотри на это, ты снова это забираешь.

— Что забираю?

— Разве не помнишь? Давным-давно, в отеле «Белен». Когда пришёл Феликс Кафка, ты забрал мой напиток.

— Потому что ты тогда продолжала пить без остановки.

— А что мне было делать, когда ты оставил меня в стороне? И чем заняться, если не пить?

— Это… Аннет, мне очень жаль. — он послушно извинился. — Я знаю, что тогда причинил тебе боль.

— Ты всё ещё смущаешь. Ты уверен, что любишь меня?

После этих слов на какое-то время воцарилось молчание. Аннет опустила взгляд с расстроенным лицом. Хотя она находилась под воздействием алкоголя и говорила всё, что взбредёт в голову, разумом она понимала, что не должна просто винить его.

Хайнер медленно опустился на одно колено и попытался заглянуть ей в глаза. Он посмотрел на Аннет и спросил тихим голосом:

— Аннет, я снова сделал что-то не так?

Несмотря на её внезапное негодование, Хайнер попытался без малейшего смущения подтвердить свою ошибку. Аннет ещё больше расстроилась из-за такого отношения. Она не могла найти ответа, которого он заслуживал, и колебалась. Хайнер не торопил её.

Внезапно снаружи послышались звуки взрыва. Это в небо запустили петарды. От этого взрыва плечи Аннет вздрогнули. Начиная с первых фейерверков, небо раз за разом стало окрашиваться в разные цвета. Фейерверк знаменовал кульминацию фестиваля. Однако, ни Аннет, ни Хайнер, не выглянули из окон.

На тыльной стороне её руки проступили синие вены. Аннет плотно закрыла глаза и заткнула уши. Громкие взрывы наполнили её сознание. Звуки красочных фейерверков перекрывались звуками бомбёжек из её воспоминаний, наполнившими мир, словно кошмар.

И в больнице, во время эвакуации, в запертой церкви и среди рухнувших завалов… эти звуки продолжали преследовать её повсюду. Даже если она закрыла уши, ей всё равно было слышно.

Плечи Аннет сжались, будто на них повис тяжёлый груз, но в следующий момент её окутало тепло. Эти крепкие объятия, казалось, забирали всю её боль и страдания. Аннетт пережила свой кошмар, уткнувшись лицом в его плечо.

Салют теперь гремел приглушенно, как треск разбитого стекла. Он держал её в объятиях до тех пор, пока фейерверк не закончился, и ещё долго после того, как отгремела последняя петарда.

В конце концов, мир погрузился в тишину. Через некоторое время Аннет медленно убрала руки от своего лица. Дрожь в её плечах тоже утихла. Объятия, защищавшие её, слегка разомкнулись. Она подняла голову и встретила его мерцающий взгляд.

— …Когда я нашёл тебя среди обломков. — Хайнер тихо открыл рот. — Я думал, что отпущу тебя раз и навсегда. А потом, следуя за поездом, отправляющимся со станции Портсман, я принял иное решение. Я решил следовать за тобой всегда.

— …

— Я буду твоей нерушимой крепостью и твоим союзником в каждый момент, с которым тебе придётся столкнуться. Где бы ты ни была, куда бы ты ни хотела пойти, куда бы тебе ни нужно было… Я хочу быть с тобой. — пока говорил, он смотрел ей в глаза, отслеживая собственные эмоции одну за другой. — Не важно, если ты не будешь верить мне до конца своей жизни. Я могу говорить тебе это всю свою жизнь. Я тебя люблю.

Зрачки Аннет дрогнули.

— Аннет, я люблю тебя больше, чем свою жизнь. Я без тебя никто.

В детской жалобе, в которой опьянение использовалось как оружие, он сделал признание, которое было тяжелее всего остального. Аннет несколько раз шевельнула губами, но слов не вышло.

— Если я кажусь тебе ненадёжным, пожалуйста, скажи. Я исправлюсь…Я настолько глуп, что не знаю, где ошибся, пока ты мне не скажешь.

— Ты не глупый.

— Тогда, пожалуйста, скажи мне. Что тебя обидело?

Аннет колебалась, не имея возможности с готовностью ответить. Для неё это казалось очень незначительным поводом, чтобы сказать вслух.

— Просто…

— Просто?

— … Я чувствую, что ты на самом деле не хочешь меня трогать.

— Я? Трогать?

Хайнер выглядел так, словно услышал что-то очень неожиданное. Аннет была ошеломлена этим невинным выражением лица.

— …Ты не сказал ничего плохого.

— Тогда что?

— В сравнении с тем, когда мы только начали встречаться... Теперь ты ограничиваешься только объятиями и прикосновениями рук...

— Но ты ведь не хочешь близости.

На этот раз Аннет была сбита с толку.

— Я?

— Разве не поэтому ты выделила мне отдельную комнату?

— Я сделала так просто потому, что спать в отдельных комнатах намного удобнее…

— Я знаю, что ты не полностью мне доверяешь. Я не буду ничего делать, если ты того не хочешь.

— Нет, то есть… это ты всегда не хотел спать со мной. От меня мало что зависело… Я всегда хотела близости.

Последние слова Аннет дошли до его сознания. Хайнер нахмурился, будто услышал нечто поразительное.

— Что ты имела в виду?