Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 91

Края газеты смялись в её руках. Аннет снова и снова перечитывала статью, чувствуя волнение.

[Снайпер оказался французским солдатом, прятавшимся в районе захвата Хантингема. Он был немедленно обезврежен на месте происшествия. Генеральное командование расследует дополнительные факты…

…К счастью, травм, угрожающих жизни, не обнаружилось, но Главнокомандующий получил серьёзное ранение в область живота, и в настоящее время проходит лечение в госпитале…]

Выяснилось, что эта новость было максимально засекречена со стороны командования, но, в итоге, обнародована гражданскими свидетелями, находившимися в то время на месте происшествия.

В статье указывались только факты. Место, дата, примерные обстоятельства… Нигде не было указано, что причиной ранения Главнокомандующего стало его командование спасательной операцией.

Однако, Аннет смогла сделать свои выводы из прочитанного. Было только одно обстоятельство, при котором Хайнер мог оказаться в тот день и в том месте настолько незащищённым, чтобы попасть под огонь снайпера.

«Он лично пришёл на помощь...», — поняла Аннет.

Выражение её лица было ошеломлённым догадкой. Только тогда она наконец поняла, почему Хайнер находится здесь, в госпитале Портсмана. Он был доставлен сюда вместе с ней после огнестрельного ранения во время спасательной операции.

Аннет бросила газету и встала с кровати. Она должна была увидеть его. Она должна была найти его и поговорить. Она знала, что, таким образом, нарушит своё обещание никогда больше с ним не видеться, но сейчас это было не важно.

Аннет встала с кровати и на мгновение остановилась, чтобы посмотреть в зеркало на стене. Женщина в зеркале выглядела ужасно измождённой и усталой.

Причина, по которой она не могла нормально спать, заключалась в её недавних кошмарах, а не только в травмах.

Вдобавок ко всему, особенно заметными были незаживающие царапины на её лице. Как бы она ни старалась, привести себя в порядок было очень сложно. Аннет не могла не сравнить себя в прошлом с собой в настоящем.

Её медового цвета волос, лучезарных блестящих глаз и красивой чисто белой кожи больше не было. Вместо этого виднелись сухие, спутанные волосы и тёмные круги под глазами. Теперь она была просто потрёпанной, усталой женщиной, выглядящей старше своих лет.

Глядя в зеркало, Аннет зачесала назад свои растрёпанные волосы. Она провела по бледным губам, затем, поняв, что на ней нет макияжа, опустила руки. Она отвела взгляд от зеркала и вышла из комнаты.

Коридоры госпиталя были заполнены проходившими мимо пациентами и медперсоналом. Аннет шла настолько далеко, насколько позволяли её ноги. Затем она остановилась в конце другого коридора. Когда она, наконец, свернула, уже не могла понять, куда идти. Или у кого спросить о его местонахождении.

— Боже мой, почему вы вышли?

Сиделка Аннет заметила её, идущую по коридору, и подошла. Аннет повернула голову, почти ошеломлённая.

— Ой…

— Вам что-нибудь нужно?

— Нет… Могу я видеть Его превосходительство Главнокомандующего?

— Что? — в недоумении спросила медсестра.

— Я хотела бы увидеть Его превосходительство Главнокомандующего. — повторила Аннет.

— О… извините, я ничего об этом не знаю.

— Это не он нанял вас?

— Меня только что к вам приставили, буквально. До сих пор…

— …хорошо. Я поняла.

Аннет вежливо попятилась. Казалось, дальнейшие расспросы ничего не дадут. Медсестра, наблюдавшая за ней некоторое время, отвела её обратно в палату. Женщина дружелюбно осведомилась о её состоянии и настроении, как ни в чём не бывало.

Аннет вернулась в свою палату, продолжая разговор. Как только она села на кровать, снова подняла волнующую её тему.

— Тогда, прошу, не могли бы вы передать мои слова кому-нибудь, кто может помочь? Я хочу встретиться с Его Превосходительством.

— Кому-нибудь?

— Да. Кто сейчас мой опекун?

— Э… один офицер.

— Тогда, пожалуйста, сообщите этому человеку.

Медсестра выглядела обеспокоенной, но ответила, что попытается. Аннет надеялась, что офицер сообщит ей местонахождение Главнокомандующего.

Нет, даже если он не знает точного местонахождения, она была уверена, что её слова доведут до его сведения. Иначе он ни за что не навестил бы её так скоро после того, как она очнулась.

Хайнер, определённо, был в этом госпитале. Если он был занят из-за войны, они могли бы поговорить в следующий раз. Но, по крайней мере, она должна была увидеть его лицо снова и нормально поговорить с ним.

***

— Она хотела, чтобы я передала вам это…

Работая на своей больничной койке, Хайнер замер с поднятой рукой, не подозревая, что из-под его пера капают чернила. Капля упала на документ и растеклась по бумаге чёрным пятном.

Тиканье часов в палате сейчас звучало громче, чем когда-либо. Хайнер поднял тёмные запавшие серые глаза, посмотрев на вошедшую усталым взглядом. Он некоторое время молчал, но затем открыл рот.

—…Как её состояние?

— Особых проблем нет, но, по словам врача, выздоровление идёт медленно. У неё виден некоторый упадок сил и, по его мнению, у мисс проблемы с психикой.

— Психические проблемы?

— Ей часто снятся кошмары. У неё проблемы со сном.

— Ах…

Возможно, это было естественно. Она чуть не сгорела заживо вместе с пленными, а затем несколько дней провела в руинах. Она никак не могла, пройдя через это, выйти абсолютно здоровой.

Кроме того, её игра на рояле впервые спустя 5 лет…её выступление в церкви стало для неё последним. Аннет теперь навсегда потеряла то, что когда-то было всей её жизнью.

— Она ничего не говорила о своей руке? — спросил Хайнер слегка приглушённым голосом.

— Ничего конкретного. Она просто сказала… всё хорошо.

—…хорошо?

— На самом деле, она сказала, что, в какой-то степени, ожидала подобного, так как её левая рука была зажата обломками, и она всё равно не собиралась вновь играть на инструменте… мисс сказала, что с ней всё в порядке.

Хайнер недоверчиво посмотрел на медсестру.

— Она так сказала.

Это была ложь. Это должно было быть ложью. Хайнер был в этом уверен.

Аннет всегда мечтала стать пианисткой. Несмотря на то, что она отказалась от мечты, он знал, что она всё ещё любит своё фортепиано.

— …Но она в порядке?

Даже если это была ложь, сейчас он ничего не мог сделать. Чувство беспомощности легло тяжестью на его плечи.

— Кроме того, если позволите сказать… одна вещь, что меня беспокоит, это то, что мисс Розенберг, похоже, вообще не заинтересована в реабилитации.

— Ты имеешь в виду, что она не хочет лечиться?

— Нет, она не отказывается от лечения. Просто она без энтузиазма… На самом деле, это лишь моё предположение, так что прошу прощения, если я сказала что-то лишнее.

— … нет. Я был бы признателен, если бы ты сообщала обо всём.

Пока Хайнер говорил, на ум ему пришла сцена из прошлого. Это было после первой попытки самоубийства Аннет. Уже тогда ей всё надоело. Она также монотонно говорила «всё в продяке», стараясь как можно быстрее отвязаться от чужого внимания.

Погрузившись в воспоминания, Хайнер чувствовал, как что-то пылает в его груди.

— Эм, сэр... Что насчёт просьбы мисс Розенберг о встрече с вами?

Слова медсестры вернули Хайнера в реальность. Аннет сказала, что хочет встретиться с ним… Хайнер медленно вдохнул, а затем выдохнул. Казалось, если он даст слабину хотя бы на мгновение, мысли и решения,  уже хорошо организованные, снова будут нарушены.

Равномерное тиканье секундной стрелки наполняло комнату. В конце концов, из его уст сорвался краткий ответ.

— Скажи ей, что просьба отклонена…

***

Тихие шаги остановились в коридоре. Мужчина, прислонившийся к двери, слегка наклонил голову. Взгляд его переместился на дверь и в маленькое окошко.

Посреди реабилитационного зала неподвижно сидела женщина. У её ног было разложено оборудование, и она неотрывно смотрела на свою левую руку.

На её бледном лице не было никакого выражения. Только глаза время от времени медленно моргали. Хайнер стоял неподвижно и смотрел на фигуру, словно запертую в очень маленьком пространстве.

В тишине просочился глухой, едва ли слышный кому-то стон. Обломки разбитой души так странно отдавались болью в его сердце. Эти осколки, как живые, продолжали двигаться и наносили невидимые острые раны.

Его опущенная рука слегка шевельнулась. Ему хотелось сейчас же открыть эту дверь, позвать её по имени, поймать на себе её взгляд. Он хотел просить прощения у её ног и благодарить за то, что она вернулась живой, за то, что сдержала обещание.

Но Хайнер этого не сделал. Он не решился сделать это.

Он понимал, почему Аннет хотела его видеть. Возможно, она узнала о его огнестрельном ранении. Будучи проницательной женщиной, она, должно быть, смутно осознавала, что произошло.

Но Хайнер надеялся, что она постепенно забудет всё, что было. Так же, как он решился отпустить её далеко…

Выписка Аннет уже была оформлена. Она уедет отсюда, подальше от линии фронта, и они больше никогда не увидятся…как она и хотела.

Хайнер крепче сжал в кулаки свои периодически трясущиеся ладони. Он с неимоверным усилием оторвал взгляд от окошка и молча отвернулся.

Было правильно покончить с этим сейчас. Пришло время положить конец его непомерному чувству вины и глубокому раскаянию.