Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 25

Аннет не просыпалась несколько дней.

В тёмном углу комнаты, где почти не было света, задумчиво сидел Хайнер. Его взгляд темно-серых глаз не отрывался от лица женщины, лежащей на кровати.

Он боялся, что её бледные закрытые глаза никогда не откроются. Он осознавал, что такая круглосуточная охрана на одном места ничего не изменит, но тело не повиновалось разуму.

Он потёр лицо, чувствуя себя разбитым из-за того, что не выспался как следует. Его обычно опрятный вид теперь был смятым и совершенно растрёпанным.

«К счастью, рана недостаточно глубокая, чтобы убить её». – сказал ему доктор недавно.

Во-первых, было трудно умереть быстро, только перерезав запястья. Об этом знал и Хайнер. Но Аннет не просыпалась. Ему не нужны были все эти слова о том, что Аннет не умрёт от такого. Она всё ещё спала. Для него это был единственный факт.

Врач назвал ему ряд причины этого состояния.

Во-первых, она ещё не полностью оправилась от последствий предыдущего огнестрельного ранения и выкидыша. Даже если бы не это, ей нужно было больше времени на восстановление, но сочетание всех этих событий полностью истощило её.

Кроме того, хоть раны и было «недостаточно, чтобы умереть», но сама она оказалась довольно глубокой, поэтому доктор высказал мнение о сильном влиянии шока из-за кровотечения.

Наконец, он заявил, что это может быть и вопросом воли пациента. Если пациент не хочет просыпаться, то тело способно впасть в состояние комы.

— Аннет… – пробормотал Хайнер надтреснутым голосом. – Аннет Вальдемар.

Несмотря на бесчисленные попытки произнести это, её полное имя всё ещё было непривычно. Он коротко усмехнулся и медленно склонил голову.

— Нет никакого смысла в твоём поступке. Мысль о том, что ты так поступила… немыслима.

Хайнер не мог смотреть ей в лицо и продолжал пялиться в пол.

— Ты многого боишься. Ты боишься темноты, боишься высоты... боишься воды... боишься крови...

В горле стоял ком. Хайнер стиснул зубы. В его глазах его жена была робкой и слабой женщиной. Она была той, кто получил прекрасное воспитание, не зная тягот жизни и настоящего горя.

Даже сейчас его мнение не изменилось. Аннет решила покончить с собой не потому, что у неё внезапно хватило смелости умереть. Это просто потому, что её жизнь казалась более пугающей, чем смерть в этот момент. Он искренне так считал.

«Ты получил то, что хотел». – слабый шепот эхом отозвался в его сознании. – «Она достаточно несчастна, чтобы умереть. Как ты и хотел…»

Да. Хайнер желал, чтобы женщина, которая прожила свою жизнь, наслаждаясь только роскошью и красотой, когда-нибудь стала ужасно несчастной, как он.

— Были времена, когда я хотел, чтобы ты умерла. Мне было бы намного легче, если бы ты могла просто исчезнуть из этого мира.

Одно время он этого хотел. Много раз Хайнер думал о том, чтобы убить её. Но в итоге так и не смог. В конце концов, он просто не смог.

Но теперь всё стало вот так…

Его мощный корпус и сильные плечи непроизвольно опустились и съежились под весом противоречивых мыслей у её кровати. Хайнер сжался в комок и спрятал лицо в ладонях.

Когда всё пошло не так? Что он должен был сделать? Чего именно он хотел?

После нескольких неубедительных вопросов он пробормотал.

— Нет. По крайней мере, не так. Ты не можешь оставить меня вот так. Это не то, чего я хотел. Не то, чего я хотел,…

Его мысли остановились, как будто что-то стёрлось или сломалось в его голове. Шепот исчез, и только приглушенный звон в ушах по-прежнему не давал покоя.

Хайнер долго сидел неподвижно, закрыв лицо руками.

***

Новость о попытке самоубийства Аннет широко освещалась в газетах. Вся резиденция была в волнении. Слухи распространились прежде, чем Хайнер успел что-либо предпринять.

Столица была в восторге от этой истории. Сочувствие было, но преобладало мнение, что её действия были всего лишь показухой, чтобы привлечь внимание и сочувствие.

Перед официальной резиденцией с утра деловито собрались репортеры. Хайнер стоял у окна и смотрел на них стеклянным взглядом.

Он всегда был защитником свободы слова, но теперь ему захотелось расстрелять репортеров, собравшихся под окнами, как стадо.

Дворецкий некоторое время колебался в свирепом присутствии Хайнера, но затем осторожно приблизился.

— Сэр, к госпоже пришёл гость… что нам делать?

— Скажи, что она сейчас не в состоянии ни с кем встречаться, и отошли. – ответил Хайнер, всё ещё глядя наружу.

— Ну, он сказал, что если невозможно увидеть мадам, он хотел бы увидеть командира.

— Кто это?

— Мистер Ансгар Стеттер. Он и раньше навещал мадам.

— Просто отошли…

Хайнер собирался было сказать дворецкому, чтобы тот отослал этого человека, но на мгновение замолчал. Он тихо вздохнул.

Ансгар Стеттер был одним из последних людей, кого он сейчас хотел видеть. Но, что бы это ни было, лучше уладить всё сейчас, чем устраивать сцену после того, как Аннет проснётся.

— Отведи его в приёмную в главном здании.

Дворецкий склонил голову и вышел. Хайнер взглянул на спину старика. Он был старшим сыном семьи, что из поколения в поколение перенимала от отца к сыну должность дворецкого.

После революции многие люди, работавшие на дворянство, потеряли работу. В настоящее время одним из них был и главный дворецкий официальной резиденции.

Хайнер был ведущей силой революции, он создавал рабочие места в организациях, захваченных у дворянства, и во вновь созданных государственных учреждениях.

Он также отдавал приоритет тем, кто служил в аристократических семьях. Но этого было недостаточно.

Другие проблемы не заставили себя ждать. Не бывает так, что переворот приносит только хорошее, белое не бывает без чёрного.

Вся ответственность и обязательства тогда были возложены на Хайнера, который каким-то образом стал героем. Иногда ему хотелось всё бросить. Но он не мог.

Справедливость дела? Вера? Это не про него. Хайнер знал, что такая гипербола его не устраивает.

Это произошло исключительно из-за «неё». Его ненавистный комплекс неполноценности и желание отомстить ей подгоняли его к вершине.

Серые глаза Хайнера потемнели ещё больше. Репортеры жужжали на уровне первого этажа. Он крепко прислонился к оконной раме, а затем отступил.

***

Как только Ансгар увидел Хайнера, он схватил его за воротник.

— Сволочь…!

Несмотря на то, что Хайнер смог легко стряхнуть его руки, мужчина стоял неподвижно. Он был зол.

— Я полагаю, теперь тебе лучше, да? Теперь чувствуешь облегчение, что сделали Аннет такой!

— …

— …кровавый ублюдок…

— …

— Что, тебе обидно слышать это от дрянного дворянина? Чувствуешь себя грязным? Тебе было так весело, когда ты топтал дворянские семьи, верно?

— …

— Говори, ублюдок.

— Ты слишком груб.

Хайнер стряхнул руки Ансгара и поправил воротник. Шея Ансгара покраснела, когда его руки с такой лёгкостью были отброшены.

Хотя он не был так хорош для Аннет, Ансгар Стеттер был завидным женихом, человеком, который мог похвастаться собой, как воплощением аристократизма. Но он изменился, как с годами изменилась и Аннет.

Хайнер отступил от него на шаг и сухо спросил.

— Почему ты здесь?

— Я пришёл, потому что не мог доверить такому ублюдку, как ты, жизнь Аннет. Вот почему.

— …

— Может, ты мог бы воспользоваться этой возможностью, чтобы убить её. Если она умрет, ты станешь убийцей.

— Если бы я собирался убить её, я бы сделал это давным-давно.

Хайнер слегка усмехнулся. Как только Ансгар подумал, чем он парирует такой ответ, Хайнер открыл рот, и на его лице совершенно не было веселья.

— Так ты собираешься забрать её?

— Да.

— Куда? Во Францию?

— Ага.

— Думаешь, я бы отдал Аннет какой-нибудь монархической ретро-силе?

— Так ты собираешься прожить так всю оставшуюся жизнь, не разводясь?

— …

— С тобой Аннет несчастна. И ты знаешь, что даже если бы я увез её во Францию, она не представляла бы для тебя угрозы.

Ансгар не ошибся. По крайней мере, в Падании сегодня силы, выступающие за восстановление монархии, были недостаточно сильны. Возможно, они хотели бы для себя отдельную фракцию, но не могли собрать достаточно сторонников.

И для этого им была нужна Аннет. Она была королевской крови, самая законная из ныне живущих старых дворян и достаточно молодая, чтобы произвести на свет наследников.

Другими словами, потомки Аннет могли пойти по королевским стопам.

«…Так только кажется…»

Бесплодие Аннет было неизвестно внешнему миру. Она не имела ценности, которую так желали реставраторы. Захочет ли Ансгар забрать её, если узнает об этом? Хайнер не знал.

— Ты ошибаешься, Ансгар Стеттер.

Хайнер на мгновение задержал дыхание, затем медленно выдохнул.

— Я не могу просто отдать её тебе.

— Ха… — Ансгар недоверчиво покачал головой. – Всё ещё недостаточно? Как долго... ты собираешься причинять Аннет боль?

Хайнер не мог ответить, так как и сам не знал ответа на этот вопрос. Он медленно закрыл и открыл глаза.

На мгновение кровавая сцена пронеслась перед его глазами.

«Эта женщина не может оставить меня», – подумал он.

Эта фраза крутилась в его голове, как заведённый маятник, не оставляя шанса другим вариантам. Хайнер повторял это, словно пытаясь промыть себе мозги.

«Она не может... бросить меня»...