Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 59

Офицер отвёл Аннет на задний двор церкви. Это место в настоящее время использовалось в качестве временного корпуса штаба военнослужащих.

— Пожалуйста, пройдите внутрь.

Офицер остановился у входа и указал ей направление, освещая путь фонариком. Аннет какое-то время смотрела на белый свет, а затем двинулась по указанному направлению.

На заднем дворе было темно и пусто. Неопрятный заросший участок травы задел подол её платья, когда она проходила мимо.

Она прошла через узкий переулок и вышла на небольшой дворик. Лунный свет тускло освещал его. Аннет остановилась прямо у тенистой кромки травы.

Посреди участка стояла высокая фигура, залитая бледным лунным светом. Поверхность его чёрных волос казалась бледно-белой. Все очертания мужчины были размытыми, словно окутаны туманом.

Распознав чьё-то присутствие, Хайнер медленно повернул голову. Аннет твёрдо стояла на своём месте, глядя на него так, словно она была маленьким зверьком, стоящим перед охотником.

Их взгляды встретились.

Мгновенно выражение лица Хайнера дрогнуло. Это было такое неясное изменение, что Аннет подумала, не иллюзия ли это. Словно сошёл тонкий слой от хрупкого песчаного замка, медленно размываемого волнами…

На мгновение Аннет почувствовала, будто заглянула вглубь его души. Но стоило моргнуть, и тонкое изменение исчезло. Хайнер выглядел как обычно, холодно и равнодушно.

Он первым сдвинулся с места, поскольку Аннет и не думала сходить с исходной точки. В тишине послышался шорох травы под его грубыми армейскими сапогами.

Характерно широкое внушительное тело приблизилось к ней. Аннет посмотрела на него взглядом, каким смотрят на незнакомца.

Хайнер медленно потянулся. Аннет рефлекторно попыталась отступить, но остановилась. Его рука не дотянулась до неё. Хайнер осторожно открыл рот, держа руку в воздухе, как человек, который сам не знает, что собирался сделать.

— Твоё лицо…

— …

— На твоей щеке рана.

Кончик его пальца лёг на её левую щеку. Сегодня Аннет наконец-то заметила царапину на своём лице. Порез был не глубокой и она уже смазала его лекарством.

Аннет прикрыла левую щёку рукой и отступила назад. Хайнер тоже убрал руку. Она ответила несколько оборонительно.

— Меня слегка оцарапало.

— Где именно?

— На работе.

— Во время работы?

— Неважно.

Хайнер, казалось, был немного ошеломлён её формальным отношением. Повисла неловкая тишина. Мгновение он молча смотрел на Аннет, а затем вежливо сказал:

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

Казалось, он выражает удивление, но она уже понимала его осведомлённость всей ситуацией.

— Не по приказу ли вашего превосходительства меня перевели сюда? — спросила Аннет, как бы указывая на его противоречие.

Брови Хайнера нахмурились, когда она упрекнула его. После недолгого молчания он переспросил.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что для высшего руководства не может представлять интерес судьба одной медсестры из гражданских.

— Ты говоришь так, будто тебе это не нравится.

— Пожалуйста, отзовите приказ. Если нет уважительной причины, я хотела бы вернуться.

— Ты хочешь вернуться?..

— Да.

— На передовую?

— Да.

— Чего ты хочешь?

— Что?

Аннет подняла брови на внезапный вопрос. Хайнер повторил те же слова.

— Чего ты хочешь?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— То, что ты пошла добровольцем в военные санитары, допустим, можно понять. Но разве есть причина, по которой ты хочешь быть на передовой? Ты забыла, что обещала как условие при разводе со мной?

— О каком обещании вы говорите?

В конце вопроса Аннет повисла тяжёлая тишина. Чем дольше продолжался диалог, тем лицо Хайнера постепенно становилось жёстче. Теперь он практически выглядел злым.

— …жить.

Его подавленный голос звучал сквозь сжатые зубы.

— Ты сказала, что будешь жить. Ты мне это обещала.

Вылетевшие слова просто рухнули камнем, наложившись друг на друга. На лице Аннет появилось лёгкое замешательство, когда она, наконец, вспомнила кое о чём.

Она никогда не вспоминала об этом. Нет, она никогда даже не думала об этом как об «обещании», которое нужно сдержать.

Даже после развода Аннет всё ещё раздумывала о смерти. Да и прошло уже довольно много времени. Обещание, о котором говорил Хайнер, абсолютно не подействовало на Аннет.

Глаза Хайнера сузились, когда он прочитал эмоции на её лице. В конце концов, он издал удрученный смешок.

— Ты не помнила об этом обещания с самого начала, не так ли? — горько пробормотал Хайнер.

— …

— … Я был единственным, кто снова поверил, как идиот.

Аннет не знала, что, чёрт возьми, он имел в виду. Она видела, что он зол на то, что она не могла вспомнить это обещание. Но в этом не было никакого смысла, ведь их отношения больше ничего не значили.

Её сердце продолжало недоумевать. Она старалась исключить как можно больше эмоциональных фактов и делать только объективные заявления.

— Сэр, во-первых, я не думаю, что вам нужно понимать, почему я пошла добровольцем на передовую. Более того, я не только не думаю, что обещание действительно…

— Тебе не кажется, что это удобная логика — самостоятельно судить о справедливости взаимно обсуждаемых обещаний?

— Даже если бы это было так, ваше превосходительство не имеет права участвовать в принятии решений о моём праве на жизнь и смерть. Особенно сейчас. Теперь у вас нет на это полномочий.

Хайнер удивлённо усмехнулся. Аннет проигнорировала его. Она говорила ясно.

— Кроме того, я ещё не умерла. И я не собиралась умирать здесь. Но почему вы говорите мне, что я не сдержала обещание?

— Я слышал, что ты безрассудно бегала в одиночку с аптечками под градом пуль.

Аннет слегка дёрнулась на это. Она не знала, откуда он всё знает. Хайнер насмешливо сказал ей.

— По крайней мере, одно можно сказать наверняка. Твоя жизнь вовсе не является для тебя приоритетом.

—…Здесь идёт война. Вы не можете критиковать меня за то, что я рисковала своей жизнью ради моей страны.

Слова Аннет ясно указывали на их отдаление. Главнокомандующий и Военный штаб, вот и всё.

— Я не уверена, почему ваше превосходительство говорит мне всё это сейчас. Вам не обязательно знать, жива я или мертва. Если это всё, что вы хотели сказать, я желаю вернуться.

— Уйди с должности полевой медсестрой.

— Если нет другой причины…

— Ты сделала достаточно. Теперь возвращайся в Ланкастер.

—…Если у вас нет веских причин, я надеюсь, вы не будете вмешиваться в мою работу.

— В ближайшем будущем предстоит ещё одно сражение.

Аннет остановилась и посмотрела на него.

— Хорошо, что ты служила на Западном фронте. Независимо от обстоятельств, я хочу поблагодарить тебя за службу и самоотверженность. Теперь ты можешь остановиться и ехать домой. — безоговорочно выпалил Хайнер, его необычайно зоркие глаза сузились.

— …Ваше превосходительство.

— Завтра в Дорнанте будет транспортный поезд. Пожалуйста, сядь на него.

— …Сэр.

— Я слышал, что к тебе приходил журналист. Я решу проблему со статьёй в твою пользу…

— Ваше превосходительство!

— Пожалуйста!

Внезапно раздался грубый голос Хайнера. Наступила внезапная тишина. Оба смотрели друг на друга с упрямыми лицами. Первым снова открыл рот Хайнер.

— Пожалуйста, послушай меня.

— …

— Я не прошу тебя делать что-то плохое. Я просто хочу, чтобы ты уехала в безопасное место. Говорю тебе, я всё решу. Так что….

— Если это приказ Главнокомандующего, то я подчинюсь. Но то, что вы сейчас говорите, ваше превосходительство, вряд ли можно назвать приказом вышестоящего военного.

— Неважно, как ты это примешь.

— Пожалуйста, относитесь ко мне как к военнослужащей. Нет, если бы вы хотя бы относились ко мне как к человеку, вы бы так не поступали.

При этих словах лицо Хайнера озарилось странным светом. Аннет спросила его, сжав кулаки.

— И снова, ваше превосходительство, вы всё время говорите так, как будто я пришла сюда умирать. Скажу откровенно. Я не собираюсь убивать себя. Тогда всё нормально, не так ли?

— Я видел записи о тебе. И не могу знать наверняка, не новый ли это способ убить себя.

—…Это бессмысленный спор.

Аннет устало повернула голову. Между ними струился холодный ночной воздух. Хайнер смотрел на неё глазами, полными эмоций.

— Для тебя всё это бессмысленно?

— …

— Нет, я вообще что-нибудь для тебя значил?