Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 31 - Турнир

Поскольку его так и не попросили уйти, он должен был остаться.

Дуань Байюэ с улыбкой следовал за паланкином.

В горячих источниках было пустынно и просторно, Сыси уже отпустил всех дворцовых служанок, и когда они вошли, раздавался только тихий звук капающей воды. Молочно-белый горячий источник, окутанный облаком пара, испускал слабый лекарственный запах.

Евнух Сыси резво подготовил два набора купальных принадлежностей. Видя, что Чу Юань вовсе не намерен прибегать к его помощи, он поклонился и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Все это время Дуань Байюэ стоял рядом и смотрел.

Чу Юань пошел за ширму, переоделся и шагнул в воду босыми ногами. Он откинулся на стенку бассейна, тело его расслабилось, а сам он удовлетворенно вздохнул.

Через некоторое время кто-то мягко опустился на корточки рядом.

— Мне присоединиться? — тихо спросил Дуань Байюэ.

Признаться, он не был терпеливым и редко прислушивался к мнению других, но существовал один исключительный человек. Не говоря уже о том, что князь обязан был к нему прислушиваться, он не мог себе позволить даже незначительно обидеть его.

Чу Юань все еще не сказал ни слова, словно не слышал вопроса, или будто... давал молчаливое согласие.

Через некоторое время по ровной глади воды прошла рябь.

Они сидели, погрузившись в теплую родниковую воду, и рассматривая резьбу деревянных перекладин купальни, но никто так и не заговорил.

Чу Юань закрыл глаза, будто погрузившись в сон.

Дуань Байюэ протянул руку и осторожно обнял его.

Стоявший снаружи Сыси размышлял о том, что всякий раз, когда появляется князь Синаня, то выполняет большую часть его собственных обязанностей. Евнух простаивал, по меньшей мере половину времени.

Что, в общем-то, было не так уж и плохо.

Оттого ли, что он и впрямь был слишком уставшим, или, быть может, расслабившись в теплой воде, Чу Юань не возражал и, устроившись поудобнее на груди Дуань Байюэ, продолжал пребывать в полудреме.

Белая купальная одежда полностью пропиталась водой и прилипла, под приоткрывшимся вырезом воротника виднелось красивое, молодое тело. Без внушительной ауры Золотого Императорского Зала он казался таким уязвимым.

Дуань Байюэ крепче прижал его к себе.

Горячее влажное дыхание щекотало ухо, Чу Юань слегка повернул голову, пытаясь спрятаться от него, казалось, все его тало задрожало.

— Не думай ни о чем, — произнес Дуань Байюэ. — Спи спокойно.

— Мм.

Некоторое время Дуань Байюэ массировал его плечи, чувствуя, как человек в его руках постепенно расслабляется.

— Давай вернемся в спальни? Не стоит так долго купаться.

Чу Юань молчал, нельзя было понять, спит он, или просто не хочет говорить.

— Я останусь сегодня с тобой. И на завтрашнем турнире тоже буду с тобой, — прошептал Дуань Байюэ ему на ухо. — Если ты измотан, я заберу тебя ненадолго с собой, в Синань, а если ты не захочешь возвращаться, то не возвращайся. Эти старики любят раздавать советы, вот и пускай раздают. После того как они постоят несколько дней на коленях и поймут наконец, что Императора здесь нет, думаешь они в припадке гнева отдадут концы?(1)

— Эй! — Чу Юань, не зная плакать ему, или смеяться, развернулся и слегка шлепнул его. — Нельзя так говорить о почтенном тайфу!

— Речь ведь не только о Тао Жэньдэ, — Дуань Байюэ посмотрел на него. — Среди чиновников императорского двора очень много тех, кого я нахожу нежелательными.

— Среди чиновников императорского двора также много тех, кто считает нежелательным поместье Синаня, — Чу Юань потянулся к приготовленной одежде.

Дуань Байюэ мгновенно почувствовал, как руки его опустели, а человек, который только что находился в них, уже стоял у края бассейна, накинув на себя широкий, длинный халат. Его щеки зарумянились, и лицо теперь выглядело куда более здоровым.

— Вылезай, давай вернемся.

Дуань Байюэ вышел из воды.

Лицо Чу Юаня вмиг застыло, после чего он развернулся и быстрым шагом кинулся наружу.

Про себя князь подумал, что мокрая одежда естественно будет прилипать к телу, не сам же он заставил ее прилипать.

Вообще-то, это ведь его увидели, и это он должен чувствовать себя неловко.

Сыси был удивлен: он только дал указание заваривать чай, и был уверен, что Император пробудет тут часа два-три. Он никак не ожидал, что тот выйдет так скоро.

Чу Юань прикрыл рот и кашлянул.

— Ой-ой, Император! — евнух поспешно потянул его обратно в купальню.

Он ведь только что вышел из воды, не высушив тело и в мокрой одежде. Почему князь Синаня не проконтролировал это?

— Выйди! — сказал Чу Юань.

Дуань Байюэ был весьма сговорчив.

Евнух Сыси помог Чу Юаню высушить волосы, переодеться в более плотную одежду, затем принес плащ и шапку, хорошо завернул его, прежде чем произнес:

— Император, возвращаемся во дворец?

Укутанный с ног до головы Чу Юань, у которого из-под одежды торчали только глаза, озадаченно сказал:

— Сейчас же середина июля...

— Вам нельзя еще сильнее заболеть, даже если середина июля! Завтра вам по-прежнему предстоит встретиться с князем Гаоли! — евнух Сыси был очень настойчив. — Дворец ведь в паре шагов отсюда, пара шагов — и мы будем в императорских спальнях.

Чу Юаню лишь оставалось запахнуть получше плащ и покинуть купальню.

Дуань Байюэ ждал снаружи и был изумлен увидев его. У него теплового удара не будет?

Проходя мимо князя Синаня, Сыси выразительно посмотрел на него: "Взгляните, вот так надо ухаживать за Императором, и впредь, не позволяйте ему выбегать промокшим до нитки".

После купания в горячем источнике, тело Чу Юаня было расслаблено и он лениво зевал, лежа на кровати.

Дуань Байюэ лежал рядом.

— Возвращайся к себе, — сказал Чу Юань.

— Не пойду, — прямо ответил Дуань Байюэ. — У князя Синаня волчьи амбиции. Раз уж ему позволено спать в ложе дракона, как же он может, будучи в здравом уме, упустить такую возможность?

Чу Юань закрыл глаза и больше не разговаривал с ним.

Во второй половине ночи полил дождь. Дуань Байюэ повернулся на бок, прикрывая Чу Юаня от сквозняков, и втянув его в свои объятия.

Естественно, он знал, что его чувства взаимны. Но именно потому, что они были взаимны, становилось кристально ясно, в какой сложной ситуации он находился. Сам он жил в Синане, с бескрайним небом и землями, он был свободен, не связан долгом. Он совсем другой. Они часто высмеивали чиновников императорского двора, но если бы эти старые чиновники узнали об их отношениях, они, вероятно, пали бы на колени и бились бы челом о каменные ступени большого зала, пока не разбили головы в кровь. Среди них нет больше льстивых и пронырливых. Все чиновники, находившиеся сейчас при дворе, были добродетельными и с радостью пожертвовали бы своими жизнями ради Великой Чу. То, что территория страны теперь так хорошо укреплена, говорило о том, что среди них не было никого лишнего. И если бы они позволили кому-то окропить кровью монарха священный дворец, каждый из них понимал, какие сплетни поползли бы в народе, и какой шум поднимут внешние враги. Это стало бы для всех настоящей головной болью.

Они оба избегали раньше этой темы, но что касается любви, даже если бы они хотели, как они могут избегать ее?

Сейчас это было прекрасно, но ведь такая ситуация, когда они вынуждены будут скрываться, может продлиться и всю жизнь.

Дуань Байюэ горько усмехнулся, потянулся и нежно ущипнул Чу Юаня за щеку. Если бы он раньше знал, как все сложится, тогда просто позволил бы этому лопоухому Чу Сяну стать императором. Распущенный и развратный, он за три дня бы до смерти разозлил кучку этих стариков. Несмотря ни на что, думать об этом было приятно.

— Мгм? — Чу Юань удивленно открыл глаза.

— Ничего, — сказал Дуань Байюэ. — Просто спи.

— Сколько сейчас времени?

— Время спать.

Чу Юань больше ничего не спрашивал, снова погрузившись в глубокий сон. Иногда он кашлял во сне, заставляя сердце князя болезненно сжиматься.

Небо начало потихоньку светлеть. Евнух Сыси, ожидавший снаружи, нервно бродил туда-сюда, не зная, как ему поступить. Скоро должно начаться утренне заседание двора, стоит ему позвать Императора, или нет? Но ведь князь Синаня все еще внутри.

Чу Юань сел в кровати.

— Ты по-прежнему можешь проснуться самостоятельно? — произнес Дуань Байюэ, лежавший за ним.

— Ты велел Сыси уйти? — спросил Чу Юань.

— Он даже не входил.

— Что за ерунда... — Чу Юань натянул на себя одежду и позвал: — Сыси!

— Да! — тяжкое бремя тотчас пало с плеч Сыси.

Он быстро прибежал, помог умыться и переодеться.

В противоположность этому, Дуань Байюэ, как ни в чем ни бывало, продолжал лежать в императорской постели и внимательно наблюдал.

— После утреннего заседания Чжэнь поведет чиновников к месту проведения турнира, — Чу Юань дал понять, что Сыси нужно приготовить к этому времени более подходящую одежду.

— Я замаскируюсь и последую за тобой, — сказал Дуань Байюэ.

С тех пор, как божественный лекарь Е и молодой мастер усадьбы Солнца и Луны, Шэнь Цяньфэн, поженились(2) они часто готовили новых бойцов для императорского дворца, так что, в появлении новых лиц не было ничего странного.

Чу Юань кивнул и, ничего больше не сказав, отправился на утреннюю аудиенцию. Через некоторое время евнух Сыси вернулся с завтраком в руках и рассказал, что Император велел князю Синаня кушать не торопясь.

Это, конечно, очень мило, но, глядя на эту огромную тарелку, Дуань Байюэ снова почувствовал необходимость объясниться. Все таки, его аппетит был не таким... шокирующим.

Хотя государства Чу и Гаоли всегда находились в хороших отношениях, но вопрос достойного выступления на турнире касался имиджа страны. Никто не хотел проигрывать. Чу Юань вернулся после утреннего заседания и застал уже замаскированного Дуань Байюэ, с совершенно новым, но довольно симпатичным лицом.

— Это никуда не годится, — забраковал Чу Юань.

— Почему нет? — Дуань Байюэ колебался. — Меня могут узнать?

— Ты не можешь так пойти, — настаивал Чу Юань.

— ...

Да почему?

Чу Юань косо посмотрел на него:

— Ты планируешь найти себе жену?

— ...

Чу Юань взял со стола чашку чая.

— Я — всего лишь страж. Как такой может приглянуться княжне?

— Поторопись! — Чу Юань хмурился.

Дуань Байюэ со вздохом снова сел перед зеркалом и, рассматривая и поворачивая лицо так, и этак, добавил на него шрам.

— Все еще не годится! — говорил Чу Юань.

Дуань Байюэ продолжал уродовать свое лицо, нанося на него все больше шрамов.

Чу Юань внимательно осмотрел его.

— Этого ведь достаточно, да? — произнес князь с горечью. — Если я ей понравлюсь даже таким, то у нее определенно проблемы с глазами.

Чу Юань неохотно уступил:

— Сегодня единственная твоя задача — стоять, ничего больше делать нельзя.

— Точно, а иначе бы я пел и выступал? — живо отозвался Дуань Байюэ.

Чу Юань хохотнул.

— Я ведь до сих пор так и не спросил: как ты себя сегодня чувствуешь? — Дуань Байюэ собирался потрогать его лоб, но Чу Юань отмахнулся.

— Держись от меня подальше.

— Почему?

— Потому что ты уродлив.

— ...

Он действительно был страшен.

Когда император Чу появился на турнирной площадке со своими охранниками, все присутствующие просто обомлели. Князь Гаоли чуть не потерял свою чарку.

Князь Синаня был печален. Чу Юань все еще считал, что шрамов на все лицо недостаточно, поэтому перед выходом он достал откуда-то кусок черной ткани и закрыл ему один глаз.

Зато сам Чу Юань был совершенно невозмутим. Во всяком случае, он-то не был уродом.

Тао Жэньде про себя дивился: что произошло с маленьким принцем и молодым мастером Шэнь, что они отправили такого человека во дворец? Они не боялись распугать имперских коней?

После того, как все сели, княжна Гаоли выступила с приветствием. Хоть она и не считалась красавицей, но была знатного происхождения, имела прекрасную осанку и правильные черты лица, а ее манера держаться была непринужденной и естественной. Должно быть немало желающих жениться на ней.

— Проходи, проходи, — князь Гаоли протянул руку, жестом приглашая сестру сесть рядом с ним.

После того, как Цзинь Шу расположилась, время от времени ее взгляд падал на Дуань Байюэ. Чу Юань дважды кашлянул, поднял голову и выпил чашу вина. Генерал Шэнь сидел за столом рядом с ними, красивый и уверенный в себе. Почему она даже не взглянула на него?

Дуань Байюэ беспокоился. С таким-то лицом было бы странно, если бы на него не пялились, да?

— Император, можно начинать турнир? — тихо спросил Шэнь Цяньфань.

Чу Юань слегка кивнул.

Присутствующие сразу оживились, предвкушая зрелище.

— Присмотрись и скажи своему брату кто тебе нравится, — прошептал князь Гаоли сестре.

В первом поединке от Чу выступал второй сын Лю Дацзюна, Лю Вэй. Княжество Гаоли тоже представлял сын благородной семьи. Они сражались, сделав несколько сотен маневров, но в итоге Лю Вэй улучил момент, когда противник остался открыт, и сбил его с ног, выиграв поединок.

Зрители аплодировали, и даже князь Гаоли аплодировал и громко подбадривал, жалея лишь об одном: ну почему он уже женат?

Однако, Цзинь Шу не питала к Лю Вэю никакого интереса, все ее внимание было сосредоточено на Дуань Байюэ. Неважно, как он сейчас выглядел, она чувствовала, что они уступают ему.

Во втором поединке княжество Гаоли представлял княжич Цзинь Минь.

Шэнь Цяньфань сложил руки в приветственном жесте и сказал:

— Прошу меня простить.

Цзинь Тай быстро прошептал на ухо своей сестре:

— Он уже занят. Я слышал, что он скоро женится, а его цзяньсуй подарена ему любимым человеком.

— ...

Боевые техники усадьбы Солнца и Луны не имели себе равных, и хотя Шэнь Цяньфань уступал в мастерстве своему старшему брату, Шэнь Цяньфэну, тем не менее, он был превосходным воином. Сделав всего чуть более десяти приемов, он одолел Цзинь Миня.

Чу Юань слегка улыбнулся. Хотя князь Гаоли по-прежнему аплодировал, но выражение его лица стало хмурым.

Следующий поединок также выиграл представитель от Чу, а в четвертом, хоть и победил воин Гаоли, но всем кто наблюдал было понятно, что соперник просто уступил ему, чтобы не ставить гостей в неловкое положение.

Князь Гаоли на это слегка досадовал, поэтому он встал и громко сказал:

— Я хочу сменить бойца. Не против ли император Чу?

— М? — отозвался Чу Юань. — Разумеется. Кого же хочет поменять князь Гаоли?

Цзинь Тай указал на мастера из знатной семьи, который уже стоял на сцене, давая понять, что ему нужно уйти, и что-то прошептал на ухо своему слуге. Слуга быстренько удалился, и вскоре вернулся, приведя с собой замену. Наблюдавшие были в шоке. Его тело казалось крепким и настолько огромным, что обычный человек едва доставал ему до плеч. Его волосы, небрежно подвязанные, походили на жесткие колючки, однако лицо его было чистым, что делало татуировку на голове еще более жуткой. От его шагов двигались пласты и сотрясались горы, словно он мог делать дыры в земле просто гуляя по ней.

Чиновники Великой Чу переглядывались, не зная чего ждать.

— Император, — сказал князь Гаоли. — Этот человек — раб, которого я выкупил с рынка, и он весьма хорош в боевых искусствах. Мне интересно, сможет ли он противостоять войнам Чу?

После этих слов присутствующие заволновались. Этот турнир изначально был задуман как развлечение, поэтому мастера, посланные обеими сторонами, имели примерно одинаковое положение в обществе. Теперь, когда князь Гаоли из неоткуда вытащил раба, выставлять против него сыновей благородных семей, генералов и чиновников было бы неуместно. Само по себе такое сражение подрывало их статус, а если бы они проиграли — стало бы еще хуже.

— Цэ-цэ! — прошептал Лю Дацзюн. — Князь Гаоли слишком беспардонный. Боюсь, подарков от Императора ему больше не видать.

— У вас еще хватает времени думать о подарках? — Тао Жэньдэ пихнул его локтем. — Сейчас важно — найти выход из сложившейся ситуации.

— А какие я могу предложить выходы? Когда необходимо месить жидкую глину,(3) министр Лю в этом лучше всех, — сказал Лю Дацзюн.

Они посмотрели на левого первого министра, Лю Ишуя, который в этот момент неторопливо пил чай.

— Полюбуйтесь. Ваша семья Лю... — с неприязнью произнес Тао Жэньдэ. — в обычное время — гончары, а в критические моменты превращаетесь в людей из глины.

— Если у вас есть идея, тогда говорите, — ответил ему Лю Дацзюн. — Посмотрите на нашего Императора, у него лицо уже зеленое.

— Я пойду, — тихо прошептал Дуань Байюэ.

Чу Юань нахмурился.

— Все будет в порядке, — продолжал он. — Доверься мне.

Чу Юань подумал и слегка кивнул.

Увидав как Дуань Байюэ вышел на сцену, зрители со стороны Чу облегченно вздохнули. Он прибыл из усадьбы Солнца и Луны, поэтому не должен быть плох. Более того, они оба выглядели ужасающе, поэтому казались вполне подходящими противниками.

От волнения правая рука Чу Юаня сжалась в кулак.

Раб Гаоли взревел, каждый его шаг раздавался грохотом. Вокруг сразу поднялась пыль, и даже земля опустилась на полфута.

Лю Дацзюн испуганно подпрыгнул.

У Дуань Байюэ в руках не было оружия, он лишь холодно посмотрел. Раб Гаоли метнулся вперед, бросившись к нему, как гора Тай.(4)

Шэнь Цяньфань видевший эту сцену, сидел и хмурился. Он думал, что раб будет действовать грубой физической силой, но уже по одному этому прыжку он понял, что, кажется, раб был далеко не промах в боевых искусствах. С такой огромной природной силой, не факт, что даже воин из усадьбы Солнца и Луны сможет его одолеть.

Дуань Байюэ отскочил в сторону, уклонившись от атаки и пнул соперника вдогонку, заставляя пролететь немного дальше. За ними наблюдало много людей. Из-за того, что его могли узнать, князь не имел возможности использовать боевые техники поместья Синань.

Раб пришел в ярость, его атаки стали агрессивнее. Изначально Дуань Байюэ хотел быстро завершить это сражение, но понял, что в таком случае князь Гаоли потеряет лицо.(5) Поэтому, все что ему оставалось — выматывать своего соперника, сделав еще сотню приемов, прежде чем окончательно одержать над ним победу.

Шэнь Цяньфань теперь хмурился еще сильнее. Видя как этот страж сражается, он совершенно точно понимал, что тот не мог быть из усадьбы Солнца и Луны. Откуда Император достал его?

— Вы позволили мне победить,(6) — Дуань Байюэ отпустил противника и встал.

Князь Гаоли неловко улыбнулся, присоединившись к аплодисментам:

— Воин Великой Чу воистину свиреп.

Чу Юань облегченно вздохнул. Все это время он терзался мыслью: ну зачем он закрыл Дуань Байюэ глаз? Тот ведь даже не мог нормально видеть во время сражения.

Чиновники тоже уже вернули себе радостное расположение духа.

Однако, прежде чем успели подать следующее блюдо, князь Гаоли произнес:

— Мог бы император Чу даровать этого воина Гаоли?

Последовал резкий и решительный ответ:

— Нет.

— ...

Князю Гаоли только и оставалось, что, посмеявшись, сесть обратно. Прежде, даже если бы его просьбы о подарках отвергались, это говорилось уклончиво и в местах с меньшим количеством свидетелей. Это первый раз, когда Чу Юань был столь прямолинеен.

По окончании поединков участники обеих сторон быстро поняли, что им делать, и настрой их тоже стал более дружественным. Но после более чем десяти сражений Цзинь Шу все еще не увидела никого, кто бы ей понравился, и единственный, кто ее заинтересовал — Дуань Байюэ. Только в этот раз интерес был не как к мужчине, а из-за его боевых навыков.

Она с юных лет училась боевым искусствам, поэтому сразу заметила, что Дуань Байюэ все время поддавался. Если бы они сражались в полную силу, этот раб не выстоял бы и десяти атак. Хотя воинов от Чу присутствовало много, людей с такими превосходными навыками можно посчитать по пальцам: одним из них был Шэнь Цяньфань, а другим — страж с сильно шрамированным лицом.

Очевидно, она не могла попросить у императора Чу генерала, но не предполагала, что он настолько скуп, что даже не отдаст охрану.

— Будь осторожна, — тихо предостерег сестру Цзинь Тай. — Это Великая Чу, ты не можешь делать тут все, что тебе хочется.

Цзинь Шу прикусила нижнюю губу, она была недовольна.

Когда они вернулись во дворец, уже близилась полночь. Дуань Байюэ снял свою маскировку.

Чу Юань подошел поближе, осмотрел его и, не обнаружив ничего необычного, сказал:

— А ты толстокожий.

Дуань Байюэ рассмеялся:

— Отчего у тебя сегодня был такой отменный аппетит?

На банкете в большом зале он ел от первого до последнего блюда и даже выпил миску рыбного супа.

— Кто-то хочет тебя, естественно Чжэнь этому рад, — ответил Чу Юань. — Завтра я составлю список и дарую тебя Цзинь Таю, вместе с золотом, фарфором, чаем и драгоценностями.

— Гаоли — слишком маленькая страна, боюсь, Цзинь Тай не может позволить себе содержать меня, — Дуань Байюэ приподнял бровь. — Зато у Чу огромные земли и богатые ресурсы, она может попытаться удержать меня.

— Император, — сказал стоявший снаружи евнух Сыси. — Пришел князь Гаоли и просит аудиторию. Он говорит, что есть что-то важное.

— Сейчас же середина ночи. Что может быть такого важного? — Дуань Байюэ хмурился.

— Полагаю, он пришел просить тебя, — отозвался Чу Юань.

— ...

— Пойдем и посмотрим, — Чу Юань повернулся и вышел.

Дуань Байюэ был подавлен. Как вообще можно хотеть кого-то с такой внешностью?

— Император! — Цзинь Тай пил чай в боковом зале.

— Князь Гаоли пришел посреди ночи. Что за дело привело его? — спросил Чу Юань.

Цзинь Тай глубоко вздохнул, а затем, как и ожидалось, проговорил:

— Хотя мы об этом уже говорили в течение дня, я тут потому что у меня нет выхода. Я умоляю императора Чу даровать того стража Гаоли.

Прятавшийся за ширмой Дуань Байюэ устало тер лоб.

— Почему князь Гаоли так сильно его желает? — спросил Чу Юань не моргнув и глазом.

— Это не я, а моя сестра, — развел руками Цзинь Тай.

— ...

— ...

— Не поймите неправильно, император Чу, А'шу(7) не собирается за него замуж, — увидев какое суровое лицо стало у Чу Юаня, Цзинь Тай поспешно пояснил: — Просто ее очень впечатлили боевые навыки этого стража, и она хотела бы взять его к себе в качестве учителя.

Чу Юань покачал головой:

— Это совершенно невозможно.

Совершенно невозможно? Цзинь Тай чувствовал себя как меж двух огней: с одной стороны на него наседала сестра, из-за того, что хотела этого человека, а с другой стороны — император Чу напрочь отказывался отдавать его.

— Он отправлен к нам из усадьбы Солнца и Луны, и должен будет вернуться туда через несколько лет, — пояснил Чу Юань.

— Выходит, он из семьи Шэнь — Цзинь Тай внезапно осознал это.

Чу Юань кивнул:

— Если князь Гаоли хочет себе этого стража, то единственный вход — отправиться в Цзяннань лично, к почтенному главе Шэнь, и узнать, захочет ли он его отпустить.

— Боюсь, у нас не так много времени, и мы не сможем посетить Цзяннань, — князь Гаоли в печали покачал головой.

Дуань Байюэ про себя думал, что лучше бы ему и правда не суметь посетить Цзяннань.

— Что ж, в таком случае, действительно ничего не поделаешь, — произнес Чу Юань с сожалением.

Князь Гаоли все размышлял, как же теперь быть, когда внезапно его озарило:

— Император сказал, что страж возвращается в усадьбу Солнца и Луны через несколько лет?

— ...

— Тогда, есть решение! — Цзинь Тай хлопнул себя по бедру. — Отдайте его на время Гаоли, а через год или два я лично отправлю его обратно императору Чу. Как вам такой план?

— Нет.

— ...

Почему?

— Кто же защитит Чжэня, если он уедет? — спросил Чу Юань.

Дуань Байюэ ухмыльнулся. Потрясающая причина.

Цзинь Тай лишился дара речи.

— Если княжна хочет воина, то их предостаточно в Великой Чу, — сказал Чу Юань. — Но только этого Чжэнь не выпустит из дворца.

Дуань Байюэ потер подбородок.

Если его не отпускают, и ему нельзя покидать дворец, тогда почему он не может... остаться сегодня вечером?

_____________________________

1. "думаешь они в припадке гнева отдадут концы?" В оригинале 翘辫子 "поднимут косу" — в цинскую эпоху мужчины заплетали волосы в косы, и палач перед казнью должен был поднять ее. Это синоним к "отдать концы" и "сыграть в ящик".

2. "божественный лекарь Е и молодой мастер усадьбы Солнца и Луны, Шэнь Цяньфэн, поженились" — у автора есть несколько параллельных произведений, и история Е Цзиня и Шэнь Цяньфэна упоминается в "Повсюду в Цзянху удивительно", эта новелла указана в связанных произведениях к этому тайтлу. Напоминаю: Шэнь Цяньфэн — первый молодой господин клана Шэнь, старший брат генерала, Шэнь Цяньфаня.

3. Месить жидкую глину 和稀泥 — образное выражение, то же что и "сглаживать острые углы".

4. Давить/надвигаться как гора Тай 泰山压顶 — о давлении огромной, неотвратимой силы.

5. "но понял, что в таком случае князь Гаоли потеряет лицо". Хотя этот эвфемизм более чем понятен, мне хотелось бы отметить, что для китайца "лицо" — это социальный статус, он нарабатывается годами, а потерять его можно в одно мгновение. "Потерять лицо" значит "прилюдно осрамиться" — самое страшное, что может произойти. В китайской культуре это воспринимается куда более серьезно, чем в европейской.

6. "Вы позволили мне победить" 承让 — вежливое обращение победителя к побежденному.

7. "А'шу не собирается за него замуж" — Цзинь Тай тут использует префикс-приставку 阿 (а) к имени Шу, которое обычно используют как ласкательное обращение к родственникам, либо к младшим или равным по возрасту.