Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 91 - Князь Синаня снова взбунтовался

Ах!

***

Поскольку не случилось ничего важного, в этот раз доклад из Синаня представлял собой лишь способ горячо поздороваться. Сначала в письме пространно восхваляли безбрежность императорской милости — Чу Юань сразу узнал древнюю книгу, с которой был скопирован этот текст, — а затем уже от себя добавлена фраза на юго-западном диалекте: "Князю не нравится этот господин Вэнь". Потом снова очень много текста и хвалебных слов, а в конце опять приписка: "Совсем не нравится".

Экспрессивность письма впечатляла.

Чу Юань взял киноварь и, подперев другой рукой щеку, написал ответ: "Чжэню безразлично, нравится тебе или нет".

— Ты все еще не ушел спать? — Е Цзинь постучал снаружи.

Чу Юань убрал свою записку:

— Входи.

— Ты в курсе который час? — спросил Е Цзинь. — Разве завтра не будет заседания двора?

— А ты почему не спишь? — Чу Юань вышел ему навстречу. — Цяньфэна нет?

— Он вышел из дворца, чтобы обсудить дела Улинь, и сегодня не вернется, — сказал Е Цзинь. — У одного старика из школы Хуашань случилось удушье, и во время беседы он трижды начинал задыхаться. Я вернулся, чтобы приготовить для него пилюли, отправлю их завтра.

— Вот оно что, — проговорил Чу Юань, выходя с ним из кабинета. — Слышал, что в последнее время прибыло немало школ из Цзянху, в столице, должно быть, оживленно?

— Причиной тому не только съезд людей из Цзянху, а еще и храмовая ярмарка, что проводится раз в три месяца, — сказал Е Цзинь. — И люди там собрались самые разные. На обратном пути мне повстречался жулик из Синаня.

Чу Юань развеселился:

— Что еще за жулик из Синаня?

— Он прицепился, желая предсказать мне судьбу, я никак не мог от него отделаться, — говорил Е Цзинь. — А затем, когда понял, что я не ведусь на его уловки, захотел продать мне портрет.

Чу Юань спросил:

— Чей портрет?

Е Цзинь ответил:

— Дуань Байюэ!

— ...

— Говорю же, это отъявленный мошенник, который целыми днями только и делает, что бездельничает без всякого зазрения совести, — Е Цзинь вынул из рукава скомканную бумажку. — Совсем забыл о нем, не вспомнил, пока ты не сказал. На ярмарке среди толпы непросто его выбросить.

— Дай посмотреть.

Е Цзинь недоумевал:

— Для чего вообще смотреть на Дуань Байюэ?

Чу Юань вырвал у него из рук листок, развернул и обхватил с двух сторон. На него воззрилась синяя морда с торчащими клыками.

— Ох! — воскликнул Е Цзинь.

— ... — Чу Юань.

— Одного взгляда достаточно, чтобы понять, какой он развратник, — уверенно заявил Е Цзинь.

— Да, — ответил Чу Юань.

Где-то в Синане чихнул Дуань Байюэ.

Лежавший на крыше Дуань Яо сказал:

— Наверняка это невестка тебя вспоминает.

Дуань Байюэ опустил Морозный меч Сюаньмина на стол и проговорил:

— Может быть и так.

Дуань Яо сел:

— Только не говори, что ты сейчас собираешься в столицу.

Дуань Байюэ улыбнулся:

— Я еще не в полной мере избавился от Золотого шелкопряда, так что не смогу туда отправиться, даже если хочу. Я так сказал, потому что меч Сюаньмина в последнее время немного беспокойный. Это ведь сяо Юань пробудил его своей кровью.

— Правда? — Дуань Яо спрыгнул с крыши.

— Он гудит весь день, — сказал Дуань Байюэ.

Дуань Яо охватило беспокойство:

— Ничего же не случится, да?

— Это всего лишь меч, — ответил Дуань Байюэ. — Пробудился и хорошо. Если бы продолжал безмолвно спать, так и остался бы бесполезным куском ржавого железа.

Дуань Яо настоятельно проговорил:

— Тогда тебе следует быть осторожным.

И не вздумай порезаться им после того, как выведешь яд от Бодхисутры сердца, а иначе потом будешь рыдать три дня.

Или четыре.

На другой день, узнав об этом, Нань Мосе ничуть не встревожился и даже, наоборот, обрадовался.

Дуань Байюэ сказал:

— Учитель мог бы перестать улыбаться?

— Ты во что бы то ни стало должен проявить себя, чтобы твой учитель тоже смог увидеть эту демоническую мощь. Когда я вновь лягу в могилу, то похвастаюсь перед твоим отцом.

— Что, если я не смогу подавить его демоническую природу? — спросил Дуань Байюэ.

— Ты не можешь не подавить ее, — с уверенностью заявил Нань Мосе.

— Почему?

Нань Мосе ответил:

— Если я говорю, что этого не может быть, значит, на то нет причин.

— ... — Дуань Яо.

А что, так можно?

Вошла тетушка Цзинь с расческой и Нань Мосе принялся носиться по всему двору, держась за голову.

Стоя у входа во двор с сыном на руках, Цинь Нян смеялась до слез, а дитя, держа в ладошках пирожное, потянулось обнять Дуань Байюэ.

Дуань Яо тоже шагнул вперед, чтобы поймать его белую пухленькую ручку, а сам между тем соображал. Пускай Чу Сян решил поиграть со смертью, однако в нем все еще течет кровь императорского рода. В будущем, когда брат и император поженятся, и если Цзинь Нян согласится, их сын будет уже готовым маленьким наследником престола.

Дуань Байюэ стоял во дворе на солнышке и, улыбаясь, держал на руках малыша.

Все так удачно складывалось.

Спустя какое-то время пришло личное письмо от Чу Юаня, в котором он говорил, что желает получить Красного Волка.

— У меня его нет, — надулся Дуань Яо.

— Трудно его будет достать? — спросил Дуань Байюэ.

— Само собой, это же царь насекомых, — сказал Дуань Яо. — Отыскать его — это большая удача. Вторая невестка тоже хотела себе такого, но второй брат так и не смог его найти.

— После обеда возьми с собой людей и отправляйся на поиски, чем скорее его найдешь, тем лучше.

— Легко сказать! — Дуань Яо вытаращил на него глаза. — Почему бы тебе не отправить меня за гору искать золотое месторождение? Возможно, это будет быстрее.

— Это насекомое встречается только в Синане, как же можно его не найти? Пускай даже он редкий, это же не означает, что отыскать его невозможно, — произнес Дуань Байюэ. — Если не хватает рабочих рук, тогда отряди часть войск и прочешите весь задний склон горы. Если нельзя найти семьдесят-восемьдесят Красных Волков, то хотя бы с дюжину ведь можно?

Глава Дуань Яо наполнились восхищением.

Вероятно, его брат вконец потерял остатки разума. Если невестка в следующий раз пожелает получить луну, то он наверняка найдет способ подняться на небо.

В это время в императорском дворце Чу Юань читал доклад о Драконе Восточного моря.

Много лет назад в Восточном море свирепствовали бандиты из государства Во.* Покойный император лично повел войска и вышел в море, чтобы истребить разбойников, однако неожиданно попал в западню врага. И вот в самый критический момент, когда они должны были потерпеть поражение, на помощь, рассекая волны, пришло морское войско. Спустя продолжительное время удалось переломить ход битвы и выиграть первое морское сражение.

П.п.: государство Во — так в древности называли Японию.

Предводителем войска был Юнь Дуаньхунь, что слыл затворником и выдающимся человеком в Восточном море. После битвы император Чу воздал ему благодарности за спасение и, видя, что тот хорошо знаком с ситуацией в Восточном море, попросил его остаться и помочь в сражении. Именно благодаря присоединению этого войска военно-морской флот Великой Чу в скором времени высоко взошел, как солнце в зените, и не знал поражений. Вокоу* весьма быстро потерпели полный разгром и обратились в бегство, а император Чу был так обрадован, что открыто заявил на весь мир о пожаловании Юнь Дуаньхуню титула "Великий Светлый князь".

П.п.: Вокоу — японские пираты, ронины и контрабандисты, которые разоряли берега Китая и Кореи с XIII по XVI века.

Согласно историческим записям, после войны в Восточном море Юнь Дуаньхунь слишком возгордился своими заслугами, не умел себя сдержать, а затем восстал и попытался убить императора Чу. Когда его план провалился, он под покровом ночи спешно бежал, и до настоящего времени местонахождение его неизвестно.

Однако в народе поговаривали, что Светлого князя подставили, и чистейшая жемчужина, непревзойденный талант был отправлен в изгнание.

Но какой бы ни была правда, после исчезновения Юнь Дуаньхуня понадобился другой человек, чтобы поддерживать порядок в Восточном море. Покойный император назначил туда Цзян Хэна, своего родственника, даровав ему императорскую фамилию. Именно Чу Хэн теперь являлся Морским Драконом.

— У этого человека неплохая репутация, ты в самом деле думаешь, что у него имеются мятежные намерения? — спросил Е Цзинь.

— Под его началом весь гарнизон Восточного моря и, независимо от того, имеются у него мятежные намерения или нет, Чжэнь не может оставить это без внимания, — сказал Чу Юань. — После стольких лет незаметного правления его влияние нельзя недооценивать.

— И что ты намерен делать?

— Повести войска.

Е Цзинь нахмурился:

— Все так серьезно?

— Гарнизон Восточного моря — самый совершенный флот Великой Чу, нельзя утратить над ним контроль.

— Но какой предлог ты хочешь использовать? — спросил Е Цзинь. — Если Чу Хэн откажется добровольно отпустить его, мы не можем просто открыто начать войну и отнять его силой. Во-первых, обязательно будут жертвы: что с той, что с другой стороны — это все солдаты Великой Чу. Во-вторых, покойный император для подавления оставшихся сторонников Юнь Дуаньхуня за один день издал семь манифестов во славу Чу Хуна. Теперь же, когда ситуация на Восточном море стабильна, поползут неприятные слухи, если императорский двор ни с того ни с сего попытается вырвать у него власть.

— Если понадобится начать войну, Чжэнь, разумеется, найдет вескую причину.

Е Цзинь по-прежнему чувствовал себя неспокойно.

— Более того, в Восточном море сейчас вовсе не спокойно. Цин Цю, бывший подчиненный Юнь Дуаньхуня, давно уже занял остров Байу. Он вступил в сговор с вокоу, чтобы собрать силы для вторжения на нашу границу. Мы на грани войны, это ясно видно из отчета нашего дорого чиновника Вэня, что сейчас лежит на столе.

— Пускай ты пойдешь туда под предлогом сокрушения мятежников, но ведь есть Чу Хэн и гарнизон Восточного моря. Сейчас ни тебе, ни Цяньфаню нет смысла вести войска на юг, — говорил Е Цзинь. — Если только Чу Хэн не полный олух, как он может не понять этого?

— Это действительно проблема, — сказал Чу Юань. — Именно поэтому нужно найти вескую причину.

Е Цзинь недоверчиво посмотрел на него. Тот выглядел так, будто имел готовый план в голове. Неужели он уже что-то придумал?

— Брат! Брат! — в Дали установилась ясная, солнечная погода. Дуань Яо стоял во дворе и кричал: — Письмо от невестки!

Дуань Байюэ бросил ему кусочек золота.

Цветы сердца Дуань Яо бурно расцвели.

Дуань Байюэ разломил сургуч и прочел послание, после чего на губах его появилась улыбка.

Дуань Яо спросил:

— Любовные разговоры?

— Государственные дела, — сказал Дуань Байюэ.

Дуань Яо был разочарован:

— Что же ты так радуешься государственным делам?

Выглядит таким одухотворенным — впору думать, что невестка написала потрясающие любовные стихи.

— Боюсь, что послезавтра ты не сможешь поехать в Цзяннань.

— Почему?! — от услышанного у Дуань Яо аж слезы выступили на глазах. — Я уже все вещи собрал и сказал брату Гу, что приеду к нему, чтобы понаблюдать за насекомыми.

— Пускай Гу Юньчуань привезет их тебе в следующий раз, — сказал Дуань Байюэ. — В последнее время дела в Синане осложнились, а учитель вновь ушел в уединение. Ты должен хорошо следить за поместьем.

Дуань Яо был потрясен:

— А ты?

— А я должен возглавить войско и отправиться в город Муян.

— И что ты будешь делать в Муяне? — Дуань Яо был озадачен. Ладно бы еще речь шла о столице.

— Принесу жертву предкам.

— ...

У него снова крыша поехала? Когда это предки рода Дуань сбежали в маленький городок у Восточного моря? Знал ли об этом наш отец?

Дуань Байюэ погладил его по голове:

— Хороший мальчик.

— Ну нет! — Дуань Яо никак не улавливал связи. — Ты просто пойдешь туда один и уведешь армию?

Дуань Байюэ отдал распоряжение:

— Все юго-западные войска, которые можно перемещать, должны быть мобилизованы. Через десять дней они объединятся.

Ошарашенный Дуань Яо смотрел на него открыв рот.

Дуань Байюэ вновь спросил:

— Где Красный Волк?

Дуань Яо ответил:

— Пока ищу.

— Если не найдешь его до моего отъезда, то тебе запрещается выходить из поместья на протяжении следующих трех лет.

— ...

С какой стати?!

— Ладно, скажи Цзинь Нян, чтобы она зашла в кабинет.

Дуань Яо чувствовал себя совершенно измотанным:

— Хотя бы расскажи, что это за дело.

— Юго-западная армия тренируется изо дня в день, но, к сожалению, в последние годы на границах Мяоцзяна было очень тихо. На сей раз появилась уникальная возможность проявить себя на поле боя, и естественно, чем больше будет людей, тем лучше.

— Какое еще поле боя? — недоумевал Дуань Яо. — Невестка просила тебя развернуть сражение?

— Нет, — ответил Дуань Байюэ. — Он просто хочет разобраться с Чу Хэном, а это самый быстрый способ.

Дуань Яо одолевали противоречивые чувства. Чу Хэн ведь Морской Дракон Великой Чу. Он же не провоцировал тебя, так разве может дворец Синаня совать нос в чужие дела?

Однако Дуань Байюэ всегда действовал быстро и решительно, особенно когда дело касалось его возлюбленного.

И вот спустя несколько десятков дней до столицы долетела новость.

Князь Синаня снова взбунтовался.

Касательно того, почему "снова", так все лишь благодаря образу Дуань Байюэ волчонка с волчьим сердцем, что в течение многих лет существовал в сердцах людей Великой Чу. В народных повестях, что продавались на улицах то тут, то там, князь Синаня бунтовал по три-четыре раза в месяц. Если он не бунтовал, то люди, купившие книжку, яро протестовали: князь Синаня, который не замышляет измену — это все равно, что молодой господин Шэнь,* у которого нет маленького пушистого хвоста! Что интересного в этой дрянной книжонке? Верните деньги!

П.п.: молодой господин Шэнь — речь о Шэнь Цяньлине, гг новеллы "Повсюду в Цзянху удивительно", где в народных повестях его описывают лисой-оборотнем.

Именно поэтому, когда новость достигла столицы, народ в массе своей реагировал так: "Ах!"

А затем они продолжили болтать, есть, пить чай, щелкать дынные семечки, стирать белье.

Мир и спокойствие.

Однако придворные, очевидно, не могли оставаться такими же спокойными.

Не говоря уже о фракции Тао Жэньдэ и Лю Дацзюна, даже Вэнь Люнянь здорово перепугался, когда это услышал.

В императорском кабинете находились Е Цзинь и Вэнь Люнянь. Чу Юань опустил письмо, которое держал, на стол и сказал:

— Следуем за ним.

— ... — Вэнь Люнянь.

— ... — Е Цзинь.

Следуем за ним?!