Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 62 - Город Гуаньхай

Белая тень в городе

***

Блюда поданные на стол в основном были кисло-острыми, их готовили с юго-западными специями, которые специально отправляли из дворца Синаня. Прежде не представлялось случая использовать их, но теперь же, когда стол заставлен пряными кушаньями, единственным человеком, который мог их попробовать, был Дуань Яо.

Чу Юань положил ему своими палочками ломтик рыбы и спросил:

— Тебе нравится?

— Да, — Дуань Яо кивнул. — Это даже лучше, чем то, что готовил повар в поместье Синань.

Чу Юань засмеялся:

— На самом деле этот повар из Синаня. Он последовал в имперскую столицу за своем сыном и открыл свой ресторан. Чжэнь обедал там пару раз и вкус блюд показался неплохим, поэтому в этот раз взял его с собой в летний дворец. Рад, что тебе нравится.

Дуань Яо кивнул и продолжил молча есть. Опять его брату не повезло: специально для него привезли повара, а он даже не смог попробовать этой еды.

Видя, что он молчит, Чу Юань не стал больше ничего говорить, пока тот не допил остатки супа.

— Хочешь пирожных?

— Не нужно, не нужно! — энергично замахал руками Дуань Яо. — У меня живот уже круглый.

Чу Юань говорил со смехом:

— В твоем возрасте все уходит в рост.

Дуань Яо вытер рот, про себя подумав, что каким бы тактичным ни был Чу Юань, а все равно это означало, что тот должен съесть больше.

Император приказал Сыси приготовить чай и выглядел так, будто отпускать своего гостя вовсе не собирался.

Впрочем, Дуань Яо это не удивило. В конце концов, предыдущий свой спектакль они разыграли слишком торопливо, актерская игра действительно была немного грубая. Они могли обмануть постороннего человека, но его невестка — Император, было бы странно, если бы тот не заметил ничего необычного.

И в самом деле, не успела и чашка остыть, как Чу Юань заговорил:

— Тот белобровый бессмертный старец, он бывал раньше в поместье Синань?

Дуань Яо покачал головой:

— Нет, раньше ни я, ни брат не видели этого человека. Мы только слышали от учителя, что он как-то по молодости вышел в море, чтобы кому-то мстить, и случайно с ним повстречался.

— Он в добрых отношениях со старейшиной Нанем? — снова спросил Чу Юань.

— Если бы их отношения и впрямь были очень добрыми, учитель чаще бы говорил о нем, — сказал Дуань Яо. — Но они встречались много раз, так что эти отношения не должны быть плохими. Просто хороший знакомый.

— Откуда у него Небесная Киноварь? — продолжал свой допрос Чу Юань. — Если она уже была у него, почему он не отдал ее раньше, а ждал до сих пор?

— Я не знаю, учитель не говорил об этом, — отвечал Дуань Яо. — За последние годы поместье Синань отправило множество людей в Восточное море и написало несколько писем белобровому старцу, но не получило ни одного в ответ. Учитель полагал, что тот уже скончался, но неожиданно повстречал его в Юньдэ.

— Он приехал, чтобы доставить Небесную Киноварь?

— Он хотел заключить сделку с учителем, но что это за сделка, учитель отказался рассказать. Он только упомянул, что снова отправится к Восточному морю после того как брат поправится.

— Вот значит как, — Чу Юань слегка кивнул.

Его все еще что-то тревожило, но он не мог понять почему. Сделки — самое обычное явление в Цзянху, и так как тот старец — заморский бессмертный, то в тех краях вполне могла найтись Небесная Киноварь. С какой стороны ни посмотри, а все казалось логичным.

Дуань Яо продолжал:

— Возвращение в Синань необходимо, чтобы исцелиться. Думаю, мой брат не хотел, чтобы Император видел его и тревожился. Вам нужно постараться успокоиться.

Чу Юань пришел в себя и сказал рассмеявшись:

— Настала твоя очередь утешать Чжэня.

Дуань Яо сжал кулаки:

— Перед отъездом старший брат поручил мне заботиться об Императоре от его имени. Он также сказал, что если старые министры не будут проявлять такта и станут без конца приставать со всякими пустяками, то им на головы должно одеть мешки и избить, чтобы они вели себя прилично.

Чу Юань одобрительно кивнул:

— Все верно.

Минув тему с Небесной Киноварью, разговор их стал намного легче. Они сидели в комнате и болтали, рассказывали дворцовые истории и слухи из мира боевых искусств. Они говорили уже почти два часа, прежде чем Дуань Яо поднялся, чтобы попрощаться. Чу Юань выпил последнюю чашку чая и почувствовал, что на сердце его стало намного спокойнее. Хотя он все еще не мог в полной мере расслабиться, но теперь ему казалось, что дела обстоят не настолько скверно, как он воображал ранее. Как говорится, беспокойства вносят сумятицу. К тому же, речь ведь шла о его возлюбленном, он неизбежно будет слишком много об этом думать.

— Император, — позвал его стоящий у дверей евнух Сыси. — Уже поздно, пора вернуться в опочивальню и готовиться ко сну.

Чу Юань встал и на ходу отвечал:

— Распорядись на кухне, чтобы на завтра приготовили больше укрепляющих ци блюд. Яо-эр в последнее время занимается боевыми искусствами, нельзя позволить ему голодать.

— Да, — евнух Сыси с улыбкой кивнул, думая про себя, что хотя князь Синаня и уехал, но юный княжич, к счастью, все еще здесь. Они всего лишь откушали вместе, а цвет лица Императора уже значительно улучшился. Вероятно, если завтра будет аудиенция, то министры уже не станут дрожать от страха, входя в императорский кабинет.

В городе Юньдэ было тихо. По улицам с дозором ходил ночной сторож, бил в свою колотушку и напевал под нос песенку.

Женщина-призрак уничтожена, и теперь в город вернулись былые спокойные и счастливые деньки. К тому же с приездом императора город наводнили императорские гвардейцы, и в нем теперь настолько безопасно, насколько это вообще возможно. Пройдя по переулку, сторож опустил руки со своей утварью и огляделся в поисках местечка, где мог бы облегчиться. Он пристроился у стены, однако стоило ему развязать пояс, как вдруг на гребне этой самой стены промелькнула белая тень и в мгновение ока исчезла.

— На помощь! — душа его едва не покинула тело, по ногам потекло что-то теплое.

Как раз в это время неподалеку проходили императорские стражники и, услышав крик, быстро прибежали с факелами. Они застали ночного сторожа сидящим в углу стены и держащимся за голову. Тот, ничего не сознавая, кричал во всю силу своих легких, а вокруг него стояла вонь до небес.

— Старший помощник! Старший помощник! — местный офицер, возглавлявший группу, вышел вперед и толкнул его. — Ты нечистью одержим, иль тебя просто ограбили?

Дрожащий сторож поднял на него глаза.

Все солдаты и офицеры смотрели на него с нескрываемым недоумением.

— Нет, не... призрак, — сбивчиво бормотал сторож. — Я только что видел здесь белую тень...

— Какой еще призрак? Я смотрю, ты это до полусмерти напугался, — прервал его судебный исполнитель. — Тебе, должно быть, привиделось.

Ночной сторож замотал головой, ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Неожиданно ноги у него стали подмерзать. Когда он опустил взгляд, то со стыда готов был провалиться сквозь землю.

— Ну хорошо-хорошо, возвращайся к себе, — судебный пристав смилостивился, поднял с земли его гонг и колотушку, и передал ему. — Больше не создавай проблем.

От своего крика он не только сам обмочился, но и на судебного пристава нагнал страху.

Ночной сторож покраснел до корней волос, поблагодарил их и пустился бежать домой, думая про себя, что ближайшие две недели со стыда просто не сможет выйти на улицу. Кто знает, что наплетут про него эти ехидные сплетники? Императорские гвардейцы тоже решили, что тому показалось, поэтому не придали произошедшему особого значения. И только когда все ушли, с большого дерева неподалеку спрыгнула сгорбленная фигура и одиноко побрела к городским воротам. Воспользовавшись моментом, когда стражники сменялись на посту, она прилипла к стене будто плющ, в несколько движений перебралась через нее и оказалась за городом.

На пустыре остановилась повозка. Фигура пригнулась, сев в нее, после чего раздался хриплый голос:

— В город Гуаньхай.

Возница в ответ промычал и подстегнул лошадь, направляя повозку на юг.

Гуаньхай был городом на южной границе Чу. Находясь у самого моря, слушая ветер и наблюдая за белыми волнами, он считался одним из самых важных портов. Причал каждый день заполнялся торговыми суднами из других стран и пестрил разнообразием флагов. Будь то караван, идущий в Наньян, или же иностранные судна, что направлялись в страну Чу, путь через Гуаньхай считался самым быстрым и удобным.

Ночь подошла к концу, на востоке вставало солнце. Казалось, стоило лишь прикрыть глаза, а уже наступил новый день.

Чу Юань работал в своем кабинете, просматривал доклады, когда подошел Сыси и сообщил, что пришло письмо из дворца Погони за Тенью.

Чу Юанем овладело радостное волнение.

Евнух Сыси подал письмо двумя руками:

— С письмом из Шу прибыла также повозка с особыми местными продуктами, которые чуть позже доставят в летний дворец. Молодой господин Шэнь лично отбирал их.

Чу Юань кивнул, сломал сургучную печать и развернул письмо написанное почерком Цинь Шаоюя. Тот говорил, что уже получил ответ с Южного моря, и нахождение Небесной Киновари действительно неизвестно, но он мог бы попытаться найти ее.

— Император?.. — позвал его Сыси, заметив, что тот долгое время молчит.

— Сходи, приготовь несколько редких вещей и отправь во дворец Погони за Тенью в качестве ответного подарка.

— Да, — Сыси поклонился и вышел.

Чу Юань перечитал письмо слегка хмурясь. Призрачный целитель — учитель Цинь Шаоюя. Последние годы он жил на уединенном острове в Южном море и считался одним из лучших божественных лекарей Цзянху. Даже Е Цзинь уступал ему. Если даже он ничего не знал о Небесной Киновари, то, вероятно, отыскать ее вряд ли возможно.

Чу Юань откинулся на своем троне, немного подумав, после чего написал два новых письма, запечатал и велел немедленно доставить их в усадьбу Солнца и Луны и во дворец Погони за Тенью.

Дуань Яо все еще обучался у старика решению задачи с Фэньсин, уходил рано, возвращался поздно, часто тренируясь до глубокой ночи. Чу Юань велел Сыси передать чиновникам распоряжение: они останутся в летнем дворце еще на полмесяца, а затем вернутся в столицу.

— Ну поглядите на себя, вы снова хмуритесь, — сказал Лю Дацзюн. — Начхать, в столице или в Юньдэ — Император может вести дела откуда угодно. Так какая разница?

— Почему вас так волнует, хмурюсь я или нет? — от его голоса у Тао Жэньдэ замутилось в голове.

— Меня не волнует, хмуритесь вы или нет, только вот обычно вы начинаете выговаривать, после того как нахмуритесь. Я хотел бы напомнить вам, что наш Император в последнее время был не в духе, так что лучше вам успокоиться.

— ...

— Я же говорил, что вы — человек, который не умеет наслаждаться жизнью, — Лю Дацзюн потащил его наружу. — Ну останемся тут на полмесяца — это же всего лишь полмесяца. Пойдемте есть лепешки!

Тао Жэньдэ спотыкался, пока его тащили за собой, и по-прежнему хмурился.

Не было ничего необычного в том, чтобы остаться тут еще на полмесяца, можно даже и дольше — ничего страшного. Просто Император в последнее время казался немного странным, однако он отказывался что-либо говорить. Это приводило в смятение сердце старого тайфу, принося с собой предчувствие скорой беды.

Находиться в состоянии настолько сильной тревоги не слишком приятно.

— Император, — сказал евнух Сыси. — Похоже, что сегодня юный княжич Дуань будет практиковаться дольше, он все еще не закончил. Император желает отужинать пораньше?

— Не голоден. Дождусь Яо-эра, — Чу Юань отбросил письмо, что держал в руке. — Пойдем, сходим сначала в тюрьму.

Сыси пришел в замешательство:

— В тюрьму?!

— Там все еще находится преступник, — сказал Чу Юань. — Сначала Чжэнь хотел вернуться в столицу и разобраться с этим делом там, но раз уж мы остаемся здесь еще на некоторое время, чем сидеть без дела, лучше ее допросить.

Когда он это сказал, Сыси вдруг вспомнил о певице-наложнице, убившей Юй Шу, префекта Цаннаня, которую тут взяли под стражу. Ее называли тетушкой Цуй, и она до сих пор не предстала перед судом.

Жаровня у входа в тюрьму полыхала, а тюремщик в это время сладко спал. Он не ожидал, что Чу Юань мог прийти в такое время, поэтому, проснувшись, тут же в панике плюхнулся на колени:

— Приветствую Императора!

— Оставьте церемонии, — приказал Чу Юань. — Откройте, Чжэнь желает войти и посмотреть.

_________________________

Ночной сторож с гонгом и со своей колотушкой.