Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 51 - Желание

По крайней мере, будут эти десять дней

***

В императорских покоях было очень тихо.

Чу Юань не произносил ни слова и не двигался, казалось, он ждал, когда князь заговорит первым.

— Золотой Шелкопряд находится в моем теле последние пять-шесть лет. Помимо того, что он просыпается раз в год, все остальное действительно было в порядке, но в этот раз все немного ненормально.

— Что именно ненормально?

— Я просто не хочу, чтобы ты об этом беспокоился, — Дуань Байюэ развернул его лицом к себе и горько усмехнулся. — Говоря по правде, когда эта штука начинает буйствовать, то это в самом деле довольно неприятно.

Чу Юань слегка нахмурился:

— Я знаю.

— Как правило, если он просыпается раз в год — это уже предел. В этот раз он неожиданно пробудился раньше на несколько месяцев. Учитель говорит, что вероятно в дальнейшем он будет просыпаться два-три раза в год, — сказал Дуань Байюэ. — Вот почему мне стоит уйти в уединение раньше, тогда будет легче вынести это.

Чу Юань провел ладонью по его груди:

— А сейчас болит?

Дуань Байюэ покачал головой.

— Ранее я уже спрашивал об этом, но ты так и не ответил, — произнес Чу Юань. — Как ты заразился гу?

Люди из дворца Синань с самого детства растут среди сотен ползучих тварей, и совершенно очевидно, что не мог какой-то случайный человек взять и так просто отравить кого-то из них.

Как и ожидалось, Дуань Байюэ сказал:

— Золотого Шелкопряда учитель собственноручно вырастил и поместил в мои меридианы.

Чу Юань смотрел на него недоуменно:

— Старейшина Нань?

Дуань Байюэ кивнул:

— В то время у меня произошло отклонение ци и я повредил меридианы крови во время тренировки. Чтобы спасти меня, учитель рискнул использовать Золотого Шелкопряда. Хотя это и вернуло мне жизнь, но когда гучун попадает в организм, вынуть его становится уже не так-то просто.

— Отклонение ци произошло из-за практики Бодхисутры сердца? — вновь спросил Чу Юань.

Дуань Байюэ отрицательно покачал головой:

— Если я не смогу вытерпеть в этот раз и не найду Небесную Киноварь, тогда начну обучаться Бодхисутре сердца, только...

— Что только? — Чу Юань поднял на него глаза.

— Для практики придется уйти в уединение на три года, — Дуань Байюэ взял его за руку, поднес к губам и поцеловал. — Что если ты будешь скучать по мне?

— Три года? И через три года можно будет извлечь Золотого Шелкопряда?

Дуань Байюэ кивнул:

— Да.

— Если все так, то почему бы тебе не начать практиковать ее раньше?

— Не могу оставить тебя.

— ...

— Давно ли ты взошел на трон? При дворе нестабильно, границы тоже в беспорядке. Вначале следует помочь тебе навести порядок в делах страны, — Дуань Байюэ провел ладонью по его щеке. — Поскольку я обещал, я должен это сделать.

Чу Юань замотал головой:

— Тебе нужно вернуться в Синань.

— Ты хочешь прогнать меня? — Дуань Байюэ не удержался от смеха.

— Если три года, тогда пускай будут три года, — говорил Чу Юань. — Остальными делами не поздно будет заняться и после того как ты избавишься от яда Золотого Шелкопряда.

— По крайней мере позволь мне закончить текущие дела.

— Текущие дела — это призрак в Юньдэ, или люди Чаоя во дворце?

— И то, и другое.

— Если я позволю тебе заниматься всем, для чего мне тогда местные чиновники и офицеры с солдатами?

Дуань Байюэ вдруг замялся, после чего ответил:

— Разве прежде мы не договорились об этом? Во всяком случае проблемы с Лань Цзи были вызваны мной, и будет разумно, если я их и решу.

Чу Юань одернул руку:

— Скажешь еще хоть слово, и отправишься в путь сегодня же вечером.

— ...

Сегодня вечером?

Они уставились друг на друга.

Дуань Байюэ ничего не оставалось кроме как сказать:

— Десять дней.

Чу Юань по-прежнему молчал.

— Я ничего не буду делать эти десять дней, просто останусь с тобой. Ну так как? — Дуань Байюэ держал его руки в своих. — Разлука продлится три года, а с этими десятью днями нам хотя бы будет о чем вспомнить.

— Это всего лишь три года, — прошептал Чу Юань.

— Разве три года — это не долго? — Дуань Байюэ надул губы и немного ребячески произнес: — Более тысячи дней пребывания в ледяной пещере, где, кроме учителя, не будет ни единой живой души.

— Это опасно? Бодхисутра сердца.

Дуань Байюэ покачал головой:

— Нет.

— Хорошо.

— Тогда, я буду считать, что ты согласен, — сказал Дуань Байюэ. — Я уйду через десять дней, ладно?

Чу Юань отвернулся, глаза его были немного красными.

— Когда придет время отправиться в уединение, все дела поместья Синань будут временно переданы Дуань Жуну и Дуань Няню. Они мои самые доверенные люди, и если что-то случится, можешь смело обращаться к ним, — говорил Дуань Байюэ. — Если ты столкнешься с чем-то серьезным, что никак не получится решить, просто напиши письмо и передай учителю, он...

— Не произойдет ничего серьезного, — прервал его Чу Юань. — Ты можешь спокойно уйти в затвор и практиковаться.

Дуань Байюэ улыбнулся:

— Тогда хорошо.

Евнух Сыси долгое время прислушивался, и вздохнул с облегчением, когда его наконец попросили принести горячей воды для купания. Он быстро приказал своим помощникам как следует приготовить воду и отправить ее внутрь. Чу Юань прежде уже помылся, поэтому Дуань Байюэ поспешно обтер несколько раз тело полотенцем, прежде чем забрался к нему под одеяло.

— Ты в самом деле не станешь спрашивать у того старца, что живет в резиденции? — напомнил Чу Юань.

— Я спрошу у него.

Чу Юань бросил на него взгляд.

Дуань Байюэ тактично предложил:

— Давай вместе спросим, завтра и сходим.

Чу Юань мягко взял его за подбородок, потянулся к губам и поцеловал.

Дуань Байюэ усмехнулся:

— Недостаточно.

Он просто хотел подразнить Чу Юаня, и совсем не ожидал, что в следующий момент теплые мягкие губы снова прижмутся к его губам, кончик языка живо скользнул между ними, оставляя после себя легкое ощущение покалывания. Дыхание Дуань Байюэ стало тяжелым, его руки сами обвили талию любимого человека.

Чу Юань подался вперед, и поцелуй стал более настойчивым, будто все чувства, что он копил много лет, разом прорвались наружу.

— Если ты сейчас так продолжишь, то я не смогу уйти, — голос Дуань Байюэ был хриплым.

— Ты должен вернуться через три года, — уголки глаз Чу Юаня слегка покраснели, то ли от охватившей его страсти, то ли от горечи и нежелания отпускать.

Дуань Байюэ покачал головой:

— Будь умницей, засыпай.

— Боишься, что не сможешь пережить пробуждение Золотого Шелкопряда? — Чу Юань смотрел прямо на него. — Я тоже боюсь.

Дуань Байюэ умолк.

— Мне нет дела до того, какое реальное положение дел сокрыто за твоими словами, не хочешь говорить, и ладно, я тоже не хочу спрашивать. Если ты сможешь это вынести, то через три года и двадцать лет земли на границах станут стабильными, — сказал Чу Юань. — Хотя некоторые из императорских дядюшек совершали ошибки, и тайком строили мне всяческие препятствия когда я всходил на трон, однако они по-прежнему являются прямыми потомками правителей Великой Чу. Когда придет время, я посмотрю кто из наследников в самом деле обладает талантом, и призову его в столицу. Эта страна будет передана членам императорской семьи Чу, и законы не будут нарушены.

Дуань Байюэ вдруг нахмурился.

— Если же ты не сможешь выдержать это... — Чу Юань стиснул зубы, замолчав на долгое время. — по крайней мере будут эти десять дней.

Дуань Байюэ отрицательно покачал головой, протянув руку, чтобы погладить его:

— Тебе не разрешается болтать всякую ерунду.

Чу Юань распустил пояс. Ладони его были как языки пламени, от движений рубашка соскользнула с плеч, а на шее виднелась красная родинка размером с семя кунжута, выглядевшая особенно соблазнительно.

В голове Дуань Байюэ будто раздался взрыв. Подхватив Чу Юаня под спину, он толкнул его и навалился сверху.

Чу Юань поднял на него взгляд.

— Если я не переживу эти три года, ты должен забыть эти десять дней, — Дуань Байюэ провел тыльной стороной ладони по его щеке. — Будь императором, не воюй с этими твердолобыми стариками, делай то, что должен делать. Хоть они и ворчливые, но они всегда стараются для твоего блага. Хорошо?

— Хорошо.

Дуань Байюэ нежно поцеловал его веки, останавливая уже готовые выступить слезы.

Одежда была сброшена на пол, и разгоряченная молодая кожа встретилась в волне жара. Тела, круглый год тренированные боевыми искусствами казались совершенными, без единого изъяна, а поцелуи долгими и неистовыми, и сложно было сказать, кто из них проявлял большее нетерпение. Черные волосы Чу Юаня рассыпались по подушке, сам он потерялся, утопая в ласках чужого языка и губ.

— У тебя есть та вещица? — прошептал Дуань Байюэ ему на ухо.

Чу Юань указал на маленький выдвижной ящик в изголовье кровати.

Дуань Байюэ протянул руку и достал небольшую фарфоровую баночку, между делом прихватив губами мочку его уха, и многозначительно произнес:

— Если будет тяжело, сразу скажи мне, хорошо?

Чу Юань сделал вид, что ничего не слышал.

По отношению к нему Дуань Байюэ всегда был терпеливым и внимательным, и этот раз тоже не стал исключением.

Глаза Чу Юаня были слегка влажными, однако он стиснул зубы и не издал ни звука. Даже если бы его тело разрывало от боли, он бы все равно хотел продолжить.

Пока рядом с ним этот человек, он сможет вынести все что угодно.

Дуань Байюэ покрывал его спину легкими поцелуями, ожидая, пока напряженное тело под ним расслабится, прежде чем начать медленно двигаться. От изначальной осторожности и нежности в начале, вплоть до волнующих толчков в конце, они держались за руки, переплетая пальцы, так ни разу и не отпустив друг друга.

Бывший во дворе евнух Сыси отослал подальше императорскую стражу, выпятил живот и, довольно хихикнув, уселся пить чай.

Уже поздней ночью Дуань Байюэ попросил принести горячей воды, помог Чу Юаню помыться и переодеться в чистые одежды.

Щеки Чу Юаня покраснели, он слегка хмурился и выглядел очень уставшим.

Лежа рядом с ним, Дуань Байюэ протянул руку, проверяя температуру лба, а затем схватил за запястье, прощупывая пульс.

Чу Юань открыл глаза.

— Некомфортно? — спросил Дуань Байюэ.

Чу Юань кивнул.

— Нужно поспать и станет лучше, — Дуань Байюэ втянул его в объятия.

Чу Юаню стало смешно:

— Ты что, целителем заделался?

— Я не целитель, я твой... мпх!

— Я устал, — Чу Юань убрал зажимавшую рот руку, голос его был хриплым.

— Это нормально, что ты устал. Я больше не буду тебя дразнить, засыпай.

Чу Юань закрыл глаза, но через мгновение вновь их открыл:

— Завтра утром должен прийти господин тайфу.

— Оставь это мне.

Чу Юань издал тихое "ммм" и вновь закрыл глаза, погрузившись в сон.

Тем не менее у Дуань Байюэ сна не было ни в одном глазу.

Легко поглаживая спину Чу Юаня, он даже не сознавал, сколько беспорядка в его голове.

Он любил его столько лет, но никогда всерьез не задумывался, чего же именно хочет. Он полагал, что будет помогать ему защищать страну, и этого достаточно. И дело вовсе не в том, что другие вещи его не интересовали. Просто он знал, что с того момента как Золотой Шелкопряд попал в его тело, он не сможет прожить долго. В случае если он начнет практиковать Бодхисутру сердца, то станет получеловеком-полудемоном, мертвым, но не побежденным,* без тепла тела и без сердцебиения, со свирепыми чертами лица, и даже кровь его станет ядовита. Золотой Шелкопряд от такого конечно же погибнет, но только и он сам утратит почти все человеческое.

П/п. Мертвым, но не побежденным 死而不僵 (дословный перевод: мертвый, но не окоченевший). Эта идиома проводит параллель с насекомыми, которые умирают, но не коченеют. Так по сути можно сказать и про нечисть, которая не является живой, но не утратила своих темных сил, и про человека потерпевшего неудачу, но не утратившего свое влияние.

Когда не можешь позаботиться даже о самом себе, разумно было бы, как говорил учитель, просто развернуться и уйти не считаясь ни с чем, только вот... он действительно не в силах расстаться.

Даже потеряв свою плоть и кровь, Дуань Байюэ все равно не сможет уйти от него.

В этот раз он был рад побыть эгоистом.

Глаза Дуань Байюэ покраснели, он крепче обнял человека в своих руках.

Никто во всем мире не знал, действительно ли существует Небесная Киноварь, но к счастью еще есть немного времени, чтобы потихоньку отыскать ее. Только вот если он ее не найдет, то вынужден будет обучиться Бодхисутре сердца, а после того как практика будет закончена, передаст поместье Синань Яо-эру. Сам же отправится в столицу, найдет себе местечко, откуда не видать света белого, и день за днем будет наблюдать за Чу Юанем.

Никто не хочет стать монстром. Однако, если он сможет просто наблюдать за любимым человеком издалека, это тоже будет неплохо.

Так долго откладывая, он все же должен проявить твердость, и скрепя сердце покончить с этим. До сего момента он думал, что если Золотой Шелкопряд не проявит себя, то он сможет побыть с Чу Юанем еще несколько дней. Однако как долго он сможет откладывать? В этот раз он поможет устранить Лань Цзи, устранить Сай Паньаня, и эту шайку гнилых отпрысков Чаоя. А что до остального, Дуань Байюэ оставит это ему.

Он поцеловал Чу Юаня в шею.

Столько лет присматривая за ним, теперь он должен попытаться отпустить его.

Чу Юань плохо спал, даже его ресницы слегка дрожали.

Дуань Байюэ поднес его пальцы к губам, осторожно целуя. Он решил, что непременно должен пережить пробуждение Золотого Шелкопряда, а потом поведет людей в Наньян, в страну Фэймянь, и все выяснит.

На следующее утро только начал брезжить рассвет, а за окном уже защебетали птицы. Чу Юань слегка поморщился, но не успел он открыть глаза, как на веки ему легла теплая сухая ладонь, мягко их прикрывая.

— Еще рано, — Дуань Байюэ невесомо поцеловал его лоб. — Тебе ни к чему идти на утреннее заседание двора, поспи еще немного.

Чу Юань схватил его за запястье, чуть повернувшись и навалившись на него.

— Как твое тело? — спросил Дуань Байюэ.

Чу Юань уткнулся подбородком в его грудь, лениво его рассматривая.

Усмехнувшись, Дуань Байюэ поправил его черные волосы.

В императорской спальне не было слышно ни вороны, ни воробья,* никто из них не пытался нарушить эту тишину. Чу Юань, казалось, погрузился в себя, Дуань Байюэ тоже не хотел вырывать его из своих мыслей, лишь время от времени тихонько поглаживая по спине.

П/п. 鸦雀无声 не слышно ни вороны, ни воробья — идиома, используется в значении "не слышно ни звука", "глубокое молчание".

Только спустя продолжительное время Чу Юань произнес:

— Хочу выпить чаю.

Дуань Байюэ вновь завернул его в одеяло, затем надел свою обувь и встал. На нем были лишь нательные штаны, черные волосы небрежно подвязаны на затылке, от чего он казался еще выше и внушительнее; четко выделялись линии мышц спины, а на плечах было несколько... следов ногтей.

Чу Юань отвернулся и уставился в стену.

— Пока Сыси не принес чай, попей сначала воды, — Дуань Байюэ помог ему встать. — Твоему горлу будет лучше.

Чу Юань сипловато закашлялся, и выпив из его рук пару кружек воды, он наконец почувствовал, что ему действительно лучше.

— Поспишь еще немного? Если придет Тао Жэньдэ, я просто прогоню его, — произнес Дуань Байюэ.

Чу Юань похлопал его по груди:

— Не проявляй неуважения к достопочтенному тайфу.

— Если начистоту, если я когда-нибудь затею драку с господином Тао, кому из нас ты поможешь? — Дуань Байюэ потерся кончиком своего носа о его.

— Конечно же достопочтенному тайфу.

— И ты сможешь побить меня?

Чу Юань шлепнул его по макушке:

— Ага.

Дуань Байюэ отнес его в постель, снова уложил и принялся жаловаться:

— Прошлой ночью я, не щадя живота своего, прислуживал тебе в постели, так отчего же сейчас я не могу немного искупаться в твоей императорской милости?

Чу Юань сначала замер, затем покраснел до кончиков ушей, а затем уже начал подумывать позвать Сыси.

К счастью, в этот раз князь Синаня был весьма решителен, и на опережение заткнул ему рот.

Их губы и языки снова встретились, и чувства, что тлели с прошлой ночи, пробудились вновь. Памятный вкус исступленного наслаждения, прожигающего до самых костей, заставлял сердца трепетать, их движения становились все более неистовыми, и даже постельное белье очень быстро оказалось на полу.

Небо за окном уже совсем посветлело, и в этой близости они могли видеть каждую эмоцию на лицах друг друга, каждую черту до мельчайших деталей. Дуань Байюэ неустанно покрывал Чу Юаня поцелуями, в упоении исследуя тело человека в своих руках, пока оба они не раскраснелись от выжигающей их страсти.

Когда чувства достигли своей наивысшей точки, даже боль приносила удовольствие.

За пределами зала Тао Жэньдэ выглядел встревоженным:

— Император снова болен?

— Достопочтенному тайфу не стоит беспокоиться. В этот раз, когда Император покидал столицу, он не взял с собой успокоительное лекарство, приготовленное девятым принцем, поэтому засыпает он несколько поздно. Нынче он тоже уснул лишь на рассвете, поэтому взял на сегодня перерыв, это не болезнь, — уклончиво сказал Сыси. — Если у господина не срочное дело, тогда позвольте Императору чуть подольше поспать. Когда он проснется, ему еще нужно будет весь день тяжело трудиться, даже железное тело такого не вынесет.

— Посмотрите на себя, я ведь сразу говорил! — Лю Дацзюн стоял рядом, и услышав это, пихнул тайфу Тао локтем, лицо его выражало осуждение. — Наш Император покинул дворец, чтобы спрятаться от внешних волнений, а вы то и дело тащите ему стопки своих докладов. Среди всех придворных чиновников нет никого, кого бы недолюбливали больше чем вас.

— Да что вы знаете. Это дело чрезвычайно важно, — Тао Жэньдэ кинул на него пристальный взгляд.

— Тогда этот старый слуга сходит и объявит о вашем прибытии? — спросил Сыси.

— Не нужно, не нужно! — Лю Дацзюн замотал головой. — Пускай Император как следует отдохнет. Приведение обитает в городе ведь не первый день, просто передайте это дело палате по уголовным делам, пускай они его расследуют. К чему каждый раз носить это на утверждение Императору?

Затем он решительно потянул за собой Тао Жэньдэ. Тот хотел найти Императора, но в то же время чувствовал, что нет ничего плохого в том, чтобы передать расследование палате по уголовным делам. Пока он колебался, Лю Дацзюн насильно уволок его.

Евнух Сыси почувствовал наконец облегчение.

— Ах... — Чу Юань изогнулся, открывая взору свою шею, в уголках его глаз поблескивали капельки влаги.

Дуань Байюэ обнимал его за талию, дожидаясь, пока он успокоится, и только после этого наклонился и поцеловал опухшие губы. Движения его были осторожными, наполненными нежностью и самой искренней любовью.