Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 37 - Еще один связанный судьбой

Князь Синаня чувствовал беспомощность

***

Увидев выражение лица Чу Юаня, Дуань Байюэ понял, что он точно об этом что-то слышал, поэтому продолжил спрашивать:

— Власти Цаннаня говорили, что это за люди в черных одеждах?

— Что за люди? — Ту Буцзе задумался. — Я сам немного об этом знаю, и вообще услышал это в Парящем Фениксе.

— Местные власти не вывешивали объявление? — Дуань Байюэ нахмурился.

— Нет, — Ту Буцзе покачал головой.

Дуань Байюэ посмотрел на Чу Юаня, и отметил, что выражение его лица действительно стало неприглядным.

Парящий Феникс — это разведывательный центр в Цзянху, его владельца звали Цзин Лютянь. Свои дни он любил проводить за чаем и распитием вина, написанием стихов, и меньше всего походил на представителя мира боевых искусств. Скорее уж, его можно было принять за грациозного литературного гения. К тому же, он прекрасно умел себя подать, постоянно непринужденно улыбаясь, он мог заставить людей чувствовать себя уютно. Изредка, когда он бывал в столице, не только крупные школы и секты, но даже правительственные чиновники боролись за право пригласить его в качестве почетного гостя. Нет ничего удивительного в том, что этот человек будет помогать местным властям, но удивительно то, что эти власти не посчитали нужным сделать объявление, и сообщить своему начальству, что они собираются ловить преступников. Вместо этого они почему-то решили обратиться к школам Цзянху, чтобы тайно изловить и убить этих людей. Это неприемлемо.

— Поскольку местные власти не вывешивали приказ об их поимке, то и простой народ об этом тоже ничего не знает? — продолжал Дуань Байюэ.

— Видимо так, — сказал Ту Буцзе.

— Когда этот старейшина преследовал тех людей в черном, они что-нибудь говорили? — снова спросил Дуань Байюэ.

— Среди них была женщина, и она сказала, что они отнюдь не злые люди, и что я не должен так опускаться и брать на себя грех убийства. Я в тот момент замешкался и был дезориентирован их дьявольскими голосами.

...

Чу Юань украдкой кивнул.

Дуань Байюэ без слов понял его:

— Я ведь так и не знаю, где живет этот старейшина прибыв в столицу?

Ту Буцзе почесал в затылке:

— Я пока не нашел подходящего места.

— В таком случае, оставайтесь в гостинице, которую я снял, — сказал Дуань Байюэ. — Через улицу находится гостиница Юэлай.

— Это было бы прекрасно! — Ту Буцзе выглядел обрадованным и беззастенчиво спросил: — Куда мы сегодня пойдем ужинать?

— ...

Дуань Байюэ положил на стол серебряный слиток:

— Старейшина может пойти куда ему заблагорассудится, у вашего покорного слуги еще есть некоторые дела, он не сможет вас сопровождать.

Глаза Ту Буцзе полнились разочарованием.

Дуань Байюэ решительно встал и вместе с Чу Юанем спустился по лестнице. Убедившись, что за ними никто не следует, они наконец вздохнули с облегчением.

— Каждая фраза "племянник-племянник", — похлопал его по груди Чу Юань. — Заговорил о захвате трона сразу как только пришел, полагаю, в Синане постоянно строят планы на этот счет.

Дуань Байюэ переживал невыразимые страдания. Я в самом деле почти не знаю этого человека.

— Пошли в Хэюй, — позвал Чу Юань.

— Я думал, ты захочешь поговорить о людях в черном, — удивился Дуань Байюэ.

— Хочу, но не тут, — Чу Юань потянул его в ресторан через улицу, где они попросили отдельную комнату, заказали несколько блюд, прежде чем он продолжил: — Думаю, не ошибусь, если предположу, что люди в черных одеждах прибыли с Чаоя.

— Почему ты так уверен? — Дуань Байюэ не понимал.

— Ранее, когда люди с Чаоя приходили во дворец, они так же были одеты в черные мантии и довольно высокого роста. Чаоя — это название острова, и когда близятся сумерки, его люди любят петь заходящему солнцу, прося Небо о благословении. Немало рыбацких лодок, проходящих поблизости, ненадолго теряли направление из-за этих песен, поэтому их еще называют дурманящими песнями Чаоя. Говорят, они даже способны украсть душу человека.

— Это звучит слегка абсурдно, — сказал Дуань Байюэ. — Даже если это все правда, почему люди народа Чаоя появилась в Цаннане, и почему местные власти так враждебно к ним относятся?

Чу Юань лишь покачал головой:

— Сяо Цзинь раньше упоминал о Парящем Фениксе, но я не особо его слушал. Ты знаком с владельцем Парящего Феникса?

— Знаком, — ответил Дуань Байюэ.

— В таком случае, ты можешь узнать у него в чем тут дело? — говорил Чу Юань. — Люди Чаоя никогда не любили выходить в мир, но сейчас все выглядит так, будто они бегут, спасая свои жизни. Тут что-то нечисто.

— Хорошо, — без лишних слов согласился Дуань Байюэ.

— Видишь, каждый раз как мы покидаем дворец случаются какие-то неприятности, — Чу Юань ткнул палочками рыбу.

— Если ты не хочешь вмешиваться, то просто предоставь это мне, — Дуань Байюэ улыбнулся. — Префектура Цаннань находится недалеко от столицы. Завтра я отправлюсь туда и лично все разузнаю. Если мне посчастливится встретить народ Чаоя, я сразу доставлю их к тебе, чтобы ты сам допросил их.

Чу Юань кивнул. От мыслей обо всей этой неразберихе у него напрочь пропал аппетит.

— Покормить тебя? — спросил Дуань Байюэ.

— ...

— Если ты не начнешь есть, то я правда тебя накормлю, — Дуань Байюэ схватился за ложку.

Чу Юаню стало смешно, он послушно взял миску и палочки:

— Старейшина Нань отправится на гору Нефритового Гроба, ты поедешь в Цаннань, а с кем же останется Яо-эр?

— Естественно он поедет со мной, — произнес Дуань Байюэ.

— Если он захочет, то может остаться во дворце.

— Лучше не надо, — Дуань Байюэ спокойно пил свой суп. — Я боюсь, во дворце не так много насекомых, чтобы он мог питаться.

...

В гостинице Дуань Яо сидел за столом и рассматривал нефритовый кулон. Нечего и говорить — мастерство ремесленников столицы было воистину превосходным, и скорость работы впечатляла: всего за два часа ему смогли вырезать на кулоне иероглиф "Дуань".

Нань Мосе был очень доволен, увидев это. Его ученик подрос, и даже знает, как самостоятельно купить нефритовые украшения, подобно тем элегантным господам на улице.

— Если я подарю это генералу Шэнь, это будет слишком броско? — спросил Дуань Яо.

В конце концов, на нем выгравирована фамилия его брата. С одной стороны, это всего лишь кулон, а с другой стороны — целый человек!

Нань Мосе расплылся в улыбке от уха до уха и взял у него из рук кулон:

— Детишкам не стоит вмешиваться в дела взрослых.

— ...

— Постарайся держаться подальше от генерала Шэнь, — Нань Мосе потрепал его по голове, ласково наставляя. — Эти "младший братик" и "жена старшего брата" — если кто-то подобное услышит, появятся сплетни.

— ...

— Хочешь пойти с учителем на гору Нефритового Гроба?

— Ни в жизнь, — Дуань Яо категорично отказался. — Это даже звучит как-то пагубно и зловеще.

— Точно не пойдешь? — не отступал Нань Мосе.

Дуань Яо яростно замотал головой.

Нань Мосе облегченно вздохнул:

— Прекрасно, потому что этот учитель тоже не хотел брать тебя с собой.

— ...

Почему?!

— Мастер Нань, молодой господин, — произнес Дуань Нянь за дверью. — Гость просит о приеме.

Нань Мосе дважды кашлянул:

— Это генерал Шэнь?

Дуань Яо мгновенно воодушевился.

— Это старейшина Ту Буцзе, — ответил Дуань Нянь.

...

— Черт возьми! — негодовал Дуань Яо. — Что он здесь делает?

В глазах Нань Мосе так же читалось недоумение.

— Начхать, давай посмотрим, — Дуань Яо настолько уже страдал от безделья, что бесстрашно открыл дверь и прошел в соседнюю комнату.

Там и в самом деле был Ту Буцзе, сидел за столом и попивал чай. С растрепанными волосами, весь грязный с головы до ног, даже лицо не удосужился умыть.

— Ух!... — многозначительно воскликнул Нань Мосе.

— Старейшина Нань! — увидев их, Ту Буцзе встал и сложил руки в приветственном поклоне, словно доблестный рыцарь.

— Для чего этот господин прибыл в столицу? — спросил Дуань Яо.

— Конечно же для того, чтобы помочь князю успешно завершить дело, — загадочно произнес Ту Буцзе.

— Ха?

— О чем ты говоришь? — Нань Мосе тоже ничего не понял.

— У меня только что был крайне секретный разговор с князем в чайной, — Ту Буцзе говорил очень таинственным тоном, в духе "только для членов семьи, как вы и я". — Естественно, ради того, кто на троне.

Когда прозвучали эти слова, Дуань Яо прикидывал, как бы уйти от темы, в то же время Нань Мосе стоял словно громом пораженный. Про себя он думал, что его ученик наверное совсем умом тронулся. Если ему приходится так долго добиваться человека, ставить подмостки, чтобы петь ему песни и декламировать стихи, играя пылкого любовника, пускай бы он позвал помощника. Но почему этого?!

Ту Буцзе был очень доволен собой и не мог не представлять себе прекрасное будущее.

................

— Я сегодня останусь в гостинице, Ту Буцзе теперь там, и мало ли что он натворит, — Дуань Байюэ проводил Чу Юаня до самого дворца, прежде чем произнес: — Сегодня вечером ложись спать пораньше, не нужно без конца вспоминать о Чаоя.

— Хорошо, — кивнул Чу Юань.

— Я приду завтра утром и принесу с собой свежеприготовленную жареную говядину, — пообещал Дуань Байюэ. — Чего бы ты еще хотел?

Чу Юань на секунду задумался и сказал:

— Тофунао.*

П/п. Тофунао — блюдо из тофу. Это повторно загустевший соевый творог, который по виду, а с приправами и по вкусу, очень напоминает омлет.

— Хорошо, — сразу согласился Дуань Байюэ, но когда его губы приблизились к лицу Чу Юаня, тот поспешно отвернулся.

Этот его характер... увидев его вспыхнувшие красным уши, Дуань Байюэ улыбнулся. Он покачал головой, развернулся и покинул императорские покои.

Он вернулся в гостиницу уже поздней ночью, Дуань Яо давно спал, из комнаты Ту Буцзе тоже доносился звучный храп, и только Нань Мосе все еще сидел за столом, пил чай и ждал.

— Сегодня я разговаривал со стариком Му Чи, Цянь Хуэйхуань будет готов только завтра, — произнес Дуань Байюэ. — Учителю не стоит сидеть так в ожидании, отдохни немного.

Нань Мосе хлопнул по столу и яростно сказал:

— Сядь!

— Что опять случилось? — у Дуань Байюэ заболела голова. — Мне завтра рано вставать.

— Ту Буцзе? Ты серьезно?! — Нань Мосе уже очень долго терзался этими мыслями.

— Я случайно встретил его на улице, боялся, что он натворит бед, поэтому отправил его в гостиницу. Что "серьезно" или "не серьезно"? — Дуань Байюэ налил себе чашку чая. — Что так встревожило учителя?

— И встретив его случайно на улице, ты как на духу ему все выложил?! — услышав это, Нань Мосе был еще больше потрясен. — Ты действительно считаешь, что твой возлюбленный — незамужняя дева, и можно болтать об этом направо и налево?

Дуань Байюэ непонимающе покачал головой:

— Я не знаю о чем говорит этот учитель.

— Все еще говоришь, что не знаешь? — наседал Нань Мосе. — Почему же тогда Ту Буцзе знает об этих делах между тобой и императором Чу?

— Что? — Дуань Байюэ внезапно нахмурился.

— Ты не в курсе? — Нань Мосе теперь тоже был сбит с толку. — Но сегодня днем он сам заявил, что знает о том, что происходит между тобой, и тем кто на троне.

— В самом деле? — спросил Дуань Байюэ.

— Для чего мне тебе врать? — Нань Мосе сокрушался, ему даже в голову не приходило, что он, возможно, что-то неправильно понял. — Если это не ты ему сказал, то видимо кто-то во дворце видел вас. Это сулит большие неприятности.

Дуань Байюэ схватился за свой меч и направился прямиком в комнату Ту Буцзе.

Он теперь собирается устранить свидетеля?.. Нань Мосе по пятам следовал за ним.

Ту Буцзе крепко спал, когда вдруг, сквозь сон, почувствовал пронизывающий холод на своей шее, и резко распахнул глаза.

В тусклом свете свечей глаза Дуань Байюэ были словно лед.

— Что это значит, племянник? — Ту Буцзе не на шутку перепугался.

— Говори, что ты задумал? — от его голоса кровь стыла в жилах.

— За-за-задумал? — Ту Буцзе охватила паника, он все еще надеялся скрыть это, но не выдержав такого натиска, горестно заговорил: — Племянник, давай поговорим! Я лишь ненадолго потерял голову, мне не нужна эта ночная жемчужина, я верну, верну ее!

...

Воцарилась тишина.

Нань Мосе почувствовал, что в этом было что-то неправильное.

Ту Буцзе, трепеща от страха, продолжал:

— Я пошел ночью по нужде, спутал дорогу и случайно забрел в спальню племянника. Я заметил, что в шкафу что-то светится, и... и... и ненадолго у меня случилось наваждение!

Он хотел украсть немного денег, чтобы в будущем ему не приходилось спать на улицах. В конце концов, это ведь люди поместья Синань, они славятся своими дурными нравами и тем что не признают родства. Кто знает, когда им захочется прогнать его.

— Ночная жемчужина? — спросил Дуань Байюэ.

Ту Буцзе, с трудом заставляя двигаться окостеневшее тело, сунул руку под подушку, и вынул оттуда слегка светящуюся голубую жемчужину.

Фэньсин.

Глядя на это нежное голубое сияние, Дуань Байюэ не понимал, что должен чувствовать.

Ранее только сяо Юань мог заставить Фэньсин светиться, и можно было считать, что эта божественная древняя вещица обладает духовной силой. Однако теперь, когда оказалось, что этот здоровенный неотесанный Ту Буцзе тоже может заставить жемчужину сиять, видимо, дело вовсе не в духовной силе, а... в чем-то другом.

— Племянник, эй, — Ту Буцзе все еще изображал раскаяние, ожидая, когда тот уже опустит саблю.

Дуань Байюэ покачал головой и вышел из комнаты, утаскивая Нань Мосе с собой:

— Повтори точно, слово в слово, что именно он сказал.

— Да как же можно, моя память уже не такая хорошая... — Нань Мосе непрестанно мотал головой.

Одной рукой Дуань Байюэ резко вогнал саблю на два фута в пол. Должно быть, постояльцы снизу, увидев это, были напуганы до полусмерти.

Все что оставалось Нань Мосе — постараться изо всех сил напрячь свою память и пересказать, что же именно сказал Ту Буцзе.

От услышанного у Дуань Байюэ сильно разболелась голова.

Нань Мосе все еще не понимал, в чем была ошибка и продолжал спрашивать:

— Почему ты молчишь?

— Когда мне было восемь, во дворец Синаня приехал монах, чтобы предсказывать судьбу. Он сказал, что до тридцати лет моя жизнь будет несчастной, — произнес Дуань Байюэ. — Тогда отец прогнал его, заявив, что он шарлатан, но теперь я думаю, что возможно этот монах и в самом деле был святым провидцем.

Глупый младший брат, безответственный наставник, не говоря уже о спящем в соседней комнате грубом деревенщине, который что-то напридумывал о его возлюбленном. Как такую судьбу можно считать хорошей?

— А что после тридцати? — заботливо поинтересовался Нань Мосе.

— Этого не было сказано, — ответил Дуань Байюэ. — Возможно, к тому времени, учитель разозлит меня до смерти.

— ...

Негодник!