Онлайн чтение книги Стратегия Императора The Emperor's Strategy
Глава 59 - Живой — значит все хорошо

В крайнем случае мы просто вернемся в Синань

***

Если Золотой Шелкопряд просыпается, то пройдет по меньшей мере три-пять дней, прежде чем он сможет снова заснуть. Приняв полусидячее положение в кровати, Дуань Байюэ спросил:

— Когда ты планируешь вернуться во дворец в Юньдэ?

— После того как ты поправишься, — произнес Чу Юань.

— Мы же все обсудили несколько дней назад. Приема у тебя дожидается куча местных чиновников, — Дуань Байюэ покачал головой. — Если не вернешься и останешься здесь, то господин Тао будет беспокоиться, не говоря уже об остальных.

— Кому нужен прием, те смогут и подождать. Ничего не случится за несколько дней, — Чу Юань взял полотенце и стер пот с его лба. — Хочешь чего-нибудь съесть? Я прикажу приготовить.

Дуань Байюэ взял его за руку и, притянув к себе, поцеловал:

— Будь умницей, возвращайся скорее.

— Ты прогоняешь меня.

Дуань Байюэ ненадолго замолк, прежде чем сказал:

— Я день и ночь думал о том, как бы мне похитить тебя и увезти в поместье Синань. Как я могу прогонять тебя?

Чу Юань внимательно смотрел на него.

— Я лишь не хочу, чтобы ты видел меня настолько жалким, — вздохнул Дуань Байюэ.

— С каких пор ты стал так беспокоиться? — Чу Юань отнял свою руку. — Даже человек отлитый из меди и выкованный из железа может заболеть. Чего тут стыдиться? Ты так и не сказал, что хочешь на ужин.

— Холодной лапши.

— У тебя все тело как кусок льда, а ты хочешь холодной лапши? — хмурился Чу Юань. — Тебе нельзя такое есть!

— Вот видишь, ты меня спрашиваешь, но не слушаешь.

Чу Юань толкнул его обратно в постель, повернулся и вышел.

Увидев его, сидящий на корточках во дворе Нань Мосе поспешил встать.

Чу Юань с почтением произнес:

— Могу я побеспокоить старейшину и попросить распорядиться на кухне сварить и подать немного куриного супа?

— Конечно-конечно! — Нань Мосе энергично кивал головой. Куриный суп — это отлично!

— Благодарю старейшину, — сказал Чу Юань. — Я хотел бы еще кое-что спросить.

— Император слишком вежлив. Что бы вы ни хотели узнать, просто спросите об этом, — Нань Мосе бил себя в грудь. — Расскажу все, что знаю без утайки!

Просто невообразимое холуйство.

— По сравнению с прошлым разом, когда Золотой Шелкопряд пробудился на хуторе Радости Небес, в этот раз, кажется, все намного серьезнее. Я проверил его пульс пока он находился в забытьи — тот едва прощупывался, — говорил Чу Юань. — Почему это происходит?

— С каждым пробуждением Золотой Шелкопряд становится все сильнее.

Чу Юань помрачнел.

— Если тело слишком холодное, просто накройте его получше, и оно будет согреваться, — продолжал Нань Мосе.

— Это правда не угрожает его жизни? Он как-то сказал, что если практиковать Бодхисутру Сердца, то это поможет подавить Золотого Шелкопряда. В таком случае, когда он в этот раз уедет в Синань и уйдет в уединение, позволит ли это в будущем спокойно жить?

— Если мы оставим его без присмотра, то естественно это может угрожать его жизни. Однако кто же оставит его без присмотра? Бодхисутру Сердца тоже нужно практиковать, но ее эффективность, конечно же, не сравнится с Небесной Киноварью. К счастью, в ее поисках недавно появились первые ростки.

— Ее нашли? — Чу Юань внезапно пришел в возбуждение.

— Полагаю, что в течение нескольких дней ее должны будут привезти. Вопрос в том, настоящая ли это Небесная Киноварь? Но мы это узнаем, когда получим ее, — все лицо Нань Мосе выражало переживания о превратностях судьбы.

— Кто ее нашел? — спросил Чу Юань.

Нань Мосе покачал головой:

— Замысел Неба не может быть раскрыт до того, как будет предопределен. Это выдающийся человек, и после того как он доставит лекарство, ему нужно будет уйти.

— Если он на самом деле нашел Небесную Киноварь...

— Вам не придется тратить огромные деньги и объявлять вознаграждение, — хотя Нань Мосе и был всю жизнь распущенным, но в этот момент он просто не мог смотреть в лучащиеся глаза Чу Юаня. — Существуют вещи, которые подвластны только владыке Неба. Это судьба, нам остается только следовать ей.

Чу Юань в нерешительности кивнул:

— ... хорошо.

Когда он вернулся в спальню, Дуань Байюэ уже вновь заснул. Чу Юань протянул руку, проверяя его температуру — тот все еще был холодным, поэтому он снял мантию, поднял одеяло и лег, осторожно обнимая.

Хотя буйство Золотого Шелкопряда довольно болезненно, но оно не постоянно и накатывало периодами, между которыми была возможность перевести дух. Была уже полночь, когда после очередного резкого приступа Дуань Байюэ открыл глаза. Чу Юань налил чашку немного горячей воды и наблюдал, как тот не спеша пьет.

Глядя на луну снаружи, которая светилась словно серебряный таз, Дуань Байюэ охрипшим голосом поддразнивал его:

— Такое прекрасное время, а я так бездарно его трачу.

— Ты в самом деле собираешься, стиснув зубы, терпеть боль три дня?

— А как иначе? — Дуань Байюэ втянул Чу Юаня в объятия и через некоторое время добавил: — Я бы не хотел использовать тебя в качестве противоядия.

— ...

— И каждый раз я должен держать это в уме, — прошептал Дуань Байюэ ему на ухо. — Поэтому какой смысл терять рассудок, прибегая к действию Счастливого гу?*

П/п. Счастливого гу — ранее фигурировал как Хэхуань гу 合欢 (соединяться в радости/предаваться ночным утехам). Это тот самый гу, которым учитель накормил Дуань Байюэ в 17й главе. Подумалось, что название слишком сложное для запоминания, поэтому решила поменять для удобства.

Чу Юань схватил пальцами его губы.

Глаза Дуань Байюэ сияли улыбкой.

— Поспишь немного? — спросил Чу Юань. — Редкий момент, когда не болит.

Дуань Байюэ кивнул:

— Хорошо.

Они лежали друг напротив друга. Чу Юань некоторое время смотрел на него, провел пальцем по благородным чертам лица, а затем поцеловал слегка пересохшие губы.

Губы Дуань Байюэ дернулись в улыбке, он крепче прижал к себе возлюбленного.

Сердце все еще болело, но теперь переносить боль было уже не так трудно.

Солнце мало-помалу вставало. Императорские стражи, которые охраняли усадьбу Сухуай снаружи, издали увидали несколько паланкинов и лошадиных повозок, что поднимались по горной дороге, и начали махать руками, вынуждая тех остановиться. Оказалось, что это прибыл Тао Жэньдэ с другими придворными чиновниками. Стражи поспешили поприветствовать их.

— Ну все, все! Император все еще в усадьбе? — торопливо поинтересовался Тао Жэньдэ.

— Да, — ответил страж.

— Все... было хорошо, зачем он вдруг приехал сюда? — Тао Жэньдэ приплясывал от волнения: даже если эта дьяволица пришла сюда, князь Синаня ведь уже убил ее. Так для чего же Император приехал в усадьбу Сухуай, вместо того, чтобы остаться во дворце?

— Почтенный Тао, почтенный Тао! — стоящий рядом Лю Дацзюн пытался привести его в чувство. — Успокойся!

Император всего лишь приехал повидаться с князем Синаня. У них ведь не тайное свидание, не стоит волноваться. К тому же, командир Цзян уже сказал, что взгляд князя Синаня не может быть ядовит, так к чему такая паника?

— Император приказал не впускать никого в усадьбу, — произнес страж. — Также он приказал, если приедут господа чиновники, попросить их вернуться во дворец.

— Почему? — Тао Жэньдэ не мог ничего понять и очень беспокоился. — Что случилось в усадьбе?

— Император обсуждает важные дела с князем Синаня, — говорил страж.

Господин Тао все не унимался:

— Сколько времени они будут обсуждать?

— Пять дней.

— Так долго?! Ныне в Синане ветер стих и волны успокоились, что можно обсуждать на протяжении пяти дней?

Только не говорите, что князь Дуань опять что-то задумал. Если снова уступить Синаню, то вскоре он будет на Центральной равнине!*

П/п. Ахаха, тут Тао Жэньдэ припоминает, что за помощь в уничтожении мятежников Северной пустыни, князь Дуань затребовал все земли юго-запада, а в этот раз, возможно, и вся Центральная равнина войдет в состав Синаня))

— Так или иначе, у нас высочайший указ, поэтому прошу господина тайфу не ставить нас в затруднительное положение.

Тао Жэньдэ никак не хотел сдаваться и все пытался встать на цыпочки и посмотреть что там внутри. Как досадно, что генерал Шэнь в этот раз не приехал, иначе обстановка могла бы быть более благонадежной.

Лю Дацзюн, сокрушаясь, покачал головой и потащил его обратно к повозке. Господину тайфу очень повезло, что он был наставником Императора, а Император уважает и ценит учителей. Иначе с этим характером навязчивого и упрямого осла, Тао Жэньдэ уже семь-восемь раз вылетел бы со службы. А то бы и семьдесят-восемьдесят.

Пока лошадиная повозка отдалялась, Тао Жэньдэ на сколько мог высовывал голову из окна и с очень сосредоточенным видом высматривал усадьбу Сухуай.

Лю Дацзюн прям таки хотел преклониться перед ним. Кто бы увидел, решил бы, что он не Императора караулит, а дочь замуж выдает и покидает ее с тяжелым сердцем.

Император превосходен в бою, а в усадьбе остались Цзян Хуай, Гун Фэй и несколько выдающихся мастеров боевых искусств. Даже если князь Синаня поедает людей, он все равно не сможет съесть Императора.

Что же касается...

— Раньше я все время боялся, что тебе будет скучно, но теперь я думаю, что было бы неплохо, если бы ты пошел в императорский кабинет и почитал там свои отчеты, — сказал Дуань Байюэ. — Во всяком случае это лучше, чем сидеть здесь изо дня в день и тревожиться.

— Ты считаешь, что просматривать отчеты — это приятная работа? — Чу Юань сидел у кровати и протянул ему последнюю ложку рисовой каши. — Всегда есть чиновники, которые, словно в облаках и тумане, пишут с десяток листов. Полотна текста — сплошная бессмыслица, они даже не понимают, что они хотят сказать. Даже для того, чтобы просто дать официальный ответ, приходится долго думать. Их слишком много, я не могу писать большие ответы, но если я отвечу лишь одной фразой, то нельзя поручиться, что получивший ее чиновник не начнет волноваться. Тогда в следующий раз он напишет отчет еще длиннее, а это сплошная головная боль.

Дуань Байюэ прыснул со смеху.

— Еще хочешь есть? — спросил Чу Юань.

Дуань Байюэ покачал головой:

— Это уже третья чашка.

— В ней нет ни мяса ни рыбы, поэтому лучше съесть побольше, — сказал Чу Юань. — Съешь еще одну.

— Хорошо.

Чу Юань передал ему еще одну порцию.

В комнате по соседству Нань Мосе как раз рылся в куче трав, которые накопал и принес Дуань Яо. Посмотрев их все, он покачал головой:

— Это все не то.

— Но ты же не сказал, что за вещицу ты хочешь найти, — поник Дуань Яо. В конце концов, за исключением растений и цветов, что встречаются только в долине целителей, остальные довольно распространены, не все можно выдать за Небесную Киноварь. Поэтому и остается только искать что-нибудь причудливое.

— Иди и принеси немного куриного помета, — сказал Нань Мосе.

— ...

— И немного киновари.

— ...

— Чего застыл?

Дуань Яо совершенно искренне поинтересовался:

— Почему бы учителю самому не сходить за этим?

Нань Мосе сердито запыхтел.

Дуань Яо решительно уселся на пол, напрочь отказываясь вставать.

Если бы оно работало, то пускай бы был куриный помет. Да что там, даже коровий навоз бы сгодился! Но проблема в том, что это не более, чем обман, и вся эта затея не имела смысла, поэтому и в курятник ползти он не собирался.

Глядя на чистое и светлое лицо своего ученика, его белоснежные одежды и белоснежные сапоги, мастеру Наню только и оставалось, что самому отправиться на поиски.

В городе Юньдэ под деревом столпились жители, читая текст объявления, которое гласило, что князь Синаня взмахнул своим мечом и обезглавил дьявольскую женщину. Прям таки история, сошедшая со страниц книжек. Город долго был озабочен этим демоном, все были ужасно напуганы и даже хотели пригласить шамана, чтобы изгнать нечисть, но никто не ожидал, что проблема будет решена так быстро. Само собой, все они очень радовались, и даже образ князя Синаня в сборниках рассказов стал немного лучше.

Тело Лань Цзи было доставлено в комнату осмотрщика трупов правительственного учреждения. Из-за опасений, что оно может быть ядовито, его осмотрели за одну ночь и очень быстро сожгли, а прах смешали с известью и закопали за городом на заброшенном кладбище. Только после этого все наконец успокоились.

На склоне холма стояла старческая, сгорбленная фигура. Острым и мрачным взглядом она пристально наблюдала за происходящим, пока толпа не разошлась, и только потом медленно отвернулась и покинула холм.

Все произошедшее было тщательно изложено в докладе и направлено в усадьбу Сухуай. Чу Юань пролистал его, мельком просматривая.

— Что там? — спросил Дуань Байюэ.

— Призрачная женщина была уничтожена, и люди теперь обрели покой. Город вернулся к своей прежней жизни, — сказал Чу Юань. — Даже твоя репутация немного изменилась.

Дуань Байюэ засмеялся:

— Ну хоть какая-то от этого польза.

Чу Юань ударил его:

— А ведь раньше говорил, что тебе на эти вещи плевать!

— Мне не то, чтобы плевать. Просто по сравнению с этой пустой суетой, ты меня волнуешь гораздо больше, — Дуань Байюэ потянулся. — Сегодня тело ощущается намного более расслабленным. Думаю, Золотой Шелкопряд по большей части вновь вернулся в спячку.

— Я вижу, — холодно сказал Чу Юань. — Ты с самого утра без умолку болтаешь.

Шутит весь день напролет без перерыва.

Дуань Байюэ приподнял брови и протянул к нему руки:

— Иди сюда, обними меня.

Чу Юань впихнул в его объятия подушку и направился к столу, чтобы налить кружку воды.

Морозный меч Сюаньмина уже вернулся к своему обычному мрачному и невзрачному виду. Чу Юань опустил чашку, а затем взял его и спросил:

— Он пробудился только единственный раз, той ночью?

Дуань Байюэ в подтверждение кивнул:

— Я не ожидал, что демонический меч действительно пробудится, я почти не мог его контролировать.

— Меч Алой Тени главы дворца Погони за Тенью, Цинь Шаоюя, также является демоническим мечом, — сказал Чу Юань.

— Пускай они и демонические мечи, но они совершенно разные.

— Конечно они разные. По крайней мере тот, другой, выглядит намного симпатичнее.

— ...

— Поскольку ты не можешь управлять им, я хотел его заменить, — Чу Юань сел на край кровати. — Но потом поговорил со старейшиной Нанем, и он тоже сказал, что меч Сюаньмина способен заморозить твоих Золотых Шелкопрядов. Похоже, от него еще может быть какая-то польза.

— Пока что оставь его здесь. Я до сих пор не понял, почему он вдруг пробудился. Он спал тысячи лет, не может же быть, что он проснулся только лишь из-за такого ничтожества как Лань Цзи.

Чу Юань на секунду задумался и произнес:

— В тот день я по неосторожности порезал им палец.

— М? — Дуань Байюэ взял его за руку. — Ты ранен?

— Это лишь небольшой порез, но кровь попала на лезвие.

Дуань Байюэ нахмурился.

— Это как-то связано? — спросил Чу Юань.

— Я не знаю, — Дуань Байюэ покачал головой.

— Попробуем еще раз? — предложил Чу Юань.

— Ну что за ерунда? Зачем себя резать просто так? К тому же, даже если это в самом деле как-то связано с твоей кровью, и он снова пробудится, у меня даже физической силы не хватит, чтобы держать его.

— ...

— Когда демонический меч придет в действие, усыпить его вновь будет не так уж и просто, — Дуань Байюэ похлопал его по щеке. — Кроме того, я пока не могу полноценно управлять им, и вытаскивать наружу его дьявольскую сущность — не самая лучшая затея. Пускай он останется непонятным и бестолковым на какое-то время, а в будущем, если понадобится, все еще будет не поздно найти тебя.

Чу Юань повернулся, бросив взгляд на лежащий на столе меч Сюаньмина, и кивнул:

— Хорошо.

Дуань Байюэ молча держал его за руку, но через какое-то время снова спросил:

— Хочешь, чтобы я оставил с тобой Дуань Няня и Яо-эра?

Чу Юань недоумевал:

— Зачем их оставлять?

— Во дворце все еще живет то сборище людей с Чаоя. Я хотел разобраться с ними перед отъездом, но в сложившейся ситуации ты, должно быть, не позволишь мне оставаться. По крайней мере я должен оставить тебе помощника.

— Ты думаешь, что я все такой же, как тогда, когда вступал на престол, и ты все еще должен мне во всем помогать? Не говоря уже о десятке людей с Чаоя, но даже если все острова Восточного моря объединятся, их сил все равно будет недостаточно, чтобы представлять угрозу для Великой Чу.

— При чем тут Великая Чу? — спросил Дуань Байюэ. — Я о тебе забочусь.

— Если тебе нужно кого-то оставить, тогда я хотел бы Яо-эра.

Дуань Байюэ заворчал:

— Во дворце Синаня все поголовно обожают этого чертового паршивца, но ни за что бы не подумал, что ты тоже к ним присоединишься.

— Он намного очаровательнее тебя, — Чу Юань лег рядом с ним. — Естественно он мне нравится.

— Если тебе такое нравится, тогда я тоже научусь быть простым и наивным.

— Прекрасная идея, — Чу Юаню это казалось забавным.

Он положил голову на плечо Дуань Байюэ, устроившись поудобнее. Никто из них не проронил ни слова. Через некоторое время Чу Юань вновь произнес:

— Когда я решу вопрос с людьми Чаоя, и в императорском дворе все успокоится, я отправлюсь в Синань, чтобы увидеться с тобой.

— Правда? — Дуань Байюэ наклонился поцеловать его. — Тогда решено, и не смей отказываться от своих слов.

— Хорошо.

Дуань Байюэ обнял его, отпускать не хотелось.

Только вот не имело значения насколько сильно он не хотел его отпускать, и насколько сильно желал остаться рядом навсегда. Так или иначе, он все равно должен вернуться в Синань, поправить здоровье, а затем отыскать Небесную Киноварь.

Страна Фэймянь... Дуань Байюэ задумчиво погладил подбородок.

Вокруг царила тишина, когда Чу Юань вдруг спросил:

— О чем ты думаешь?

Дуань Байюэ пришел в себя:

— Думаю о будущем, куда еще, кроме поместья Синань, я мог бы тебя отвезти.

— Уже придумал?

Дуань Байюэ внимательно смотрел на него:

— Скажи, какое место тебе нравится?

— Цзяннань.

— Думал, ты вберешь что-нибудь подальше, — Дуань Байюэ повернулся лицом к нему, подпирая ладонью щеку. — Цзяннань — это из-за мастера Е?

— Не хочу покидать Великую Чу. Помимо столицы, это самое процветающее место. Водные и дорожные пути тянутся во всех направлениях, поэтому если там надоест, то можно отправиться куда угодно.

Дуань Байюэ невольно рассмеялся:

— Ты действительно привык быть императором.

Чу Юань ухватил его за подбородок.

— Не волнуйся, в будущем я определенно не позволю тебе промывать рис, — Дуань Байюэ повернулся, навалившись на него. — Все буду делать сам.

— Ложись и спи, — Чу Юань толкнул его.

— Нет, — Дуань Байюэ потерся о его шею.

— У тебя от возбуждения скоро кровь носом пойдет.

— Я съел столько горьких дней, что сейчас мне положено немного сладости, — сказал Дуань Байюэ. — Иначе все будет совсем печально.

Чу Юань отвернулся, уклоняясь от него:

— Нужно хотя бы дождаться, пока Золотой Шелкопряд вновь вернется в спячку.

— Когда он вернется в спячку, мне придется вернуться в Синань.

— ...

— Разлука продлится три года. Даже если мы будем делать это один раз в год, ты все равно задолжал мне три... ммм...

Чу Юань зажал ладонью его рот.

Дуань Байюэ старательно пробубнил:

— Пофыму ты профто не пофелуефь меня?

Чу Юань убрал руку:

— Мм, никаких поцелуев.

— Ты в самом деле не воспользуешься ситуацией? — заметил Дуань Байюэ. — Тот кто целует — владеет инициативой.

Чу Юань вытащил подушку, пытаясь загородить ею лицо, однако это не остановило нахального князя, который принялся все больше безобразничать.

В конце концов, это ведь на самом деле... три года.

Прежде это не значило бы ничего, но теперь, когда они пообещали друг другу провести вместе всю жизнь, не говоря уже о трех годах, даже на три дня расставаться не хотелось.

С самого детства он хорошо знал, что являлся любимым принцем отца-императора, как и то, что он не единственный, кто хотел стать наследником престола. Именно поэтому он уже давно привык стоять высоко над другими, привык к мысленным расчетам, решать проблемы самостоятельно и никогда ни от кого не ждал помощи. Ни от кого, кроме него.

Побывав в теплых объятиях, кому после этого захочется оставаться одному? Но он — не сяо Цзинь, не свободолюбивый девятый принц. Раз уж Чу Юань выиграл битву за престол, то должен нести ответственность за страну и народ. Он прождет максимум три года, а Дуань Байюэ готов ждать его двадцать лет. Похоже, с самого начала их знакомства, человеком, который постоянно пользовался ситуацией, был он сам.

— Больно? — заметив, что его глаза покраснели, Дуань Байюэ в нерешительности замер.

Чу Юань покачал головой, обнял его рукой за шею и опрокинул, навалившись сверху.

— Решил устроить восстание, пользуясь тем, что мне не хватает сил?

Чу Юань улыбнулся:

— Да.

Дуань Байюэ крепко обхватил его за талию и продолжил с того, на чем остановился.

Подбородок Чу Юаня упирался в его плечо, а ресницы отбрасывали красивые тени в свете пламени свечи.

В последнее мгновение Дуань Байюэ поймал его губы в поцелуе, заглушая все звуки.

В середине ночи они спали в объятиях друг друга, разделив тепло своих тел и переплетая пальцы.

Утром следующего дня Дуань Яо закончил на кухне свой завтрак. Когда он вернулся в маленький дворик, то увидел Нань Мосе, который в этот момент как раз возился в куче куриного помета. Лицо юного княжича мгновенно побледнело, он развернулся и пошел обратно.

Нань Мосе пошевелил усами. Этот ребенок слишком мал, ему такого не вынести. Назовешь это дерьмом, и станет омерзительно, а назовешь Цзишифэн,* и оно сразу превращается в лекарство завещанное предками. Добавить в него высушенную на солнце ослепительно-красную киноварь, и вот уже оно имеет некоторую связь с так называемой Небесной Киноварью.

П/п. Цзишифэн 鸡矢酆 (эм. богатство куриного помета?). Тут, вероятно отсылка к 鸡屎藤 (лоза куриного дерьма), которую используют в ТКМ в качестве мочегонного, для улучшения пищеварения, нейтрализации ядов и улучшения кровообращения для утоления боли. Название получила, видимо, из-за сильного сернистого запаха.

Нань Мосе с облегчением вздохнул. Он пересыпал порошок в роскошную маленькую фарфоровую баночку и отправился искать своего младшего ученика.

Дуань Яо весь кривился от отвращения, когда убирал фарфоровую баночку за пазуху.

— Ты помнишь что нужно будет сказать? — спросил Нань Мосе.

— Естественно помню, — Дуань Яо кивнул. — Если ты не велишь брату взаправду выпить эту распроклятую фиговину, то все в порядке.

Нань Мосе испытал облегчение, после чего направился в соседний дворик, чтобы осмотреться.

Чу Юань как раз открыл дверь.

— Император, — поспешно поприветствовал его Нань Мосе и спросил: — Как мой ученик?

— Ему уже намного лучше. — сказал Чу Юань. — Старейшина желает навестить его?

Стоило навестить, это ведь его ученик. Нань Мосе отряхнул руки, но стоило ему зайти во двор, как вдруг из дома донесся грохот.

Чу Юань поменялся в лице и быстро толкнул дверь, залетев внутрь.

Дуань Байюэ кашлял, держась за стол. На полу была лужа ярко-красной крови, а чайник оказался вдребезги разбит.

— Что произошло? — Чу Юань вышел вперед, чтобы поддержать его.

Нань Мосе также казался потрясенным: ожидалось, что по прошествии этих нескольких дней Золотой Шелкопряд вновь заснет, так почему же теперь его ученик выглядел еще хуже?

Дуань Байюэ махнул рукой:

— Ничего страшного, просто Золотой Шелкопряд опять проснулся.

Чу Юань помог ему дойти до кровати и наклонился, чтобы снять с него обувь.

Воспользовавшись моментом, Дуань Байюэ быстро подмигнул Нань Мосе.

Тот понял намек, потянулся к его запястью, проверяя пульс, и произнес:

— Так не может продолжаться, твой учитель должен заняться исцелением твоих травм.

Дуань Байюэ кивнул:

— Хорошо. Спасибо, учитель.

— Я могу помочь? — спросил Чу Юань.

Дуань Байюэ и Нань Мосе в унисон покачали головами.

— Иди в соседнюю комнату, подожди немного, — сказал Дуань Байюэ. — Учитель поставит несколько игл, и сразу станет лучше, это не займет много времени.

Чу Юань не раздумывая кивнул, вытер холодный пот с его лба, после чего встал и вышел из комнаты.

Дождавшись, пока дверь за ним закроется, Дуань Байюэ свесился с кровати и выплюнул очередную лужу черно-красной крови.

Нань Мосе пришел в ужас:

— Ты отравлен?!

Иначе нельзя было это объяснить: только лишь Золотой Шелкопряд не мог вызвать рвоту кровью такого цвета.

— До этого я ничего не замечал, но только я подошел к столу, чтобы выпить чаю, как почувствовал, что что-то не так, — Дуань Байюэ покачал головой. — На этот раз дело не в Золотом Шелкопряде, это что-то другое.

Видя какой он бледный, Нань Мосе приложил ладонь к его груди и медленно передал немого ци. Дождавшись, пока дыхание ученика выравнится, он взял серебряную иглу, собираясь осмотреть его травмы.

Когда Дуань Байюэ снял рубашку, спина под ней оказалась иссиня-черной, на ладонях также стали заметны черно-синие линии.

— Бодхисутра Сердца? — предположил Дуань Байюэ.

— Трупный яд, — сказал Нань Мосе.

...

— Разве могут люди поместья Синань так пострадать от трупного яда?

— Разумеется это не обычный трупный яд. Это яд Лань Цзи.

— Неудивительно, — Дуань Байюэ стер кровавые подтеки около рта. — Не могла же она пойти на гибель зазря.

— Секта Тяньша уничтожена, ее внешность обезображена. Естественно она не могла с этим смириться, — сказал Нань Мосе. — Ей не по силам одолеть тебя в одиночку, поэтому она и хотела найти вам общий конец и отомстить за себя.

— Как вывести этот трупный яд?

— Пока не понятно из чего он сделан. Ты должен немедленно вернуться со мной в Синань и совершенствоваться в ледяной комнате. Больше нельзя терять время.

— Город Юньдэ находится слишком далеко от Синаня. Учитель уверен, что я смогу продержаться в таком состоянии несколько месяцев?

— Не уверен.

— ...

— Поэтому мы тебя запечатаем, а вернувшись в Синань, прежде чем освободить, медленно выведем яд.

Дуань Байюэ на мгновение умолк, а затем уточнил:

— Вы закатаете меня в горшке?

Нань Мосе ударил его по голове:

— То, что закатывают в горшках, называют маринованными овощами!

— Учитель мог бы быть помягче в следующий раз? — у Дуань Байюэ и так болела голова, а когда по ней ударили, стало казаться, что она вот-вот лопнет.

— Запечатаем воском из белого нефрита.

— Это не лучше, чем горшок.

Быть может, горшок даже лучше. В нем хотя бы можно дышать.

Нань Мосе вздохнул:

— Это тебе не игрушки.

— Конечно я это понимаю, — Дуань Байюэ улыбнулся, губы его были бледными. — Учитель такой мрачный, что мне захотелось немного пошутить. Я уже отравлен, так что теперь бессмысленно вздыхать, учителю не нужно так печалиться.

— Ты должен продержаться, пока мы будем в дороге, — сказал Нань Мосе. — Когда мы доберемся до ледяной комнаты дворца Синаня, то со всем легко справимся.

Дуань Байюэ кивнул:

— Хорошо.

— Сначала учитель очистит твою внутреннюю энергию, нужно постараться вывести столько яда, сколько возможно.

— Хорошо, — согласился Дуань Байюэ.

Вышедший на улицу Чу Юань не пошел в соседнюю комнату, и так и сидел во дворе за каменным столом в ожидании. Прошло четыре часа, прежде чем дверь наконец открылась.

Нань Мосе вышел, держась за поясницу, у него кружилась голова.

— Старейшина, — Чу Юань поддержал его. — В чем дело?

— На этот раз Золотой Шелкопряд более свиреп.

— Так и? — Чу Юань очень нервничал.

— Пускай он поспит еще немного, а затем нам нужно отправляться в Синань. Ледяная комната на горе Сюэлан, в которой все члены семьи Дуань с детства совершенствуются, обладает духовной энергией. Кроме того в ней есть ложе из исцеляющего камня — это позволит не растрачивать усилия и гарантирует уже половину успеха.

— Отсюда до Синаня несколько месяцев пути.

— Мы введем его в состояние ложной смерти.

— Ложной смерти? — удивился Чу Юань.

— В состоянии ложной смерти он сможет перенести эту дорогу в несколько месяцев.

Чу Юань лишь кивнул.

— Я спущусь к подножию горы за лекарствами, — сказал Нань Мосе. — Он уже спит и, думаю, не проснется еще некоторое время, но не нужно беспокоиться. Просто дайте ему немного отдохнуть.

Чу Юань кивнул:

— Спасибо, старейшина.

Нань Мосе повернулся и вышел со двора. Чу Юань толкнул дверь в комнату и в самом деле увидел крепко спящего Дуань Байюэ. Возможно из-за только что перенесенной боли, его лицо казалось еще бледнее, чем в предыдущие несколько дней, а рука, что вцепилась в одеяло, была холодной как лед.

Чу Юань поднес его руку ко рту, оставив на ней поцелуй, сердце его ныло.

Всякий раз, когда ему причиняли боль, или он был ранен, Дуань Байюэ оказывался тем, кто лечил его и помогал отвести душу. Это происходило на протяжении всех десяти лет. Теперь же, когда Чу Юань видел его лежащим здесь, он просто ничего не мог сделать. Даже со всей своей властью, с божественным лекарем в лице младшего брата, он все равно не мог найти легендарную Небесную Киноварь.

Хотя Дуань Байюэ и говорил об этом как о чем-то незначительном, Чу Юань хорошо понимал, что даже если бы тот изучил Бодхисутру Сердца, это совершенно не означало, что он смог бы полностью избавиться от Золотого Шелкопряда. Глядя на его потрескавшиеся губы, Чу Юаню хотелось немедля вернуться со своими людьми во дворец и отправить войска на юг.

Размещение войск уже было завершено, оставалось лишь отдать приказ... Чу Юань прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, однако сердце его становилось все более мятежным.

Небесная Киноварь, Небесная Киноварь. Ладони Чу Юаня сжались в кулаки. Он повернул голову, посмотрев на человека рядом. Даже думать страшно: если тот действительно не сможет пережить эти три года, как же ему, Чу Юаню, жить в одиночестве следующие десятилетия?

Дуань Байюэ с усилием открыл глаза, разум его все еще блуждал.

Чу Юань присел на корточки у кровати:

— Как ты?

Дуань Байюэ тепло улыбнулся:

— Все хорошо.

— И это ты называешь это "все хорошо"?

Дуань Байюэ поднял руку и нежно провел пальцем по его щеке:

— Живой — значит все хорошо.

Чу Юань не знал, что сказать.

— Не нужно плакать, — произнес Дуань Байюэ.

— Плакать?

— Когда твое сердце в слезах — это тоже плачь.

— Тогда тебе стоит поскорее поправиться.

Дуань Байюэ кивнул:

— Хорошо.

После нескольких фраз на Дуань Байюэ накатила сонливость, и вскоре он вновь заснул. Чу Юань потрогал его лоб, проверяя температуру: он был уже не холодным, а горячим, словно кипяток.

К счастью, в усадьбе было много льда, чтобы сбить температуру. Сыси, который оставался в резиденции Юньдэ, в этот день тоже сел в повозку и, торопясь и запыхаясь, прибыл в усадьбу. Дополнительные рабочие руки не помешают.

Нань Мосе купил лекарства в лекарской лавке под горой и неожиданно увидел Дуань Яо, который также направлялся туда с противоположной стороны улицы. Заметив его, тот остолбенел:

— Почему учитель спустился с горы?

— Флакон с Небесной Киноварью можно будет использовать послезавтра, — сказал Нань Мосе.

— Так скоро? — Дуань Яо нахмурился.

— История приняла дурной оборот, — говорил Нань Мосе. — Лань Цзи использовала трупный яд.

Дуань Яо вытаращил глаза:

— Мой брат отравлен?!

Нань Мосе кивнул.

Дуань Яо раздраженно топнул ногой, затем повернулся и собирался уже бежать в горы.

Однако Нань Мосе схватил его сзади и начал выговаривать:

— Ну и куда ты так спешишь? Прежде нужно согласовать наши истории.

В конце концов, человек, которого они собирались обмануть, был никем иным, как императором. Против него с самого детства строили козни, и какая-то не слишком правдоподобная ложь от него не укроется.

— Что это за трупный яд? — спросил Дуань Яо.

— Я не знаю.

Но он настолько агрессивен, что просто не может оказаться чем-то, с чем будет легко справиться. Нужно быть осторожными.