Онлайн чтение книги Верховный маг The Supreme Magus
Гнев Лигейна

— Мерзости — это существа, рождённые в основном из жадности, когда кто-то выходит за пределы своего тела, разрушая его. В отличие от того, что думает большинство существ, мерзости появляются не только тогда, когда пробуждение пошло не так. Я сражался с ними, и уничтожал мерзости, которые говорили только тарабарщину, других, которые не знали, что с ними случилось, не имели представления о ядре маны или мировой энергии. Они просто такими родились. Наверняка я знаю лишь то, что после рождения мерзости есть три возможных исхода. Наиболее распространенным является то, что мерзость умирает либо из-за длительного отсутствия пищи, либо из-за того, что её убивают. Они наносят слишком большой ущерб, чтобы остаться незамеченными, поэтому люди или звери обычно охотятся на них, прежде чем они смогут научиться контролировать свои способности.

— Вторая возможность заключается в том, что мерзость захватит достаточно энергии мира, чтобы стабилизировать свою форму и восстановить часть своих чувств. Их называют усиленными мерзостями, и они намного опаснее чем молодые. Они могут правильно использовать магию, до некоторой степени контролировать свой голод и жить вечно или, по крайней мере, до тех пор, пока не будут уничтожены. Их величайшая слабость — отсутствие физического тела, из-за чего они не могут слиться с ними. Им приходится прятаться, чтобы выжить, но им удается нанести большой вред миру, высасывая его ману, чтобы продолжать жить.

— Последний и самый редкий результат — это тогда, когда мерзость находит подходящего носителя, способного навсегда стабилизировать её форму и получить полный контроль над голодом. Их называют Кукловодами, и они самые опасные. Обычно они охотятся на кого-то своего вида, поэтому зверь нацеливается на зверей, а растение — на другое растение. Идеальное тело — только что погибшее, в отличном состоянии и более сильное, чем то, которое было у мерзости ранее. У мёртвого тела нет ядра маны, что упрощает заселение мерзости. Обладать можно и живым телом, но в таком случае, пока хозяин жив, два ядра будут сражаться за контроль, что делает невозможным использование магии.

— Состояние и сила тела связаны с необходимостью сдерживания Кукловода. Без этих условий оно будет разорвано хаотической энергией так же, как и старое. Пока Кукловод может контролировать свои побуждения, он остаётся незамеченным. Единственный способ идентифицировать их — использовать Бодрость и проверить наличие искаженной энергии. Они гибридные по своей природе, что позволяет им развивать уникальные и непредсказуемые способности.

— И усиленные мерзости, и Кукловоды могут далее развиться в Жути. Их силы находятся на том же уровне, что и у высших монстров, таких как скорпикоры, виверны или энты.

Милея привыкла слышать голос Лигейна каждое мгновение, даже сейчас, когда она принимала душ. Дракон потребовал от нее сохранять ритм дыхания во время еды, чтения и перерывов в ванной. Милея жаждала знаний, голос в её голове перестал её беспокоить после первых дней, проведенных вместе.

— Подожди. Я думала, что Жути — это испорченные аналоги Хранителей. Знаешь, добро против зла? Ты говоришь, что они слабее тебя?

Лигейн захохотал над такой нелепой идеей.

— Добро? Зло? Это человеческое понятие, о котором мир никогда не заботился и никогда не будет. И, честно говоря, вы, люди, на самом деле тоже этого не делаете. Вам просто нравится набивать себе рты праведными словами, прежде чем пожрать тех из вас, кто слишком слаб, чтобы дать отпор.

Милея почувствовала себя оскорблённой таким жестоким замечанием, но затем она вспомнила все фальшивые предложения о помощи, которые она получила, все страдания и всю боль, что её вид причинил сам себе во имя выгоды или удовольствия. Поэтому она сменила тему.

— Что ж, буду знать. Мерзость-Хранитель слишком страшна, чтобы даже думать о ней. Как стать Хранителем? — спросила она.

— Это сложный вопрос. Ты знаешь, в чём разница между магией, которую ты изучала в академии, и той, которой я тебя обучаю?

Мелия покачала головой, нанося шампунь.

— Человеческая магия эгоистична. Вы пытаетесь делать всё самостоятельно, используя только ту ману, которую держит ваше тело. Вот почему ты не могла использовать мощные заклинания раньше, потому что твоё ядро маны было слишком слабым. Человеческая магия устанавливает связь с мировой энергией, облегчая наложение заклинания, но для этого требуется огромная внутренняя сила.

— Вместо этого я научил тебя укреплять ядро и заимствовать ману мира. Это похоже на разницу между поднятием чего-либо, используя только руки, и выполнением этого, координируя руки, ноги и спину.

— Эта черта пронизывает всю жизнь человечества, как и жажда власти мерзости. Вот почему вы можете стать истинными магами, даже развиться до уровня магуса, но никогда раньше ни один из вас не стал Хранителем. Чтобы стать единым целым, вы должны принять мир, и мир должен принять вас тоже. Только вернув то, что дала вам планета, можно преодолеть мировые невзгоды и достичь состояния Хранителя.

Милея усмехнулась над презрением своего наставника.

— Правда? А что ты дал миру? Огромную чешуйчатую задницу?

Оба от души засмеялись. С каждым днём они все больше любили друг друга.

— Легче показать, чем сказать. Ты закончила принимать душ, или мне нужно осушить ещё один водопад?

— Начнем по твоей команде, хитрожопый, — внезапный порыв теплого ветра высушил её, накрыв белой шелковой римской тогой с глубоким вырезом и боковыми разрезами, оставляя большую часть её ног обнаженной.

— Что это за штука? Она такая древняя, — Милея материализовалась на том, что казалось травяным полем для выпаса скота. В логове Лигейна было бесчисленное количество комнат, некоторые из которых были настолько большими, что казалось, будто они находятся в отдельном мире. Мастерство дракона в пространственной магии позволило ему превратить горную пещеру в континент.

— В те дни, когда люди считали меня богом, и я позволял им поклоняться мне, это было обычной одеждой моих жриц. Я испытываю ностальгию, когда снова вижу её на красивой молодой девушке.

Благодаря постоянному совершенствованию её ядра, очищению от загрязнений и домашней кухне Лигейна, внешний вид Милеи стал улучшаться не по дням, а по часам. Она сомневалась, что даже родная мать сможет узнать её.

— Вау, я бы никогда не приняла тебя за такого извращенца!

— Эй, я древний, а не мертвый. Вернемся к твоему вопросу, малышка. Ты знаешь, почему Империя Горгон названа так?

— Конечно, — кивнула она. — Горгоны — жестокая раса монстров, которые беспокоили наши земли, превращая всё живое в камень. Затем, ещё до объединения империи, наши предки обнаружили, что их кожа и кости сделаны из адаманта, одного из самых прочных металлов. После убийства зверей они выковали то, что позже стало известно как Арсенал империи. Без этого оружия и доспехов Империя Горгон никогда бы не родилась. Основа Империи Горгон — это плоть и кости горгон.

Лигейн с отвращением прищелкнул языком.

— Пропаганда. Вот что делает ложь похожей на правду.

Они снова переместились Варпом, приближаясь к тому, что на расстоянии казалось стадом коров. Милея обнаружила, что это вовсе не коровы. У них были красные глаза без зрачков, а их кожа была сделана из чего-то, напоминающего непрозрачные изумруды.

Они не отреагировали ни на дракона, ни на девушку, лениво пасясь по траве.

— Они кажутся тебе неистовыми?

Мелия без колебаний погладила их странную кожу. Она был похожа на камень, но была тёплой и эластичной на ощупь. Это были живые существа, а не каменные конструкции.

— Это…

— Горгоны? Да, — ответил на вопрос за нее Лигейн. — Пожалуйста, посмотри на траву поближе.

Мелия опустилась на колени, обнаружив, что трава стала твердой и блестящей от дыхания монстров, и это был тот металл, который на самом деле ели горгоны.

— Настоящая история немного отличается. Горгоны — это редкий подвид магических зверей, которые появляются только в некоторых регионах империи. Если бык или корова слишком кротки, вместо того, чтобы превратиться в тура (вид магического зверя-быка) они становятся горгонами. Горгоны едят только адамант, поэтому они способны превращать траву в адамант. Когда-то, до открытия Давросса, это был самый твердый и редкий металл, известный человеку. Когда ваши предки обнаружили горгон, они заставили их размножаться, а когда у них было достаточно металла, они позаботились о том, чтобы горгоны почти вымерли. Так что да, основа Империи Горгон буквально стоит на плоти и костях горгон.

Мелия была ошеломлена.

— Но почему? — на её глазах рушилась многовековая история.

— Потому, что они боялись, что другие могут украсть их монополию. И потому, что если бы оружия производилось много, оно бы потеряло свою рыночную стоимость.

— Откуда ты знаешь? — Мелия всё ещё отказывалась верить в такую историю.

— Из-за того, что я был там. Когда мне всё ещё было не наплевать на империю, именно я рассказал им о горгонах. Я научил их ковать адамант. А потом мне пришлось наблюдать за этой резнёй.

— Почему ты их не остановил?

— В отличие от других Хранителей, я верю в свободу воли. Когда ваши предки попросили меня о помощи после рождения Королевства Грифонов, я предложил им свою мудрость, а не свою силу, и они приняли её. А затем они предали мои учения.

Голос Лигейна прогремел как гром, его ярость подняла температуру на несколько градусов.

— Разве ты ещё не поняла? Моя библиотека, животные, всё в этом логове — это то, чем я являюсь для мира. Я хранитель всего, что должно было кануть в Лету. Я исправлю все эти заблуждения, но только когда придет время, и люди будут готовы.

— Вот почему ты покинул империю? Ради горгон? — поскольку это был акт неоправданной жестокости, Мелия не могла поверить, что её страна была единственной страной без активного Хранителя по этой причине.

— Нет. Вымирающий вид — это не новость. Я ушел потому, что когда Лохра Сильвервинг оставила своё наследие и магия родилась заново, император не сдержал своё слово, предпочтя использовать рабские ошейники, вместо того, чтобы добиваться равенства. Я не присоединился к империи потому, что не заботился о славе или богатстве. Всё, что ты видишь тут, принадлежит мне. Я собрал всё это в свободное время в забытых городах и затонувших кораблях. Я никогда не воровал и не грабил; я спас эти вещи так же, как я надеялся спасти твой народ. Обещание заключалось в том, что в обмен на мои знания они построят справедливое общество, долгосрочная цель которого — равные права для всех. Вместо этого они снова выбрали лёгкий путь, предав свой собственный народ и предав меня в последний раз.