Онлайн чтение книги Верховный маг The Supreme Magus
Семейные вопросы

Пока Лит разговаривал с маркизой, все общались со своими семьями, решая, как противостоять надвигающейся буре.

Все кроме Квиллы, конечно. У неё не было родственников, поэтому она никогда не тратила драгоценные баллы на коммуникационный амулет. И всё же, это был уже второй раз, когда она раздумывала о том, чтобы его получить.

Первый раз это случилось во время четырехдневного перерыва, в то время как остальные вернулись в свои дома, она осталась в академии. Даже в своей старой деревне она всегда была окружена людьми. Шум повседневной суеты стал частью её жизни. Но во время перерыва у неё не было уроков, некуда было пойти и не с кем было поговорить. C тех пор, как Квилла получила свой бюллетень, она стала изгоем, но до этого момента никогда не замечала этого.

Она всегда проводила так много времени со своими друзьями, однако тишина за эти четыре дня начала пугать её.

Идя по пустым коридорам, Квилла чувствовала себя так, словно путешествует по чреву гигантского мёртвого зверя, и только эхо её шагов составляло ей компанию. Находиться отдельно от Юриала или Флории было не очень, но от Лита — хорошо, на самом деле, это давало ей время разобраться в своих чувствах.

Эмоциональные американские горки, через которые она проходила каждый раз, когда они встречались, были настолько неприятны, что не раз она почти признавалась, просто чтобы избавиться от беспокойства. До тех пор, пока её не одолел страх быть отвергнутой, заставляя благодарить богов за то, что они остановили её.

Чего ей действительно не хватало, так это общества Фрии. Она не знала, был ли Лит её первой любовью, она никогда не испытывала ничего подобного раньше. Но она знала, что Фрия была самым близким человеком.

Они проводили вместе часы не только за учебой, но и за разговорами о своих мечтах и надеждах, когда закончат академию. Подруга выслушивала все глупые мелочи, которые приходили ей в голову, её страхи и тревоги, и никогда не осуждала её за это.

И теперь, видя, как они разговаривают с родителями, она почувствовала отчуждение.

«Я знаю, что это глупо, но, может быть, если бы у меня тоже были родители, если бы я могла звонить им, когда захочу, я бы не чувствовала себя такой… другой», — подумала она.

***

Велан Дейрус, отец Юриала, был так возмущен, что у него чуть глаза не вылезли из орбит.

— Эта сволочь, Лукарт. Как он посмел обращаться с моим сыном как с собакой? Я был готов остаться в стороне, чтобы посмотреть, с какой стороны мы могли бы извлечь наибольшую выгоду. Но это вопиющее неуважение показало, что если эти старые пердуны добьются своего, у нас не будет иного будущего, кроме рабства.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, отец?

— Расскажи Линьосу, что случилось, и возьми конец тру... я имею в виду бюллетень, а потом жди моих указаний. Не пытайся отомстить. Если он умён, у Лиама тоже есть бюллетень. Это маленькое действо, вероятно, должно было либо заставить тебя подчиниться, либо разозлить до того, чтобы отомстить и добиться твоего исключения. Пытаться завербовать тебя подобным образом бессмысленно, если только они не хотят сделать нас примером для других молодых магических семей, чтобы показать, что они могут достучаться до нас как изнутри, так и снаружи. Это был бы хороший план, если бы мы были какими-то самодовольными дворянами. Я буду играть в эту игру по своим правилам. Не делай глупостей, сынок. Подумай, прежде чем действовать, и держи меня в курсе всех событий. Люблю тебя.

***

Разговор между Фрией и её матерью, герцогиней Соливар, шёл в другом тоне.

— Саботаж нового директора? Это всегда случалось, даже с самым ничтожным, мелким подхалимом. Не говоря уже о молодом радикале, не заботящемся о политических выгодах, — в её голосе звучала скука. — Все, у кого есть хоть капля мозгов, знают, что впереди огромная буря, и я не собираюсь попадать в её центр. Мы будем сохранять нейтралитет, в каждой войне настоящим победителем становится тот, кто не принимает в ней участия, наживаясь с обеих сторон. Свяжись со мной только в случае, если тебе нужно выбраться из академии. Ты первый настоящий маг дома Соливар, действуй аккуратно. Не рискуй понапрасну.

Затем она повесила трубку.

«Ну, я тоже тебя люблю, мама. Спасибо, что спросила, всё ли со мной в порядке. К чёрту тебя и твою драгоценную семью Соливар! Я буду делать то, что захочу. В кои-то веки я у руля. Я нужна тебе, а не наоборот!»

***

Фрия так разозлилась, что только встревоженное лицо Квиллы помешало ей швырнуть коммуникационный амулет в стену.

Отец Флории, Орион Эрнас, тоже был хорошо осведомлен. Он был глубоко вовлечен в одну из фракций, которые были ближе всего к королеве, так что ничто из сказанного ею не имело никакого отношения к делу, кроме нападения на Юриала.

Орион держал её в неведении, потому что не хотел, чтобы она росла напуганной слухами о надвигающейся гражданской войне. Он надеялся, что патовая ситуация продлится до тех пор, пока она не станет достаточно большой, чтобы решить, что делать, но время поджимало.

Он рассказал ей то же самое, что маркиза Дистар объяснила Литу.

— Я думаю, что они смыкают ряды. Нападение на члена магической родословной семьи означает, что они больше не желают терпеть нейтралитет. Либо вы с ними, либо против них.

— Что я могу сделать для королевы, папа?

— Ты? — Орион рассмеялся впервые с тех пор, как начался этот разговор. — А что ты можешь сделать? Ты всего лишь ребёнок. Настоящая битва здесь. То, что произошло, едва ли является эффектом ряби. Это всего лишь последняя попытка саботажа в длинной очереди, они просто немного подняли свою ставку. Вместо того, чтобы беспокоиться о королеве, вот что ты можешь сделать для меня: возьми себе бюллетень и держись подальше от неприятностей, а если дело дойдёт до драки, нападай первой. Всегда выкладывайся на полную, никто не может быть убит в академии, замок не позволяет этого.

— Я впервые слышу об этом, откуда ты это знаешь?

— Это должно быть тайной, но когда твой отец был моложе и вспыльчивее, кто-то осмелился поднять свой меч против меня. Я потерял самообладание и… ну, скажем так, массивы академии спасли много людей в тот день.

— Если это секрет, разве ты не нарушаешь какое-то правило, рассказывая мне?

— Неужели ты думаешь, что я поставлю «секрет», который известен бог знает скольким идиотам вроде меня, выше безопасности моей дочери? Я бы предпочёл видеть тебя в безопасности и быть изгнанным, чем позволить кому-то хоть пальцем тронуть тебя.

В этот момент в комнату уже вернулся Лит, и он не знал, что делать, всё было слишком сложно, и он был всего лишь простолюдином.

Это означало, что он и Квилла, скорее всего, не станут мишенями, но в то же время у них не было возможности помочь своим друзьям.

Когда все разговоры закончились, они, за исключением Лита, поделились полученной информацией. Маркиза с самого начала дала понять, что у неё и так достаточно забот.

Раскрытие их связи только привлечет больше внимания, чего оба были рады избежать.

— Думаю, нам двоим теперь нужен бюллетень, — вздохнул Юриал. Быть жертвой было для него страшным чувством, его фамилия всегда была самым сильным мечом и щитом, но теперь она превратилась в мишень.

— Нам нужно попасть в офис Линьоса, — кивнула Флория.

— Чтобы все узнали, что даже такие могущественные люди, как ты, боятся? Мы просто сыграем им на руку, — возразил Лит.

— И что же ты предлагаешь? Игнорировать советы моего отца и ждать их следующего шага?

— Это было бы глупо. Я говорю, что нужно играть с умом, — Лит достал свой бюллетень и дважды нажал на кнопку.

Открылись Варп-ступени, и из неё вышел профессор Траск. Когда он увидел, где находится, то неодобрительно нахмурился.

— Малыш, бюллетень — это не игрушка. Не пытайся впихнуть мне бред вроде «я случайно сел на него».

— Нам нужно поговорить с директором, это очень срочное дело. Мне пришлось прибегнуть к этому, потому что мы не можем допустить, чтобы другие знали об этом. Простите, если я вызвал ложную тревогу, — Лит глубоко поклонился, хотя, если бы понадобилось, он сделал бы это снова.

Интерес Траска был задет, он открыл ещё один портал, ведущий прямо в кабинет директора. Комната была безупречной, какой её помнил Лит.

Его крепкий деревянный коричневый стол располагался прямо перед стеклянной стеной, способной блокировать лишний солнечный свет или усиливать его, поддерживая одинаковую освещённость на протяжении всего дня. Несколько листков бумаги сами укладывались в ряды кучек после того, как он прекратил смотреть на них.

Услышав, что открылись Врата, Линьос повернулся к ним. Казалось, он постарел лет на десять с тех пор, как они видели его в последний раз.