Онлайн чтение книги Цикл историй: Второй сезон Monogatari Series: Second Season
Тигр Цубасы - 015

Конец воспоминанию.

— Полвторого дня… неплохо поспали. Ты только что проснулась, Ханекава-сан?

— Ага. Почти.

— Ха. Кто бы мог подумать, что я проснусь в одной постели с тобой?

— Пожалуйста, не говори так, будто мы любовники.

— Обычно я очень чутко сплю, но сегодня я спала довольно крепко. Интересно, почему? Может, из-за подушки.

— В смысле, из-за подушки твоего отца? Или твоей новой дакимакуры?

Ни один из вариантов не сулил ничего хорошего.

Но что это я. Я сама спала так хорошо, что даже не видела снов. Это подушка Сендзёгахары-сан такая удобная? Или её постель? Или моя новая дакимакура?

Нет-нет.

Не дакимакура. Не моя.

— Так. Хочешь есть, Ханекава-сан? Я собиралась приготовить завтрак… или, скорее, обед.

— О, хорошая идея. Я помогу.

— Пожелания?

— Никаких.

— Хорошо.

Сендзёгахара-сан выползла из постели и пошла в ванную. Наверное, она не любит браться за нож, пока полностью не проснется.

Она вернулась и пошла на кухню.

Я говорю «кухня», но с учётом размеров дома это почти та же комната.

— Хм-хм-хм, — мурлыкала под нос Сендзёгахара-сан, надевая фартук.

Почему-то у неё было хорошее настроение.

Может быть, она любила готовить.

Я вспомнила, как Арараги-кун жаловался на Сендзёгахару-сан насчет того, что она не готовит ему еду. Однако в последнее время я таких жалоб не слышала. Значит ли это, что он смог попробовать результаты готовки своей девушки?

— Ханекава-сан?

— Что?

— Если я медленно начну раздеваться, пока на мне не останется один лишь фартук, ты сочтёшь это «моэ»?

— Я истерику закачу.

— Вот как, — кивнула Сендзёгахара-сан и начала доставать еду из холодильника.

Похоже, в этот раз обойдёмся без лишних сложностей

Так как истерики закатывать я не умела, такой ход событий мне на руку.

— Кстати, Ханекава-сан, ты знаешь, что «мояси» можно писать теми же символами, что и «моэ»? С тех пор, как я об этом узнала, ростки[✱]http://en.wikipedia.org/wiki/Moyashi мне стали нравиться намного больше.

— Эм, нет. Не думаю, что от этого изменится вкус.

— Так что?

Сендзёгахара-сан повернулась ко мне с поразительно выразительным взглядом.

Направив на меня кончик ножа.

— Разве назвать кого-нибудь «ростком» — это не похвала?

— «Ростком»…

Честно говоря, мне было неинтересно. Но когда кухонный нож смотрит тебе в лицо, не стоит необдуманно возражать.

Но нож ей идёт.

— Какой рис тебе нравится, Ханекава-сан? Косихикари? Сасанисики?

— Хм, мы уже решили, что едим рис…

— Мы называем его «утренний рис», «дневной рис» и «вечерний рис». А хлеб мы бы называли «утренним хлебом», «дневным хлебом» и «вечерним хлебом».

— Звучит довольно удобно.

Но можно было бы просто говорить «завтрак», «обед», и «ужин».

В теории Сендзёгахары-сан хватало дыр.

— Хм, да. То, что «вечерний хлеб» будет читаться как «дощечка» — ещё одна дыра в твоей теории.

— Нет, есть дыры и побольше.

— В этом доме всегда есть Косихикари и Сасанисики?

— Нет конечно. Только таинственный рис.

— Таинственный?

— Ну, в слове «тайна» есть слово «рис».

— И что?

— Так может, это не «фирменный» рис, а «смешанный» рис.

— Этой шутке сто лет в обед.

Когда-то различные проблемы с производителями и смесями риса были основной темой для слухов.

Конечно, упомянутые проблемы не исчезли, просто их теперь не обсуждают.

— Всё нормально. Папа весьма разборчив, когда дело касается рисоварок. Она весьма дорогая, как видишь. Разве этот приборчик не выбивается из общего вида кухни?

— М-м-м…

Верно.

Зачем она про это упомянула? Оказалось, что рисоварка стоила больше, чем месячная арендная плата за эту квартиру.

Рисоварке в доме Ханекава уже пора было на пенсию, так что я втайне ждала повода воспользоваться этой.

— Ты умеешь готовить, Ханекава-сан?

— Да.

Слишком прямой ответ включал в себя разъяснение ситуации в доме Ханекава и был бы неприятен окружающим, так что нужно было решить, сколько можно рассказывать. Но поскольку я была здесь с её разрешения, то подумала, что стоит немного прояснить ситуацию.

Вдобавок, Сендзёгахара-сан уже встречала тех, кого я должна называть родителями. Так что не было смысла устраивать спектакль. Я говорила ей о том, что сплю в коридоре…

Нет.

Вопрос не в том, что мне стоит говорить или какой в этом смысл.

Я просто хотела поговорить об этом с Сендзёгахарой-сан.

Я не собиралась обманывать ее, ведь она так беспокоилась обо мне.

— Я готовлю себе сама.

— Понятно.

«Мне тоже одно время приходилось всё себе готовить», — сказала Сендзёгахара-сан.

— Я не ладила с матерью.

— Они развелись?

— Да. Я с тех пор с ней не виделась. Интересно, чем она сейчас занимается. Надеюсь, она счастлива.

Несмотря на тему, в её голосе не было эмоций. Нож, режущий овощи, продолжал двигаться как ни в чём не бывало.

Не могу сказать, нормально это или нет.

— Ну, у каждого дома своя история.

— Верно.

Видимо, она всё заранее рассчитала. Как только рисоварка просигналила о готовности риса, Сендзёгахара-сан выключила плиту и начала накрывать на стол. Я спросила, могу ли чем-то помочь, но она отказалась, попросив дать ей время закончить. Видимо, она не хотела, чтобы я сбивала её с ритма.

После этого мы разложили столовые приборы на кофейном столике.

— Спасибо за еду.

— Спасибо за еду.

Рис, суп и жареные овощи с цыплёнком.

Любопытно. Меня порадовало то, что она не пыталась приготовить ничего примечательного, а сделала обычную еду. Объяснить это чувство будет сложно, так что я ей ничего не сказала.

Я начала есть.

— Очень вкусно.

— Правда?

Сендзёгахара-сан выглядела пораженной.

— По Арараги-куну никогда не скажешь, что ему нравится. Честно говоря, я ожидала осуждения.

— Осуждения?

Так Арараги-куну не нравится?

Хм.

Он мало времени проводит с девушками.

Даже если ему не нравится, он должен хотя бы изобразить, что это не так.

Хотя я подозреваю, что это тоже в его духе.

— Мне кажется, это очень вкусно. Хотя, возможно, о вкусах не спорят.

— Так значит, в еде и мужчинах у нас с тобой схожие предпочтения.

Я подавилась супом.

Кошмарные манеры.

— Сендзёгахара-сан… ты правда рассказываешь мне слишком много.

— О, нет, я подумала, что нам стоит и об этом поговорить. Чтобы мы по-настоящему открылись друг другу.

— Один неверный шаг, и пропасть между нами станет ещё шире.

Она же противник.

Но я была рада, что она сближалась со мной — мне сложно самой сделать шаг навстречу ей.

— В таком случае, Сендзёгахара-сан, почему бы не поговорить о том, что нам нравится в Арараги-куне?

— Нет. Если эта беседа станет доступна чужим ушам, он совсем обнаглеет. Не стоит.

— Понятно.

Когда дело касалось её парня, она была сурова.

Она не собиралась хвалить его.

— Так о чём поговорим?

— Давай поговорим о том, что нам не нравится в Арараги-куне.

— Это мне больше нравится.

Мы болтали три часа подряд.

Ругать кого-то — это так возбуждает…