Онлайн чтение книги Цикл историй: Второй сезон Monogatari Series: Second Season
Зомби Маёй - 029

— Цзянши.

День подошёл к концу — наступила ночь.

Поднявшись по горной тропе, которую за последние несколько дней мы прошли больше раз, чем я мог сосчитать, мы оказались в окрестностях храма Китасирахэби. Мы подняли друг другу наши уровни вампиризма почти до предела, а также изготовили четыре копии меча Кокороватари, так что мы были вооружены до зубов — по два клинка на каждого.

Синобу не стала менять свою форму, решив остаться маленькой девочкой. Она стояла наготове, а массивные клинки, совершенно не подходящие её скромному телосложению, лежали на её плечах.

Орда зомби не пришла за нами, вероятно, потому что наш вампиризм находился на максимуме — это значит, что на данный момент мы были практически лишены человечности.

Будь мы в городе, они, возможно, и почуяли бы нас, но поскольку мы находились в этом всеми забытом святилище, которое к тому же находилось под действием талисмана, на территории храма было тихо.

Впрочем, самым эффективным оберегом был рис (привезённый с городского рынка), который мы на всякий случай разбросали вокруг.

Конечно.

Для подстраховки мы также могли вернуть Синобу всю вампирскую силу, если это будет необходимо ─ в этом случае Осино Синобу стала бы Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд.

Если бы мы это сделали, то могли бы рассчитывать на честный бой ─ или, может быть, более чем честный, учитывая присутствие её слуги, то есть меня. И хотя я подозреваю, что она тоже думала об этом, никто из нас не произнёс эту мысль вслух.

Это был не вопрос доверия.

Это было не из-за беспокойства Синобу о том, что она может наброситься на меня, если восстановит свою силу ─ это беспокойство давно прошло.

Прочитав письмо Осино.

Мы уже прошли через это.

Однако именно по этой причине мы не хотели менять наши отношения в их нынешнем виде.

Наши странные отношения, в которых каждый из нас был и хозяином, и слугой.

В определенном смысле я ценил эту связь выше самой жизни.

Вот почему.

Может быть, зацикливаться на этом было нелепо, но для нас это было до смешного важно.

Конечно, у нас не было намерения ставить нашу связь выше судьбы всего мира — в первую очередь, мы собирались этот мир спасти.

— Да — эти странности пришли из китайского фольклора. Они отличаются от известных нам вампиров и подобных существ, лишённых смерти с самого начала. Их можно назвать «живыми трупами».

— Цзянши, да. В своё время они были довольно популярны, — хотя это скорее относится к поколению моих родителей, так что я мало что знаю о них. — Мы с Ононоки-тян как-то говорили об этом. В любом случае, раз они слабы против риса, значит так оно и есть.

— Они никогда не смогут побывать на свадьбе.

— Кстати, раз уж ты это упомянула, вампиры ещё и с крестами не в ладах. …А ещё с милыми девочками.

— Ты про Тентен-тян что ли?[✱]Тентен — главная героиня тайваньского фильма и последующих сериалов, известных как Yūgen-dōshi (幽幻道士) или под своим английским названием Hello Dracula. Франшиза о маленькой девочке, сражающейся с вампирами, была очень популярна в Японии, а сама Тентен стала объектом восхищения японских детей и эталоном «милой девочки».

— Откуда ты вообще знаешь о Тентен-тян?

Но у меня сложилось о них сильное впечатление не как о «воскресших мертвецах», а как о фамильярах какого-нибудь колдуна — видя, как они не могли приблизиться к талисману, я подумал, что они были кем-то вроде Ононоки-тян, сикигами. Та же Тентен-тян, насколько я помню, могла контролировать цзянши.

Синобу рассказывала так, будто они отличались от классических зомби, и я представлял себе цзянши жёсткими, а вовсе не вялыми и безвольными, как зомби.

— Да, я думаю, это что-то вроде трупного окоченения. В любом случае, в большинстве случаев за воскрешение мёртвых приходится платить немалую цену.

— Немалую цену?

Ненадолго отложив в сторону свои мечи, я осторожно сделал несколько растяжек. Возможно, тело вампира в этом и не нуждалось, то есть, определённо, тело вампира в этом не нуждалось, но это больше для успокоения.

— Не то чтобы я воскрешал мёртвых, но поскольку ценой за спасение Хатикудзи стало разрушение всего мира, звучит правдоподобно.

— В конце концов, эту сделку нельзя назвать честной.

— Согласен. Я отказываюсь принимать идею о том, что конец света наступил только потому, что Хатикудзи выжила. Даже если так распорядилась сама судьба.

Это создавало впечатление…

Как будто она не важна, как будто она не нужна миру.

Будь то живой или мёртвой.

Девочкой или девушкой.

— Без неё мир совсем не тот.

«Да», — согласилась Синобу. Заканчивая свои тренировочные взмахи руками, она произнесла: «Я готова. Время пришло, сейчас самый подходящий момент. Призываем нашего заклятого врага?»

— Прошу.

Казалось бы, ничего не предвещало.

Но вот, отбросив все лишние мысли, со всей решимостью — Синобу набрала полную грудь воздуха и воззвала к небесам, словно в мегафон:

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А![✱]В оригинале буквы отражены слева-направо.

Громкость была оглушительной, но я не затыкал уши, потому что уже в тот момент, когда раздался этот крик, битва началась.

Это был своего рода сигнал, подобный фейерверку в парке, или, скорее знак говорящий: «Мы здесь».

Подобно летучим мышам, использующим ультразвуковые волны для определения местоположения друг друга ─ это было сообщение, обозначающее границы территории вампира.

Если, как сказал Осино, другая Синобу всё ещё жива в этом мире, она никак не могла проигнорировать сигнал, идентичный её собственному. Она придёт.

Это также могло бы привлечь орды зомби, но они двигались медленно, поэтому она, истинный вампир, прибудет первой.

— ...Теперь мы не можем ни убежать, ни спрятаться, — объявила Синобу, как только сигнальный клич закончился. Немного запыхавшись, она вернулась ко мне.

— Я и не собираюсь ни убегать, ни прятаться.

— Тогда что ты собираешься делать?

— Следовать моему обычному плану — импровизировать.

— Ка-ка-ка, это так похоже на тебя, — сказала Синобу.

Что ж, она была права.

Но я вовсе не собирался расставаться со своей жизнь; меня в равной степени не привлекало ни героическое самопожертвование, ни бесславная смерть.

Я намеревался победить.

— Эти мечи способны навредить тебе, даже если ты на пике своих сил, верно.

— Хочется в это верить. И все же, находясь на пике своих сил, я склона игнорировать всякий здравый смысл. Случиться может всё что угодно, — Синобу осмотрела мои мечи, сравнивая со своими — поскольку они были копиями, созданными ею самой, я сомневался, что она способна отличить их друг от друга. — По сравнению с Кокороватари в моих руках, когда я на пике сил, даже эти копии — всего лишь игрушки.

— В таком случае, у нас нет другого выбора, кроме как найти брешь в её защите.

С силой приходит и беспечность, так что я предложил стратегию, которая не была стратегией вовсе.

— Если в её защите есть такая брешь, — предупредила Синобу. — Даже я была бы настороже, услышав зов, идентичный моему собственному.

— Хм. Если ты не будешь неосторожной, то тебя не остановить… И что нам делать? Мы неуязвимы, как и она, и всё же…

Правда была в том, что наша «неуязвимость» и «неуязвимость» Синобу на пике своих сил имела несколько разный смысл.

— Если у нас и есть какой-то шанс на победу, то он заключается в том, что я из этого мира, судя по всему, перешла черту безумия.

— Это действительно нам поможет?

— Да. Впрочем, это также может привести к нашему поражению — однако безумная я, скорее всего, будет погружена в пучину отчаяния. Её неудачная попытка самоубийства не меняет того факта, что она по-прежнему остаётся потенциальной самоубийцей.

Хмм.

Потенциальная самоубийца, погружающаяся в пучину отчаяния и паранойи?

Почему-то это пугало ещё сильнее.

— Интересно, чем закончилась самоубийственная атака, которую Осино устроил вместе с Кагэнуи и Кайки? После того, как он передал письмо Хатикудзи-сан. Что, если он одержал победу в своей последней битве? Мы бы в таком случае выглядели полными идиотами.

— Учитывая, что по улицам города всё ещё бродят зомби, маловероятно, что он смог победить.

— Оу, да.

— Мне кажется, небольшой рисовый душ не поможет против 6,5 миллиардов зомби. Как говорилось в его письме, последняя самоубийственная атака, скорее всего, провалится ─ нам остается лишь молиться, что он ещё не нашёл меня в этом мире.

— А если он тебя всё-таки нашёл, значит превратился в зомби?

— Он мог и просто умереть.

— Я не могу смириться с такой возможностью. Даже смерть Кайки легла бы тяжёлым грузом на мою совесть.

Хотя, даже смерть, возможно, не смогла бы сделать из этого мошенника честного человека.

Могло показаться, что мы всё оставшееся время посвятили обсуждению нашей стратегии, но на самом деле мы просто болтали.

Это тоже — очень похоже на меня.

— Ке-хе.

— Ха-ха-ха.

— Хе-хе-хе.

— Хи-хи.

В конце концов, мы просто смеялись, без какого-либо конкретного повода.

И вот ─ этот момент настал.

Она прибыла.

Киссшот Ацеролаорион Хартандерблэйд прибыла на поле боя.

— ...Угх!

Само её существо находилось за пределами понимания людей.

Я понятия не имел, как она появится, и решил, что падение с неба со скоростью метеорита, было более или менее её стандартной практикой.

Или, может быть, она парила бы вниз на крыльях, вырисовываясь силуэтом на фоне луны. Или, используя свою вампирскую способность превращать своё тело в туман, она могла бы появиться перед нашими глазами ещё более случайно и внезапно, чем зомби. Я бы не особенно удивился, если бы она вырвалась прямо из-под земли.

Я мог бы даже представить себе какое-нибудь неожиданное, гротескное появление, когда она, к примеру, прорывает себе путь наружу из наших тел.

В любом случае, как бы она ни появилась, единственное, чего я не мог себе представить, учитывая моё понимание её характера, — это внезапную атаку, которая каким-либо образом могла быть воспринята как трусость, так что по крайней мере, мы могли немного расслабиться.

Хоть мы и были настороже, но вместе с этим мы с нетерпением ждали шоу.

Интересно, какое красочное появление могла бы совершить Киссшот Ацеролаорион Хартандерблэйд во всей красе своей силы.

Однако ─ её появление.

Полностью оправдало все наши прогнозы и ожидания.

Правда в плохом смысле этого слова.

Она — убийца странностей, легендарный вампир, что привёл весь мир к гибели, — вышла на сцену в самом буквальном смысле слова, поднявшись пешком по ступеням святилища точно так же, как это сделали мы.

Безусловно, у зомби, по сравнению с ней, было по крайней мере преимущество в элементе неожиданности.

Она прошла через тории и оказалась на территории святилища.

Однако её появления было достаточно, чтобы лишить нас дара речи.

— Ух...

— …Хм.

В то время как я не был в состоянии ничего сделать, кроме как испустить тихий стон, Синобу понимающе кивнула, прикрыв от ужаса рот рукой.

Кивнула, увидев то жалкое зрелище, которое она из себя представляла в этом руте.

Всё её тело ужасно обгорело.

Источающая зловоние разложения и волочащая одну ногу за собой.

Больше похожа на зомби, чем сами зомби.

Больше похожа на труп, чем сами трупы.

Увидев себя в таком состоянии, Синобу кивнула.

— Значит, в конце концов, я выбрала самосожжение.

«Так же, как и он».

«Так же», —повторила Синобу.

«Он» ─ её вышеупомянутый первый слуга?

Слуга, что отчаялся всего после нескольких лет жизни вампиром и выбрал самоубийство?

Да.

Насколько я помню, бросился под лучи солнца.

Он сжёг себя до смерти.

Его самоубийство увенчалось успехом.

Стоявшая перед нами Синобу — нет, Киссшот — должно быть, попыталась сделать то же самое.

Последовать за ним в небытие, убедив себя в том, что уничтожение человеческой расы завершено ─ как и он, она тоже отдалась солнцу.

Но потерпела неудачу.

Все её тело было ужасно обожжено, от неё осталась лишь тень прежней себя.

Ей не удалось умереть.

И.

— …Жалкое зрелище, — с грустью произнесла Синобу, стоя рядом со мной. — Зайти так далеко и не суметь погибнуть, что за глупой разновидностью бессмертия мы наслаждаемся — однако это именно то, что она заслуживает. Опуститься до такого уровня несмотря на то, что она знала тебя — несмотря на то, что она встретила тебя…

«Это нельзя назвать иначе, кроме как неудачей», — закончила она.

Я думал, что она разговаривает со мной, но, судя по выражению её лица, она сейчас разговаривала сама с собой.

Это был слишком печальный монолог.

Слишком болезненный.

Чтобы делиться им со мной.

— Что заставило тебя желать смерти, о другая «я»?

— Ха.

Киссшот, наконец, издала звук.

Сначала я даже не понял, что это было.

Может быть, она не могла нормально говорить, потому что её горло было наполовину сожжено? Я подумал, что на этом всё, но потом гортанное урчание продолжилось, и я вспомнил.

Я вспомнил, что это был её смех.

Хохот.

— Ха-ха-ха.

— …

— Ха! Ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-хах! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Даже с наполовину сгоревшим телом — не сумев умереть.

Даже после провального самоубийства.

Даже после всего, что пошло не так.

Даже тогда она от души рассмеялась.

Душераздирающим смехом.

Железнокровный, теплокровный, хладнокровный вампир ─ Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд.

Неизлечимо бессмертная.

Превратив каждый дюйм тела в монстра ─ уничтожив всю свою абсолютную красоту.

Ни я, ни даже Синобу не могли вымолвить ни слова перед лицом этого хохота ─ мы даже не могли пошевелить ни единым мускулом.

Верно.

Даже в таком состоянии — не сумев умереть, не сдержав обещание, с обгоревшим телом — даже сейчас Киссшот оставалась самым могущественным существом в мире.

Даже в таком состоянии она ни на йоту не ослабла.

Будь она хоть на грани смерти, она оставалась монстром, которому ни я, ни Синобу, ни Осино, ни Кагэнуи-сан — никто их простых «людей» не мог ей противостоять.

Чудовище.

Убийца странностей и королева ночи.

Отчасти мы были ошеломлены этим звучным смехом, но в любом случае мы не смогли бы пошевелить ни единым мускулом.

Нас наполняла сила воли.

Свои слабые стороны мы компенсировали боевым духом.

Я нутром чуял, что такое мальчишеское мышление, как в манге, ни к чему нас не приведёт. Таково было неравенство между нами, и внезапно мои руки, в каждой из которых было по Кокороватари, почувствовали себя бесполезными.

Настолько бесполезными, что мне приходилось до крови сжимать рукояти мечей, чтобы не выронить их прямо здесь и сейчас.

Мои мысли вернулись.

И тут я понял.

Наконец-то, я понял.

Сколько внимания она уделила мне в тот раз, когда мы на весенних каникулах дрались не на жизнь, а на смерть…

— Ха! Ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-хах! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Итак, — сказала она.

Наконец произнеся что-то похожее на слово.

— Итак… Это было возможно. Такое будущее. Такой мир. Такой рут — это действительно было возможно, чтобы мы стали так близки друг к другу.

Говоря это, она смеялась — и плакала.

Как в тот раз на весенних каникулах.

Проливая горькие, кровавые слезы ─ она рыдала.

— Ка-ха-ха… вот он, мой провал. Всё было возможно, и всё же… я всё испортила своей никчёмной ревностью. Я лишилась тебя, когда сбежала из той школы. Я чувствовала себя птицей с одним крылом, у которой отняли ещё и половину тела. Но… никогда я не ощущала это настолько остро, как сейчас… Столкнувшись с таким будущим.

— …

— Значит… этот сопляк в гавайской рубашке был прав с самого начала. Он словно видит всё насквозь — до смерти уморительно. Вы так не думаете?

«Вам двоим».

Она впервые заговорила с нами, обратив на нас свой взгляд, с глазами, полными кровавых слёз и покрытыми мутной пеленой.

Она, способная убить нас, не пошевелив и мизинцем — не стала этого делать.

С искажённой гримасой на лице.

Она задала нам этот вопрос.

— Думаю.

Ответила Синобу.

Она задала этот вопрос, и она же на него ответила.

— Ты смешна. Нет, правда, мне смешно. Взгляни на себя — ты даже сейчас не способна умереть. Даже бессмертие конечно — и ты не осмелилась встретить свой конец. Смертельная неудачница. Я тебе так скажу, разница между нами не так велика, как ты могла бы подумать. Она заключается лишь в отношениях, которые мы выстраиваем с окружающими нас людьми…

С живой Хатикудзи.

С погибшей Хатикудзи.

— …И начальные условия у нас были не такими уж разными. Эта разница для меня не была непреодолимой. Нужна была лишь небольшая уступка. Нужно было лишь немного открыть своё сердце этому человеку — довериться ему, отдать себя в его руки, и ты могла бы стать такой, как я. История бы внесла свои коррективы. Откровенно говоря, я ни за что на свете не смогу понять, почему ты не справилась с этим.

— …Ха-ха. Мне приятно это слышать. Ибо я ни за что на свете не смогу понять твоего успеха.

«Глянуть бы на прохождение».

Сказав это, Киссшот села на землю — или, скорее, вместо того чтобы сесть, она рухнула прямо посреди святилища Китасирахеби.

При этом, в ней не виделось даже намёка на слабость.

Но её алые слезы прекратились.

— «Я» из другого мира. И ты — мой слуга из другого мира, — не сводя с нас глаз, она произнесла. — Я верну вас в ваш мир.

— ...А?

На осмысление её слов мне потребовалось какое-то время.

И Синобу тоже.

Нет, подождите, каким образом Киссшот узнала, что мы — путешественники из другой временной линии? Безусловно, мы с Синобу должны были показаться ей знакомыми, но она не могла понять всей правды в мгновение ока.

Извиняюсь, что говорю такие вещи, но я не помню, чтобы она была наделена сколь-либо значительными способностями к дедукции

Однако — в то же мгновение, когда мне в голову пришёл этот вопрос, я догадался и о правильном ответе.

Это был Осино.

Осино Мэмэ.

Одиннадцать лет назад, собирая рассказы о странностях, Осино случайно наткнулся на городскую легенду обо мне и Синобу ─ другими словами, ещё где-то в апреле или мае он узнал о возможности существования нас с другого рута.

И если он сделал из этого какие-то выводы.

Он намекнул об этом ей — когда они сожительствовали в руинах вечерней школы…

О концепции путешествий во времени в целом.

И о существовании параллельных миров.

Хотя, конечно, даже если он это сделал, информация, скорее всего, в одно ухо влетела и их другого вылетела — очевидно, будь она более внимательна, мир не стал бы таким, каким стал.

Но когда она увидела нас.

Увидела нас вместе.

Когда она, Киссшот, увидела Осино Синобу и Арараги Коёми вместе — должно быть, её осенило.

И теперь.

Вероятно, она в мгновение ока собрала всю информацию воедино.

Потому что она веками желала увидеть себя в компании кого-то другого.

— Вернёшь нас в наш мир… Что ты имеешь в виду?

Не пытаясь скрыть своего подозрения, Синобу оскалилась.

В некотором смысле, это был ужасающе глухой ответ.

Она даже не пыталась понять, что было на сердце у её собеседницы — хотя её собеседницей была она сама, но здесь, в другом мире, она была кем-то другим, незнакомкой.

Нельзя встречаться с самим собой ни в мире прошлого, ни в мире будущего — вот почему я был так осторожен, чтобы не встретить самого себя одиннадцать лет назад — но сейчас…

Что они видят? О чём они думают?

Насколько несовместимы — их два разных «я»?

— Неужели ты собираешься остаться в этом разрушенном мире — разрушенном мною мире? Если это возможно, разве ты не желаешь вернуться в свой мир? — строго спросила Киссшот ─ как будто она прощупывала нас.

— Да, но для этого недостаточно энергии.

— А будь её достаточно, ты бы захотела уйти? — бросила в ответ легендарный вампир. — Если я, например, поглощу всех моих несостоявшихся рабов, всех моих неудавшихся слуг, которые ныне бесчинствуют в городе, полученной энергии может оказаться достаточно.

— …Ты несёшь чушь. Потому ты и потерпела неудачу. Эти зомби когда-то были жителями этого города. Они люди. Ты не смеешь превращать их в энергию.

— Не желаешь превращать людей в энергию?

— Никогда.

— Это… совсем на меня не похоже.

— Это похоже на нынешнюю меня.

— Используй же меня, — парировала Киссшот, положив ладонь себе на грудь. — Духовной энергии, которую ты могла бы получить от самой Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд на пике сил, даже несмотря на то, что я нахожусь на гране смерти, должно хватить для скачка.

Не просто достаточно — если мы потратим столько энергии, отдача будет мощнейшей.

На этот раз я действительно позволил двум мечам выпасть из моих рук.

Конечно.

В своем письме Осино действительно высказал чрезмерную просьбу о том, чтобы я спас мир ─ но он ни разу, ни единой строчкой или словом, не просил меня побеждать Киссшот.

Он не рассчитывал, что я добьюсь чего-то столь амбициозного.

Встретиться с ней лицом к лицу.

Дать ей увидеть нас.

Этого было достаточно, чтобы спасти ей.

Чтобы спасти мир.

Девушка, что была передо мной — шестисотлетняя Киссшот.

Если бы Осино мог видеть нас, меня и Синобу, с четырьмя огромными, смертоносными мечами, готовых к жестокому сражению, без сомнения, он бы сказал:

«Экие вы бодрые сегодня. Случилось что-то хорошее?»

Ведь и правда, для неё случилось что-то хорошее.

А значит.

Случилось и для нас.

— Преобразовать тебя в духовную энергию ─ значит ты хочешь, чтобы я выпила твою кровь?

— Да, нет нужды говорить, что именно я имела в виду.

— И нет нужды говорить, что ты умрёшь.

— Нет нужды говорить, что я уже давно мертва.

— Ясно.

Вот и всё.

На этом разговор между Осино Синобу и Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд был исчерпан — возможно, они не до конца понимали друг друга.

В конце концов, они были самими собой из разных миров, разными людьми, незнакомцами.

Они ни за что не поняли бы друг друга и не смогли бы достучаться.

И всё же.

Им не было нужды в ненужной болтовне.

Я был рядом с Синобу, когда она приближалась к Киссшот — и когда она склонилась над ней.

— Послушай меня, о мой слуга из другого мира… — Киссшот заговорила со мной. — У меня к тебе не контракт и не сделка, но простая просьба ─ не мог бы ты погладить меня по голове?

— С удовольствием, — немедленно ответил я и положил руку ей на голову.

Взъерошив ей волосы.

Её тело медленно растворялось, как грязь, но её золотые волосы оставались мягкими и приятными на ощупь. Когда я их взъерошил, выражение лица, что прежде было неизменно мрачным, наконец, смягчилось и стало счастливым.

Даже когда Синобу вонзила зубы ей в шею, выражение её лица не изменилось.

Так закончилось наше летнее приключение.

Думаю, это научило меня куда большему, чем могло бы научить любое домашнее задание на лето.