Онлайн чтение книги Цикл историй: Второй сезон Monogatari Series: Second Season
Зомби Маёй - 012

В ту ночь мы собирались переночевать в руинах заброшенной школы, как Осино, но всё пошло не по плану.

Думаю, это было ожидаемо.

Здесь, одиннадцать лет назад, разрушенная вечерняя школа не была таковой. Это место, которое, я полагаю, называлось вечерней школой Эйко[✱]Стоит пояснить, что это не совсем «вечерняя школа» в нашем понимании. В таких школах действительно учатся по вечерам и на выходных, и здесь действительно изучаются все те же дисциплины, что и в обычных школах, но школьники, как правило, посещают такие школы не вместо, а вместе с обучением в обычной школе. То есть это школа после школы для закрепления школьного материала и подготовки к поступлению в университет. По-японски такие школы называются «juku» (塾)., ещё даже не существовало.

Когда мы прибыли на место, то обнаружили лишь рощу деревьев.

Роща!

— Чёрт… если мы будем спать среди деревьев, нас заживо съедят жуки… а если мы не будем осторожны, то на нас могут напасть бродячие собаки.

— Раз здесь нет здания, то давай не будем здесь оставаться.

— Если здания здесь нет, давай не будем оставаться здесь.

«Где же твоя хвалёная приспособляемость, когда она так нужна?» — съязвила Синобу.

И весьма метко съязвила.

— Но какое-то странное ощущение, — сказал я. — Я уже так привык к этой заброшенной школе. Может это покажется странным, но я полюбил её. Одно дело, если бы она снова стала новой, но другое — она даже не построена…

Иначе говоря, я не знал когда именно, но когда-нибудь позже она будет построена; кто знает, сколько детей пройдёт через эту школу; но, в конце концов, она будет закрыта из-за финансовых трудностей — всё это было впереди.

Хотя предсказать такое будущее, глядя на территорию, заросшую деревьями, было невозможно.

— Получается, что в самой ткани судьбы уже заложен крах этого места? Как-то знаешь…

— У всего есть прошлое, у всех есть прошлое. Поэтому и существует настоящее, из которого проистекает будущее. Не так ли? Ни ты, ни я не способны никак на это повлиять.

— Хорошо, тогда что нам делать? Что касается меня, то я довольно чувствительный и не могу спать в незнакомом месте, где мне некомфортно. Я из тех, кто не может уснуть на новой подушке.

— Начнём с того, что подушек у нас нет.

— Ну, я надеялся использовать твои колени в качестве подушки.

— Если таково твоё желание, то я не откажу тебе…

Откажи, пожалуйста.

Шутить с этой маленькой девочкой было довольно сложно.

— Если ты такой деликатный, то что же ты вообще рассматривал вариант ночёвки в лесу?

— И правда, что это я.

— Ты не деликатнее клавиши «дэлит».

— Уф, а вот это сейчас было неплохо.

В любом случае.

Это место уже было не тем, что я знал — или точнее.

Оно ещё не стало тем местом, что я знал.

Таким образом.

— Не важно, — заявил я. — В худшем случае, мы ведь можем вообще не спать. По правде говоря, мне не очень-то и хочется спать.

Мои вампирские способности.

На данный момент мой биоритм был в нормальном режиме, или скорее в лёгком режиме, поскольку мои вампирские способности были в упадке. Можно сказать, что физически я был почти человеком. Тем не менее, мои показатели регенерации оставались на высоком уровне.

Поэтому мне, на самом деле, не нужно было спать, чтобы «отдохнуть». Мой прогресс в подготовке к экзаменам был обусловлен в первую очередь кураторством Сэндзёгахары и Ханэкавы, но, помимо этого, я ещё и находился в завидном положении, имея возможность использовать часть своего времени, отведённого под сон, в качестве учебного.

Когда я об этом думаю, то даже немного чувствую вину перед другими школьниками, словно принимаю допинг, но были и сопутствующие риски, так что давайте оставим это.

— Я планировал, что мы отправимся завтра утром, — сказал я Синобу, — Но почему бы нам не сходить и не осмотреть то место сегодня вечером?

— Дом Хатикудзи?

— А какой же ещё?

— Я подумала, что, возможно, ты хотел бы уточнить местоположение «Мистер Донат».

— Довольно корыстная мысль…

Погоди.

В это время, когда даже вечерняя школа была не более чем искоркой в глазах архитектора, работал ли уже местный «Мистер Донат»?

— Кстати, Синобу, тебе не хочется спать?

— Ночь — это моё время.

— Это да. Но значит ли это, что завтра ты будешь уставшей в течение дня?

— Хороший вопрос. Нет, конечно, сон имеет для меня сильное рекреационное значение. Но я могу и бодрствовать весь день, если постараюсь.

— Понятно…

Если ей нужно для этого постараться, то ситуация выглядит чуть более рискованной.

Синобу капризнее всех, кого я знаю, так что она может и не захотеть стараться.

Если она останется бодрствовать, то это, безусловно, сильно поможет мне.

— Но покамест мне дана возможность дремать в твоей тени, могу я и набраться сил этой ночью, чтоб завтра вершить с тобой великие дела.

— …

Она казалась такой восторженной.

Не то чтобы я бы не мог понять её чувств.

— Что? У меня нет никаких чувств.

Сказав это, Синобу улыбнулась.

Казалось, что за этой улыбкой скрывались недобрые мысли.

— Просто сейчас, оставшись наедине с тобой, мне вспоминаются весенние каникулы, отчего я чувствую себя немного возбуждённо.

— Вот как…

Ну, да.

Поскольку Синобу необходимо было прятаться в моей тени, мне казалось, что мы проводили много времени вместе, но уединение ─ чувство того, что мы одни, было ностальгическим и для меня тоже.

Конечно, я общался и с Ханэкавой, и с Сэндзëгахарой, и с другими учениками в школе, а дома были мои младшие сёстры и родители.

Каким бы нелюдимым парнем я ни был, я никогда по-настоящему не чувствовал себя одиноким, по крайней мере, в физическом смысле.

Так что мы никогда не оставались наедине.

Хах.

Весенние каникулы.

Я неоднократно использовал слово «ад», как метафору, чтобы описать эти две недели. Но они были не такими уж и плохими.

Верно.

Настоящая причина, по которой я не могу не вспомнить каникулы без горечи и сожаления — несмотря на то, что они были адскими…

Несмотря на это, у меня остались и счастливые воспоминания.

Всё так запутанно.

Несчастье нельзя превратить в счастье.

Но счастье может существовать вместе с несчастьем.

Не как две стороны медали, а по отдельности.

— Синобу.

— Да.

— Не хочешь поцеловаться?

— Нет, конечно! Что за вопрос такой?! Ты что, девятиклассница?

Синобу широко раскрыла глаза.

Свои золотые глаза.

— Почему нет? Ты же сама как-то раньше предлагала.

— Это была шутка! Если мы поцелуемся, и об этом узнают, то Цундере-сан или кто-либо другой меня убьёт!! Неужели ты забыл, что сейчас я маленькая девочка?!

— Да, но ты в состоянии одолеть Чёрную Ханэкаву.

— Это потому, что моим противником была странность.

— Хм.

Мне как-то трудно осознать баланс её сил. Она сильнее странности, но слабее человека?

Как камень-ножницы-бумага?

Что ж, полагаю, такое встречается и среди людей.

— Значит не будем целоваться?

— Не будем.

«Если мы и поцелуемся, то лет через сто», — добавила Синобу.

Придётся запастись терпением.

Чертовски крутое предложение.[✱]Коёми называет слова Синобу 据え膳 (suezen), что буквально означает «стол, накрытый на одного человека», то есть готовый к употреблению приём пищи. Но ещё этим словом называют откровенный женский флирт. То есть мужчине даже не нужно «готовить ужин», женщина уже «накрыла на стол», осталось только сказать «итадакимас».

— Я правда не совсем понимаю твоих критериев… Ты против того, чтобы выражать свои чувства? В таком случае, к твоему сведению, я это говорил не в эротическом, а в американизированном смысле.

— Да какое мне дело! И вообще, в поцелуях нет ничего эротического, — ответила Синобу с удивительной наивностью.

Хммм.

Звучит неискренне.

— Как бы то ни было, давай уже пойдём. Всяко лучше, если мы найдём место для ночёвки поближе к дому Хатикудзи.

— Действительно.

— В худшем случае, поговорим с семьёй Хатикудзи и договоримся остаться у их на ночь.

— Даже я знаю, насколько это глупо.

Итак, мы отправились к дому Хатикудзи.

С картой, нарисованной для нас женщиной-полицейским, которую мы использовали, чтобы не заблудиться.

В отличии от того Дня матери в будущем, в этот раз мы не заблудились.

День матери — тот день, когда я впервые встретил Хатикудзи.

Если всё пройдёт успешно, то этот день никогда не настанет.

Я понятия не имел, каким образом всё исправится, как именно все концы сведутся с концами, но… моя встреча с Хатикудзи, моя дружба с ней… они никогда не произойдут.

Путь будет так.

Всё и должно быть так.

Потому что странности, в первую очередь, это то, чего «никогда не существовало», и то, что они существуют, и есть самое странное в них.

— Слушай, Синобу. Могу я просто кое в чём убедиться? О чём мы говорили ранее. Если мне удастся спасти Хатикудзи, смогу ли я полностью о ней забыть?

— Я не знаю.

— Не знаешь? Как безответственно с твоей стороны.

— Я и не несу никакой ответственности, — заявила Синобу. У неё хватило наглости, у этой маленькой девочки. — Прекрати постоянно расспрашивать меня. Для меня этот временной скачок тоже первый.

— Временной скачок…

Странное новое выражение.

Или, скорее, оно было слишком устаревшим.

— Учитывая все обстоятельства, было бы неестественно сохранить воспоминания о девушке, которую ты никогда даже не видел.

— Да, ты сказала мне, что временной парадокс точно не произойдёт, но как насчёт этого? Если я забуду о Хатикудзи, тогда я не приму решение спасти её — что означает, что я не смогу спасти её.

Петля судьбы продолжала закручиваться по спирали.