Онлайн чтение книги Цикл историй: Второй сезон Monogatari Series: Second Season
Зомби Маёй - 008

Вот как-то так выглядит последовательность событий, благодаря которой мы с Синобу и оказались в прошлом одиннадцатилетней давности, но как только я понял, что наш обратный путь не сулит больших проблем, то смог немного расслабиться и даже, не стану отрицать, почувствовал, что хочу немного развлечься. И всё же, когда пришло время убираться подальше от дома Арараги и полноценно насладиться своим нахождением в прошлом, я столкнулся с суровой реальностью, что делать-то собственно и нечего.

Даже в прошлом реальность была моим врагом.

Я понял, что ровно по той же причине, по которой я не мог купить акции, я не смогу купить и книги.

Я не смог найти в себе достаточно мотивации, чтобы съездить в соседний город и просто заглянуть в книжный магазин… И даже если бы я захотел посмотреть старые, более агрессивные телешоу, то мы находимся не в таком уж и давнем прошлом, чтобы встретить уличную витрину с телевизорами.

Это уже теперь прямо противоречит всему тому, что я говорил раньше, и хотя это определённо был пейзаж одиннадцатилетней давности, уровень разницы лишь заставил меня почувствовать неловкость. Всё было не настолько по-другому, чтобы вызвать у меня ностальгию или заставить меня любоваться дорогим сердцу прошлым.

Это может прозвучать грубо, но если бы мы собирались ошибиться временем, то я бы хотел побывать в довоенном периоде.

— Если бы мы так сделали, то подозрительный тип вроде тебя был бы немедленно схвачен военными властями и подвергнут пыткам без всякого уважения к правам человека.

— Думаешь? Всё настолько плохо?

— Тебе только дай малейшую возможность, как ты обязательно ляпнешь что-нибудь опасное, мой господин, это очень рискованно. По-моему, тебе бы лучше подошли более спокойные времена. Итак. «Мистер Донат» уже существует?

— Они недавно своё сорокалетие отпраздновали, так что несомненно существует… Более того, я уверен, то там есть пончики, которые ты сможешь попробовать только в этом временном периоде.

— Ох-хо!

— Прости, что говорю это тебе уже после того, как ты вонзила свои зубы в эту идею, но у нас нет денег.

— То есть я вонзила свои зубы, но поесть не смогу?

— Ага.

На самом деле в моём кармане лежала купюра в десять тысяч иен, но она была новой, так что воспользоваться ею мы не могли.

Она определённо будет воспринята, как фальшивка, потому что на ней изображён Фукудзава Юкити, как и на старой купюре, в отличие от новых купюр с Хигути Итиё и Ногути Хидэё.

Может пытать меня и не будут, но я вполне могу себе представить, как военные арестовывают подозрительного старшеклассника с навыками искусного фальшивомонетчика.

Я решил, что хоть бумажные деньги и не годятся, мы можем по крайней мере воспользоваться монетами, несмотря на то, что на них отчеканен год.

Передо мной забрезжил лучик надежды, пока я рассматривал все имеющиеся у меня монеты одну за другой, но все они были датированы будущим.

Такие превосходно подделанные монеты.

— Хмф, — фыркнула Синобу, идя впереди меня, словно показывала мне путь.

Если уж пытаться искать отличия, то я бы сказал, что в прошлом асфальте было меньше стыков, чем в настоящем. Впрочем, это не имело никакого значения.

— Вначале это было довольно забавно, но разве наше путешествие не превратилось в полнейшую скуку? А раз так, то почему бы мне ещё немного не полюбоваться издалека твоей сёта-версией, раз уж обнять нельзя?

— Нет значит нет. И прекрати говорить такие вещи, — ответил я, следуя за Синобу, так как мне всё равно было некуда идти. — Я имею в виду, что это ещё одна грань временного парадокса. У меня точно нет никаких воспоминаний о том, как я встретил взрослого себя или маленькую белокурую девочку, в возрасте шести-семи лет, поэтому было бы нехорошо, если бы он нас заметил, пускай даже издалека. Это противоречило бы будущему.

— Что? Ты не можешь помнить всё, что с тобой происходило в детстве. Я даже прошлый год вспоминаю с трудом.

— И ты считаешь, что это нормально? Не десять, не двадцать лет, а… прошлый год?

— Честно говоря, где-то после тридцати я уже перестала запоминать события с привязкой к конкретному году.

— Тридцать! Ты о чём вообще говоришь, это же вполне себе человеческий возраст!

— Примерно в одном случае из трёх имя Киссшот Ацеролаорион Хартандерблейд вылетает у меня из головы, так что было большим облегчением сократить его до Осино Синобу.

— Прости, что напоминаю, но имя ты сменила в связи с тем, что была запечатана с его помощью в моей тени, — эта девочка становится всё глупее. — Юный Арараги из этого времени был довольно смышлёным ребёнком, если конечно я могу так сказать о самом себе. Держу пари, что он даже умнее, чем я сейчас. Забудь о том, запомнит нас он или нет, если мы не будем осторожны, он сразу же нас раскроет!

— Настолько проницательный ребёнок? По-моему ты просто смотришь на своё прошлое через розовые очки, нет?

— Нет-нет. Тогдашний я, выражаясь рыбьей терминологией, был настоящей рыбой Наполеоном.[✱]У этой рыбы довольно большой лоб.

— И это должно меня впечатлить? Если верить твоему сравнению, то он не такой уж и умный… Не думаю, что есть хотя бы одна рыба с репутацией умной.

— Ну, тот же самый Арараги сейчас превратился скорее в песчанку.

— Какая-то из тебя деградирующая рыба.

— Вообще-то… — я остановился и оглянулся назад, чтобы ещё раз издалека взглянуть на дом Арараги, но он уже скрылся из виду. Хоть Синобу и шла впереди, но она всё ещё была привязана к моей тени, поэтому, когда я остановился, она была вынуждена остановиться вместе со мной. На самом деле она вовсе не указывала мне дорогу, просто из-за положения солнца ей пришлось идти впереди меня. — Совершенно не важно, забуду я это или нет. Я слышал теорию, что если вернуться в прошлое и встретиться с самим собой, то вы оба исчезнете. Какое-то смутное воспоминание… что-то вроде материи или антиматерии, или, может быть, что-то про доппельгангеров,[✱]Доппельгангер — существо-двойник человека, олицетворяющий его тёмную сторону личности. В литературе, как правило, доппельгангеры стремятся к тому, чтобы занять место тех людей, двойниками которых являются. но в любом случае следует избегать встреч с самим собой.

— Хм? Разве это не просто условность научной фантастики? Люди не очень-то часто путешествуют во времени, чтобы на основе этого можно было разработать какую-либо теорию.

— Конечно, ты права… Я не стану отрицать, что просто цитирую научную фантастику, но просто на всякий случай…

Я бы не хотел исчезнуть в прошлом.

Хотя оставалась вероятность, что исчезну только прошлый «я», но если исчезнет он, исчезну ли и нынешний «я»? Чёрт, я запутался…

Эта теория путешествий во времени была такой запутанной.

Она была полна сложностей и бессмысленной чепухи.

Интересно, а идея о том, что путешествия в будущее реальны, в то время как в прошлое попасть невозможно, является всего лишь следствием лени авторов научной фантастики, которые просто не могут разрешить запутанные парадоксы?

— Не вини их, господин… Вечно ты перекладываешь на других ответственность.

— Да, но эта ситуация заставляет меня перекладывать ответственность!

— Успокойся уже. Здесь абсолютно нет причин для беспокойства, — да, когда я понял, что делать нам здесь нечего, мне снова стало неуютно, но это не беспокоит меня. Как вдруг Синобу продолжила, — Должна тебе признаться спустя столько времени, что до настоящего момента я не понимала, что ты имеешь в виду под временным парадоксом.

— А? — я был поражён её признанием. — Эм, но я же всё хорошо объяснил, и к тому же, разве мы уже не разговаривали на эту тему?

— Я притворялась, что понимаю. Просто периодически кивала и оставляла неконкретные комментарии, в то время как твои слова влетали в одно ухо и вылетали из другого.

— Эй!

В аниме описание моего персонажа содержало в себе множество всяких странных комментариев, к примеру, что я являюсь главным шутником всего сериала и всё такое, но в этот раз я отреагировал максимально прямолинейно.

Эй.

— Синобу, в произведениях, которые почти полностью состоят из диалогов, в том, что обычно называют разговорной драмой, нет места персонажам, которые просто кивают. И да, хоть ты и сказала, что признаёшься спустя столько времени, но уж прости, срок давности ещё не вышел.

Это же было всего пару часов назад.

Или для неё этот срок давности составляет пару секунд?

— И всё же, даже пара часов имеет значение, — настаивала Синобу. — Смотри, уже солнце садится, близятся сумерки.

— Ну не конец столетия же, в самом деле.[✱]Отсылка к манге «Кулак Полярной звезды» (北斗の拳), события которой происходят на закате 20 века после глобальной ядерной войны (что примерно соответствует тому временному периоду, в котором Коёми с Синобу и находятся).

— Я имею в виду, что я, как странность, именно в это время обретаю все свои силы, хоть большую их часть я и утратила. Наконец-то мои глаза широко открыты, наконец-то мои мысли ясны. Твои странные и непонятные вещи, о которых ты говорил, теперь обрели для меня смысл.

— Прости меня, пожалуйста, но вещи, которые я говорил, были не такими уж и сложными.

— Позволь перейти сразу к делу, — сказала Синобу, сложив руки на груди, подняв лицо и посмотрев на меня в своей хитрой манере, сверху вниз, даже несмотря на то, что смотрела она снизу вверх. — Не переживай, потому что никакой опасности временного парадокса нет.

— Нет?

— Совершенно нет.

— Совершенно.

— Это всё равно что беспокоиться о том, что небо может упасть на голову. Это не основательное бесстрашие, а безосновательный страх.

— Нет, ну если выбирать из этих двух, то безосновательный страх, конечно, ближе, но…

Но вообще не об этом разговор.

Хотя, как-то она слишком красиво играет сложными словами для той, кто даже слова «противоречие» не знает.[✱]В оригинале Синобу обыграла слова 勇気 (yūki, мужество) и 杞憂 (kiyū, безосновательный страх).

— Хм. В любом случае, страх совершенно безоснователен. Нет нужды волноваться.

Синобу озвучила лишь окончательный вывод, верно посчитав, что середина улицы не место для такого разговора, после чего подозвала к себе. И то правда, пока мы продолжаем разговаривать посреди дороги, нельзя предугадать, в какой момент на ней может появиться машина. Я проследовал за Синобу, как и было велено.

Кстати говоря, это дорога одиннадцатилетней давности была довольно опасной… Не уверен на сто процентов, но держу пари, что в будущем здесь появится нормальное ограждение.

Мы перешли на тротуар и, расположившись в лучах заходящего солнца, пошли бок о бок. Так было куда проще разговаривать, впрочем, в нашем случае я не чувствовал какого-то особенного смысла в том, что именно я стоял ближе к дороге…

— Да… Всё-таки хорошо.

— Что?

— Гулять вот так вот на открытом воздухе. В конце концов, я же буквально живу в тени. Но поскольку людям этого времени мы неизвестны, я могу действовать свободно. С трудом себя сдерживаю.

— Ха…

Вот как.

Некоторое время назад я подумал, что она ведёт себя странно, но похоже, что немного свободного времени, ставшего результатом нашего временного скачка, пусть и случайного, подняло ей настроение.

Вот оно что: из-за того, что она сильно выделялась, будучи белокурой маленькой девочкой, и из-за того, что она была запечатана в моей тени, Синобу почти не видела дневного света…

— Подожди-ка, — сказал я. — Но для вампира нормально жить в тени.

— Хм? Ну, я полагаю да.

— Если ты так себя чувствуешь, потому что Хатикудзи смогла прийти в мою комнату, то в этом есть смысл, но ты же по сути обитатель тёмной стороны, не так ли? Ночной бродяга не должен радоваться дневному свету. Солнце — твой враг.

— Хмм. Полагаю, я ещё не до конца проснулась, — Синобу почесала свою блондинистую голову. Её реакция была грубой, почти человеческой. — Возможно, остальная часть моего объяснения пока подождёт, во всяком случае, пока я не стану самой собой. Пока солнце не зайдёт полностью.

— Честно говоря, хотелось бы её услышать как можно скорее. Особенно когда дело касается временных парадоксов.

— Вот как? Что ж, я могу ошибаться в деталях, но попробую пока объяснить суть. У течения судьбы есть русло, и изменить его невозможно.

— Что?

— То, что случилось, обязательно случится, а то, чего не было, никогда и не будет. То, что происходит, должно произойти, поэтому происходит, а то, что не происходит, не должно, поэтому и не происходит. Другими словами, Вселенная должна исправить любое отклонение, вызванное тем, что мы делаем здесь, в прошлом, в пределах определённой погрешности. При условии, что мы не станем делать ничего ужасного.

— Ужасного? Чего, например? Вроде встречи с самим собой?

— Эм… Ну, например, предположим, что ты вернулся на один день в прошлое и тайком от своего коллеги из того времени закончил домашнюю работу. Однако, если объём этой работы достаточно невелик, чтобы ты мог её выполнить за день, то, проявив немного упорства, ты мог бы не спать всю ночь и завершить её, не возвращаясь в прошлое. А если нет, то тебя просто ругали бы не так сильно.

— …Ха?

О чём она?

Я имею в виду, что предопределённость судьбы утверждается многими оккультными источниками: мировой принцип, воля космоса, Хроники Акаши, всякие великие пророчества… Но разве это применимо к путешествиям во времени?

На самом деле?

— Секундочку, но если это правда, то тогда не было никакого смысла возвращаться в прошлое, чтобы сделать домашнее задание. Если я вернусь в прошлое и смогу его сделать, значит я и так смогу его сделать, значит нет нужды возвращаться в прошлое. А если вернусь и не смогу его сделать, то тем более нет смысла…

— Ага. Никакого смысла, извини.

Синобу, или уже Синобу-тян, отбросила весь свой старческий лексикон и согласилась со мной, как это сделал бы настоящий ребёнок.

Она дурачится, или это её естественная речь?

Прелесть просто.

— Ты умолял меня вернуть тебя в прошлое, и я просто удовлетворила твоё желание из-за желания поесть пончиков.

— А вот и вскрылась правда!

Её мотивация была так проста.

Ну да, верно. С чего бы ей беспокоиться о моей домашке? Если так подумать, когда она впервые о ней заговорила, то в первую очередь пыталась меня выбесить.

Даже если она не желала ничего плохого, я уверен, ничего хорошего у неё на уме тоже не было.

— У меня всегда была идея совершить путешествие во времени, о котором я раньше знала чисто теоретически. Я всегда хотела попробовать это хотя бы раз в жизни.

— Не надо впутывать меня в список своих хотелок!

— Но ведь ты всё это затеял.

— Ах ты гнусная венчурная компания, да как ты могла воспользоваться невинными людскими мечтами?

Это был своеобразный способ обвинить её в мошенничестве.

— Другими словами, даже если я сделаю свою домашку в прошлом, то будущий «я» всё равно решит вернуться в прошлое, но уже по какой-то иной причине, и всё равно сделает домашку?

— Именно, вот в «Миками — истребительнице духов» перемещениям во времени вообще не придавали особого значения.

— Хватит объяснять всё через мангу!

Впрочем, я сам всё ещё продолжал опираться на научно-фантастические романы.

Весь наш чёртов разговор был сплошной чепухой.

— Выражая мою мысль самым пессимистичным и пораженческим образом, — сказала Синобу. — Я хочу сказать, что беспокойство о мелочах тебе ничем не поможет. Нет никакой разницы между прошлым и настоящим: ты не можешь сделать того, чего не можешь, и можешь лишь то, что можешь.

— Опять ты за своё…

Когда она так выражается… ладно.

Не буду делать вид, что не понял.

В борьбе с противником, столь непостижимым, как судьба, невозможно одержать верх ни в прошлом, достигнутым при помощи путешествия во времени, ни где бы то ни было ещё.

Реальность — враг, даже в прошлом.

Битва с реальностью обречена на провал.

— Ладно, Синобу, я понял. Ты говоришь, что мы не способны совершить столь вызывающий подвиг, как изменение истории или изменение будущего, даже если бы очень этого захотели, поскольку сами вплетены в судьбу такими, как мы есть.

— Более или менее.

Хм.

Итак, возвращаясь к нашему первому примеру, если существует правило, согласно которому при встрече нынешнего меня и семилетнего меня один из нас испарится, значит нынешний я и семилетний я попросту не могут встретиться.

И даже если бы, к примеру, у меня были бы какие-то деньги из этого времени, то наверняка возникло бы какое-нибудь препятствие, которое помешало бы мне купить акции IT-компаний. Точно так же, как я не смогу достать в книжном магазине какие-нибудь ценные издания.

— Так что можно предположить, что эффект бабочки невозможен.

— Что за эффект бабочки?

— Ты не знаешь?

— Это когда что-то жарят в сливочном масле?[✱]Синобу распознала слово バタフライ (batafurai), то есть «butterfly», как «butter fry».

— Похоже, что не знаешь.

Я себе представил жареный сыр.

Хотя сливочное масло ведь не похоже на сыр, оно сразу растает, не так ли?

— Нет, это теория о том, что даже малейшая разница в начальных условиях может привести к огромным изменениям в будущем, и…

Я всего лишь услышал это от Ханэкавы, так что не очень хорошо сам всё понимал, что затрудняло объяснение. Что-то там было про то, что бабочка взмахнула крыльями в Китае, что вызвало ураган в Бразилии, но если вы меня спросите, как это возможно, то я просто пожму плечами.

Я бы позвонил Ханэкаве и спросил, но мой телефон был вне зоны действия сети, а у Ханэкавы из этого времени телефона не было вообще.

Ей сейчас тоже около шести лет…

…

Хотелось бы её увидеть.

Поскольку это никак не изменит судьбу и не сделает так, что я не смогу встретить Ханэкаву в будущем, мне очень хотелось бы хоть мельком увидеть лоли Ханэкаву.

Ведь если бы нам не было суждено встретиться, то мы бы не встретились.

Лоли Ханэкава.

Как завораживающе звучит!

— Эй, чего это ты так улыбаешься? Я всё ещё жду нормального объяснения этого «эффекта ласточки», или как ты там его назвал.

— Чувствую, что должен здесь как-то пошутить, но даже не знаю в каком направлении, — ответил я, но всё-таки продолжил объяснение. — Давай объясню так. Кажется, что кручёный мяч меняет своё направление прямо перед отбивающим, но на самом деле изменения начались в тот момент, когда он только покинул руку питчера.

— Теперь понятно.

— Правда что ли?!

Из такого вот сверхповерхностного объяснения?!

Кстати говоря, мяч закручивается за счёт вращения и сопутствующего сопротивления воздуха, так что, очевидно, техника бросков в софтболе отличается от техники бейсбола.

— Хм. Тогда это не повод для беспокойства. Этот твой эффект капустницы не произойдёт. Если миру суждено измениться со взмахом крыльев бабочки, то он изменится даже в том случае, если она ими не взмахнёт. Как-то так.

— Да? Не совсем понимаю… Разница в начальных условиях, ведущая к большой беде, выглядит убедительно, как по мне, на теоретическом уровне. Это как руль у автомобиля.

— Позволь тогда мне привести лёгкую и понятную аналогию, подражая твоей, — начала Синобу. — Ребёнок, который плохо себя ведёт под влиянием манги и телевизора, будет себя плохо вести и без влияния манги и телевизора.

— …

Какая опасная аналогия!

Хотя и очень доходчивая!

— Ну… кажется, я понял. Во всяком случае, давай пока сойдёмся на том, что я понял. Возможно, так оно и есть. Влияние существует само по себе, но это не обязательно означает, что оно влияет на конечный результат.

Кстати, разве Сэндзёгахара однажды не говорила что-то подобное?

В конце концов, я поспособствовал разрешению её проблем, которые она тщательно скрывала. Но, возможно, на самом деле это был не я. Я лишь оказался там, и даже если бы меня там не было, история могла сложиться так же.

Она оказалась достаточно любезна, чтобы сказать мне, как она счастлива, что этим человеком оказался я. Но если посмотреть на это с другой стороны…

Это значит, что единственное, на что может повлиять наша воля, — это наша собственная жизнь, а не что-то столь грандиозное, как судьба или мир.

Хмм.

Вся эта ситуация, с одной стороны, может вызывать безысходность, но, с другой стороны, она даёт некоторое спокойствие, словно гарантия устойчивости автомобиля, в котором вы едете.

— Хорошо, я понял. Если это так, то я немного успокоился. Короче говоря, ничего катастрофического по причине моих или твоих действий произойти не может.

— В ином случае я, само воплощение благоразумия и осмотрительности, не одарила бы нас этим путешествием во времени по твоей просьбе только потому, что хотела пойти в «Мистер Донат».

— Ага. Кто бы что ни говорил, нет никого благоразумнее и осмотрительнее, чем ты.

— Хотя тот сопляк в гавайской рубашке категорически мне это запретил.

— Так, стоп, что?!

Я был так сильно потрясён, что моя реакция вновь оказалась неподготовленной.

Но я думаю, мы можем не обращать на это внимание, учитывая, насколько шокирующим было заявление Синобу.

— Чт… Что? Что-о? Ты сделала что-то, что Осино тебе категорически запрещал делать? Вот так вот легко и непринуждённо?!

— Ну да. Что-то ня так?

— Никакого няканья! Что ты вообще за персонаж такой?

Не будь такой легкомысленной, особенно в сцене, где кажется, что всё вот-вот примет серьёзный оборот.

Мы сейчас должны разговаривать в состоянии надвигающегося кризиса.

— Нет, когда тот сопляк мне запрещал, я этого и не делала. Но сейчас-то его нет, так что всё в порядке.

— У тебя уровень мышления на уровне насекомого, ты знаешь?

Ты что, не вампир, а комар?

У тебя в голове, судя по всему, что-то замкнуло, и способность логически мыслить начисто отпала.

Даже слизни способны мыслить адекватнее.

Я беспомощно и бессмысленно оглядывался по сторонам.

На этот мир прошлого.

На этот мир, о котором я теперь знал ужасающую правду, что Осино категорически запретил нам здесь появляться.

— Ты сейчас серьёзно? Когда этот парень говорит не делать что-то, то он, как правило, прав. У тебя такая невинная улыбка на лице, будто ты ничуть не считаешь, что сделала что-то не так, но позволь я спрошу, просто чтобы убедиться. Ты понимаешь, что ты наделала?

— Нет.

— Именно! Не понимаешь! Большое спасибо. А я понимаю. Я понимаю, окей? И нет, я не виню тебя. Я тебя не виню.

Она же не виновата, что у неё мозгов нет.

После почти полугода, проведённых вместе после весенних каникул, я наконец это осознал. Очень жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять что-то столь очевидное.

Ты полная идиотка.

И являлась ею задолго до того, как стала маленькой девочкой.

Не потому, что я на тебя так повлиял или что-то в этом роде.

— Эм, а Осино говорил ещё что-нибудь? О том, почему категорически нельзя так делать?

— Я не уверена. Вроде как не говорил, а если и говорил, то я уже не вспомню. Предположу, что история может быть безвозвратно изменена, если случиться что-то ужасное.

— …

— Расслабься. Это и называется безосновательным страхом, дурень. Ты же сам уже говорил, что из-за наших с тобой ничтожных действий не может произойти ничего ужасного, не так ли?

— Наверное… Но давай уточню, для справки, когда ты говоришь «что-то ужасное», что ты имеешь в виду? Приведи пример.

— Что-то необратимое… Например, сбросить ядерную бомбу на правительство страны… Хотя, с глобальной точки зрения, даже это вполне обратимо.

— Не думаю. Всё-таки целая страна, как-никак.

— Страны исчезают с нашей планеты достаточно часто.

— …Всякий раз, как ты переходишь к использованию сатиры, разговаривать становится донельзя тяжело.

— Я своими глазами наблюдала, как исчезают государства. Но да, если бы произошло что-то вроде разрушения звезды, тогда история могла бы сильно измениться. Если бы погасло солнце, например.

— …Окей.

Достаточно, давай на этом остановимся.

Если история не измениться до тех пор, пока мы не сделаем что-то сопоставимое по своему масштабу, тогда нам действительно не о чем беспокоиться.

Старшеклассник, который не смог вовремя сделать свою летнюю домашнюю работу, и маленькая белокурая девочка, которая любит «Мистер Донат», — мы бы никогда ничего не смогли потревожить в космическом масштабе.

А если бы и смогли, это всё равно не повлияло бы на историю. Наша галактика сама по себе — маленькая картофелина с точки зрения постоянно расширяющейся Вселенной.

Таким образом, наши опасения развеялись. Какими же дураками мы были.

В конце концов, мы совсем забыли.

Забыли, что Осино Синобу была уникальным вампиром, способным искажать реальность, и что я был уникальным рабом, у которого за плечами была «удивительная» победа над этим вампиром.

Мы были страшнейшим дуэтом, вполне способным изменить этот мир.

Историю. Вселенную. Саму судьбу.

Это не то, что обычно люди говорят сами себе, но я должен был это сказать.

Вот же глупец, я совершенно забыл об этом.