Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 17 - Слухи

Цзин Шао долго стоял в оцепенении, прежде чем его разум наконец смог обработать тот факт, что его Ванфэй просил у него взаймы деньги. Нахмурившись, он потянул Му Ханьчжана за собой в большой кабинет в Павильоне Тин Фэн. Достав маленькую шкатулку из чёрного дерева с золотыми узорами на крышке, он протянул её супругу:

- Для начала возьми вот это. Если будет недостаточно, смело обращайся ко мне.

- В семье моей кормилицы произошло несчастье, а у меня на руках нет денег, - Му Ханьчжан опустил голову. - Когда прибудут налоги с моей деревни, я всё Вам верну. - Открыв шкатулку, он обнаружил внутри около ста лян в золоте и в серебре, а также пять банкнот, каждая стоимостью тысячу лян.

- А ну-ка повтори! - услышав это, Цзин Шао угрожающе надвинулся на мужчину и ущипнул его за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

Му Ханьчжан опешил и глупо уставился на столь неожиданно впавшего в ярость Цзин Шао. Поразмыслив немного, он понял, что между супругами не должен был вставать вопрос о возврате денег.

- Хотя, если подумать, урожай в моей деревне совсем скудный. Боюсь, эти пять тысяч лян я не смогу Вам вернуть даже через десять, а то и двадцать лет.

Это была явная отговорка, выданная с целью отказаться от своего предыдущего слова и не возвращать деньги, но тем не менее, настроение Цзин Шао странным образом улучшилось. И всё же он ещё разок ущипнул супруга за подбородок и несколько раз повернул его то одной щекой к себе, то другой:

- Если тебе что-нибудь понадобится, найди меня. Это изначально моя обязанность - поддерживать и обеспечивать тебя, - после этих слов он чмокнул мужчину в губы и, буквально светясь от счастья, направился в сад, чтобы продолжить прерванную тренировку.

Му Ханьчжан посмотрел на шкатулку из черного дерева в своих руках и легонько вздохнул. Достав сотню лян, он велел Лань Тин отправиться в деревню к кормилице в сопровождении двух охранников.

Когда этот вопрос был улажен, Му Ханьчжан посмотрел на щедро выданную ему сумму, предназначенную для карманных расходов, и глубоко задумался. Земельный надел, который ему дала семья Великого Маркиза Севера, не могла считаться совсем уж бесплодной пустыней, но всё же урожай с тех полей был откровенно плох. А помимо этого в его приданном не было ни одной, даже самой ничтожной лавчонки, подобно тем, которые можно было найти в столице.

Мать Му Ханьчжана была дочерью торговца, поэтому, хоть он не мог разбираться в таких вещах, как поиск и закупка сырья, проверка счетов и ведение торговли столь же хорошо, как и его матушка, кое-какой опыт у него всё же был. Пяти тысяч лян, которые ему выдал Цзин Шао, было вполне достаточно, чтобы открыть в столице ресторан, а чтобы купить небольшую лавку, хватило бы и небольшой части этих денег. По меньшей мере, он мог гарантировать, что не потратит все средства, не получив никакого дохода.

Тщательно спрятав шкатулку из чёрного дерева, Му Ханьчжан впервые за всё время решился покинуть поместье и немного оглядеться, чтобы понять, какое дело ему стоит открыть. Как благородный молодой господин, он должен был твёрдо стоять на ногах и иметь свой собственный источник дохода.

От этой мысли Му Ханьчжан пришёл в прекрасное расположение духа. Конечно, был ещё один момент, который возымел даже большее влияние на его настроение. Сегодня был пятнадцатый день месяца. Согласно распорядку, описанному в книге с цветком пиона, сегодня Цзин Шао предстояло навестить спальню Фужень. Последние несколько ночей Цзин Шао не отлипал от него, обнимая, целуя и тиская. Му Ханьчжан тоже был мужчиной и прекрасно понимал, насколько легко всё может выйти из-под контроля, если позволить этому продолжаться в том же духе, поэтому каждый вечер был испытанием для его нервов, и лишь в тот момент, когда Цзин Шао наконец засыпал, он мог вздохнуть с облегчением.

После ужина Цзин Шао придвинулся к своему Ванфэй, очевидно замышляя какую-нибудь пакость под предлогом вечернего моциона. Му Ханьчжан бросил многозначительный взгляд на До Фу, тот смущённо поскрёб пальцем свою пухлую будто парная булочка щёку и, слегка откашлявшись, напомнил:

- Ваше Высочество, согласно графику в Книге Пиона, утверждённому Ванфэй несколько дней назад, сегодня Вы должны пойти в покои Фужень.

Цзин Шао поднял глаза и посмотрел на До Фу:

- Книга Пиона? И каков же график?

- Каждую первую половину месяца Вы будете оставаться в Восточном дворе, а вторую половину - в Западном. Фужень получит девять ночей, а каждая наложница получит по три, - Му Ханьчжан положил перед ним Книгу Пиона.

Цзин Шао нахмурился.

- Сегодня я не в настроении, - сказав это, он зевнул и направился к кровати.

Тут уж Му Ханьчжан ничего не мог поделать. Про себя он подумал, что, возможно, Цзин Шао немного переусердствовал во время упражнений с мечом, поэтому слишком устал. Полистав книгу и прочитав несколько страниц, Му Ханьчжан тоже решил прилечь. Откуда ему было знать, что как только он заберётся в постель, Цзин Шао прижмёт его к себе одним мощным движением.

- Ваше Высочество... - тело Му Хань Чжана тут же застыло.

Цзин Шао протянул руку и опустил занавес над кроватью. Му Ханьчжан занервничал еще больше и обеими руками упёрся в плечи Цзин Шао. Разве этот человек не сказал, что сегодня у него нет настроения для подобных вещей?

Цзин Шао счёл реакцию супруга чрезвычайно интересной. Он медленно наклонился, поцеловал мужчину в шею, нежно посасывая, а затем перевёл взгляд вверх. К сожалению, его взору предстали плотно зажмуренные глаза, а тонкие длинные ресницы безостановочно дрожали. Не желая ещё сильнее напугать супруга, он слегка отстранился, продолжая держать его в объятиях, и предложил:

- Если позволишь мне коснуться тебя, сегодня ночью я тебя отпущу.

Услышав такие прямолинейные слова, Му Хань Чжан мгновенно покраснел:

- Коснуться... коснуться где?

- Ну... В прошлый раз я целовал тебя сюда... - сказал Цзин Шао, водя пальцем по прекрасной ключице, мужчине в его объятиях, казалось, стало немного щекотно, и он попытался увернуться. Осторожно ослабив ворот его домашней одежды, Цзин Шао продолжил: - давай просто опустимся немного ниже, хорошо?

Му Ханьчжан прикусил нижнюю губу, его разум был в смятении, и он не знал, как ответить. Цзин Шао же охотно воспринял это как молчаливое согласие, и протянул свои волчьи лапы, чтобы распахнуть нижние одежды супруга. Нежно погладив белоснежную грудь загрубевшими от меча руками, Цзин Шао невольно вздохнул в восхищении. Кожа под его ладонями была нежной и гладкой, и очень скоро мужчина нащупал две маленькие горошины.

- Мнн... - Му Ханьчжан, повернувшийся спиной к Цзин Шао, крепко ухватился за простыни одной рукой и позволил ладоням супруга блуждать по своему телу, пока два пальца внезапно не зажали маленькую бусинку на его груди. - Нгх... Не... не надо...

Когда по его телу пробежала волна покалывающих ощущений, сосредоточенных вокруг этой точки, мужчина задрожал, и, наконец, не выдержав, схватил эту бесстыдную руку.

Пойманный с поличным Цзин Шао не выказал ни малейшего смущения от того факта, что заявленное им «коснуться» превратилось в «ущипнуть». Он улыбнулся и, поцеловав вспотевший лоб супруга, накрыл того одеялом и притянул в свои объятия. Потеревшись щекой о макушку Му Ханьчжана, он наконец заснул, довольный, будто сытый кот.

В последующие несколько дней, когда наступал вечер, Цзин Шао вечно находил отговорку, и если он не «устал», то было «поздновато» - в любом случае, всё заканчивалось тем, что он оставался на ночь в Восточном дворе. Му Ханьчжан пришёл к выводу, что Цзин Шао, возможно, не жалует Сун Фужень, поэтому не стал его уговаривать, и просто решил, что в следующем месяце назначит больше дней наложницам.

Изначально предполагалось, что на восемнадцатый день месяца Цзин Шао вернётся ко двору, но он написал письмо с просьбой продлить его отпуск ещё на несколько дней, поэтому утром двадцатого дня Его Высочество Принц Чэн мирно посапывал в постели своего Ванфэй.

Проснувшись рано утром, Му Ханьчжан беспомощно вздохнул, глядя на большую руку, покоившуюся на его груди, и, выпростав эту шаловливую конечность из своей нижней рубашки, медленно сел на постели.

Отвергнутый Цзин Шао растерянно пошарил рукой, нащупал талию сидящего рядом супруга, приобнял её, придвинувшись ближе, и вновь затих, желая продолжить прерванный сон.

- Разве тебе сегодня не нужно идти на утреннее собрание двора? Всё ещё не намерен вставать? - Му Ханьчжан беспомощно потряс его за плечо.

- Не стоит об этом переживать, - пробормотал Цзин Шао, уткнувшись лицом в тёплый бок супруга.

- Завтра уже отвертеться не получится, так что лучше разобраться со всеми насущными вопросами сегодня, - взгляд Му Ханьчжана упал на ухо мужчины, так что он не удержался от соблазна и ущипнул его. - Кстати, у Жэнь Фэна необычный акцент, совсем не похожий на столичный. Как он стал командиром твоей личной охраны?

- Раньше он был великим мечником из Цзянху, из-за отсутствия денег скатившимся до жизни преступника. Я разыскал его и переманил к себе, - Цзин Шао наконец открыл глаза и перекатился на спину.

- Цзянху? Как те великие герои в легендах и романах [1]? Так они действительно существуют? - Не мог не полюбопытствовать Му Ханьчжан, услышав его объяснение.

[1] Цзянху, мир людей рек и озер. В древних текстах реки и озера упоминались как символ независимой жизни вольного странника, символ свободы от контроля чиновников... Понятие цзянху трактуется как место противостояния «странствующих рыцарей» и представителей тайных кланов. Сейчас цзянху - это синоним понятия «улинь», сообщества занимающихся боевыми искусствами.

- Цзянху и впрямь существует, но всё далеко не так красочно, как расписано в книгах, - Цзин Шао вылез из постели и потянулся. - В следующий раз я отведу тебя посмотреть на этих «героев Цзянху».

Он собирался поручить Жэнь Фэну завербовать в ряды солдат как можно больше способных людей из Цзянху. Согласно его опыту из прошлой жизни, в четырнадцатом году эпохи Хун Чжэн, то есть уже на следующий год, разгорится Война с Тремя Вассалами. Ему стоило тщательно подготовиться к ней.

Когда Цзин Шао покинул поместье и направился в загородную резиденцию, Му Ханьчжан, которому нечем было заняться, решил выйти на прогулку вместе с Юн Чжу.

Главная улица столицы была шумной и оживлённой независимо от времени года. Старики заглядывали в винные лавки, ломбарды или антикварные лавки, а молодежь - в маленькие магазинчики, где продавали сахар и прочую снедь.

- Молодой господин, время уже к обеду, давайте найдем место, где можно перекусить, - предложил Юн Чжу, потирая свой живот, который едва не лип к позвоночнику от голода. На улице он не мог использовать титул «Ванфэй», обращаясь к Му Ханьчжану, так что называл его «молодой господин», как Лань Тин и остальные слуги.

Му Ханьчжан улыбнулся, глядя на прожорливого Юн Чжу:

- И куда же нам пойти поесть?

- Разумеется, мы должны пойти в ресторан «Хуэй Вэй»! - Юн Чжу заметно прибодрился: - Лучше поспешить, если мы ещё немного задержимся, то свободных мест не останется.

Хотя Му Ханьчжан довольно редко покидал поместье, он всё же слышал о ресторане «Хуэй Вэй». Это заведение открылось всего два года назад и специализировалось на кухне центральных равнин. Еда здесь была исключительно вкусной, так что бизнес был весьма процветающим.

Внутреннее убранство ресторана не было особенно изысканным, но зато здесь было очень чисто и аккуратно. В зале было довольно много столов и стульев - видимо, хозяева добавили ещё несколько мест, когда бизнес пошёл в гору. Вскоре после того, как господин и слуга уселись, стали прибывать и другие посетители, и вскоре ресторан был забит до отказа.

- Молодой господин, Вы знаете, кто владеет этим местом? - шёпотом спросил Юн Чжу, придвинувшись к Му Ханьчжану.

- И кто же? - мужчина сделал глоток чая и бросил взгляд на молодого управляющего за прилавком, который смотрел вниз, погрузившись в счета. Этот человек был высок, черты его лица были немного суровыми, но вот одежда немного разрушала его мужественный образ: на нём было длинное платье изумрудно-зелёного цвета.

- Этот человек - жена помощника Министра Доходов, - Юн Чжу также добавил, что этот помощник Министра Доходов родом с юга, и был весьма хорош собою, но вот ростом не вышел и выглядел довольно маленьким и изящным. Его жена-мужчина родился на севере и телосложения был крепкого и высокого. Многие из коллег помощника Министра Доходов позволяли себе отпускать шуточки по этому поводу.

- Хах? - при этих словах глаза Му Ханьчжана заблестели. Раз уж супруг помощника Министра Доходов смог открыть ресторан, значит, и он сможет открыть несколько лавочек и при этом не стать объектом каких-нибудь гнусных сплетен, не так ли? Подумав об этом, Му Ханьчжан уже стал было рассматривать способы завести знакомство с этим управляющим, но не отважился пока предпринимать никаких действий, поскольку не знал, в каких отношениях был Цзин Шао с помощником Министра Доходов. Сначала стоит вернуться и расспросить его, а уж потом решать, как поступить.

- Эй, вы слышали? Недавно начали поговаривать, что Четвёртому принцу по душе блюда из человеческой плоти! - вполголоса поведал своим спутникам посетитель за соседним столиком.

- Это просто отвратительно! Я слышал, что он любит есть плаценту, потому что она очень питательна, и что некоторые другие важные шишки тоже этим не брезгуют, - добавил сидящий рядом с ним человек.

- Ха-ха, вы, ребята, не знаете и половины того, что знаю я! - услышав их разговор, гость за другим столиком рассмеялся и, напустив на себя преувеличенно таинственный вид, промолвил: - Четвёртый принц родился с каким-то телесным недостатком, и в год его рождения ко двору Императора пришёл даос, который сказал, что принцу нужно каждый год съедать полную чашу сырого детского мяса, чтобы суметь дожить до зрелого возраста!　

Му Ханьчжан опустил голову и молча пил чай. Встречаясь за едой и выпивкой, простые горожане охотно обменивались новостями, и, будь это обычный день, возможно, они сплетничали бы об отпрысках знатных семей, которые женились на мужчинах, а быть может, обсуждали бы придворную политику, но слухи об Императорской семье были для них самым лакомым кусочком. Сейчас Му Ханьчжана интересовал лишь один вопрос: что же такого Цзин Шао должен был поведать людям, чтобы это привело к подобному результату?