Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 9 - Искренняя благодарность

Услышав слово «мама», наложница Цю, только-только подавившая слёзы, снова заплакала:

– Это всё вина твоей бесполезной матери. Если бы я не была наложницей, тебе не пришлось бы терпеть столько обид.

Все эти годы ей приходилось наблюдать, как её драгоценный сын вынужден кланяться другим детям своего отца и называть их «молодые господа».  И если он хотел назвать её «мамой», то должен был прежде убедиться, что об этом никто не узнает. Никому не было ведомо, какую боль она при этом испытывала.

Наложница Цю была дочерью официальной жены влиятельного купца из Цзяннань. Семья Цю выдала её замуж за Му Цзиня, чтобы расширить свой бизнес, заручившись поддержкой Великого Маркиза Севера. Сначала наложница Цю получила благосклонность Мадам Ду благодаря способности вести счета [1]. Тогда она проводила свои дни в достатке и спокойствии. Она верой и правдой служила Мадам Ду, взамен лишь прося обеспечить достойную жизнь её сыну. Но теперь её горячо любимый ребёнок был вынужден отказаться от мечты принять участие в гражданском экзамене и вместо этого выйти замуж за безжалостного Принца Чэна. Как он мог так ласково и нежно звать её мамой? Почему он не жаловался?

[1] В знатных семьях вопросы, связанные с домохозяйством (например, обеспечение всех обитателей поместья одеждой по сезону), зачастую ложились на плечи официальной жены, и если наложница обладала навыками бухгалтерского счёта, она могла заработать более высокое положение, помогая официальной жене.

– ... – при виде столь плачевного состояния своей когда-то смелой и весёлой матери, Му Ханьчжан чувствовал себя так, будто его сердце сжали в тисках. Он обнял сильно похудевшую за последние годы женщину: – Быть может, выйти замуж за Его Высочество – это к лучшему. Если бы я стал учёным и вошёл в Императорский двор, разве это непременно означало бы, что моя жизнь была бы мирной и гладкой? Мама должна взбодриться, иначе я буду волноваться.

На обратном пути Му Ханьчжан всё время молчал. Скрытая широким рукавом ладонь сжимала небольшой кошель, наполненный банкнотами на 100 000 серебряных монет – это был подарок наложницы Цю.

«Каждый год семья Цю присылает мне кое-какую сумму. Большую часть я сохранила. Здесь, в поместье Маркиза, эти деньги бесполезны, так что я могла лишь отложить их для твоего будущего. Воды Императорской семьи темны и глубоки, и даже если этот человек сейчас балует тебя, он не сможет вечно хранить к тебе нежные чувства. Этот маленький подарок немного облегчит моё беспокойство...»

– Цзюнь Цин? – Цзин Шао, не получивший ни капли внимания своего собеседника, уставился на него широко раскрытыми и слегка затуманенными хмелем глазами: – Ты хоть услышал, что я сказал?

– А? – Му Ханьчжан повернул голову, в его взгляде было недоумение. Через секунду он пришёл в себя: – Этот слуга не следовал этикету. Ваше Высочество, пожалуйста, простите этого слугу.

Цзин Шао вздохнул:

– Забудь. Я немного посплю.

Он только что сказал, что отверг просьбу Великого Маркиза Севера помочь наладить поставки соли из Цзяннань и вместо этого посоветовал Маркизу альтернативный торговый маршрут. Повторять всё это во второй раз ему было лень, да и выглядело бы это так, словно он выставлял напоказ свои достижения, поэтому мужчина закрыл глаза и больше не проронил ни слова.

Наблюдая за угрюмо отвернувшимся к углу повозки мужем, Му Ханьчжан почувствовал лёгкий укол вины, поэтому он протянул руку и аккуратно похлопал Цзин Шао по плечу:

– Ваше Высочество... облокотитесь на этого слугу, если хотите поспать, – дорога была ухабистой, и если бы Цзин Шао продолжил спать в этой позе, то непременно бы ударился головой.

Мужчина не ответил, всё так же сидя спиной к супругу. Неужели он действительно разозлился? Му Хань Чжан придвинулся ближе:

– Ваше Высочество? – никакого ответа. Он наклонился вперёд.

В этот момент повозка наехала на камень и слегка подпрыгнула. Му Ханьчжан, стоявший на сидении на коленях и слегка наклонившийся, потерял равновесие. Мужчина, дувшийся на него ещё мгновение назад, резко обернулся и успел подхватить его и прижать к сидению, не дав ему упасть на пол повозки и прикрыв одной рукой его затылок, чтобы защитить от удара.

Му Ханьчжан был потрясён этой серией неожиданных событий и в растерянности смотрел на Цзин Шао, не зная, что и делать.

– Этот слуга заслуживает смерти! Ваше Высочество, пожалуйста, простите этого слугу! – бедный возница в панике умолял о прощении.

– Всё в порядке, – сказал Цзин Шао, но не стал подниматься с сидения. Напротив, он расслабил напрягшиеся мускулы и опустил голову на грудь супруга.

– Ваше… Ваше Высочество… – только теперь Му Ханьчжан понял, в каком двусмысленном положении они оказались. Мгновенно покраснев, он попытался оттолкнуть от своей груди голову мужа.

– Тебе не позволено называть меня «Ваше Высочество», когда мы наедине, – недовольно пробурчал Цзин Шао. – А иначе какая разница между твоими словами, и тем, что сказал возница?

– Этикет необходимо соблюдать, – беспомощно ответил Му Хань Чжан.

– А мне всё равно, – Цзин Шао был слегка нетрезв и, задрав голову, заявил с видом капризного ребёнка: – Зови меня Шао.

– Ваше Высочество…

– Назови меня Шао! – Цзин Шао приподнялся и посмотрел на человека под собой. Его яркие глаза светились детским ожиданием.

«Даже если этот человек сейчас балует тебя, он не сможет вечно хранить к тебе нежные чувства». Похоже, чувства этого человека были сродни чистой и невинной детской привязанности. Но, даже если это всего лишь кратковременная любовь ребёнка к новой игрушке, на какое-то мгновение Му Ханьчжану показалось, что он и впрямь искренне нравится Цзин Шао.

– Шао…

Услышав своё имя из уст супруга, Цзин Шао был очень доволен. Обняв мужчину, он прикрыл глаза, намереваясь немного отдохнуть. Сегодняшний инцидент напомнил ему о том, что необходимо как можно скорее оборвать все связи с Цзяннань, или, по крайней мере, начать работать в этом направлении. В этот момент он невольно покрепче прижался к Му Ханьчжану. Да, только крепко обнимая этого человека, он мог чувствовать себя в безопасности.

Как только супруги вернулись в резиденцию принца, Цзин Шао сразу же завалился на кровать и уснул. Хоть благодаря своему статусу он смог уклониться от необходимости пить слишком много при визите к родителям жены, в семье Му всё же было много старейшин, которых нужно было уважить. Выпив по чарке с каждым из них, он едва был в состоянии держаться на ногах.

– Этот слуга, Юн Чжу, отдает дань уважения Ванфэй, – мальчик встал на колени перед Му Ханьчжаном, чтобы выполнить приветствие. Стоявший рядом До Фу, сияя, пояснил, что этот маленький слуга и два императорских стража были выбраны для службы Ванфэй. После его слов двое мужчин в форме императорской охраны выступили вперёд, чтобы поприветствовать своего господина.

– Юн Чжу – племянник Управляющего Юн, ответственного за Внешний двор. Он довольно сообразителен. Пусть Ванфэй примет его и посмотрит на его работу. Если он не угодит Вам, то этот слуга найдёт ему замену, – До Фу кратко представил мальчика, а затем отвёл двух охранников на их пост.

После многочасовой тряски в экипаже Му Ханьчжан чувствовал усталость и откинулся на большие подушки мягкого дивана. Юн Чжу тут же взял маленькую чашку со стола и переместил её на столик подле дивана. Затем он осторожно убрал маленькую курильницу.

Му Ханьчжан улыбнулся и поманил Юн Чжу к себе:

– Сколько тебе лет?

– Отвечаю Ванфэй, этому слуге тринадцать лет, – несмотря на юный возраст, Юн Чжу не был робким. Детский голос ещё не огрубел и звучал живо и звонко. В больших глазах читался ум, и в целом мальчик выглядел весьма неплохо.

– Когда ты присоединился к поместью? Ты умеешь читать? – ребёнок показался Му Ханьчжану очень милым. Сняв сапоги, мужчина поднял ноги на диван, позволив мальчику сесть на скамеечку для ног.

– Этот слуга последовал за дядей в поместье Его Высочества в возрасте восьми лет. Мне известно понемногу обо всех делах в поместье, – тон Юн Чжу не был излишне самоуверенным, он присел на скамеечку и скрестил ноги. – Этот слуга, войдя в поместье, следовал за своим дядей и учился у него. Хоть я плохо соображаю и медленно читаю, я могу распознать все часто используемые слова. Сегодня я раскладывал книги в маленьком кабинете. Если Ванфэй столкнётся с трудностью при поиске книги, спросите этого слугу. Я непременно смогу найти её.

Вошёл в поместье в восемь лет. Получается, он был здесь едва ли не с того самого момента, как Цзин Шао покинул Императорский дворец и обосновался в собственной резиденции. Му Ханьчжан подумал, что этот маленький слуга действительно мог быть ему полезен. Подождите-ка, маленький кабинет?

– Ты хочешь сказать, что все мои книги находятся в маленьком кабинете?

– Да, Его Высочество отдал это распоряжение сегодня утром перед уходом. Многие слуги были заняты обустройством кабинета в течение всего дня, – Юн Чжу улыбнулся и добавил про себя, что теперь всё поместье знает, насколько Его Высочество заботится о своей новобрачной жене. Если он будет следовать за таким уважаемым хозяином, то его собственное положение будет даже выше, чем у его двоюродного брата, который находился в подчинении у Его Высочества.

Хотя кабинет и назывался «маленьким», на деле он был довольно просторным. Книги, привезённые из резиденции Великого Маркиза Севера в двух больших сундуках, были расставлены по полкам, кроме того, рядом стоял целый шкаф с новыми книгами. В кабинете был стол из чёрного дерева, шахматы, а также инструменты для каллиграфии и живописи. С первого взгляда можно было понять, что многие вещи были приобретены совсем недавно, все они были выполнены в простых, но изящных светлых тонах, которые любил Му Ханьчжан.

Мужчина замер посреди этого элегантного и роскошного кабинета, не в силах описать, что сейчас испытывало его сердце. Никто и никогда прежде не заботился о нём столь внимательно.

Цзин Шао спал довольно долго и пропустил обед. Му Ханьчжан приказал сварить миску каши и два гарнира и принести их во внутреннюю комнату. Внутри было темно, с кровати доносилось мерное дыхание. Му Ханьчжан отослал слуг, зажёг две маленькие лампы, затем медленно поднял полог кровати.　　

– Угх… – лучи света потревожили сон Цзин Шао, и тот со стоном открыл глаза.

– Уже прошло много времени, встаньте и поешьте что-нибудь. Я велел приготовить кашу. Ваше Высочество должны есть не спеша, чтобы избежать проблем с желудком, – тепло сказал Му Ханьчжан, накидывая верхнюю одежду на сидевшего на краю постели Цзин Шао.　　

Тот смотрел на него, глупо хлопая ресницами, пока ему не вручили миску. С чего это Цзюнь Цин вдруг стал таким нежным? Куда делась его настороженность?

– Маленький кабинет… он прекрасен… спасибо тебе, – тихо поблагодарил Му Ханьчжан, опустив глаза и произнося лишь по два слова за раз. Будь это обычная вежливость, было бы очень легко сказать «спасибо», но на этот раз ему отчего-то было несравнимо неловко произносить эти слова.

– Цзюнь Цин? – Цзин Шао посмотрел на него с приятным удивлением. В полном восторге он одним движением поймал руку, которая пряталась в рукаве. – Наконец-то ты не назвал меня «Ваше Высочество»!

– Ва… Ваше Высочество… – изящная ладонь задрожала, сбитый с толку мужчина забыл принести извинения.

– Кхем… – поняв, что вновь выставляет себя не в лучшем свете, Цзин Шао отпустил его руку и снова взял палочки для еды. – И что, всё ограничится простым «спасибо»? Между прочим, я никогда прежде не слышал, чтобы кто-то дарил своему супругу личный кабинет.

Взволнованное сердце Му Ханьчжана пропустило удар, он поднял взгляд на мужчину.

При виде того, как изменилось выражение его лица, Цзин Шао осознал, что его холодный тон напугал Му Ханьчжана, поэтому быстро добавил:

– Этот принц хочет более искренней благодарности.

После этих слов он указал на свою щёку.

– Ваше.. Ваше Высочество… – Му Ханьчжан действительно не знал, что на это сказать.

– Ну или можешь позволить мне поцеловать тебя разок, – тихим чувственным голосом сказал Цзин Шао, наклонившись к его уху.

Перекусив, довольный Цзин Шао направился в маленький кабинет, чтобы выловить своего Ванфэй. Вместо того, чтобы покорно подождать, пока Цзин Шао получит свою «искреннюю благодарность», этот человек вскочил и поспешно убежал, чтобы спрятаться от него в кабинете.

Глядя на мужчину, сидящего за столом и, казалось бы, полностью погрузившегося в чтение «Законов Дачень», в то время как кончики его ушей полыхали цветом агата [2], Цзин Шао поднёс ладонь к губам, пытаясь подавить смех. Подойдя ближе к супругу, он сказал:

– Уже поздно, не пора ли Ванфэй вернуться в нашу спальню?

[2] Агат – минерал, полудрагоценный камень, бывает разных цветов и оттенков, в том числе алого