Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 38 - Преклонить колени в наказание

Площадь перед дворцом Фэн И, принадлежавшем Императрице, была выложена известняковыми плитами, это было просторное и пустое место, совершенно лишённое какой-либо растительности. Белые каменные ступени производили внушительное впечатление; в это тихое время дня, сразу после полудня, люди, поднимавшиеся по ступеням, ощущали тяжёлое давление.

Му Ханьчжан последовал за евнухом в переднюю часть главного зала. Может быть, именно из-за жаркой погоды Императрица велела переместить ложе Феникса на веранду, вместо того чтобы оставаться в душном зале. Две служанки, держа в руках павлиньи веера с длинными ручками, медленно обмахивали Императрицу. Супруга Императора была одета в великолепный наряд с фениксами, вышитыми золотом. Откинувшись на ложе, она смотрела, как Му Ханьчжан поднимается по мраморным ступеням.

- Скромный слуга приветствует Мать-Императрицу и желает Матери-Императрице тысячи лет жизни - Му Ханьчжан спокойно подошёл к ложу и опустился на колени, чтобы выполнить приветствие.

Императрица подняла свою чашку с чаем, сделала глоток, затем грациозно взяла носовой платок, чтобы промокнуть уголки рта. После чего с достоинством сказала:

- Встань. Скорее подойди и садись. Ты - сокровище сердца Принца Чэн. Если ты пострадаешь от слишком долгого стояния на коленях, Моё Величество не сможет возместить этого Принцу Чэну.

Взгляд Му Ханьчжана оставался спокойным, как будто он не слышал иронии в словах Императрицы. Он вежливо поблагодарил её и сел на стул, который принесла дворцовая служанка.

Реакция Чэн Ванфэй была совершенно не такой, как ожидала Императрица. Он не был взволнован или подавлен. Когда ему велели сесть, он сел, его поведение и этикет были безупречны. Выговор, который она была готова обрушить на него, остался невысказанным.

Когда Цзин Шао вошёл в Южную учебную комнату, юные принцы только что проснулись после дневного сна и ещё не начали свои дневные занятия. В настоящее время они спокойно просматривали свои книги и ждали прихода наставника. Поскольку погода становилась всё жарче, Император Хун Чжэн освободил принцев от дневных занятий боевыми искусствами и заменил их уроками литературы.

Стоя снаружи кабинета, Цзин Шао смотрел на этих детей, которым ещё не исполнилось и десяти лет, читающих книги с серьёзным выражением на личиках. Цзин Шао вспомнил, как в детстве он сам учился в этой комнате. В то время его Матушка-Императрица ещё была жива, и каждый день в это время она посылала слуг со свежими дынями и фруктами, не только для него и его старшего брата, но и для Старшего брата и Цзин Юя. Цзин Юй всегда считал, что фрукты, которые достались другим, были вкуснее, чем у него. Поскольку он был совсем юн, ему часто хотелось поменяться с братьями. Если те не хотели устраивать ссору по пустякам, они уступали ему, но Цзин Шао это не нравилось. Если Цзин Юй заходил слишком далеко, он был не против угостить его тумаком.

Позже, после восшествия на престол новой Императрицы, уже не было ни фруктов, ни дынь, приносимых днём. После этого во дворце долгое время не рождались новые наследники. Когда Старший принц покинул дворец, чтобы основать свою собственную резиденцию, в кабинете остались только они трое. Каждый день Цзин Юю присылали разные пирожные и фрукты, но лишь одну порцию...

- Третий брат! - размышления Цзин Шао были прерваны детским голосом. Он опустил голову и увидел пухлого мальчишку, который едва доставал ему до бедра и сейчас дергал за одежду. Это был Цзин И, Седьмой принц.

Цзин Шао наклонился и погладил его по голове, тихо сказав:

- Цзин И.

Маленький толстячок тут же заулыбался так, что его глаза скрылись за пухлыми щёчками.

- Третий брат, ты всё ещё помнишь меня!

- Прошло не так уж много времени с тех пор, как мы виделись в прошлый раз. Как же я мог тебя забыть? - Цзин Шао не знал, смеяться ему или плакать, и поднял его на руки. - Паршивец, ты опять растолстел? - Цзин Шао помнил Цзин И лучше, чем остальных, потому что мальчик всё ещё был довольно пухлым, даже если и прибавил в росте. Других младших братьев Цзин Шао видел нечасто, так что если кто-то из них и звал его, он мог лишь попытаться угадать их имена, исходя из возраста.

- Третий брат... - несколько мальчишек один за другим повернули головы, услышав голоса, и все повскакивали со своих мест.

- Я заглянул сюда по пути. Вам, ребятки, лучше вернуться к чтению, - Цзин Шао помахал рукой, велев им сесть на места.

- Третий брат, я слышал, ты победил сто тысяч гуннов! Когда я видел тебя на праздновании Нового Года, я хотел послушать твои рассказы о сражениях, но ты сидел в первых рядах, и я не смог подойти, - оказавшись на руках Цзин Шао, Цзин И осмелел. Хоть его вскоре поставили на пол, он не вернулся на своё место. Он ухватился за одежды брата и отказывался отпускать, желая услышать о его славных победах. Остальные принцы не говорили этого вслух, но их глаза тоже горели предвкушением.

- Третий брат, а у всех гуннов большие бороды?

- Третий брат, а правда, что в пустыне рыщут стаи волков?

- Третий брат...

Когда император Хун Чжэн вошёл в Южную учебную комнату, его взору предстал Цзин Шао в окружении младших братьев с редким выражением беспомощности на лице. Лицо самого Императора невольно смягчилось от этого зрелища.

- Отвечаю Матери-Императрице, приведёт ли Его Высочество наложниц в свой дом или нет, это его личное решение. У Чэня нет права голоса в этом вопросе, - Му Ханьчжан вежливо склонил голову. Он продолжал отвечать на всё более резкие слова Императрицы мягким тоном, не говоря ничего лишнего.

- Ты старше Его Высочества, разве ты не можешь дать ему совет? Ты ведь сам видишь, что он вот-вот отправится на войну, а у него всё ещё нет ни сына, ни даже дочери. Разве это не означает, что у такого высокопоставленного принца не останется никого, кто мог бы унаследовать его титул? Кстати говоря, разве ты не был кандидатом на Провинциальном Императорском экзамене? Как же так вышло, что ты не понимаешь таких вещей? - Императрица подула на чайные листья в своей чашке. Если Цзин Шао сказал, что ему нравятся только мужчины - значит ли это, что все наложницы в резиденции Принца Чэна находились там просто для красоты? Сегодня Император вызвал Цзин Шао в свой кабинет и выразил пожелание, чтобы его третий сын принял племянницу Императрицы в качестве Второй жены, но Цзин Шао на это ответил, что, видите ли, женщины ему более не по вкусу - это ведь, очевидно, было насмешкой над ней!

Что с её отношением? Что это за намёки про «некому будет унаследовать титул»? Не говоря уже о том, что это было высказано накануне отъезда Цзин Шао! Это ведь всегда считалось самой запретной темой перед отправкой человека на войну! До сих пор Му Ханьчжан сдерживался, но после этих слов его руки, скрытые в рукавах, медленно сжались в кулаки.

- Принц не является исключением из правил наследования. Даже если у Его Высочества будет сын от Второй жены, он может унаследовать только титул генерала...

Императрица с грохотом поставила чашку на маленький столик.

- Что ты хочешь этим сказать? Ты обвиняешь Моё Величество, обвиняешь Императора? - услышав это, все служанки вокруг них опустились на колени одна за другой.

- Чэнь не осмелился бы на подобное, - Му Ханьчжан быстро встал и тоже опустился на колени.

- Говоришь, «не осмелился бы»? Будучи Ванфэй из Императорской семьи, ты прогоняешь наложниц и эгоистично жаждешь благосклонности принца для себя одного. А теперь даже не позволяешь принцу оставить наследников. Какая самонадеянность! - слова Императрицы звучали агрессивно, каждое из них было нацелено в самое сердце. Му Ханьчжан молчал; в этой ситуации гнев Императрицы явно проистекал из пережитого ею унижения. Чем больше он скажет, тем больше ошибок она найдёт в его словах.

Высказавшись, Императрица взяла у дворцовой служанки платок и вытерла выплеснувшийся ей на руки чай. Она бросила взгляд на коленопреклоненного Му Ханьчжана и тихо вздохнула.

- Моё Величество не хочет усложнять тебе жизнь, но раз уж ты вышел замуж за члена Императорской семьи, ты должен думать о её благе. Теперь ступай и встань на колени на Нефритовой террасе. Когда всё обдумаешь и поймёшь, можешь подняться с колен.

Услышав это, Му Ханьчжан горько рассмеялся про себя. Размышлять, пока не поймёт? Императрица даже не сказала ему, о чём следует поразмыслить. Так до каких пор он, по её мнению, должен «размышлять, пока не поймёт»?

Нефритовая терраса была ровной площадкой над нефритовыми ступенями перед Дворцом. Белый мрамор уже несколько часов находился под палящим солнцем и давно раскалился, будто пылающие угли. Му Ханьчжан грациозно и легко приподнял край своих одежд и опустился на колени в центре террасы. Стоял полдень в середине лета, когда солнце было в самом зените. Жар, окутывающий участки обнаженной кожи, очень быстро начнёт причинять боль.

Императрица приказала всем дворцовым слугам подняться. Затем она взяла ещё одну чашку свежезаваренного чая и неторопливо выпила ее, оставив одного лишь Ванфэй стоять на коленях и получать своё наказание. Она хотела увидеть эту «любовь, что дороже золота» между Принцем Чэном и Чэн Ванфэй.

Мяо Си стояла позади ряда дворцовых служанок, встревоженная, но не могла найти возможности ускользнуть.

Пот стекал по контурам красивого лица Му Ханьчжана к его изящному подбородку и капал на его пурпурную придворную одежду. Он опустил глаза и незаметно скрыл руки в рукавах. Солнце светило с юга, благодаря чему лишь спина мужчины была полностью открыта его лучам, так что вряд ли он получит солнечный ожог; однако придворные одежды имели несколько слоёв одежды, что было весьма жестоко при таком пекле, и ткань уже промокла насквозь от пота. Жар, исходящий от обжигающих каменных плит, постепенно проникал в его тело.

Му Ханьчжан размышлял о цели всех сегодняшних уловок Императрицы, чтобы отвлечься и притупить боль в своём теле. Сегодня Цзин Шао отказался обзавестись Второй супругой. Император не стал его принуждать, и Императрица чувствовала, что потеряла лицо. Этим наказанием она хотела дать понять всем, что в Императорском гареме и Внутреннем дворе последнее слово остаётся за ней. Это был также способ отплатить Цзин Шао за то, что он ляпнул подобную глупость.

После того как Императрица выпила вторую чашку чая, она больше не смогла усидеть и отправилась принять освежающую ванну.

Капельки пота повисали на длинных мягких ресницах Му Ханьчжана, и картина перед его взором внезапно исказилась разноцветными волнами. Несмотря на свои страдания, он с облегчением осознал, что, возможно, Императрица просто хотела отомстить и не знала, как ей справиться с этой ситуацией. Вот только, к несчастью, он был мужчиной; он не был похож на тех Императорских наложниц, которые были слабы и хрупки, будто цветы. Он полагал, что даже если простоит на коленях под солнцем, пока оно не сядет, Императрица всё равно не будет довольна результатом. Может быть, ему следует притвориться, что он упал в обморок, и предоставить ей выход из этой ситуации?

Мяо Си воспользовалась возможностью уйти вместе со служанкой, которая пошла заваривать новый чай в соседней комнате, и выскользнула из палат Императрицы. Пройдя по коридору, Мяо Си быстро шмыгнула в боковой проход. Она дождалась моменда, когда никто не обратил бы на неё внимания, и поспешно отправилась дальше. Она ходила по залам дворца с самого детства и знала их как свои пять пальцев. Однако сегодня путь к Южной учебной комнате казался ей бесконечным. Мяо Си была очень встревожена, и её лоб покрылся бисеринками пота, но она не осмеливалась бежать слишком быстро, боясь показаться подозрительной стражникам. Этот человек, всегда такой скромный и нежный, будто нефритовая статуэтка, человек, которому Его Высочество не мог сказать ни одного грубого слова - теперь этот человек был вынужден стоять на коленях на каменной плите под палящим солнцем; когда Его Высочество узнает, не будет ли его сердце обливаться кровью?

- Единственным желанием этого принца было помочь Отцу-Императору сохранить мир во всей стране. А что касается наследников и внуков, то у меня есть два старших Императорских брата, не говоря уже о Четвёртом Императорском брате, который официально женится в следующем месяце, - Цзин Шао видел, что его Отец-Император сегодня был в хорошем настроении. Вспомнив, что Цзюнь Цин всё ещё находился во Дворце Фэн И, он постарался придать своему лицу честное и искреннее выражение: - Этот принц и его Ванфэй поженились меньше четырёх месяцев назад, но теперь этот принц по-настоящему любит его. Этот принц правда не желает принимать новых жён.

- Ха-ха-ха... - третий сын, который прежде только и знал, как вести солдат в бой, теперь неожиданно погрузился в пучину страстной любви. Услышав это, Император Хун Чжэн невольно рассмеялся.

- Ваше Высочество! Ваше Высочество! - Мяо Си, спотыкаясь, попыталась войти внутрь и была остановлена стражником перед дверью кабинета.

Цзин Шао и Император Хун Чжэн одновременно обернулись и посмотрели на неё.

- Мяо Си! - когда Цзин Шао увидел выражение её лица, он понял, что с Цзюнь Цином что-то случилось, и мгновенно посуровел.

- Что случилось? - Император Хун Чжэн нахмурился и жестом приказал стражнику впустить её.

- Эта служанка кланяется Императору! - когда Мяо Си увидела Императора, она упала на колени и поклонилась, а затем воскликнула: - Умоляю Императора помочь Ванфэй! Ванфэй было велено встать на колени перед Дворцом Фэн И. Он уже два часа стоит на коленях под палящим солнцем!

- Ваше Величество Императрица, та служанка из резиденции Принца Чэн исчезла, - прошептал До Лу на ухо Императрице, оглядевшись по сторонам. - Также этот слуга только что узнал, что Принц Чэн вошёл во дворец и в данный момент находится в Южной учебной комнате.

Императрица усмехнулась:

- Забудь про неё - Моё Величество хочет посмотреть, что сможет предпринять Принц Чэн!

Му Ханьчжан стоял на коленях неподалеку и, естественно, отчётливо слышал ее слова. Он не мог не встревожиться: если Цзин Шао безрассудно ворвётся во дворец Фэн И, это будет преступлением!

- Эти слуги приветствуют Императора и желают ему десять тысяч лет жизни! - внезапно закричали Императорские гвардейцы и служанки под нефритовыми ступенями, опустившись на колени: - Да здравствует Император!

Когда Императрица услышала это, её руки задрожали, и чашка из зелёного нефрита внезапно упала на землю с резким и ясным звуком.

- Цзюнь Цин! - Цзин Шао поспешно извинился перед отцом и в несколько прыжков взлетел по нефритовым ступеням.

В этот момент голова Му Ханьчжана была опущена, и когда он услышал шум, его губы мягко изогнулись в холодной улыбке. Раз пришёл сам Император, тут уж, как говорится, либо ничего не начинай, либо смотри до конца - он тоже мог подлить масла в огонь. Поэтому он слабо поднял голову и взглянул на бежавшего к нему Цзин Шао. Он тихо позвал хриплым голосом:

- Ваше Высочество... - после чего закрыл глаза и начал заваливаться навзничь!