Онлайн чтение книги Жена - превыше всего The Wife is First
Глава 43 - Истина

Трёхдневный срок приближался к концу. Му Ханьчжан, казалось, совсем не волновался. Он просто каждый день просматривал бухгалтерские книги в палатке принца и время от времени ходил осматривать казармы.

- О чём тебя сегодня спрашивал военный советник? - генерал правого фланга остановил солдата, который направлялся на обед, и задал ему этот вопрос. Ему было чрезвычайно любопытно, как этот Господин Цзюнь сумеет отыскать преступника за три дня.

- Военный советник спросил меня, когда мне было выдано обмундирование и как часто нам дают мясо, - честно ответил солдат.

- Обмундирование? Мясо? - генерал правого фланга был совсем сбит с толку. Какое это имеет отношение к ядовитой траве? Он отпустил солдата и, поймав ещё одного, задал ему тот же вопрос.

- Военный советник спрашивал, как часто я посылаю письма своей семье и кто пишет их для меня, - прямо и с улыбкой ответил высокий солдат, - военный советник также сказал, что, поскольку мои ответы ему очень помогли, я могу обращаться к нему в следующий раз, когда мне понадобится написать письмо.

Это был военный советник самого Принца Чэна! Его каллиграфия, несомненно, намного лучше, чем даже у учёного из его родной деревни. Его старая мать могла бы взять его письмо и показывать соседям!

Услышав это, генерал правого фланга пришёл в ещё большее замешательство. Какое это вообще имеет отношение к делу?! Неудовлетворённый, он поймал ещё нескольких солдат, но вопросы, которые им задавали, были тривиальными, пустячными и совершенно не связанными с расследованием.

Генерал левого фланга подошёл к своему ошеломлённому коллеге и похлопал его по плечу:

- Обед.

- Как думаешь, чего пытается добиться военный советник? - с горечью спросил правый генерал.

Генерал левого фланга бесстрастно повернулся и ушёл:

- Я поем первым.

- Эй, эй, подожди меня! - Правый генерал поспешно погнался за ним. Еду им приносили одновременно, и если он опоздает, то этот парень слопает всё в одиночку!

Три дня пролетели в мгновение ока. Чжао Мэн встал рано утром и ждал в центральной палатке, чтобы увидеть, как так называемый «военный советник» выставит себя дураком. Более того, зная, что не сможет победить учёного в словесной битве, генерал Чжао перетянул на свою сторону генералов левого и правого фланга, а также нескольких других военных офицеров.

В центральной палатке высокопоставленные офицеры обычно обсуждали тактику и отдавали военные приказы. Она была примерно такого же размера, как палатка Цзин Шао, но в ней не было кровати. Цзин Шао сидел на высоком помосте и взирал сверху вниз на этих безжалостных людей. На Чжао Мэна он смотрел с сочувствием.

Му Ханьчжан сидел рядом с Цзин Шао. В его руке был черный веер из гусиных перьев, который обычно держали все военные советники в учебниках истории. Вчера генерал правого фланга лично преподнёс ему этот веер, и он же поведал Му Ханьчжану об этой традиции.

- Военный советник, трёхдневный срок уже вышел. Старый Чжао пришёл послушать мудрое мнение военного советника, - Чжао Мэн вывел подозреваемых, которых он держал в тюремных камерах, и возвестил зычным голосом, стоя посреди палатки.

- Генерал выглядит встревоженно, как и ожидалось, - Му Ханьчжан дважды обмахнул себя веером из гусиных перьев и окинул бородатого вояку беспечным взглядом.

Похоже, тот и впрямь не сделал и шагу за пределы военной тюрьмы за последние три дня. Хотя все солдаты, отвечающие за охрану тюрьмы, исправно снабжались едой и питьём, генерал Чжао, не мывшийся три дня, выглядел неряшливо, особенно по сравнению с Му Ханьчжаном, на ком были безупречно-белые одежды.

Когда этот безразличный, но слегка презрительный взгляд скользнул по нему, генерал Чжао, который никогда особо не беспокоился о мелочах, почувствовал себя неуютно. Он вытер лицо рукой и сказал:

- Не тратьте слов. Мы подписали военный приказ. Поторопитесь и скажите нам: кто преступник?

Губы Му Ханьчжана мягко изогнулись, и он медленно направил веер на людей, стоявших на коленях под платформой:

- Все они преступники, и в то же время все они невиновны.

- Это ещё что значит? - Чжао Мэн ничего не понял.

Молодые военные офицеры тоже были озадачены. Офицер пехоты тихонько поинтересовался у генерала правого фланга, что он узнал после вчерашних расспросов. В ответ он лишь увидел, как скривилось лицо правого генерала. Вчера военный советник долго водил его кругами, ничего толком не сказав, но всё равно прихватил перьевой веер, который он приготовил в качестве «взятки».

- Я сказал, что все они невиновны, потому что не они добавляли ядовитую траву, так как волчья отрава была смешана с сеном до того, как конвоиры её получили, - Му Ханьчжан сделал два лёгких взмаха веером, наслаждаясь мгновенной переменой выражений на лицах всех людей под платформой. Когда имеешь дело с этими бестолковыми вояками, нельзя быть прямолинейным, иначе ничего не получится. Напротив, нужно было намеренно усложнить процесс, чтобы они придавали его словам большое значение.

- Военный советник обладает великой прозорливостью! - первым закричал смотритель лошадей и радостно поклонился Му Ханьчжану. Его дух был почти сломлен с тех пор, как лошадь Его Высочества обезумела. Однако после слов военного советника, по крайней мере, его голова могла уцелеть.

Остальные быстро последовали его примеру.

- Однако, - Му Ханьчжан сделал паузу, - ядовитую траву провезли в лагерь, хранили на складе и дали лошадям. Ни один из этих людей не обнаружил ядовитую траву в корме, так что они должны получить наказание.

Услышав это, отбивавшие поклоны подозреваемые покрылись холодным потом, но в то же время почувствовали облегчение. Они избежали смертной казни, но всё же будут наказаны; что ж, пока они останутся живы, всё остальное не имело значения.

- Значит, торговец фуражом случайно срезал ядовитую траву и она оказалась в корме по ошибке? - генерал правого фланга задал ещё один вопрос.

- Длиннолистая Волчья отрава растёт на северо-западных лугах. Откуда ей взяться на окраинах столицы? - Чжао Мэн припомнил слова левого генерала о волчьей отраве. Было очевидно, что он не верил объяснениям Му Ханьчжана.

Му Ханьчжан покачал головой.

- Разумеется, это не было случайностью - кто-то намеренно хотел отравить боевых коней.

- Главные силы нашей армии ещё не выступили в поход. Если лошади будут отравлены, мы могли бы просто купить новых. Это никак не повлияет на ход войны. Кто мог совершить такой бессердечный и безнравственный поступок? - Чжао Мэну казалось, что военный советник несёт откровенную чепуху.

- А вот об этом мы должны спросить у писцов, которые ведут счета в этом лагере, - Му Ханьчжан сделал глоток чая из чашки на столе.

- Писцы? - невольно переспросил Цзин Шао, внимательно слушавший своего супруга. Прошлой ночью он долго приставал к Цзюнь Цину. Но тот не только не рассказал ему о реальном положении дел, но и не давал ему «утолить голод», что заставляло Цзин Шао горячиться и беспокоиться всю ночь.

Писцы выполняли обязанности по ведению учётных записей лагеря. Они следили за переброской войск, отвечали за написание писем и так далее. Это были государственные служащие, которые помогали в административной работе. Военная система была довольно проста, и на пять тысяч человек в армейском лагере приходилось в общей сложности четыре писца. За исключением тех случаев, когда речь шла о написании писем и отправке приказов, обычно никто не обращал на этих людей особого внимания.

Му Ханьчжан кивнул и сказал Цзин Шао:

- Я проверил все записи в бухгалтерских книгах этого лагеря. Если оставить в стороне прочие счета, то сумма, присланная Министерством Доходов на припасы и фураж, составляет лишь две трети от тех средств, что были официально выделены на эту военную кампанию. Кроме того, записи о расходах весьма далеки от фактических трат.

- Что?! - Цзин Шао внезапно выпрямился.

Му Ханьчжан показал Цзин Шао некоторые счета, которые он скопировал за последние два дня. В отчётах говорилось, что каждый солдат получает по три комплекта военной формы каждый сезон. На самом деле им выдавалось всего по два комплекта. Согласно нормам ежедневного потребления пищи, солдаты должны были хотя бы один раз в день питаться мясом. На деле же они ели его только раз в семь дней, а в остальное время они получали только рисовую кашу и приготовленные на пару булочки.

Когда офицеры услышали это, их лица посуровели. Генерал правого фланга не удержался и спросил:

- Если то, что сказал Господин Цзюнь, правда, то какая связь между фальшивыми записями и ядовитой травой?

Му Ханьчжан потёр пальцами гладкую ручку веера.

- Перед тем, как основная армия отправится в путь, Министерство Доходов отправит людей для тщательной проверки счетов.

Остальное было легко предугадать. Треть расходов пропала со счетов - это не так уж и мало. Если бы погибло большое количество боевых коней, их нужно было бы срочно заменить. И как только Принц Чэн доложил бы об этом двору, лагерю будет выделено большое количество серебра. К тому времени те, кто затеял эту аферу, могли бы исправить счета, подчистив следы. Кроме того, волчья отрава вызывала у домашнего скота мгновенный паралич. У коней начиналась лихорадка и шла пена изо рта, что было очень похоже на лошадиную чуму. После вердикта «лошадиная чума» тела заразившихся животных сжигались, и никто не стал бы тщательно проверять их.

После того как Му Ханьчжан закончил свой анализ, вся палатка погрузилась в тишину.

- Вот это фортель... - медленно произнёс генерал левого фланга.

- Но большая часть этих писцов была назначена самим Министерством Доходов, - нахмурился генерал правого фланга. Неужели Министерство доходов хочет обмануть само себя? У парочки рядовых писцов наверняка не хватило бы смелости совершить столь дерзкий поступок. Их должны были прикрывать высшие должностные лица. Как ни посмотри, а к растрате средств приложило руку само Министерство Доходов.

- Возможно, Министерство Доходов имеет разногласие в своих рядах, - вздохнул Му Ханьчжан. Он не знал, кого министерство пришлёт с проверкой в этот раз - вероятно, это будут не те же люди, что заварили эту кашу, поскольку эта схема была реализована в спешке.

Цзин Шао медленно сжал кулак. Все знали, что жизнь в армии была незавидной. Сейчас его питание было почти таким же, как во времена сражений с гуннами, поэтому он не осознавал, что что-то было не так. Он, наконец, понял, почему Министр Доходов обвинил его в растрате военных средств. Дело было не в том, что он растрачивал серебро, а в том, что Министерство Доходов выделило ему больше денег, а он не знал об этом, и позволил этим деньгам исчезнуть!

- Тащите сюда всех писцов! - Чжао Мэн был так зол, что его борода встопорщилась. Вскоре привели четырех худых и слабых мужчин. Они встали на колени, дрожа от страха. Все четверо, естественно, отказались признаваться в таком серьёзном преступлении. Они опирались на свое официальное положение, постоянно взывая к тому, что военные чины не имеют права их наказывать.

Чжао Мэну это было безразлично, и он пнул ближайшего из них ногой.

- Оказывается, Лао-Цзы [1] не может нормально пожрать, потому что все деньги утекают в ваши маленькие кошельки! - пнул он с чувством, и человека, которого он ударил, тут же стошнило, и он упал на землю.

[1] «Этот старейшина» - высокомерное обращение к самому себе, когда говоривший хочет подчеркнуть, что стоит выше собеседника.

Цзин Шао свирепо швырнул им в лицо бухгалтерские книги и ледяным голосом произнёс:

- Всего лишь мелкие писцы, а ведёте себя так, будто вы титулованные придворные чиновники! Если этот принц убьёт вас сегодня, кто при дворе осмелится обвинить этого принца?

Даже если эти слова не были полностью правдой, Принц Чэн был хорошо известен своей безжалостностью. Генерал правого фланга усмехнулся и добавил, что в армии всё решается в соответствии с военным законом.

Эти люди и так последние несколько дней нервничали и дрожали от страха. Теперь же, казалось, не было никакого способа изменить ситуацию. Человек, которого ударил ногой Чжао Мэн, с трудом приподнялся и первым признался в содеянном. Остальные трое могли только последовать его примеру. Они были всего лишь скромными исполнителями; им отдавал приказы чиновник из Министерства Доходов, а кто стоял выше, они не знали.

- Ложь! - Цзин Шао встал, собираясь забрать этих четверых обратно в столицу.

Му Ханьчжан поспешно схватил его за рукав и взглядом велел ему успокоиться.

- Это непростое дело, нельзя действовать поспешно.

Цзин Шао глубоко вздохнул и приказал:

- Пока заприте этих четверых. Все вон. Ждите, пока этот принц и военный советник не обсудят этот вопрос, потом будет принято окончательное решение.

Генерал левого фланга лично сопроводил этих четырёх человек в военную тюрьму. Чжао Мэн хотел было что-то сказать, но его остановил правый генерал.

- Цзюнь Цин, что ты хотел мне сказать? - Цзин Шао сделал глоток чая. Он ни за что не позволит этому случиться. Даже если кампания затянется, он вытянет на свет всех людей, скрывающихся за кулисами!

Глядя на его сердитый вид, Му Ханьчжан вздохнул и сказал:

- Если ты заберёшь их сегодня во дворец, то лишь ударишь по траве и насторожишь змею[2]. Ради твоего спокойствия, чтобы ты мог продолжить кампанию, Отец-Император уладит дело быстро и небрежно.

[2] «Бить по траве и напугать змею» = ненароком предупредить врага

Все, что он сказал, было правдой, но сегодняшнее событие переполнило чашу терпения Цзин Шао, поэтому вместо того, чтобы успокоиться, его сердце немедленно вспыхнуло пламенем. Он в ярости смахнул посуду со стола и сердито посмотрел на Му Ханьчжана:

- Тогда что же мне делать? Ты просишь меня просто проглотить свой гнев и молчать?

Глядя на разъярённого мужа, Му Ханьчжан поджал губы и ничего не сказал. Хотя он знал, что Цзин Шао злился не на него, выражение этих глаз всё равно больно жалило. Этот взгляд был точно таким же, как в ту ночь в брачной комнате...