Онлайн чтение книги Ваше Величество, пожалуйста, не убивайте меня снова Your Majesty, Please Spare Me This Time
Часть 9.

Когда Руперт стал Императором, было уничтожено около трех десятков дворянский семей. Типичная политика страха.

Руперт чувствовал, что власть концентрируется не в его руках, а в руках других людей, пусть даже именно его голову украшала корона. Должно быть, это обстоятельство жутко его раздражало, ведь влиянием в стране должен пользоваться Император, а не дворянские дома.

Однако психология людей такова: чем сильнее подавляешь – тем больше хочется бороться. Само собой разумеющееся, что высшее дворянство имело большее влияние в стране.

Император успевал подавлять самые разные восстания: от мелких, не представляющих серьезной опасности, до массовых, масштабных. Жаль, что всего я вспомнить не смогла, но начни я описывать все грядущие события, это заняло бы у меня слишком много времени.

Даже сейчас я страшилась Императора, который бог знает за сколько миль находился от меня, а потому я поудобнее устроила ручку в руке и принялась за работу.

291 г., март – Белуа пали 

В прекрасную весеннюю пору, когда зацветает, возрождается мертвая жизнь, мои Белуа пали.

Сколько сил мне пришлось приложить, чтобы написать последнее слово, состоящее всего лишь из четырех букв. На последнюю строчку я потратила почти десять минут.

Теперь, когда я записала все события на бумаге, в голове у меня немного прояснилось.

Много смертей было описано на нескольких клочках бумаги. Мне стало горько оттого, что дневник мой впитал в себя всю ту боль, что пришлось мне перенести из-за Императора.

Прочтешь все то безумие, что описано в дневнике, — и поймешь, наскольким психом он был.

Эрцгерцог Бентиболд являлся Руперту дядей, хотя не разделял с ним ни капли крови. Не знаю уж, передумал ли он тогда насчет такого родства, ведь Император не пощадил даже принца Арнульфа, своего старшего брата.

Принцессе Найджелл Руперт же сохранил жизнь, хотя она также не состояла с ним в родстве. Этот жест благодушия был последней милостью тирана.

Если бы за Императором значилось хоть одно доброе свойство.

Понятия не имею, через какую жизнь пришлось ему пройти, чтобы стать таким безумцем. Поэтому вряд ли я смогла бы изменить его лишь только потому, что вернулась в прошлое. Люди очень редко меняются.

Не знаю, как мне удалось возродиться, но я не собираюсь тратить свою новообретенную жизнь на бесполезные попытки перевоспитать Императора.

Я бы с удовольствием начала жить как человек, который даже не в курсе о том, что где-то там существует Император, но поступи я так, отец снова помешает планам тирана, и Руперт снова опрокинет Белуа в пучины ада.

Так что мне остается только один выход: установить максимально дружелюбные отношения с Императором и помочь им с отцом наладить контакт.

Я вновь подняла ручку и приписала предложение в конец страницы.

285 г., январь – я стала фрейлиной Императору Руперту

                                      ♦♦♦

Больше всех моему желанию войти в императорский дворец в качестве фрейлины для принцессы Руперт воспротивилась моя мать.

Отец и Лехан, казалось, тоже не выказывали признаков довольства, однако мама рассердилась до такой степени, что перебивала всех и вся, никому не давая вставить и слова.

В душе моей поселилось возмущение, когда отец наотрез отказался давать мне свое согласие, но, когда мама начала удерживать меня, я не на шутку разозлилась. Было бы лучше, если бы она просто меня отругала.

На мою попытку небрежно улыбнуться моя мать еще сильнее разгневалась:

—  Ты отца до инфаркта хочешь довести?! Дворец! Какого черта! Императорский дворец! — Голос ее возвысился и окреп, будто мама намеревалась разбить стекла во всех окнах.

До свадьбы с отцом мама пела в церковном хоре. Похоже, даже спустя годы петь она не разучилась, ибо дыхание ее не сбилось, а голос был все таким же сильным.

Если бы не я была причиной маминого гнева, я не так бы сильно испугалась, но сейчас мне стало так страшно, будто я и правда оказалась двенадцатилетним ребенком.

Когда я была малышкой, мама попала в аварию с каретой, и с тех пор у нее отказали ноги. Хоть сейчас мама сидела в инвалидном кресле ниже меня, мне все равно казалось, что она смотрит на меня сверху вниз.

— Фрейлина! Почему ты?! Почему там?!

— Мама, я имею в виду, что…

— Я тебя даже слушать не собираюсь! А ну-ка скажи мне, в чем ты провинилась?

Честно говоря, я не знаю, в чем моя вина. Я недовольно надула губы, решив, что мама слишком бурно отреагировала на мои планы.

— О боже, мама, ты меня даже выслушать не хочешь! Перестань кричать!

— Что ты такое говоришь?! Что за ветер надул тебе в голову мысль о фрейлинах во дворце?

— Рич тоже фрейлина, фрейлина леди Найджелл. А Марианна Винсент и Саша хоть разок да попытались подать заявки на фрейлинство.

— Серьезно? Рич? И ты хочешь пойти с ней во дворец? Она мне с самого начала не нравилась.

«Врешь!» — хотела я рассмеяться в лицо своей матери из-за резкой перемены в ее поведении, ведь она очень даже любила Рич, больше всех выделяла ее среди моих подруг и всегда хвалила.

— Нет, Рич не просила меня пойти вместе с ней.

— Тогда в чем дело? Почему ты не хочешь остаться дома? Лариет, ты ведь совсем не знаешь жизни. Дворец тебе кажется великолепной сказкой.

Ой, все, мне плевать.

Я насупилась, слушая, как моя мать вещает о продажности и опасности дворцового общества, о несчитанном количестве людей, осевших во дворце лишь ради власти, об их поражениях. Я и не пыталась опровергнуть ее слова. Закончив с выговором, мама состроила еще более серьезное лицо и обратилась к изумленному Лехану:

— Твоя сестра меня совсем не слушается! Принеси-ка мне плетку!

— Какую плетку?

С тех пор, как я повзрослела, меня ни разу не били. Я вмиг побледнела, поскольку сейчас-то я как раз была взрослой.

—  Милая, ну и что, что Лариет немного упрямится, я не думаю, что это настолько серьезный проступок. — Отец смутился и схватил маму за плечо, но она подмигнула Лехану, все еще колебавшемуся с нахмурившимся выражением лица.

Лехан переводил взгляд то на меня, то на мать, то снова на меня, а потом нерешительно двинулся.

Предательство брата опечалило меня до слез. Он долго был той еще занозой в одном месте, поскольку всегда исполнял поручения матери.

— Вы только взгляните на нее! Выглядит так, будто она меня совсем не слышит!

— Ну-ну, пожалуйста, успокойся пока.

Я проводила взглядом Лехана, вскоре исчезнувшего в коридоре, и, повернувшись к маме, взяла ее за руку.

Не знаю, что так беспокоит мою мать, но я больше не та двенадцатилетняя девочка, что ничего толком не знает о жизни.

Со временем, когда принцесса станет кронпринцем, а кронпринц — Императором, мне будет лишь труднее сблизиться с ним.

Белуа пользовались уважением как простолюдинов, так и знати, но такой обычный человек, как я, не имевший графского титула, как у отца, и не желавший податься в армию, должен прождать три месяца, чтобы получить аудиенцию у Императора.

Сейчас же принцесса Руперт — относительно легкая добыча для охотников за властью. Однако все желающие стремятся попасть в услужение тем членам императорской семьи, чье будущее видится стабильным. А таких, как Руперт, находящихся в неустойчивом положении и имеющих мизерные шансы на престол, внимание этих людей обходит стороной.

Я, благородная дворянка, желаю стать фрейлиной принцессы Лаферт, чьи шансы на трон равны 0,0001%. [Прим. пер: звучит как любое название новеллы :D]

Семья Белуа занимала в политике умеренный нейтралитет, а потому мне было бы несложно стать фрейлиной принца или принцессы.

Стать фрейлиной принцессы — самый быстрый способ добраться до Императора. Если вы станете девушкой, с которой Император будет делиться о каждом своем шаге, вам не составит труда узнать, чего же он хочет от вашего отца.

Я была чрезвычайно горда своим планом.

Однако возмущение матери оказалось сильнее, чем ожидалось. Мне было так жаль, что я не могу рассказать маме о том, что вернулась из будущего. [Прим. пер.: Здесь все так нелогично, то она говорите будущее, то прошлое, определись, блин] [Прим. ред.: да не, все логично, она вернулась в прошлое из будущего, но для нее ненаступившее будущее - прошлое] [Прим. пер.:⊙.☉]

Я посмотрела на маму, сверлившую меня таким взглядом, что в нем ясно читалось желание поскорее узнать причины моего поступка.

— Первое! У принцессы Лаферт хоть и есть власть, но мало, а поэтому служить ей не так опасно, как принцу Арнульфу. — Разумеется, ремарка о том, что принцесса вскоре станет наследным принцем, была опущена.

—  Второе! Если я буду служить во дворце, я смогу овладеть дисциплиной и вежливостью, на которые мне всегда упорно указывала миссис Крисси.

Рот моей матери слегка искривился, когда я вытянула перед ней два своих пальца, в счет сказанных плюсов фрейлинства. Она-то знала, что я совершенно не принадлежу к тем детям, что рвутся работать.

— Третье! Во дворце много дворян из разных домов. Уверена, там найдется куча аристократов, равных мне по статусу и возрасту.

— …Возрасту?

— Я собираюсь выйти замуж, мама. Мне нужно найти жениха.

— Какое еще «замуж» для двенадцатилетнего ребенка? [Прим. пер.: Ну вот Джилл из моего другого перевода тоже 12 отроду, уже там себе Императора захомутала, правда там скорее уважение нежели любовь, но какая разница] [Прим. ред.: Где вы, мои двенадцать?]

Я не стала слушать отцовское бормотание, а сосредоточила все свое внимание на матери, зрачки которой начали подрагивать.

— Мама, мне уже двенадцать, и я — старшая дочь Белуа. Но знаешь, самое странное, что мне ни разу не присылали предложения руки и сердца.

— Это все потому, что ты еще маленькая…

— Нет! Когда я стану старше, на меня и тогда никто не посмотрит!