Онлайн чтение книги Ваше Величество, пожалуйста, не убивайте меня снова Your Majesty, Please Spare Me This Time
Часть 19.

- Сейчас я приведу сэра Альберта.

На самом деле, Альберта нельзя было называть сэром. Он не имел рыцарского звания, да и титула у него, ввиду отсутствия наследственных прав, не было никакого.

Руперт считал, что, зовя своего учителя музыки пренебрежительным «сэр», он сможет оскорбить его, однако самого Альберта все устраивало.

Руперт, ссутулившись, сидел на стуле, а затем поднял голову. От окутавшего его фигуру солнечного света он выглядел, словно ожившая чудом мраморная скульптура. Но именно что скульптура – не человек.

- Ты…

- Да? – мгновенно отреагировала я.

- Черт, я же говорила тебе меня не перебивать.

Руперт сердито приподнял брови, когда я оборвала его фразу. Да, дворцовой службе я отдала несколько месяцев своей жизни, только вот из них в компании Руперта я провела самую малость, потому и натуру его плохо знаю.

Хотя одно я поняла точно: Руперт страх как не любит, когда его перебивают. Злость сразу же искажает его прекрасное личико.

- Прошу прощения.

Это не первое мое предупреждение, так что слова извинения вылетели неосознанно. Я сжала руки в кулаки и приготовилась к выговору.

- Ты умеешь играть на музыкальных инструментах?

- Да. Немного на фортепиано.

- А петь?

- Моя мама пела в церковном хоре.

Мне настолько сильно нравились мамины песни, что я даже несколько раз посещала оперный театр «Арбелла», где мама и выступала. Естественно, туда мне доводилось ходить нечасто. Отец берег деньги Белуа.

- То, что твоя мама умеет петь, не значит, что и ты в пении хороша, - хмыкнул Руперт. Ну очевидно, он решил со мной поразвлечься, пока дожидался учителя.

- Не могу утверждать, что у меня нет голоса, - кротко ответила я, в душе не удержавшись от надменного смешка.

Уж кто бы говорил, сам, наверное, поешь, как несмазанная калитка.

- Побудешь со мной.

- Во время ваших уроков музыки?

- Я буду играть, а ты – петь. Раз уж решила мне прислуживать, то развлеки меня, а то скучно стало.

Все прекрасно, я наконец могу собрать о Руперте информацию, но, черт возьми, быть шутом гороховым по указке четырнадцатилетнего мальчишки… За что мне этот позор?

Я почувствовала, что состроила недовольную гримасу. Руперт, заметив ее, переменил позу и наклонил голову.

- Отказываешься?

- Нет-нет, Ваше Высочество. Я все сделаю, - сверкнула я фирменной своей улыбочкой.

Руперту не очень-то нравилось, когда я давила перед ним лыбу. Но другого способа спрятать свои настоящие эмоции я не знала.

Признаюсь, порой у меня получалась не улыбка, а какое-то неуклюжее на нее подобие.

Тори, отстранённая от сопровождения принцессы ввиду недостатка манер, торопливо глотала еду, недоеденную Рупертом. Я немного понаблюдала за этим действом, а затем пошла на голос горничной, что сообщила о прибытии сэра Альберта.

Взаимодействие Тори и Руперта представляло собой странное зрелище.

Губы тирана часто расплывались в нежной улыбке, когда он проводил время с Тори. Ощущение, будто между ними нет и не было никакой разницы в положениях. Даже забавно было видеть, как закутанный в девичьи одежды принц гладил по спине свою любимую фрейлину, словно предупреждая: не спеши, ешь спокойно.

С какой стороны ни глянь, самый обычный мальчик.

- Лариет.

Голос мужчины, рост которого в полной уверенности можно было назвать исполинским, вернул меня к реальности.

Я элегантным движением приподняла подол фрейлинской формы и сделала реверанс.

- Здравствуйте, сэр.

- Давно не виделись.

Альберт являлся абардским пианистом. Лично я его не знала, однако он тесно был знаком с моей матерью, так что ему позволительно было относится ко мне по-дружески.

- Я недавно виделся с твоей мамой. Она сильно о тебе волнуется, Лариет. Не хочешь послать ей письмо?

Хочу, конечно, только страшно мне его писать. Даже представить не могу, что за отговорку своему поступку я должна придумать.

Заметив, что лицо мое помрачнело, Альберт мягко улыбнулся:  

- Ну, когда я был в твоем возрасте, я тоже частенько пускался в путешествия.

Сочувственное понимание Альберта настолько меня разнервировало, что я решила избежать неприятного разговора, ускорив шаг.

- Ее Высочество ждет вас.

- О, и ты пойдешь с нами? Обычно принцесса Лаферт никого, кроме той девчонки, рядом с собой не держит. Тори ее, что ли, зовут…

При упоминании о Тори рот пианиста скривился. Похоже, сам факт того, что ближайшей фрейлиной члена императорской семьи являлась какая-то простолюдинка, сильно коробил Альберта.

Я, уловив изменения в выражении лица учителя, тут же отвернулась.

- Да, сегодня я сопровождаю принцессу.

- Ее Высочество очень одинока. Это можно понять по ее музыке. Прошу, утешь песней ее раненое сердце, Лариет.

Чье-чье раненое сердце, простите?

О каком одиночестве вообще речь? Да я по пальцам одной руки могу пересчитать, сколько эмоций живет в Руперте: злоба, раздражительность, невежество и другие малоприятные вещи. И среди всего этого списка такое простое человеческое чувство, как одиночество, явно отсутствует.

Просьба Альберта меня порядком разозлила, и я зашагала еще быстрее. Благо, дверь в музыкальный класс была открыта. Сейчас я быстренько сбагрю этого сердобольного нашей принцесске.

- Ваше Высочество, сэр Альберт прибыл.

Руперт уже сидел за инструментом. Увидев учителя, тиран тотчас повернулся к фортепиано и положил руки на клавиши. Альберт уселся на банкетку и начал настраивать скрипку.

Тори, боявшейся как огня оскорбленного ее существованием пианиста, поблизости не было.

Я, под тоскливое завывание скрипки, тихонечко присела на диванчик. Как только Альберт закончил настраивать инструмент, рука его взметнулась вверх.

Образ Руперта, сидевшего за черно-белым фортепиано, был невероятен.

В ясный солнечный день, в комнате, переполненной светом, раздалось пронзительное пение скрипки. Оно не могло меня не завораживать.

А еще вся эта чудесная картина не могла меня не смешить.

- Пффф!

Я прикрыла рот рукой, чтобы фырканья моего было не слышно, однако любой, кто взглянет на меня, сразу же поймет, что я смеюсь.

Ее Высочество очень одинока?

Поразительно, как Альберт вообще смог подобрать такие слова.

Нет, правда, это невероятно. Слушать мелодию, что выходила из-под пальцев Руперта, и думать об одиночестве. Либо у Альберта сентиментальность головного мозга, либо он исключительно глух.

Руперт играл ужаснейше. Даже не так, он просто тарабанил по клавишам, как будто комаров на них шлепал. Единственное, что можно было понять по Рупертовой игре, так это то, что он находился в очень, очень плохом настроении.

От мальчика так и исходило раздражение, это ни красивым образом, ни нарядным платьем не спрятать. А ведь, выслушав это «выступление», мне нужно будет рассыпаться в комплиментах, будто в мире лучшей музыки просто нет.

Ох, ну что за морока…

После этого прекрасного (в кавычках) исполнения я непроизвольно начала хлопать в ладоши. Руперт зыркнул на меня презрительным взглядом.

Злобный зырк этот меня несколько испугал, поэтому я прекратила хлопать. Как же сильно Альберту медведь на ухо наступил, раз он посчитал это насилие над фортепиано музыкой?

- Что думаешь?

- … Так себе.

В тот момент, когда я поняла, что за слова вырвались из моих уст, сердце у меня чуть не остановилось. Неуклюжая улыбка искривила мои губы, когда Руперт в недоумении приподнял брови.

- Что?

- Так себе… и инфаркт можно заработать, Ваше Высочество. Мое сердце еле выдержало печальности вашей мелодии. Еще чуть-чуть, и я бы расплакалась. Великолепное выступление, просто браво, брависсимо!

Уверена на все сто, что Руперту было слышно, как оглушительно колотилось мое сердце, но виду я не подала, держала улыбку, как приклеенную.

- Пой.

- Ваше Высочество, простите меня, но, думаю, мое пение только испортит столь прекрасное выступление.

Услышав отказ, Руперт воззрился на меня уничтожающим взглядом. К моей неумелой лести он всегда относился безразлично. Даже всерьез ее не воспринимал. Ни разу он не посчитал мои слова искренними.

И был в своем решении прав. Но мне плевать, Руперт все равно не узнает, лицемерю я или нет. Все эти похвалы были показухой, враньем. А он их игнорировал.

Мое дело – донести до этого истукана «правду» о Белуа.

- Браво! - В отличие от меня, Альберт, похоже, совершенно по-иному интерпретировал игру принцессы. 

Пожав мне руку, пианист вышел из класса и вместо прощания начал говорить несусветную ерунду:

- Лариет тоже это почувствовала! Этот бунт, эту непокорность! О боженьки! Что за одинокий творец заключен в принцессе!

О чем болтает этот безумец?

Я прикрыла уши, лишь бы не слышать учительский бред.

- Сэр, я проведу вас.

- Нет, не стоит…. Я немного погощу во дворце.

- Ох, тогда до встречи.

Я последовала за Рупертом, оставив Альберта позади.

Несмотря на крохотный рост, мальчик ходил очень быстро. Когда я только-только развернулась, чтобы пойти за ним, он уже находился на парадном крыльце дворца.

И подумать не могла, что этот захудалый мальчишка передвигался так шустро. Интересно, как его ноги выдерживают подобную нагрузку?

- Ваше Высочество!

Руперт даже не замедлился, когда я его окликнула. Нагнать мальчика я смогла только после того, как зашагала в два раза быстрее.

- Почему вы идете без сопровождения? С вами должна находиться хоть одна фрейлина.

- Ты что, учебник по этикету задом-наперед читала? Кто тебе позволил здесь бегать?

Ну, дорогой, ты и сам особо этикета не придерживаешься. Наверное, именно из-за невежества Руперта вокруг него было так мало людей. Тори, естественно, не в счет. Порой наша принцесса может сказать такое – уши в трубочку сворачиваются.

Как всегда, все свои возражения я держала при себе, а на лицо нацепила улыбку.

- Не улыбайся.

- Вы ко мне еще не привыкли?

- Бесит, ты и так уродина, - выплюнул Руперт и, отвернувшись от меня, пошел дальше.

Грубость мальчика совсем не тронула мое сердце. Любая девушка по сравнению с Рупертом будет выглядеть дурнушкой.