Онлайн чтение книги Ваше Величество, пожалуйста, не убивайте меня снова Your Majesty, Please Spare Me This Time
Часть 16.

- И почему столь благородная особа опустилась до воровства пельменей?

Так, здравствуйте, это ты у меня пытался украсть пельмень.

Несправедливость предъявленного обвинения очень сильно меня задела, однако я сделала глаза покруглее, всем видом показывая, что ни слова не поняла из того, что мне только что сказал Руперт.

Я не очень любила лгать, но в затруднительной ситуации можно и поступиться своими принципами. Мой удивленный взгляд тотчас устремился к развалившемуся в кровати Руперту.

- Простите, но я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

Руперт ухмыльнулся, мгновенно раскусив мою игру, однако тему разговора все же сменил.

- Ты стала фрейлиной по желанию графа Белуа, своего отца?

- Нет, я сама этого захотела.

- Ты сама захотела стать фрейлиной и при этом выбрала меня?

Руперт и так был слишком мал и худощав, да еще и говорил в подушку – голос его я еле слышала. Мне даже пришлось задержать дыхание, чтобы различить шепот, раздававшийся из-под одеяла:

- Почему?

Что же, вполне ожидаемый вопрос. Сейчас-то Руперт на публике не появляется. Он, хоть и императорской крови, прав на наследование престола не имеет. На данный момент единственным выходом к власти для него могло бы стать положение императрицы, да и то – без поддержки дворян.

Я прокашлялась и выдала заранее подготовленный ответ:

- Отец прекрасно отзывался о вас. Именно благодаря его рассказам я возжелала стать вашей фрейлиной.

- … Граф Белуа отзывался обо мне?

Изумившись, Руперт приподнял голову с подушки. Одеяло сползло, и солнце принялось играться золотистыми паутинками волос. Лицо Руперта сделалось недоуменным.

Меня поразило то, насколько удивленный Руперт походил на маленького ребенка. Раньше он либо вообще не выказывал никаких эмоций, либо сверлил меня убийственным взглядом. Но сейчас… сейчас его не отличить было от ровесника Лехана.

Я улыбнулась, почувствовав, как страх мой начал отступать.

- Да, Ваше Высочество, мой отец рассказывал мне о вашей красоте и не свойственном принцессе уме. [Прим. пер.: Эм, ты чего контору палишь?]

Естественно, отец ни разу не упоминал имя принцессы Лаферт и никогда ее не расхваливал.

Но будто я признаюсь, что все это ложь. Мне же нужно создать впечатление, что Белуа целиком и полностью находятся на стороне изгнанной принцессы.

На несколько мгновений в спальне воцарилась гробовая тишина, но вскоре Руперт вновь уткнулся в подушку. Голос его опять стал приглушенным.

- Не помню, чтобы хоть раз встречала графа Белуа.

- То, что вы его не знаете, не означает, что он не знает вас.

- Я знаю графа Белуа, только вот не думала, что он тот еще безумец.

Грубиян, хотела я сказать, но конечно же промолчала. Пусть будет по-твоему: скажешь, что мой отец – безумный, значит, он безумный; скажешь, что мой отец – надежный, значит, он надежный.

Я старалась не издавать ни звука, лишь бы не портить настроение моего будущего убийцы.

Рука Руперта свисала с кровати. Она была такой крохотной, даже меньше моей. Да, собственно, и ростом лжепринцесса тоже не вышел.

Эти ладошки, они ведь такие мягонькие и беленькие. Поверить не могу, что когда-то этими маленькими ладошками был отдан приказ казнить весь род Белуа.

Логично, что я ощущала нечто вроде внутреннего диссонанса. Неужто жестокий убийца в детстве имел такие малюсенькие ручки?

Как только я поняла, что будущий тиран в настоящее время являлся просто малолетним ребенком, меня захлестнула холодная ненависть.

А что, если я сейчас подбегу к этой милой девочке и задушу ее подушкой?

На миг меня охватила нестерпимая жажда убийства. Я сама поразилась своей жестокости. Убей я Руперта, Белуа вновь падут, правда, уже совершенно по другой причине. Ведь убийство члена императорской семьи приравнивается к государственной измене, пусть даже самой семьей этот член и отвергнут.

- Эй, - пробормотал Руперт, даже не подозревая, что я думала на его счет. А ведь единственной преградой к воплощению в жизнь моего свирепого порыва послужили не идеи морали, а отсутствие возможности.

- Да, Ваше Высочество? – ответила я, посмотрев на белоснежное одеяло, под которым прятался мальчик.

- Я слышала, ты помогла Тори.

Мимолетная улыбка появилась у меня на губах. Когда это я успела помочь Тори? Однако тотчас мне припомнился случай с Марианной Винсент. Неужели та ссора с Марианной и правда чем-то выручила испуганную крошку?

Голос Руперта сделался тише при упоминании имени своей фрейлины. Я нахмурилась.

- Не думаю, что мне посчастливилось оказать ей помощь, однако с ней я действительно встречалась.

- Я так и поняла.

- Что вы хотите этим сказать?

- Я прощаю тебе воровство пельменей.

Да это ты тырил у меня пельмени, гад!

Я ничего не ответила и молча поклонилась. Думаю, сейчас все мысли Руперта занимала Тори.

Вот уж не рассчитывала увидеть, как будущий тиран печется о других людях.

- Не знаю, о чем вы говорите, но спасибо вам за это.

Увидев мое недоумевающее лицо, Руперт не удержался от смешка. А я тщательно подходила к делу – на максимум отыгрывала роль простушки.

- Я знаю, что ты здесь надолго не задержишься, поэтому не буду противиться твоему желанию стать моей фрейлиной.

Ну, долго или недолго, – все покажет время.

Размышляя над сказанными Рупертом словами, я еще раз ему поклонилась.

Покинув спальню принцессы, я столкнулась со ждущим меня около двери старшим лакеем. Он препроводил меня в другую комнату и провел короткое обучение, в надобности которого я, как оказалось, не нуждалась. Мне вновь напомнили о необходимости соблюдать обычные правила этикета при дворе.

Лакей не мог не восхититься тем, насколько хорошо я знала все придворные политесы:

- Просто идеально. Даже жаль, что столь редкостный талант весь растратится на прислуживание принцессе Лаферт. Побудешь ее фрейлиной с полгода – и мы сразу переведем тебя на другое место, как только оно освободится.

Понятно, выходит, что желающие стать фрейлинами лишь временно попадали к Руперту, а затем уходили либо к принцессе Найджелл, либо к принцу Арнульфу.

Дабы не показаться в глазах лакея сумасшедшей, я не стала ему перечить.

Вскоре пришло время мне знакомиться с новым моим жилищем. Сев на кровать, я начала осматривать милую комнатку, в которую меня поселили.

Отделка из оливкового дерева на стенах напомнила мне комнату покаяния, в которой я когда-то тряслась от страха, но то уже было в прошлом. Сейчас меня пугал разве что старый мрачный чердак в особняке Белуа.

Фрейлина при императорском дворе. Удивительно, насколько же спонтанно все получилось. Раз я получила собственную комнату во дворце, то семья моя больше ничего не сможет мне сделать.

Я потянулась к своей сумке, раздумывая, как же среагируют отец и мама при нашей следующей встрече.

Разбирая вещи, я наткнулась на бланк со змеевидной эмблемой Императорского дворца. С помощью этого бланка можно было беспрепятственно входить на территорию дворца, и доставался сей важный документ только обладателям придворных званий.

Не проходя сложного обучения, без испытательного срока, я меньше чем за полдня смогла заполучить подобный пропуск. Стать фрейлиной принцессы – задача не каждому по силам, так что можно считать, мне крупно повезло.

Поглаживая бланк, я вздрогнула от внезапного стука в дверь и тут же припрятала доказательство моего успеха под кровать.

На бланке было указано, что его нельзя никому показывать. Да уж, и эта важная бумажка находилась в руках двенадцатилетней девочки.

- Да, входите.

Скр-р-р-р.

Дверь приоткрылась с робким скрипом. Спросите, как скрип может быть робким? Я и сама не знаю, но другого описания этому звуку у меня не нашлось.

Вскоре в проеме показалась голова с копной ярко-золотых волос.

- Тори.

Узнав нежданную гостью, я улыбнулась.

Девочка была одета куда лучше, чем в праздник моего дня рождения. Волосы ее все еще торчали в разные стороны, однако наряд Тори, черная форма фрейлины, уже не висела на ней мешком. В руках малышка держала точно такую же форму, аккуратно сложенную.

- Прив-, ой, то есть здравствуйте, графиня Белуа.

Речевой этикет Тори по-прежнему хромал.

Девочка вошла в мою комнату после моего на то разрешения. Передвигалась она урывками, будто диковатый кролик.

Интересно, какие же отношения связывали ее с Рупертом?

На торжестве в честь дня рождения Тори сказала, что прислуживала «принцессе» всего неделю. Но ведь между «прислуживанием» и «первой встречей» существовала огромная разница.

С моей стороны странно было бы относиться к этой крошке на равных, всего-то после недели работы последней, однако не думаю, что Тори заметит абсурдной несостыковки.

- Можешь называть меня просто Лариет.

В любом случае, выгодно показать себя Тори – неплохая идея. Я улыбнулась и, взяв напуганную девочку за руку, отвела ее к одному из кресел, что стояли в моей комнате.

- Эта форма – мне?

- Да. К сожалению, у Ее Высочества, кроме меня, нет ни одной фрейлины, так что я очень рада, что графи-, ой, то есть ты пришла к нам.

- Спасибо, что принесла мне одежду.

- Ох, не за что.

В ответ на мою благодарность (которая, кстати, выразилась в поклоне) Тори беспомощно замахала руками. Мне тоже не особо улыбалось кланяться простолюдинке.

Я-то знаю, как простые люди смотрели на аристократов. А смотрели они с лютой завистью, ибо низшее сословие, представлявшее собой большую часть населения, все равно должно было кормить нас, единичных «нахлебников».