Онлайн чтение книги Да, я паук, ну и что? So I'm a spider, what about it?
11 - 2

Прошло около шести месяцев с тех пор, как я согласился вступить в специальную группу по борьбе с организацией, занимающейся торговлей людьми.

Это значит, что наступил Новый год, а я стал на год старше.

За эти полгода оперативная группа была полностью сформирована, и мы наконец-то отправились выкуривать эту организацию.

Мобилизация заняла полгода из-за большого количества разных стран, поставляющих солдат для этой миссии.

У каждой страны свои цели, поэтому потребовалось довольно много времени, чтобы выбрать, кого послать. По крайней мере, мне объяснили это именно так.

Справедливости ради надо сказать, что трудно принимать быстрые решения, когда есть столько разных интересов и ожиданий.

Я понимаю, что в какой-то степени это неизбежно, но я не могу отрицать, что начал чувствовать себя беспокойно.

Теперь, когда долгожданный день наконец-то настал, я испытываю лишь нетерпение.

С этого момента все и начинается.

- Эй, Джулиус! Чай готов.

- Почему ты до сих пор разговариваешь с ним таким невежливым тоном?! Друзья детства или нет, но так непринужденно обращаться к сэру Герою по имени - это совершенно неприемлемо!

Пока я сижу в гостиной и мысленно готовлюсь, я слышу спор двух людей. По их голосам можно понять, что они примерно моего возраста.

Обернувшись, я вижу, что ко мне приближаются знакомые девочка и мальчик.

- Да, да. Впредь буду внимательнее или типа того.

- Серьезно! Что это за отношение?! Ты ведь и близко не собираешься быть внимательным, не так ли?!

Мальчик пожимает плечами, пока девочка на него злится.

В последнее время такая перебранка стала привычным ритуалом.

Мальчика зовут Хайринс. Он, как и я, из королевства Аналейт, и несмотря на его несерьезное отношение, он происходит из благородной семьи герцога Кварто.

Однако, поскольку у него уже есть взрослый старший брат, который имеет все шансы стать следующим главой семьи, Хайринс находится в несколько странном положении второго сына.

Среди знати второй сын часто рассматривается как запасной вариант на случай, если что-то случится с первым, но в случае с Хайринсом у его старшего брата уже есть собственный ребенок, так что он совершенно лишний.

Я не могу не сочувствовать, поскольку в моей семье я занимаю такое же странное положение - я второй сын королевской семьи, но рожденный от наложницы.

Возможно, именно поэтому мы были близки с самого детства.

Так что да, его можно назвать моим другом детства.

Он один из немногих моих близких товарищей, которых я знал еще до того, как стал героем.

И теперь Хайринс стал моим сопровождающим. По сути, его работа заключается в том, чтобы заботиться о моих нуждах.

Это не та работа, которую обычно поручают сыну герцога, будь он второй или какой-либо еще, но поскольку я королевской крови и герой, мне позволены подобные исключения.

На самом деле, если бы Хайринс не согласился на эту роль, я, вероятно, был бы завален прошениями со всего королевства и даже других стран, так как люди стремились бы приблизиться ко мне.

Именно статус Хайринса как важной персоны с моей родины позволил ему оттеснить других претендентов на эту роль.

Я предпочитаю иметь рядом с собой знакомого друга, а не человека, которого я никогда не встречал, особенно незнакомца, у которого, скорее всего, есть политические мотивы.

Но есть один человек, которому не очень нравится его прямота.

А именно, девочка, которая отчитывает его с того момента, как они вошли в комнату: святая Яана.

Святая - это роль, которая используется совместно с героем.

Однако вместо того, чтобы быть избранными через титул, как герои, они должны пройти сложное обучение с юных лет и соответствовать определенным требованиям, чтобы их выбрали.

В каком-то смысле кандидаты в святые должны пройти еще более изнурительный путь, чем герои, поэтому человек, которого в итоге выбирают на эту роль, вне всякого сомнения, является элитой.

По крайней мере, так должно быть...

- Эй, Джулиус. Выпей это, пока не остыло, ладно? Ты должен отдохнуть, пока можешь, а то потом будет тяжко.

- Эй! Не игнорируй меня!

...Впрочем, отношение Хайринса к ней не производит такого впечатления.

Святая обычно посылается религией Слова Божьего, чтобы поддержать героя.

Сказать, что святая является посредником между героем и Словом Божьим, было бы слишком мягко. На самом деле, она больше похожа на назначенного сторожевого пса.

По крайней мере, так я думал до того, как встретил здесь Яану.

Сначала я думал, что ее отношение - это просто притворство, но спустя полгода я могу сказать, что это не так.

Она искренняя, дотошная, честная до мелочей, и иногда я ловлю себя на том, что мне ее немного жаль.

- Как насчет тебя, Яана? Я неплохо справился с завариванием, как мне кажется. Не волнуйся. Там точно нет никаких жуков или чего-то подобного.

- Ух...! Нет, спасибо!

Нахально подойдя и сев за стол со мной, своим так называемым хозяином, Хайринс начинает пить свой чай, не дожидаясь, пока я начну первым.

Тем временем Яана краснеет и выбегает из комнаты, устав от его поддразниваний.

- Ох, у некоторых детей такой вспыльчивый характер.

Хайринс не может подавить ухмылку.

- Это не очень хорошо.

- Ничего не могу с собой поделать, ее так весело дразнить.

Я вздыхаю, когда мой друг детства злобно смеется.

- Нет необходимости продолжать провоцировать ее теперь, когда мы знаем, что она за человек...

Изначально Хайринс дразнил Яану только для того, чтобы прощупать ее и оценить темперамент.

Он может казаться простым и откровенным, но в глубине души он более вдумчивый, старательный и искренний по сравнению со всеми остальными его качествами. Немногие знают эту его сторону.

Обычное отношение Хайринса кажется настолько естественным, что нужно быть невероятно наблюдательным, чтобы понять, что это все фасад.

А так как он сам постоянно разыгрывает спектакль, он очень хорошо научился определять, когда другие люди лгут или притворяются.

Как только Хайринс проверил Яану, намеренно спровоцировав ее несколько раз, он пришел к выводу, что личность Яаны не была фасадом, и мы решили, что она просто была собой.

- ...Почему же тогда понтифик назначил Яану святой?

Должность святой определяется путем назначения понтификом и кардиналами Слова Божьего. Поскольку понтифик имеет такую большую власть над Церковью, я уверен, что он имеет решающий голос в принятии окончательного решения.

Если ему был нужен кто-то, кто присматривал бы за мной, я уверен, что нашлись бы другие кандидаты, лучше подходящие на эту роль.

Мне неприятно это говорить, но я не думаю, что Яана достаточно хитрая, чтобы заниматься подобными вещами, и я не видел, чтобы она когда-либо пыталась это сделать.

- Может быть, они решили, что предпочтительнее не надевать на тебя ошейник, если в этом нет необходимости? Или что-то в таком духе?

Хайринс потягивает свой чай с такой размеренной легкостью, что трудно поверить, что он действительно того же возраста, что и я.

Когда Хайринс не играет, он выглядит невероятно взрослым.

Тот факт, что он уже вырос выше, чем большинство детей нашего возраста, только усиливает этот эффект.

Хотя для тех, кто не знает его настоящего характера, он, вероятно, выглядит просто мускулистым всезнайкой.

- Я уверен, что понтифик не очень-то хочет попасть в неприятную ситуацию. Поэтому он, вероятно, выбрал святую, которая станет для тебя хорошим союзником. Она честна, легко читаема, но при этом очень талантлива. Кроме того, у нее сильное чувство справедливости, как и у тебя. Учитывая, насколько она тебе подходит, это довольно продуманный выбор, тебе не кажется?

Анализ Хайринса совпадает с моими собственными мыслями по этому вопросу: Понтифик, вероятно, был глубоко внимателен ко мне, когда выбирал святую.

Возможно, он понял, что я не чувствую, что могу доверять ему, и решил попытаться улучшить наши отношения.

Яна может быть своего рода предложением мира.

- Джулиус, понтифик тебе не враг. Нет ничего плохого в том, чтобы быть осторожным с ним, но если ты будешь слишком параноидальным, это только усложнит тебе жизнь, понимаешь?

- Да... наверное, ты прав.

После замечания Хайринса я понял, что, возможно, подсознательно относился к понтифику как к враждебной сущности.

- Ты прав. Я не могу путать врагов и союзников. Я не сражаюсь с понтификом.

Я говорю это по пунктам, как бы пытаясь убедить себя.

Но потом Хайринс пожимает плечами и добавляет: - Хотя этот старик всегда заставляет меня чувствовать, что меня пытаются одурачить.

Вспоминается мягкая, но обманчивая улыбка понтифика.

Если он знал, что все так произойдет и отправка Яаны была расчетливым ходом, то я, вероятно, снова играю ему на руку.

И у меня есть все основания полагать, что так оно и есть, поскольку такое уже случалось.

...Он не враг, но я все еще не могу заставить себя относиться к нему с симпатией.

-----

Я закрываю дверь.

Затем я отворачиваюсь, на мгновение поддавшись чувству беспомощности.

За дверью у меня за спиной собрались командиры, присланные от каждой страны для оперативной группы.

Поскольку в операции участвует так много разных стран, необходимо управлять огромным количеством солдат, поэтому каждая группа была направлена с известным генералом из своей страны.

Эти командиры прибыли сюда с гордостью за свои страны.

Только что закончилось совещание со всеми этими людьми.

И я буду стоять над ними в качестве верховного главнокомандующего.

Мое сердце колотилось от нервного напряжения в связи с тяжестью и ответственностью моей роли, когда я готовился к совещанию.

Но результат оказался далеко не таким, как я ожидал.

Никто, ни один человек не посмотрел на меня, как только началось фактическое планирование.

За все время совещания я заговорил только для того, чтобы представиться.

Затем я выслушал вступления командиров, и как только они начали обсуждать конкретные стратегии, меня выпроводили из зала.

Никто не считал меня главным.

Не настоящий лидер, а просто человек, который случайно занял эту должность, имея при этом звание Героя.

Я помню, как различные командиры смотрели на меня, как только я вошел в комнату. Они ничего от меня не ожидали, словно разглядывали камешек на обочине дороги.

Никто, разумеется, не сказал мне ничего подобного.

Когда я представился, все ответили с уважением.

Но я все равно мог понять, хотел я этого или нет.

Для них я не более чем фигура.

Я могу быть героем и принцем большого королевства, но они видели во мне не более чем ребенка.

Вместо того, чтобы взвалить на себя тяжелый груз моей роли верховного главнокомандующего, я не получил даже шанса. Было до боли ясно, что я никому не нужен.

За этой дверью командиры обсуждают дальнейшие действия сил.

Я должен быть главным, но я даже не присутствую при обсуждении.

Не то чтобы они физически заставили меня уйти, но когда они сказали что-то вроде "вы можете оставить остальное нам", было трудно чувствовать себя желанным гостем на своем месте.

Если бы я настоял на своем и остался, то не добился бы ничего, кроме снижения их оценки меня с разумной фигуры до неразумного, проблемного ребенка.

Я должен быть терпеливым.

Мы с командирами только познакомились.

У них пока нет причин доверять мне.

Скоро для этого будет много шансов.

Я должен сократить расстояние между нами, постепенно.

Не нужно паниковать.

Всему свое время.

- Все в порядке. Мы все еще только начинаем.

Я цепляюсь за свой шарф, пытаясь успокоить себя.

Никто не услышит меня через эту толстую дверь.

Моя хватка ослабевает, и я возвращаюсь в свою комнату.

Через несколько дней оперативная группа отправляется в свою первую экспедицию.

-----

- Эй, мы сейчас отправляемся в бой, верно?

- Эм. Да. Наверное.

Мой ответ на вопрос Хайринса медленный и неуверенный, но вы должны простить меня.

Я не могу не испытывать сомнений по поводу сложившейся ситуации.

Это предварительная миссия группы специального назначения.

Поскольку это будет наша первая битва в качестве подразделения, и все еще есть некоторые опасения по поводу того, насколько хороша будет наша координация, мы начинаем с ближайшего района, где присутствие организации по торговле людьми относительно невелико, чтобы минимизировать возможные потери.

Но даже в этом случае, действительно ли это правильное решение?

- Больше похоже на экскурсию, чем на что-то серьезное.

Я согласен с откровенным замечанием Хайринса, хотя и не говорю об этом вслух.

Мы должны выследить и победить тайную группу торговцев людьми... и все же мы здесь, в шикарной карете.

Нас окружают рыцари на лошадях, как будто они должны нас охранять.

Нет, не "как будто". Это именно то, что они делают.

Глядя на нашу карету, никто бы никогда не догадался, что я должен командовать всем этим войском.

Это должно выглядеть скорее так, будто какой-то знатный вельможа или король едет в отпуск.

Эта карета торчит как бельмо на глазу посреди внушительной армии на марше.

- Ты опять за свое!

Сидя рядом с Хайринсом, Яана хмуро смотрит на него.

- Командиры отряда подготовили эту карету специально для Сэра Героя! Жаловаться на нее - все равно что отвергать их доброту!

Она, конечно, права.

И все же...

- Ты так говоришь, но... неужели ты думаешь, что эта так называемая доброта - ради Джулиуса?

В ответ на резкую реплику Хайринса, Яана открывает рот, но в итоге остается безмолвной.

Похоже, в глубине души она тоже не в восторге от этой ситуации.

Это немного успокаивает.

Я уверен, что есть много простолюдинов, которые с удовольствием прокатились бы в такой карете.

Хайринс и я - дворянин высшего сословия и королевская особа соответственно, даже если наши должности необычны. Мы привыкли к такому обращению, а вот Яана - нет.

Насколько я понимаю, кандидаты в святые проходят строгую подготовку с детства и отрезаны от большей части мира.

Если уж на то пошло, я думал, что она будет рада испытать такую роскошь даже больше, чем простолюдинка.

Мы знакомы не так давно, но, признаюсь, ее прямолинейный характер заставил меня заподозрить такое развитие событий.

В то же время, у нее сильное чувство ответственности, поэтому я не думал, что она будет суетиться.

Удивительно, но, похоже, она чувствует себя в этой ситуации так же неловко, как и мы.

Оказывается, есть вещи, которые невозможно узнать о человеке, не проведя с ним много времени.

Полагаю, это означает, что я должен продолжать общаться и с другими, чтобы лучше понять их характер и со временем найти больше людей, которым можно доверять.

- Эм, ну, как сказать. Может быть, выделяясь таким образом, мы поможем людям чувствовать себя в большей безопасности или что-то в этом роде?

Яана наконец-то выдавила из себя ответ, но Хайринс просто фыркнул.

- Простолюдины не глупы. Если бы цель была в том, чтобы люди чувствовали себя в безопасности, они бы продемонстрировали военную мощь. Уже с первого взгляда можно определить, сколько опытных людей в этом отряде. Я не вижу причин сажать в такую шикарную карету только Джулиуса - верховного главнокомандующего.

Учитывая, что она не пытается привести никаких аргументов, кажется, что даже Яана понимает, что это слабое оправдание.

- Если уж на то пошло, то использование такой заметной кареты рискует вызвать у людей еще большее беспокойство. Они будут смотреть на нее и гадать, что же мы на самом деле задумали и не путешествуем ли мы просто ради забавы.

Хайринс мрачно улыбается.

На нас действительно смотрели с сомнением, когда мы покидали город.

Деятельность организации, занимающейся торговлей людьми, не слишком широко освещается в этом районе.

Естественно, что горожане, которые видели, как мы отправлялись в путь, не испытывали чувства срочности или опасности; они смотрели на нашу процессию так, словно мы устраивали какой-то незначительный праздник.

Но это не значит, что здесь вообще не было похищений.

Большинство людей наблюдали за нашим уходом только из любопытства, но я видел несколько человек, которые смотрели на нас, словно молясь за наш успех.

И люди с подобным выражением лица отреагировали еще сильнее, когда увидели эту карету.

И не в хорошем смысле.

Тревога, отвращение, смирение - вот те чувства, которые промелькнули на лицах людей, заметивших эту показную штуку, в которой мы едем.

Глядя на их лица, становилось все яснее, насколько неуместна вся эта затея.

Но все же...

- Даже если бы они могли увидеть нас, их реакция, вероятно, была бы такой же.

Я не особенно пытаюсь согласиться с Яаной, но у меня есть мысль, которая немного противоречит мнению Хайринса.

Мы - дети.

Будь мы героями, святыми или кем-то еще, это не меняет того факта, что мы дети.

Люди, огорченные организацией по торговле людьми, вероятно, отреагировали бы на нас, идущих вместе с солдатами, не лучше, чем на нашу карету.

Потому что в любом случае, мы определенно не выглядим надежными.

- Это правда. Мы дети и все такое. Хотя мне все равно кажется, что можно было бы сделать это получше.

Хайринс вздохнул и откинулся на своем сиденье.

- Это неправда! Даже если он ребенок, Сэр Герой все равно поразительная фигура! Никто не может смотреть на него и чувствовать себя не в своей тарелке! В этом я уверена! - Яана решительно сжимает кулаки в знак протеста. - Любой, кто не признает серьезность Сэра Героя, должен быть слепым! Только посмотрите, какой он крутой и красивый!

Я не могу не смотреть на нее.

Даже Хайринс настолько ошеломлен, что сидит и моргает, забыв хоть раз поддразнить ее.

Поняв по нашей реакции значение того, что она только что сказала, Яана становится ярко-красной.

- П-пожалуйста, забудьте о том, что я что-то говорила!

Она закрывает лицо руками.

- Угу...

Оправившись от шока, Хайринс начинает злобно ухмыляться.

Обычно, поскольку Яана не может противостоять Хайринсу в словесной битве, она склонна убегать, когда ситуация складывается против нее. К сожалению, сейчас мы находимся в карете. Бежать некуда.

- Ваааа!

Словно пытаясь тем не менее вырваться из его злых лап, Яана отодвигается на дальний конец сиденья и сворачивается калачиком в углу.

Нет слов, чтобы описать выражение лица Хайринса, когда он пытается подавить смех.

- Вах! Ик!

- Уф!

В этот момент карета с грохотом подпрыгивает.

Сидя в своей странной позе, Яана теряет равновесие и чуть не падает с сиденья, поэтому я спешу поймать ее.

- Ты в порядке?

- Д-да, спасибо...

Лицо Яаны стало еще краснее.

После предыдущей волны возмущения и этого нового события она стала пунцовой.

И тут, в самый неподходящий момент, дверь кареты с грохотом распахивается.

- ...Мы прибыли.

Солдат, открывший дверь, смотрит на нас с устрашающим выражением лица.

Я вижу его мысли, написанные на его лице: Неужели эти дети думают, что это игра?

...Может быть, мы все-таки не имеем права жаловаться на внешний вид нашей кареты?

-----

Экспедиция прошла невероятно гладко, по крайней мере, на бумаге.

Члены организации, занимающейся торговлей людьми в этом районе, уступали оперативной группе как в мастерстве, так и в численности.

Поскольку их убежище было обнаружено заранее, они оказали очень слабое сопротивление, когда наши силы прибыли и захватили это место... или мне так сказали.

На самом деле мы не смогли увидеть это своими глазами.

Нас заставили ждать на значительном расстоянии, в окружении охраны.

-----

Вскоре после этого наша карета возвращается в город.

Я слышу возгласы, приветствующие наше возвращение, но это не поднимает мне настроения.

В какой-то степени я ожидал, что все будет именно так, но мне все равно стыдно, что со мной так откровенно обращаются как с чисто декоративной фигуркой.

Конечно, я знаю, что такой ребенок, как я, никогда не сможет командовать группой опытных офицеров.

В бою они тоже могут быть сильнее меня, хотя я и герой.

Но все же, я уверен, что должно было быть что-то, что я мог бы сделать.

Тем не менее, я был вынужден сидеть в карете всю дорогу туда и обратно.

При таком раскладе мне вообще нет смысла здесь находиться.

Могу ли я продолжать в том же духе?

Неужели у меня нет другого выбора, кроме как ждать, пока я наконец не стану чем-то значимым?

- Хм? Что происходит?

Пока я теряюсь в мыслях, Хайринс смотрит куда-то вперед кареты. Я проследил за его взглядом и увидел, что мы остановили наше продвижение.

Соответственно, наша карета замедляет ход.

- Что-то случилось? - спрашивает Хайринс у одного из охранников.

- Похоже, к нам подошли местные жители.

- Они что, хотят устроить неприятности? Дайте мне передышку.

Хайринс раздраженно ворчит. Эта первая экспедиция, должно быть, и его напрягла.

Но меня больше волнует ситуация впереди.

- Я сейчас вернусь.

- А? Эй, подожди минутку!

Я открываю дверь и спрыгиваю вниз, направляясь к источнику переполоха.

Вскоре я различаю голоса.

- Вы нашли мою дочь?!

- Наш сын в безопасности?!

- Где похищенные дети?!

Несколько горожан толпятся вокруг солдат, спрашивая о местонахождении пропавших детей.

Но солдаты просто обмениваются взглядами друг с другом и отказываются отвечать.

- Ну же! Расскажите нам! Что случилось?!

- Где мой ребенок? Он в безопасности?!

Такая позиция солдат, похоже, нервирует местных жителей, и их расспросы становятся еще более неистовыми.

Да, экспедиция по искоренению местного филиала организации, занимающейся торговлей людьми, прошла гладко.

По крайней мере, так было на бумаге.

Но когда мы проникли в убежище, похищенных детей нигде не было.

И мы понятия не имеем, куда их могли увезти.

Из тайника были извлечены некоторые документы, но неизвестно, получим ли мы какую-нибудь полезную информацию, изучив их.

Глядя на наши возвращающиеся силы, легко заметить, что с нами идут захваченные выжившие члены организации по торговле людьми, но не менее очевидно, что похищенных детей с нами нет.

Семьи жертв, которые возлагали на нас все свои надежды, очевидно, хотят получить ответы.

- Мы объявим подробности позже. А пока - прочь с дороги.

Один из командиров пытается прогнать их, но я быстро вмешиваюсь.

- Подождите. Пожалуйста.

- Сэр Герой?

Офицер смотрит на меня с сомнением, выражение его лица содержит следы раздражения, которые не удается полностью скрыть.

В его глазах я всего лишь ребенок, который не должен вмешиваться в эту ситуацию.

Но я не могу просто бездумно угождать другим людям.

- Мы позаботились обо всех преступниках, которые прятались в этой местности.

Я выхожу перед жителями деревни и начинаю говорить.

Выражения их лиц немного смягчаются, когда я объявляю, что организация была уничтожена в этом районе.

Но... это еще не все.

У меня нет другого выбора, кроме как рассказать им.

- Но людей, которые были похищены, уже не было в их убежище на момент нашего прибытия.

Даже если бы мы сейчас от них отделались, они бы все равно скоро узнали.

- Нет...

- Это значит... вы... опоздали...?

Тишина. А потом...

- Будь ты проклят!

- Как ты мог это допустить?! Отвечай!

Возмущение.

Жители деревни бросаются вперед, чтобы ударить меня, а солдаты пытаются их удержать.

- Сэр Герой, что вы наделали?!

Командир хватает меня за плечо, недовольный моей дерзостью.

Но я стряхиваю его руку.

В то же время одна женщина прорывается сквозь стену солдат и бросается ко мне.

Командир тут же пытается сделать шаг ко мне, но я поднимаю руку, чтобы ее пропустили.

Со слезами на глазах женщина опускает ладонь, чтобы ударить меня.

Но я ловлю ее руку до того, как она наносит удар.

- Боюсь, мы не успели вовремя.

Я не могу позволить ей ударить меня, даже если я ей сочувствую.

Однажды, в руинах округа Керен в Сариэлле, я позволил выжившим выместить на мне свой гнев, не делая никаких попыток противостоять их насилию.

Но Мистер Тива отчитал меня за это.

Ударив меня, они лишь на несколько мгновений почувствовали бы себя лучше.

Вскоре их руки будут болеть, а сердце - мучиться от чувства вины.

И тот, кто наносит удар, и тот, кто его получает, остаются с одной лишь болью.

Мистер Тива объяснил мне тогда, что в такие моменты важно не позволять людям бить себя.

- Мы будем продолжать преследование этой организации. Я не могу обещать вам, что мы найдем тех, кто был похищен. Но по крайней мере могу обещать, что мы никогда не сдадимся.

Я не могу давать клятвы легкомысленно.

Насколько нам известно, вполне возможно, что уже слишком поздно спасать жертв.

Но мы должны сделать все, что в наших силах, пока их судьбы не станут ясны.

Это я могу обещать.

Я отпускаю руку женщины, и она разражается рыданиями.

Укреплять свою репутацию, расстраиваться из-за своей бесполезности... Как я только мог зациклиться на таких бесполезных мыслях?

Что я такое?

Я - герой.

А работа героя - помогать страдающим людям!

Не могу поверить, что я забыл о самом главном.

Не знаю, удовлетворили ли мои слова кого-нибудь из них.

Но горожане медленно отходят от дороги, их гнев отступает.

Даже женщина, упавшая на колени в рыданиях, встает и уходит прочь.

При этом она пробормотала: "Прости меня".

Мистер Тива был прав. Я сделал правильный выбор.

- Сэр Герой, мы не можем допустить, чтобы вы просто делали, что вам вздумается.

Когда все успокоилось, командир начинает меня ругать.

- Вам незачем сталкиваться с гневом народа.

- Это неправда. - Просто отвечаю я. - Я - главный руководитель этой экспедиции. Я обязан их выслушать. Даже если я всего лишь фигура, я все равно остаюсь главным.

При этом офицер вдыхает воздух.

- Мы не успели вовремя. Да, раз мы уничтожили укрытие, угроза здесь ликвидирована. Но мы не смогли отменить то, что уже было сделано. Такова реальность.

- Но наш долг не...

- Да, строго говоря, это не наш долг. Но даже так... мы потерпели неудачу.

Даже если это не наша вина, мы не можем забыть, что мы не сделали того, чего от нас ожидали.

Если бы мы сделали это, мы могли бы спасти их.

Но мы не смогли.

И мы никогда не должны забывать эту реальность, несмотря ни на что.

- Я знаю, что я ничего не сделал, и нет ничего, что я мог бы сделать. Я знаю, что все это просто слова. Но если я не могу дать даже таких обещаний, значит, я не гожусь на роль героя.

С этими словами я поворачиваюсь спиной к командиру и возвращаюсь к нашей карете.

Когда я оказываюсь внутри, Хайринс любезно приветствует меня с улыбкой типа "Что мне с тобой делать".

В такие моменты я благодарен, что у меня есть друг, который понимает меня без слов.

Хотя мне непонятно, почему Яана беспокойно ерзает рядом с ним.

- Хайринс. Я собираюсь сделать это.

- Конечно. Я буду следовать с тобой.

Хайринс не спрашивает "что делать?" или что-то в этом роде.

Он просто говорит, что будет следовать за мной, независимо от того, что я задумал.

Да, у меня еще много времени.

Я думал, что смогу постепенно сблизиться с членами отряда, мало-помалу.

Но этого недостаточно.

Может, у меня и есть время, но с каждой секундой появляются люди, которых уже не спасти.

У них нет ни одного лишнего мгновения.

Почему герой сражается?

Ради людей.

Я наконец-то вспомнил о том решении, которое принял.

И поэтому я не могу позволить себе не торопиться.

С новой решимостью я продолжаю двигаться вперед.