Онлайн чтение книги Чтение про себя The light in the night
Глава 147 - Эдмон Дантес 18

Сяо Хайян хотел улыбнуться ему, чтобы разрядить напряженную атмосферу, но когда уголки его рта приподнялись, это выглядело как неудачная натянутая улыбка; эффект был необычным. В любом случае, когда Ма Сяовэй увидел это, его лицо стало ещё зеленее.

Сяо Хайян: «…»

Ему пришлось отказаться от любезного маршрута. Он деловито сверкнул ледяным взглядом, как вывеска магазина. "Ты меня помнишь?"

Ма Сяовэй осторожно кивнул. «Здравствуйте, офицер Сяо».

«Меня перевели в городское бюро, — сказал Сяо Хайян. «Я пришёл сюда сегодня, чтобы спросить вас о нескольких вещах».

Ма Сяовэй сплёл руки. Неловко сидя, он опустил голову с таким видом, как будто его снова притащили на допрос.

Сяо Хайян некоторое время внимательно смотрел на него. «Вы работали с нами. Мы спасли вам жизнь и помогли снять с вас подозрение в убийстве. Я не говорю, что вы должны быть рады меня видеть, но, по крайней мере, вы не должны так нервничать. Ма Сяовэй, вы ведь знаете, о чём я хочу спросить, верно?

Вены на тыльной стороне рук Ма Сяовэй напряглись.

Сяо Хайян сказал: «В ночь на двадцатое мая этого года вы взяли мобильный телефон Хэ Чжунъи и продали его наркоторговцам. Затем Хэ Чжунъи был убит, а его тело было брошено при виде сделки с наркотиками. На следующее утро прохожий обнаружил труп Хэ Чжунъи. И пока милиция наведывалась и расследовала все это дело, вы поссорились с местными жителями и были доставлены с ними в подбюро Районного цветочного рынка. Вы оговорились, дав нам понять, что вы были на месте происшествия, когда было совершено убийство, и что произошло что-то ещё, о чём вы не могли говорить в подбюро.

Ма Сяовэй неуверенно сказал: «Да… я уже говорил тебе всё это раньше».

"Я знаю." Взгляд Сяо Хайяна пристально наблюдал из-за линз, похожих на донышки бутылок. «Я хочу спросить вас, вы сами оговорились или кто-то проинструктировал вас, что говорить?»



Ма Сяовэй задрожал.

«Ты робкий, трусливый и лжец», — сказал Сяо Хайян, попав в самую точку. Увидев, как Ма Сяовэй открыл рот, словно собираясь защитить себя, Сяо Хайян прервал его. «Вам не нужно это отрицать. Воровство и ложь — типичные черты наркоманов. — Разве вы тогда не признавались, что украли телефон Хэ Чжунъи, а затем солгали ему?

— Так вот чего я не понимаю. Сяо Хайян слегка откинулся назад. «Вы не какой-то честный человек, который не умеет лгать. Почему вы оступились, когда полиция небрежно задала вам несколько вопросов? Неужели очень трудно говорить «я не знаю» на всё подряд? Вы ясно знали, что люди Ван Хунляна были там той ночью. Намеренно выражаясь так двусмысленно, вы не боялись, что вас заставят замолчать?

Ма Сяовэй нечего было сказать.

«А человек, который проинструктировал вас, дал вам гарантию, что Ван Хунлян и остальные вскоре пожнут плоды своего зла, так что вам не нужно было беспокоиться?»

Глаза Ма Сяовэйя слегка расширились. Ведь он был несовершеннолетним ребёнком. Его мгновенное изумление сразу же выдало его.

Когда Сяо Хайян вчера вечером вернулся домой, он всю ночь думал, как ему спросить. Трудолюбивые вознаграждаются; увидев выражение лица Ма Сяовэя, он методично сказал самые веские слова: «Я вам кое-что скажу. Помнишь, когда я привел вас в городское бюро? На самом деле, той ночью люди Вана Хунляна отправили сообщение своему сообщнику, дежурившему в подбюро, с просьбой избавиться от вас, очевидца, как можно скорее. Если бы я не следил за ними и не похитил вас до того, как они успели что-то предпринять, вы бы сейчас превратились в груду пепла.

Вся кровь отхлынула от лица Ма Сяовэйя. «Это, это не может…»

— На самом деле, тогда вы уже были бесполезны. Сяо Хайян нажимал шаг за шагом. «Полиция уже нашла определённые зацепки и вскоре находит видео доказательства преступлений Ван Хунляна. То, что вы умрёте в подбюро, не окажет никакого влияния. В лучшем случае это будет ещё одно уголовное обвинение для Вана Хунляна. Они вообще не заботились о вас. Они просто оставили вас идти своим путём.

Как будто в Ма Сяовэйя ударила молния. Сяо Хайян быстро продолжил: «Так кто вас проинструктировал?»

Губы Ма Сяовэйя задрожали. Некоторое время спустя он выдавил из себя несколько слов. — Это… это был Чжао… Чжао-гэ.

«Какой Чжао-гэ?» Сначала Сяо Хайян уставился; затем он быстро вспомнил. «Ты имеешь в виду Чжао-гэ, который жил с тобой в одной квартире и говорил, что он из той же провинции, что и Хэ Чжунъи? Зовут Чжао Юйлун?

Ма Сяовэй закусил губу и кивнул.

Сяо Хайян нахмурился. Он вспомнил, как Ван Хунлян был готов позволить Ма Сяовэю нести банку, играя роль подозреваемого в совершении преступления, поспешно давая городскому бюро решение чрезвычайно странного дела Хэ Чжунъи. Но он знал, что в этом есть что-то подозрительное, поэтому он пошёл с Тао Жаном, у которого тоже были сомнения, навестить нескольких знакомых Хэ Чжунъи, в том числе Чжао Юлуна.

Он вообще не был важной фигурой, потому что во время преступления он должен был отправиться в свой родной город, чтобы присутствовать на похоронах. Он узнал о смерти Хэ Чжунъи только тогда, когда Сяо Хайян позвонил ему, а затем поспешно вернулся в город Янь. На самом деле, он даже не считался свидетелем; можно было только сказать, что это был обычный визит, чтобы узнать кое-что о прошлом жертвы.

Кроме него и Тао Жана, возможно, остальные не знали о существовании такого человека.

Но если хорошенько подумать, то подсказки, которые предоставил этот прохожий Чжао Юйлун, были довольно важными: происхождение белого сотового телефона Хэ Чжунъи и ссора Хэ Чжунъи с Чжан Дунлаем попали в поле зрения полиции только после разговора с ним. Что наиболее важно, Хэ Чжунъи оделся довольно официально, чтобы пойти в особняк Чэнгуан, чтобы встретиться с Чжао Хаочаном, а туфли, которые он носил, были позаимствованы у Чжао Юйлуна, так что вполне вероятно, что он понял, что делает Хэ Чжунъи.

На самом деле первым человеком, чьё расследование достигло особняка Чэнгуан в то время, был Фэй Ду, потому что он случайно встретил Хэ Чжунъи, спрашивавшего дорогу. Но если подумать, учитывая заявление Чжао Юйлуна, даже без случайной встречи с Фэй Ду, полиция вполне естественно обратила бы свой взгляд на особняк Чэнгуан, а затем поняла, что «место преступления», о котором Ма Сяовэй не хотел говорить. в его бормотании на самом деле не было «места преступления», и были задействованы другие тайны.

В одно мгновение бесчисленные мысли пронеслись в голове Сяо Хайяна. Он слегка поджал пересохшие губы. «Разве вы не говорили, что этот Чжао Юлун отправился в свой родной город, чтобы присутствовать на похоронах в ночь преступления?»

«Он сказал, что собирается вернуться в свой родной город, но на следующее утро, ещё до рассвета, он внезапно вернулся. Чжунъи не вернулся, остальных не было, поэтому я была в квартире один, — всхлипывая, сказал Ма Сяовэй. «Он внезапно разбудил меня и показал фотографии в Интернете, которые вы, ребята, ещё не успели удалить, спросил меня, что происходит… Как только я открыл глаза, я увидел… увидел Чжунъи-гэ… Я… я… ”

Как только он вспомнил об этом, Ма Сяовэй не мог произнести ни слова. Он что-то болтал, бормотал, потом просто закрыл лицо и начал глухо плакать.

Сяо Хайян: «…»

Некоторое время он сидел неподвижно, сохраняя равнодушие объективного наблюдателя. Затем, о чём-то подумав, он внезапно украдкой протянул руку и осторожно похлопал кончиками пальцев по плечу Ма Сяовэйя. После лёгкого прикосновения он снова отпрянул, словно Ма Сяовэй был человеком-ежом и собирался уколоть ему руку.

«Чжао-гэ спросил меня, что происходит, и сказал, что Чжунъи-гэ был внизу, а снаружи была полиция. Я не смел в это поверить, распахнул окно и выглянул, тогда я понял, что это правда. Мой разум загудел, а затем я услышал, как Чжао-гэ рядом со мной сказал: «Похоже, они нашли Чжунъи на том треугольном участке земли». Когда я услышал это, я испугался до смерти — это было место, где я купил эти вещи прошлой ночью, какое Чжунъи-гэ должно иметь к ним какое-то отношение? Он никогда не прикасался к этим вещам, я знал это… Моей первой реакцией было: «О нет, это определённо произошло, потому что я продал этот телефон».

«Вы думали, что Хэ Чжунъи увидел, как вы продали его драгоценный новый телефон, и пошёл спорить с торговцами наркотиками, пытаясь забрать свой телефон, и поэтому был убит ими?» — спросил Сяо Хайян. — Вы сами так думали или вас кто-то ввёл в заблуждение?

Ма Сяовэй непонимающе посмотрел на него.

— Хорошо, — беспомощно сказал Сяо Хайян. Этот глупый ребёнок понятия не имел, что его использовали. "И что потом?"

«Чжунъи-гэ был добр ко мне, если бы я не был таким… я бы не украл его вещи! Я испугался, поэтому рассказал Чжао-гэ всё и спросил его, что делать, но Чжао-гэ сказал: «Если Ван Хунлян и другие убили его, то Чжунъи-гэ умер напрасно».

Сяо Хайян что-то заметил и мрачно сказал: «Вы имеете в виду, что Чжао Юлун также знал о Ван Хунляне и других. Он принимал наркотики?»

Ма Сяовэй покачал головой. «Он был не таким, как мы. Но Чжао-гэ пробыл там долго, дольше, чем кто-либо другой. Он знал всё».

Сяо Хайян снова нахмурился, потому что, когда они разговаривали с Чжао Юйлуном, они не заметили, что он был великим человеком с огромными ресурсами, который «знал всё». Мало того, он притворился, что только что приехал из другого города и ничего не знает о причине смерти Хэ Чжунъи!

Позвоночник Сяо Хайяна внезапно похолодел. — Что он заставил вас сделать?

«Чжао-гэ украдкой выглянул наружу и сказал, что там стоит полицейская машина, которую он раньше не видел, и какие-то хрюкающие оглядываются вокруг, и он сказал, что видел, как глава полицейского управления кланяется и царапается перед кем-то», — сказал Ма Сяовэй. тихо. «Чжао-гэ сказал, что эта штука определённо наделала много шума, и кто-то пришёл сверху, чтобы провести расследование, и, возможно, у нас есть шанс добиться справедливости для Чжунъи-гэ».


— Вы хотите сказать, что Чжао-гэ мог даже сказать, какая полицейская машина не прибыла из подбюро? — недоверчиво спросил Сяо Хайян. «И он узнал Ван Хунляна?»

Ма Сяовэй деловито кивнул. «Чжао-гэ знал много людей. Он мог узнать всё обо всём».

Сяо Хайяну нечего было сказать на это. Эти маленькие мальчики, вступившие в хаотический контакт с изобилующим миром ещё до того, как выросли, имели культовую суеверную веру в «связи». Для них не было ничего, что нельзя было бы объяснить словами «иметь людей наверху», а если нельзя, то достаточно было добавить «иметь братьев внутри».

— Чжао-гэ сказал, что, если говорить разумно, полиция приедет в место, где живёт Чжунъи-гэ, чтобы задать вопросы, но, поскольку люди, убившие его, были теми же, кто ведёт расследование, их допросы будут проходить мимо. Если мы хотели исправить несправедливость, мы должны были заставить людей наверху услышать это, должны были пойти в подбюро и поднять вонь. Но подбюро было их территорией, это было бы всё равно, что доносить на них прямо у них на глазах. Чжао-гэ спросил, осмелюсь ли я. Если бы я это сделал, и я сделал то, что он приказал. Он гарантировал, что всё будет хорошо, самое большее, что меня посадят на пару дней, а потом отпустят, обязательно кто-то меня защитит. А если я не осмелюсь, то ничего страшного, ведь Чжунъи-гэ не был ни родственником, ни другом, и я не специально причинял ему боль.

«Чжао-гэ сказал мне много других душевных вещей, сказал, что видел много таких молодых людей, как я, и все они в конце концов сгнили в грязи, завернутые в циновку и вывезены за город . Для самых удачливых, их семьи были уведомлены. С некоторыми обращались как с бродягами, их родители и родственники ничего не знали. Он сказал, что если я сделаю то, что он сказал, если я смогу считать это заслугой, все мелкие кражи и «снегопад» можно будет списать со счетов. Меня бы не арестовали, и я мог бы пройти реабилитацию бесплатно и быть нормальным человеком, когда выйду. Никто не узнает, что я пошёл неверным путём».

Ма Сяовэй вытер слёзы, выглядя обиженным. Сяо Хайян проявил некоторое не практикованное сострадание, на этот раз проглотив истинные и бесчувственные слова: «Он просто хотел обманом заставить вас стать пушечным мясом».

Сяо Хайян провёл более часа, ходя туда-сюда с Ма Сяовэйем, прежде чем почувствовал, что всё понял, затем попрощался и ушёл. Уходя, он вдруг кое-что вспомнил. Нажимая на свои очки, Сяо Хайян спросил: «Хотя Чжао Юйлун наговорил вам кучу лжи, он никоим образом не приказывал вам нарушать закон. Почему вы казались испуганным, когда я впервые вошёл?

Ма Сяовэй посмотрела вверх, с бледным лицом…

«Ма Сяовэй сказал, что по дороге из городского бюро в реабилитационный центр его преследовала машина, а затем показал ему сообщение, в котором говорилось, что он справился. Человек в машине был в тёмных очках, и это определённо был не Чжао-гэ. Это испугало его. Ма Сяовэй подумал, что слова были ироничными, что-то вроде «Ну, ты хорошо поработал». Он думал, что кто-то узнал о том, о чём они с Чжао Юйлуном говорили наедине, и что кто-то из группы Ван Хунляна проскользнул через сеть и угрожает ему». Сяо Хайян сидел прямо на кушетке Ло Вэньчжоу, официально отчитываясь.

Кушетка в доме Ло Вэньчжоу была очень мягкой. Вы погружались в ту мягкость, как только сели. Но Сяо Хайян не хотел плыть по течению; казалось, что у него на триста позвонков больше, чем у других людей, он сидел на диване, как будто это была холодная скамья, что резко контрастировало с Фэй Ду рядом с ним.

Фэй Ду опёрся рукой на подлокотник дивана и опустил голову, бескостно растянувшись, а Ло Иго рядом с ним делал то же самое, опираясь на его ногу с перекошенной шеей, спал, как кошачий пирог, весь натёртый мехом. Модные штаны президента Фэя, были все в его кошачьей шерсти.

Фэй Ду, Сяо Хайян, Лан Цяо и Ло Вэньчжоу сидели за маленьким кофейным столиком, временно используя гостиную Ло Вэньчжоу как свою крепость. Телефон на столе был связан с Тао Жаном, которая всё ещё находился в больнице.

«Я помню Чжао Юйлун, — сказал Тао Жан по телефону. «Не обращай внимания на Сяо Сяо, даже я не заметил, что с ним что-то не так. Если это правда, то это слишком страшно… Алло? Сигнал плохой? Почему так много статики?»

Ло Вэньчжоу встал и безмолвно взял Ло Иго, храпящего, когда тот прислонился к Фэй Ду, и положил его на кошачью подстилку.

«Я исследовал информацию о личности, которую мы вдвоём записали в то время», — продолжил Сяо Хайян. «Человек по имени Чжао Юлун действительно существует, и он действительно приехал в город Янь, но вернулся в свой родной город пять лет назад. Его мандарин очень плохой. Он совершенно не похож на человека, которого мы встретили. И, видимо, однажды он потерял удостоверение личности.

«Люди, живущие там в домиках, все бедные молодые рабочие, приезжие, с пустыми руками. Хотя этот Чжао Юйлун не выделялся бы в толпе, если бы смотрел на него сам по себе, на самом деле он сильно отличался от тех молодых людей. Как бы это сказать… У него было какое-то опрятное достоинство, — сказал Тао Жан по телефону. "Это моя ошибка. В то время я не стал расспрашивать, потому что ему, возможно, было тяжело дома».

«Так что же здесь делал этот фальшивый Чжао Юйлун?» — спросила Лан Цяо. «Тайно собирает доказательства того, что Ван Хунлян и другие участвовали в торговле наркотиками, вызываясь избавить людей от зла?»

Фэй Ду сказал: «Из того, что говорит Ма Сяовэй, похоже, что этот человек уже давно затаился. Если бы он действительно хотел избавить людей от зла, то сделал бы что-то другое, чем…

— Просто быть неиспользованной шахматной фигурой, смотреть на смертельную опасность других и ничего не делать, — подхватил Ло Вэньчжоу, глядя на Фэй Ду. «Не говори, когда у тебя болит горло, мне больно тебя слушать».

Лан Цяо: «…»

Она чувствовала, что задала очень неправильный вопрос и что её взгляду негде было остановиться. Она могла только повернуться к Сяо Хайяну, который был таким же посторонним, как и она. «Так кто же был этот фальшивый Чжао Юйлун?»